Тирис Гортензия Бэтт

      Тирис, радостно улыбаясь, вышла на залитую солнечным светом улицу. Ощущение безграничного счастья переполняло, заставляло парить. И она бы воспарила, если бы не трепетно прижатый к груди и плотно обхваченный руками только что купленный котел с толстыми стенками.       Котел был далеко не новым, а у самого основания даже немного помятым, но Дамблдор посоветовал не переживать по этому поводу, поскольку, с его слов, первокурсники обычно меняли котлы чуть ли не каждые пару месяцев из-за ненароком вышедшего из-под контроля зелья. Немного подумав, он усмехнулся в пышные серебристые усы и негромко добавил — «К большому сожалению профессора Снейпа».       К тому же на покатом блестящем боку мелким-мелким почерком, напоминающим больше естественные потертости, нежели осмысленные текст, были нацарапаны какие-то непонятные символы и слова вроде «Агуаменти» или «2 флакона сока мурмокля». Шпаргалки? Это не могло не вызвать улыбку. Все же ученики — везде оставались учениками, нет, да и стремящиеся подсмотреть правильный ответ при первой попавшейся возможности. Кто знает, может быть, в итоге эти заметки пригодятся и самой Тирис?       Невольно засмотревшись на солнечные блики, весело заигравшие на черных боках, и между делом старательно пытаясь разобрать очередное непонятное накарябанное слово — девочка со всего маху врезалась в пожилую благородную даму в остроконечной шляпе.       Удар был неожиданным и очень даже болезненным, поскольку пришелся толстой металлической стенкой по вздернутому любопытному детскому носу.       — Ой! — Тирис резко отскочила и испуганно подняла глаза.       Женщина напротив покачнулась, но устояла. Не особо красивая — с кустистыми бровями, излишне тонкими губами, но при этом — высокая и статная.       Худое совершенно бескровное лицо, изборожденное морщинами. Зато на гордо расправленные плечи накинута строгая накидка из темного бархата, скрывающая в своих тенях длинные изящные кисти с массивными перстнями. Темные, глубоко посаженные глаза. Черные с заметной проседью волосы, уложенные в сложную низкую прическу, перехваченную черной шелковой лентой, волной свисающей из-под остроконечной шляпы.       Небрежно стряхнув невидимую пылинку с длинного черного платья, она надменно и с некоторым недоумением посмотрела на застывшего перед ней хрупкого ребенка, крепко прижавшего к себе котел стандартного размера номер два.       Тирис открыла было рот, чтобы пробормотать извинения, но не успела ничего сказать — женщина с удивлением и еще большим презрением приподняла кустистую бровь. Готовые было вырваться слова застряли в горле.       — Добрый день, Дромера. — Дамблдор вышел следом из магазина, пряча заметно похудевший, но все еще звенящий мешочек, в складках мантии.       — Альбус, — кивнула та, не отводя тяжелый взгляд от Тирис. Ее глаза сощурились.       Взгляд как у ведьмы. Надменный, холодный. Хотя… она ведь и была ведьмой. Тогда… как у злой ведьмы? Тирис нахохлилась, исподлобья глядя на женщину, и крепче прижала к себе свою ношу. А вот директор наоборот даже, кажется, обрадовался незнакомке.       — Прекрасная погода, не правда ли? — Дамблдор лучезарно улыбнулся и положил теплую ладонь на плечо девочки. — Вот, помогаю юной мисс Бэтт подготовиться к школе.       Лицо ведьмы дернулось, словно его свело судорогой, а тонкие подведенные бордовой помадой губы непроизвольно сжались. Она недоверчиво взглянула на пожилого волшебника, а затем с новой силой впилась в растерянную девочку немигающим взглядом, словно подслеповатый ястреб, наконец, заметивший добычу.       — Вот как. — протянула она.       Мгновение спустя ее лицо однако все же разгладилось и приняло привычное выражение, но вот глубокие темные глаза продолжали подозрительно буравить, вгоняя в ступор похлеще застиранных глаз Оливандера.       Тирис стало не по себе. Опустив голову, она начала старательно разглядывать затертую на уголках бежевую коробку с волшебной палочкой внутри, перед выходом из магазина уложенную в котел.       — Ну, пожалуй, нам пора, у нас много дел. — бодро сказал Дамблдор, девочка, насколько у нее получилось, кивнула и тихо пробормотав «Извините», пошла по улице вслед за профессором.       — Кто это? — с любопытством спросила Тирис и, когда они отошли достаточно далеко, все же не удержалась, быстро обернулась на ходу, задев торцом котла мантию какого-то прохожего. Пожилая дама продолжала все также стоять посреди залитой солнечным светом улицы и задумчиво смотреть им в след. В ее руках откуда-то появилась костяная серая трость, на которую она теперь опиралась.       — Ах, это… О! — воскликнул старый волшебник, — Давай, пожалуй, зайдем, и купим тебе письменные принадлежности?