***
— И… — зловещим голосом прошептала Магнолия. Девочки, сидящие прямо на полу на потертых подушках вокруг небольшого ручного фонарика, заменившего им костер, дружно вздохнули и, прижавшись к друг другу, затаили дыхание. Оливия и вовсе прижала руку к встревоженно приоткрытому рту. Таинственный полумрак и восторженное предвкушение чего-то сверхъестественного, ужасного, но вместе с тем невероятно увлекательного, интригующего и до дрожи щекочущего нервы. — Ее утащили в лес… и больше ее никто не видел. Слышали лишь крики. Как она зовет на помощь перед рассветом… снова и снова. Год за годом. А тех кто все же решил откликнулся на ее зов, больше никто никогда не видел… На другом конце комнаты кто-то презрительно фыркнул, развеяв всю тревожно-таинственную атмосферу. Некоторые девочки вздрогнули и испуганно замерли, а сама рассказчица недовольно посмотрела в темный угол. Большая часть просторной длинной комнаты с щербатым лакированным деревянным полом была окутана полумраком, за исключением уголка возле окна — там мерцал небольшой походный костерок, а точнее слабо светился холодным светом фонарик на батарейках, пытающийся в одиночку и без особого успеха развеять подступающую полуночную темноту. Лица и руки девочек, сидящих вокруг, едва подсвечивались, а за ними словно, могучие ели и многовековые лесные деревья над детским палаточным лагерем, возвышались очертания и изгибы десяти двухъярусных железных кроватей, между которыми, словно валуны и кустарники, расположились небольшие деревянные тумбочки и старомодные массивные сундуки с гордыми инвентаризационными номерами и штампами «собственность Приюта Цветочной Долины» на боках. Возле «водопада» — подпертой стулом двери с накиданной на него одеждой (чтобы ни один мальчишка не смог их потревожить) возвышалась величественная альпийская гора — высокий колченогий деревянный шкаф, сумевший вместить в себя все остальные немногочисленные наряды хозяек комнаты. — И что на этот раз? Не знаю, что ты задумала, но я тебя предупреждаю, — не смей вмешиваться! — презрительно прошипела Магнолия, откинув длинную косу за спину. — Хочешь уйти — уходи, никто тебя здесь не держит! Походный лагерь у холодного костерка разочарованно заерзал. — Вы правда верите… — однако Тирис пропустила последние слова мимо ушей и, усмехнувшись, сделала многозначительную паузу, — … в это? — Хочешь сказать, что ты не веришь, Бэтт? Заткнись. — Это же бред. — та пожала плечами, показав бледную мордашку со вздернутым носиком из-за бортика железной кровати — маленький вздорный кусочек обсидиана. На ее щеке красовалась свежая ссадина, которую она пыталась замазать самодельной кашицей из подорожника. Черные волнистые волосы небрежно рассыпались по вискам и плечам, скрывая презрительно сморщенные брови. — Это правда! — воскликнула Роза. — Да ну? — Тирис снисходительно взглянула на пухлую девчушку — самую младшую в их женском коллективе, которой едва ли исполнилось шесть лет. Та, как обычно, смутившись, отвела взгляд и чуть ли не с благословением и обожанием посмотрела на свою соседку — девочку с густой каштановой челкой и массивной челюстью в застиранном желтом халате с цыплятами. Самая старшая — староста и предводитель местных девчонок-сирот. — Не твое дело, Бэтт! Не лезь к нам. — выплюнула та, сквозь стиснутые зубы. Тирис поджала губы, но отступить сейчас — значит наступить себе на гордость, которой у юной мисс Бэтт было в опасном избытке. Она набрала в грудь побольше воздуха и продолжила. — Ничего подобного в этом лесу нет. — отчеканила она, презрительно хмыкнув. — Твоего мнения тут никто не спрашивал. — отрезала Камелия, скрестив руки на груди. Другие закивали, неодобрительно поглядывая на Тирис. — Ага, может, тогда ты нам расскажешь, что там есть, а чего нет? — вновь не выдержала Магнолия. — Магги, успокойся, — махнула рукой в сторону подруги Примула. — не связывайся… Но та не обратила внимания: — Так что, по-твоему в этом лесу есть все… — Магнолия, раздраженно поморщилась и начала загибать пальцы с ярко накрашенными ноготками, — какие-то летающие змеи, приведения, бегающая картошка. — Еще синие маленькие мухи! — вспомнила Оливия. — Не-е, она говорила, что это какие-то человечки… — Кряхтящее дерево… — рассмеялась Орхидея. — И ходячие пугала! — с энтузиазмом подключилась до этого молчавшая Сирень. С каждым сказанным словом щеки Тирис против воли заливались ярким румянцем. Хорошо, что в комнате было темно. — Но не может быть духа «девушки», которую, согласно древней, рискну заметить, легенде о которой все знают в Литл-Черри, утащили в лес… Так? Гениально, Гортензия. — закатив глаза, выдохнула Магнолия. — Магги, ну пожалуйста! — взмолилась Примула, которая уже была готова расплакаться. Она терпеть не могла склоки и споры. Тирис поморщилась. Прекрасно. Попытались ее унизить. Ткнуть носом в ее же странности. Что ж. Уж кто, а она знала этот лес как свои пять пальцев. И среди всей той чертовщины, что она там встречала, определенно не было «этой» пропавшей девушки из легенд. — Да! — раздраженно выкрикнула девочка. — И, если вы не видите ничего дальше своего собственного носа, то это не мои проблемы! И я не собираюсь вам ничего доказывать! Тирис понимала, что не должна была так злиться, но все же не смогла сдержаться. Это было самое настоящее ребячество. Но что-то внутри нее, в глубине души, требовало дать отпор. — И я вам могу с превеликим удовольствием показать! Показать настоящий мир! Настоящий… кошмар! — Тирис на мгновение замолчала и смерила сверстниц и их глупый походный костерок уничтожающим взглядом, на какой только была способна в свои неполные 10 лет. Магнолия, в свою очередь, не осталась в долгу: — Что, позволишь залезть нам в свою больную голову? Это было ошибкой. Тирис не знала, откуда в ней появилось столько злости. Она чувствовала, как ее глаза сверкают от гнева. — А я еще и не начинала! — дрожащим голосом заявила девочка, в ее голосе прозвучала такая ярость, что даже у Камелии мурашки побежали по коже. — Вам просто не повезло. Не повезло, что вы оказались в моей жизни! — Психованная врушка! И, прежде чем кто-либо успел понять, что происходит за окном резко взвыл ветер, злобно ударившись в закрытые ставни, те распахнулись и сбили глиняный цветочный горшок с подоконника, — тот упал, обдав осколками и землей сидящих на полу девчонок, те разом вскрикнули. Резкий пугливый визг и тишина. Тирис побледнела. Черт. Нельзя было так злиться. — Поганая ведьма. — усмехнулась Магнолия, глядя на Тирис с нескрываемым презрением. — Магги, это всего лишь ветер… — прошептала Оливия. Все молчали. Камелия, тем временем закрыла ставни. Погода на улице вновь была душной, влажной и безветренной. Наконец, Оливия недовольно протянула: — Знаешь, Бэтт. Спроси кого хочешь! В Литтл-Черри каждый знает эту легенду! И хоть кто тебе скажет, что до сих пор из леса раздаются крики по ночам! — Ага, но мы живем почти возле леса! — Тирис гневно выдохнула и раздраженно махнула рукой в сторону окна. — Вы хоть раз слышали эти крики? Наступила напряженная тишина, девочки задумались. А Тирис самодовольно фыркнула. — Я слышала, — наконец, тихо сказала Роза. Все разом повернулись к ней. Смутившись еще больше, она отвела взгляд и пальцами начала комкать край подушки, на которой сидела. — И что ты слышала? — дрожащим голосом спросила впечатлительная Оливия, быстро включившись в новую игру. — Я… мне показалось… — прошептала рыжеволосая девочка, — как-то ночью, я встала в туалет, а потом… ну, я подошла к окну. Просто захотелось… — И? — нетерпеливо спросила Оливия, прижав руки к груди. — Я… приоткрыла окно. Ну, оно точнее уже было открыто. Забыли закрыть на засов на ночь. — пояснила она. — И тогда я услышала такой… вздох. Как скулеж или завывание. А потом шепот. И увидела лицо какой-то девушки в о-отражении. Не свое лицо, а ч-ч-чужое. — И? — воскликнуло несколько девочек. — Я… я. испугалась и захлопнула окно. Девочки дружно вздохнули, а Тирис недоверчиво подняла бровь. — Это когда ты уронила будильник посреди ночи и разбудила всех нас? — дрожащим голосом спросила Сирень. Роза активно закивала, закрыв руками глаза. Девочки начали нервно оглядываться, словно обладатель этого шепота мог затаится в одном из темных углов комнаты. — Но ведь это были не стоны… а шепот. — отрезала Тирис. Немного подумав, она добавила. — Да и доносились они получается не из леса. — Ну, а как ты объяснишь появление девушки? — Это не девушка, — холодно отрезал Бэтт, — а… дух. И он очевидно был НЕ в лесу. — А тебе мало?! — накинулась на нее Лаванда. — Может это вообще ты была? На карнизе?! Шатаешься где-то все время! Тирис недовольно посмотрела в ее сторону. Нет, не она. — Может быть это были мальчишки. — вредно фыркнула девочка. — И что говорил этот шепот? Роза молчала, низко опустив голову. — Я не разобрала. — наконец, ответила та.***
Тирис вздохнула. С тех пор как она узнала правду о себе, она все чаще и чаще думала о том, кто ее родители. Нет, конечно, теперь она знала, что они были… волшебниками. Но почему-то ей от этого было не легче. Ведь, в сущности, это ничего не меняло. Их все равно не было рядом. Ей хотелось ответов. Как они жили, чем занимались, как умерли… А еще она думала о том… что она никогда их не увидит. Никогда. Их видел только Оул. Старый верный Оул. На глаза навернулись слезы. Как сложилась бы ее жизнь, будь они живы? Дамблдор сказал, что они погибли. Этот старик… Тирис закусила губу. Дамблдор и Оливандер… они ведь все знают, но почему молчат? Почему скрывают от нее? Что за тайны? Она почувствовала, что в уголках глаз начали скапливаться слезы, но тут же одернула себя. Признак слабости. Не хватало еще, разбудить кого-нибудь из соседок. Тирис вновь нахмурилась, немного отклонившись в сторону, пытаясь устроиться поудобней на полу. Дамблдор… Он должен был все рассказать, объяснить, но он этого не сделал, хотя она ни раз спрашивала у него об этом за время проведённое в Косой Аллее… под разными предлогами. Почему? Тирис закрыла лицо руками. Они умерли… Их нет в ее жизни, а потому она здесь… в чужом мире, в дали от настоящего дома. Вынуждена жить в мире маглов. Быть чужой. В том мире она хотя бы была волшебницей, а здесь… Здесь она всего лишь странная девчонка, у которой не было никаких шансов стать кем-то. Она — вообще никто. И… по правде сказать — не очень-то хотела быть кем-то. Не в силах справиться с подступающими слезами, Тирис все же встала, крепко закрыла глаза и прижалась лбом к прохладному окну, оставив на нем влажный отпечаток. Ей не место среди маглов, которым она не нужна! Которых она лишь пугала! Тирис не знала, сколько времени простояла в таком положении. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь сопением, привычными всхрапами и постанываниями спящих девочек да тиканьем будильника на одной из тумбочек. Мысли вновь и вновь возвращались к болезненной теме. Мама, отец. Кто они? Хотелось знать, как они выглядели, какой у них был характер. Как их звали, в конце концов? Воображение рисовало героев: благородных, отважных, мудрых и справедливых, сильных магов, которые могли бы защитить ее от всех невзгод и опасностей. Она представляла, как они жили и… она не знала, кем они были, но была уверена, что они любили ее. Видения были такими яркими и живыми, и в такие моменты ей казалось, будто эти истории вот-вот воплотятся в реальность. Мучительные вопросы, которые не давали покоя. Но ответов на них не было. Были лишь догадки, и Тирис даже не знала, насколько они верны. Слышала ли она когда-нибудь голос матери? Наверное, да. Она старалась вспомнить, крепко зажмурившись, но… безуспешно. Тирис разочарованно выдохнула. И все же, она все никак не могла удержаться от мысли, как же ей повезло. Если бы не Дамблдор, она бы не узнала, кто она на самом деле. Что она не просто странная девчонка-сирота с юга Англии. А если бы она все-таки не попала в Хогвартс? Если бы ее не взяли? Если бы про нее… просто забыли? Тирис подняла голову и посмотрела в окно. — Я знаю, что будет дальше, — сказала она сама себе. — Завтра всего этого больше не будет. Завтра ее ждет новая жизнь. Завтра она уедет отсюда, ее увезет Лондон-Экспресс с платформы 9… и ¾. Далеко-далеко. В мир, где магия не считается чем-то странным. В мир, который знает о волшебстве. Мир, где она не будет белой вороной. И где… не будет одинока. Да, она так мечтала о волшебном мире. О том мире, который она рисовала в своем воображении, своих грезах. Мир, где она будет своей. Внезапно Тирис тихо рассмеялась и от ее смеха по комнате пробежал легкий ветерок. Все громче и звонче. И в этих звонких перезвонах было что-то очень радостное и светлое. — Бэтт? — сонным голосом недовольно просипела Примула.