Приподнятое настроение, навеянное видом раскрасневшихся в смущении пушкаревских щек, приказало долго жить, стоило ему, войдя в офис, наткнуться на гору нерассортированной корреспонденции. К возвышающейся на столе Инны внушительной стопке, которую он отчаялся до конца разобрать вчера, добавилось еще с десяток конвертов, оставленных для него на посту охраны. Сгребя весь этот ворох в охапку, Александр направился к своему рабочему месту.
Ёлки, чего тут только не понапихали: анонсы каких-то бизнес-семинаров, — на один его даже звали в качестве спикера, но вот уж хрен: с тем, что есть, бы разгрестись, — приглашения на светские сборища, из которых несколько новогодних, — стоп, уже? Надо будет сказать Инне, чтобы разослала всем по сдержанно-вежливому отказу: благо прошли те времена, когда на подобных шабашах ему приходилось присутствовать ради поддержания полезных знакомств. Угу, всего каких-то лет пять, и светить физиономией во имя того, чтобы агентство оставалось на слуху, наконец было необязательно. Так-с, а вот этим, — мужчина отодвинул в сторону несколько конвертов, — он перезвонит сам.
Наискосок просматривая оставшиеся бумаги, — в основном счета, связанные с обслуживанием офиса, — Воропаев вдруг нахмурился, после чего, вчитавшись в текст внимательнее, потянулся к лежавшему на столе мобильному. Телефон юриста давно уже был привязан к одной из клавиш быстрого набора.
— А ну-ка, колись: стряслось чего, или так, по старой памяти? — если и существовали в этом мире люди, с которыми можно было не бояться сотрудничать, несмотря на многолетнюю историю неформального общения, и даже дружбы, Красинский определенно был одним из них.
— Поздравляю, триста баксов твои: этот реликт эпохи малиновых пиджаков вздумал-таки изойтись на говно…
— А-а-а, и что наш мусьё Артемьев? Тонированный гелик под окном офиса и десяток бугаёв в тёмных очках и костюмах не по размеру? Ты же знаешь, это тебе к Щербакову, а не ко мне: я хрупкий интеллектуал с двумя высшими и низкой мышечной массой, а тут…
— Да нет, хрупкий интеллектуал с мертвой хваткой, на этот раз я именно что по твою душу. Арсений свет-Викторович мне копию искового заявления выкатить изволили. Датировано концом следующей недели: он, видать, так прозрачно решил для меня обратный отсчет запустить. Притом, судя по тому, как оно составлено, создается ощущение, что наш воротила ресторанного бизнеса настолько поиздержался, что не наскреб не только на десяток бугаёв, но и даже на одного юриста. Либо же просто пальнул наугад, видимо, рассчитывая на то, что одним только упоминанием возможного судебного разбирательства опрокинет меня на спину, заставив сложить лапки. Он эту хрень либо сам на досуге сочинил, будучи не слишком трезв, либо на стажера какого-нибудь скинул, — у меня других предположений нет. Тут тебе и неосновательное обогащение, и оказание услуг ненадлежащего качества, а среди требований — совершенно дикая мешанина из всего на свете: от возврата стоимости услуг с неустойками до компенсации морального вреда, который наш товарищ, якобы, претерпел из-за того, что я катком проехался по уникальной стилистике его заведений. Эту самую стилистику, чтоб ты понимал, можно было окрестить разве что как «дорого-богато, со столовским налетом хамовато».
— Мда, Воропаев, — Красинский аж присвистнул, — ты нахрена с ним вообще работать взялся, не расскажешь?
— Не поверишь, на первых порах производил впечатление адекватного человека… Вадим, короче, насколько я понимаю, половина из того, что здесь перечислено, вообще в обход процедуры досудебного урегулирования не решается, а претензий никаких Артемьев ранее не присылал, это точно. По крайней мере, я их не получал, да и помощницу свою подозревать в халатности у меня тоже причин нет. Ясен хрен, в таком виде никто к производству его иск не примет. И это я только собственным непрофессиональным взглядом пробежался: ты из этого опуса, думаю, смог бы высосать материала на целый семестровый курс для юных падаванов — «В деталях о том, как не надо». Но забивать на эту историю тоже не хотелось бы… Чтоб потом не вылезло нигде в самый неподходящий момент, как это обычно бывает.
— Ты ж мой адепт юридической гигиены. Хвалю, впрочем. Пришли мне скан этого шедевра и всей документации по вашему сотрудничеству, я в течение пары дней просмотрю и отзвонюсь.
— Хорошо, понял. Спасибо тебе, — выдохнул Александр, потирая переносицу.
— Не могу сказать, что не за что, — усмехнулся Красинский прежде, чем положить трубку.
Блядь, вот делать ему было нехуй, кроме как отбиваться от эмоциональных взбрыков клиентов, в качестве результата его работы ожидавших какой-то волшебной пилюли, не меньше.
— Инна, добрый день.
— Здравствуйте, Александр Юрьевич. Я практически завершила все, о чем вы просили меня вчера. В течение двадцати минут у вас на почте…
— Отлично, Инн, спасибо. Не беспокойтесь, это не горит. Я по другому поводу. Мне нужна вся документация по Артемьеву в электронном виде: от выжимок из клиентской базы до чеков об оплате. У меня только основные договоры, а остальное…
— Да, — поспешила ответить девушка, — я, как вы и просили, дублирую всё в электронный архив в отсканированном виде. На носителях в вашем сейфе — все данные вплоть до конца октября. Резервную копию документов за этот месяц я еще не делала, поэтому вам, вероятно, удобнее будет найти сразу все, что нужно, на моем рабочем компьютере.
Отыскав все необходимое довольно быстро, — все же приятно иметь дело с организованным человеком, — Александр собирался уже было выключить компьютер, когда его взгляд зацепился за одну из папок на рабочем столе.
«чеки_жданова»
Странно. Предположить, о каких именно расходах Инна могла бы отчитываться перед Маргаритой, было задачкой не из легких: да, девушка все еще была ее научной подопечной, но аспиранткой формально уже не являлась. Не оплату подписки на научные журналы же она таким образом документировала, в конце концов… Впрочем, насколько ему было известно, за время работы с ним Инна пару раз помогала Ждановой в организации каких-то кафедральных мероприятий, так что… В любом случае давать волю любопытству он едва ли имел право: никаких поводов не доверять своей помощнице у Воропаева не было, а совать нос в чужие дела без весомой, — по крайней мере, для него самого, — на то причины мужчина не привык.
Окончательно избавил его от этих неожиданных душевных метаний звонок, в котором начал разрываться оставленный им в кабинете телефон. Наскоро клацнув на кнопку завершения работы, Александр поспешил ответить.
— Да, Кать. Что-то случилось?
— Нет-нет, ничего… Ничего из того, о чем мы бы не говорили сегодня утром. Простите за беспокойство, Александр Юрьевич, мне…
— Кать, все нормально, я ведь сам просил звонить мне в случае чего, — произнес он как можно более размеренно: этот ее встревоженный шепот не обнадеживал совершенно.
— Мне не удалось уговорить Андрея Палыча отказаться от сотрудничества с теми поставщиками, которых нашел Малиновский. Он уперся, как… Простите, — опомнилась Пушкарева, — Александр Юрьевич, простите, мне следовало быть более убедительной, но ни одно из подобранных мной предложений он не согласился даже толком рассмотреть, я… — она звучала подавленно с самого начала, но сейчас ему и вовсе показалось, что голос девушки едва не сорвался на всхлип… Нет, с этим пора было завязывать.
— Кать, послушайте меня, пожалуйста… Катя?
— Да?
— Да, упрямство Жданова в этом вопросе и правда не сулит ничего хорошего, но я не понимаю, отчего вы вдруг решили взвалить на себя ответственность за его решения.
— Но мы ведь обсуждали, что…
— Мы действительно говорили о том, что было бы замечательно по возможности подтолкнуть его в сторону более надежного и безопасного пути, но именно что «по возможности», Кать. Вправить Андрею мозги за такой короткий срок — это сверхзадача, уж точно не входящая в спектр ваших обязанностей. Вы и так очень много сделали и продолжаете делать для ЗимаЛетто, поэтому ваше беспокойство о том, что вы подводите компанию или уж тем более само ваше непосредственное начальство, совершенно неоправданно, поверьте, — с того самого вечера, когда Катерина, сидя на полу в его гостиной, поделилась с ним своей историей, Александр усвоил, что девушка склонна принимать на себя тяжесть ответственности едва ли не за любые корпоративные перипетии, даже если имела к ним отношение весьма опосредованное. От мысли же о том, что она может приняться грызть саму себя из-за ждановской узколобости, его и вовсе начинало слегка подташнивать.
— Александр Юрьевич, если я перед кем-то и ощущаю вину в подобных ситуациях, то уж точно не перед Андреем Палычем, да и… — Пушкарева как-то протяжно вздохнула, будто собираясь с мыслями, — да и перед абстрактным лицом ЗимаЛетто в целом теперь уже, скорее, в меньшей степени…
— Не уверен, что до конца вас понял, но, если сказанное значит, что вы стали хоть чуточку реже корить себя по поводу и без, то я бы определенно счел это проявлением положительной дина…
— Это значит, что в последнее время в связи с проблемами компании мне меньше всего хотелось бы подводить вас, Александр Юрьевич, — вполголоса выпалила девушка на одном дыхании: так, словно слова вертелись на языке уже давно, но дать им волю она решилась лишь в последний момент.
— Кать, — он уж и забыл, что подобные выданные полушепотом лепетания порой имеют свойство оглушать на мгновение-другое.
— На самом деле, было кое-что еще, — вдруг бодро продолжила Катерина как ни в чем не бывало, — возможно, я склонна преувеличивать, но последние события в компании и нечто в поведении Андрея Палыча, на мой взгляд, заставляют задуматься о… — сперва она немного замешкалась, после чего на линии послышалось какое-то тарахтение, будто, оторвав телефон от уха, девушка наспех отложила его в сторону. Догадку мужчины о том, что ее отвлек кто-нибудь, для чьих ушей их разговор явно не предназначался, подтвердил едва разборчивый голос Жданова, который он услышал следом.
— Простите, тут… — вновь отчетливо раздалось в трубке спустя непродолжительное время.
— Катя, я понял, что вы хотели поделиться кое-какими предположениями, озвучивать которые под боком у Андрея вам явно не с руки. Я в любом случае собирался завтра быть в ЗимаЛетто ближе к концу дня: планировал зайти к Кире поговорить, — после чего мог бы, как раньше, дождаться вас в машине неподалеку от здания. Подходите, как закончите с работой. Если, конечно, у вас не было других планов, — добавил Воропаев, спохватившись. Собственно, если не кривить душой, все это было совершенно не обязательно: судя по всему, речь не шла о чем-либо, что могло бы потребовать предметного обсуждения в его офисе. Можно было бы просто созвониться в нерабочее время… Однако кто его осудит?
— Я… Да, конечно, до завтра, Александр Юрьевич, — проговорила Пушкарева, чуть замявшись.
— До завтра, Кать.
Всю эту мельтешащую возню где-то между сердцем и желудком он осмыслит позже. Поз-же, Воропаев. Сперва нужно было сделать еще несколько звонков. Сегодня судьба, похоже, неотвратимо толкала его к перевоплощению в какую-то барышню-телефонистку, честное слово. Радовало хотя бы то, что начать можно было с наименее неприятного.
— Юль, говорить можешь?
— Еще бы после того, как ты на шару провел аудит моему агентству, я не могла…
— Не предполагал, что подкупить Юлиану Виноградову так просто, — довольно ухмыльнулся мужчина.
— Меня легко расположить к себе, но так же легко и выбесить, так что аккуратнее на поворотах, Воропаев.
— Ладно, — в момент посерьезнел он, — я понимаю, что мы с тобой едва ли закадычные друзья, но скажи, я могу рассчитывать на конфиденциальность?
— Ну-у-у, — как обычно, нараспев протянула Виноградова, — если мне сейчас придется куда-нибудь сорваться с рулоном черного полиэтилена и лопатой, — не уверена, а так… почему нет?
— Я тебе говорил, что с новой прической ты мне отдаленно напоминаешь Дубовицкую? Так вот, качество шуток, Юлёк, тоже немногим лучше того же «Аншлага» — стареешь, — довольно сухо выдал Александр.
— Ну ладно-ладно, считай, что обязательная программа по переплёвке ядом на сегодня выполнена. Что там у тебя?
— Ты так толком и не ответила на вопрос.
— Хочешь, чтобы я пообещала что-то, даже не зная, о чем именно идет речь? Сань, я считала тебя умным человеком.
— А еще ты отлично знаешь, что я не подставляю людей, ничем мне не навредивших.
— Да хорошо-хорошо, рассказывай спокойно, ты ж меня знаешь: я хоть и та еще социоблядь, но в откровениях человек весьма сдержанный.
— За что обожаю тебя, так это за прямоту, — усмехнулся мужчина.
— Обведу этот день в календаре красным. Обожание Александра Воропаева — нечто, что я привыкла относить к области фантастики.
— Так, ладно… Дано: два дебила, связавшиеся с «серым импортом». Задача — обеспечить компании минимальный репутационный ущерб в случае, если вся эта пиздопляска предсказуемо накроется медным тазом.
***
На следующий день в ЗимаЛетто из офиса он выехал даже чуть раньше, чем собирался: внезапно появившаяся с самого утра на рабочем месте Инна как по мановению волшебной палочки разгребла все сопутствующие задачи, а в остальном на сегодня было не так уж и много запланировано.
Распахнув дверь в приемную он, слегка шатнувшись от неожиданности в сторону, едва не нагнался виском о подвесной стеллаж у входа. Все-таки в чем-то Пушкарева, похоже, дурно на него влияла.
— Инна? Не думал, что карантины в детских садах предполагают возможность условно-досрочного… Вы ведь говорили, что будете не раньше понедельника.
— Здравствуйте, Александр Юрьевич, простите, что не предупредила: то, что у меня все-таки получится с кем-то оставить Мишу сегодня, наверняка выяснилось лишь этим утром. Не хотелось вчера понапрасну беспокоить вас звонком из-за того, что еще не было окончательно решено.
— Да Бог с ним, с моим беспокойством, вы чего подорвались-то? Я ведь с самого начала говорил, что эту неделю можете спокойно ухаживать за сыном: да, работы, конечно, прибавилось, но ничего катастрофического… К тому же, вам вполне удавалось слегка разгружать меня даже из дома.
— Я просто… — в сосредоточенном взгляде на помощницу Воропаев аж прищурился: подобное замешательство для девушки было совершенно не типично, — Александр Юрьевич, не берите в голову: мама вернулась из поездки раньше, соскучилась по внуку. Ну а я сочла, что нет причин отсиживаться дома, если могу быть полезна здесь. Да и Мишке уже существенно лучше, — добавила она, предупреждая его следующий вопрос.
— Ладно… Хоть не спонтанно на няню решили потратиться: а не то пришлось бы усомниться в рациональности ваших решений, — что-то все-таки было здесь не…
— Не переживайте, Александр Юрьевич. Еще раз спасибо вам за то, что пошли навстречу ранее.
Административный этаж ЗимаЛетто сегодня удивлял прилежной усидчивостью своих обитателей, неожиданно сменившей уже, казалось бы, привычные для этого места разброд и шатания. Отвесив по приветственному кивку застывшим перед мониторами Шуре с Амурой, Воропаев дернул на себя дверь в кабинет сестры.
— К вам тут что, намедни ревизор обещался быть? Отчего все такие необычайно работящие?
— Главным ревизором у нас обычно выступаешь ты, Саш.
— А вот это и странно, — не находишь? — что при всех имеющихся в компании сложностях в роли главного злодея почему-то до сих пор остаюсь я.
— Сашка, ну ты же знаешь, как щепетилен Андрей к любым твоим придиркам: он все еще опасается, что ты метишь на его место, — выдохнула Кира, потупив взгляд.
— Ну так и ты прекрасно знаешь, что мне эта должность — не пришей кобыле хвост, — не слишком грациозно плюхнулся Александр на стоявший у стены диванчик, — вот и растолкуй своему избраннику. Помнится, с тем, чтобы по другим поводам с ним обо мне трещать, у тебя раньше не было проблем, — добавил мужчина чуть тише.
— Саша, ты всё не так… За тот раз я извинилась, — замялась сестра, слегка отвернувшись к окну.
— Да всё я «так», Кир. Кроме того, нет смысла извиняться, если продолжаешь делать то, за что просила прощения. Ладно, — чуть погодя задумчиво проговорил Александр уже более мягко, — и сам виноват, в конце концов…
— В смысле? — девушка наконец перевела взгляд прямо на него.
— А-а, — вмиг переменился Александр, отмахнувшись, — расскажи-ка мне лучше, как живешь. Готов покорно выслушать обо всех твоих печалях и чаяниях.
— То есть, сценарий, в котором у меня все хорошо, ты уже даже не рассматриваешь как возможный? — слегка раздраженно ухмыльнулась Кира.
— Этот сценарий для меня, сестренка, вожделенен. Но реалистичным он мне, к большому сожалению, пока не кажется. Впрочем, буду счастлив, если ты меня сейчас разубедишь.
— Ну, не могу сказать, что у нас все идеально, — как и следовало ожидать, рассказ Киры о собственных делах неизбежно мигрировал в сторону их со Ждановым личной жизни, — он, бывает, все еще заставляет меня понервничать, но в последнее время, знаешь… — на лице сестры заиграла смущенная улыбка, — Андрей все чаще как бы невзначай стал упоминать о том, чтобы воплотить наши планы о свадьбе в жизнь.
— Ты уверена, что это то, чего ты действительно хочешь? — блекло проговорил Александр, слегка закусив щеку изнутри.
— Смеешься? Естественно я…
— Да в том-то и дело, Кир, что неестественно, — встав с дивана и приблизившись к офисному столу, мужчина будто непроизвольно принялся перекладывать лежащие на нем предметы, выравнивая их относительно друг друга, — Ты сама признаешь, что не чувствуешь себя с ним спокойно: он постоянно держит тебя в напряжении. Намеренно или же бездумно — судить не мне, но…
Губы девушки сжались в тонкую линию, крылья носа едва заметно раздулись, на щеках и шее проступил румянец. Задел. Но отступать сейчас, так и не дойдя до того, что хотел обсудить в первую очередь, было бы нелепо. Цели вывести сестру на эмоции он никогда не преследовал, но по-иному получалось нечасто.
— А давай свои рассудительность и благоразумие ты будешь оттачивать где-нибудь в другом месте, Саш? Вон, Пушкарева твоя, думаю, будет не прочь с тобой подискутировать, а меня хватит изводить…
— Чего? — он едва не поперхнулся, — Что значит «моя»? Да и с какого боку тут она вообще? — опомнился мужчина.
— А ты думал, я не узнаю платье, которое Кристина когда-то забраковала? Это я его ей два года назад из Милана привезла. Очень сомневаюсь, что наша помощница президента на выходных слетала за таким же.
Блядь. Он понятия не имел, от кого именно был тот подарок: Крис описала все, как обычно, вскользь. Беседа принимала совсем уж малоприятный оборот, но на подобную попытку перевести тему он точно не поддастся.
— То, как тебя сейчас разъебало от моих слов, говорит лишь о том, насколько я недалек от правды. Кира, Господи, ты взрослый, умный человек, и клинит тебя так яро, только когда на горизонте маячит ждановская тень… Сама подумай, здоровая ли это история? Семью заводят с теми, с кем чувствуют себя надежно и безопасно, а у вас с Андреем — бесконечная игра в догонялки в состоянии перманентного эмоционального надрыва. Ты даже сейчас, вспоминая о его намеках на женитьбу, ни слова не сказала о будущей совместной жизни, — всё только о самой свадьбе. И так было всегда, я прекрасно помню. Как по мне, так для тебя эта свадьба стала каким-то победным финишным рубежом: ты столько времени, сил и эмоций угрохала на эти отношения, что начала видеть брак как безапелляционное доказательство того, что все твои страдания были не напрасны. Только вот стоит ли на этот сомнительный трофей растрачивать себя и того больше? А потом и еще полжизни впридачу, ведь не зря старалась же! — ему на мгновение стало тошно от самого себя: он совершенно точно делал сестре больно, — Прошу, не надо ни принимать мои слова на веру, ни делать что-то мне назло, идя на принцип, — смягчился он, сделав несколько глубоких вдохов, — Я лишь хочу, чтобы ты еще раз хорошенько все осмыслила, будучи полностью честна сама перед собой. И если ты поймешь, что выйти за Андрея — то, что действительно тебе нужно, обсудим ваш брачный договор. На этот счет, уж извини, я от тебя не отстану.
— Господи, опять про контракт! Неужели ты настолько ему не доверяешь? Впрочем, чего удивляться: к Андрею ты всегда был необъективен…
Александр даже на секунду опешил от того, что из всей его тирады сестра ухватилась именно за слова о контракте. Возможно, обсуждать остальное было слишком болезненно… Тут оставалось лишь надеяться, что его слова, какими грубыми бы ни казались, упали в благодатную почву.
— Кира, это банальный вопрос безопасности и юридической подстраховки, сколько можно повторять? В жизни бывает всякое, тем более ты у нас не бесприданница, да и сам Андрей, с имущественной точки зрения, кадр, прямо скажем, весьма перспективный, так что шаг с брачным договором в вашем случае вообще не должен вызывать никаких вопросов. Должен сказать, что у уверенных в прочности своих отношений пар и не вызывает…
— Саша!
— Всё… — приподнял он руки в примирительном жесте, — Что же касается моего персонального отношения к Андрюше, уверяю тебя, к нему я весьма объективен. С тех самых пор, как он, никого ни о чем не предупредив, поволок тебя пятнадцатилетнюю на день рождения своего однокурсника за город, а потом съебал оттуда в закат с какими-то своими дружками, забыв о тебе напрочь.
— Саш, сто лет прошло, ну сколько можно вспомин…
— Кир, я, честное слово, никогда не забуду, как меня передернуло от картины, которую я узрел, туда приехав: коттедж на самом отшибе поселка, полный какого-то невнятного сброда, и ты в глубине гостиной, растерянно жмущаяся к шкафу, пока над тобой нависает поддатый амбал выше меня на голову и шире раза в два.
— Ты прекрасно знаешь, что за тот раз я тебе бесконечно благодарна, но в остальном ты не обязан был так яростно оберегать меня от всего на свете даже тогда, не говоря уже…
— Обязан. Обязан был, Кира. Я нес за тебя ответственность: до совершеннолетия — юридическую, потом — моральную, да и до сих пор…
— Господи, Сашка, мне порой кажется, что ты в своем стремлении всех насильно облагодетельствовать кого хочешь со свету сживешь, — невпопад устало выдохнула девушка.
Метко, сестренка, прям под ребра.
— Черт… Саш, Сашка, — в мгновение ока опомнилась Кира, неловко вскакивая со своего кресла, чтобы, обогнув стол, подойти к нему, — Клянусь, я не имела в виду… Прости меня, я не думала…
— Простил.
Себя бы еще простить, и все в ажуре.
— Сашка, я не хотела!
— Верю. Верю, что не хотела, просто… Я пойду, Кир, ладно? — пробормотал мужчина, медленно пятясь к выходу, — В другой раз продолжим, сегодня разговорчик явно не клеится, — усмехнулся он, повисая на ручке двери.
— Саша… — девушка замотала головой так часто, что та, казалось, соскочив с шеи, вот-вот покатится в сторону.
— Все нормально, Кир. Между нами все нормально: мы не в ссоре, я не обижаюсь, просто… Все потом.
Черт, а вдохнуть-то как теперь?
***
Снег был уже не первый за эту осень, но сегодня он, пожалуй, впервые с прошлой зимы не растворялся грязной кашицей, едва достигнув асфальта, а стелился по земле хрупкой белой паутинкой, — пройтись жалко. И воздух, как и всегда в такие по-настоящему морозные дни, был особенно свеж, да и пах совершенно иначе, чем в слякоть.
Чуть отойдя от здания компании, Александр застыл у парапета, глядя на противоположный берег реки. Вид на лес из башенных кранов и бетонных скелетов будущих небоскребов в этот момент отчего-то ощущался издевкой лично в его адрес. Он видел однажды модель пока только строившегося делового кластера: амбициозно, что сказать… Эти стеклянные дуры до небес ведь кто-то проектировал, а значит были-таки где-то совсем рядом люди, открыто смотревшие в будущее в полной уверенности, что этого права у них не отнять. А он завяз в каком-то безвременье, порвавшись между стремлением принести своим существованием пользу хоть кому-то и страхом лишь больше навредить.
Вообще-то говоря, с чувством времени проблемы были, кажется, по всем фронтам. Вот сколько он тут проторчал? Когда выходил из ЗимаЛетто, сумерки только занимались, а сейчас уже стемнело.
Все еще пребывая в раздумьях, Александр не сразу признал в суетливо заметавшейся вокруг него фигурке Катю. Девушка встревоженно бормотала что-то про холод, кажется, даже смущенно попыталась стряхнуть снег с его пальто…
— Съездишь со мной в одно место? — на большее его сейчас не хватило.
