Через тернии к лепесткам

Чонгук обещает приехать во второй половине дня, так как после гонок они с Тэхёном уехали в загородный дом и решили остаться там на все выходные. О причине такой просьбы срочно увидеться не спрашивает, потому что догадывается. От раздумий и приготовления завтрака, непривычно на двоих, Чимина отвлекает мягкое шарканье ног по прохладному ламинату. — Доброе утро, цветочек, — Юнги жмётся сзади, окольцовывая талию и носом зарываясь в ещё влажные после душа прядки волос на затылке. Чимину приятно до мурашек, и он подаётся назад, оставляя на его скуле и в уголке губ несколько поцелуев. — Мне нравится, как ты меня называешь, — признаётся, ощущая лёгкие поглаживания на своём животе, — завтрак почти готов. — Тогда я быстро в душ, а потом сварю нам кофе, — Юнги клюёт Чимина в щёку и бредёт в ванную, попутно вписываясь плечом в дверную арку и тихо ругаясь. Чимин лишь хихикает на такую сонную нерасторопность, но, заслышав шум воды, снова становится серьёзным и перебирает мысли. Не знает, поступает ли правильно, вмешиваясь в дела Юнги, но бездействовать не может, чувствует, как он скрывает свои переживания за ласками и улыбкой.  Выключив плиту, Чимин возвращается в комнату, чтобы заправить кровать, но обнаруживает, что всё уже сделали за него: Юнги даже застелил её махровым пледом и накидал подушек вперемешку с обнаруженными на полу плюшевыми игрушками. Чимину такая забота приятна, и он не может скрыть рвущегося из него влюблённого вздоха, но столбенеет, как только оставленный на кровати телефон Юнги начинает звонить. Сам же Юнги реагирует мгновенно, видимо, заметив уведомление о звонке на смарт-часах. — Чимин-а, скажи, пожалуйста, Хосоку, что я перезвоню, — кричит он из ванной, заставляя Чимина подорваться и взять телефон в руки. Пораздумав ещё пару секунд, он отвечает. — Алло?  — Эээ…Чимин? — уточняет Хосок удивлённо, — а где Юнги? — Он в душе. Просил передать, что перезвонит чуть позже, — Чимин присаживается на кровать, ощущая неловкость. Если Хосок начнёт обвинять его в случившимся, у него даже не найдётся ответа, хоть и винить его не в чем. — Понял. Тогда просто скажи ему, что новостей нет, — говорит он как-то уж совсем удручённо, а затем и вовсе замолкает, и Чимин говорит быстрее, чем успевает подумать.  — Послушай, Хосок, — от поднявшейся нервозности он заламывает пальцы на руке, — я знаю, что произошло и, может быть, лезу не в своё дело, но я бы хотел помочь. У меня есть одна идея… — тараторит, в ответ слыша только тяжёлый вздох. — Честно сказать, Чимин, я всё ещё не знаю, можно ли тебе доверять, — говорит Хосок строго, — но тебе доверяет Юнги, поэтому…не знаю, у полиции нет абсолютно никаких зацепок, — тянет уныло. — Понятно, эм…в таком случае я поговорю с Юнги, — слова Хосока о том, что Юнги ему, Чимину, доверяет, придают решительности, — расскажу ему о своей идее. — Дерзай, — Хосок снова вздыхает, — сообщите тогда, что решите, — и завершает звонок. Чимин падает на кровать, откладывая телефон в сторону, и начинает перебирать в голове возможные варианты того, как ему лучше начать с Юнги разговор. Слышит, как он выходит из душа и идёт на кухню, шумит заранее оставленными Чимином упаковкой кофе и туркой, а после зовёт и самого Чимина.  — Что там Хосок тебе наговорил? Я аж бутылку с гелем для душа выронил от того, как ты разволновался, — усмехается, но смотрит так, словно заранее извиняется за своего порой резкого друга.  — Сказал, что новостей нет, — Чимин жмёт плечами, выкладывая омлет по тарелкам, — это было другое… — Расскажешь? — Юнги садится сбоку и смотрит внимательно, в то же время поглядывая через плечо на турку с кофе. — В общем, я думал об этом вчера вечером и сегодня тоже, — Чимин разрезает омлет, бросая на Юнги быстрые взгляды, — я не люблю совать нос куда не просят, но я не могу стоять в стороне, Юнги-я, — он откладывает приборы и, наконец, смотрит Юнги в глаза, — я хочу помочь тебе найти тех, кто пытался влезть в твою квартиру. Но в одиночку я этого сделать не смогу… Юнги перестаёт жевать и откладывает приборы тоже, бегая нечитаемым взглядом по лицу Чимина, который мгновенно теряется и пару раз открывает рот в попытке что-то сказать, но всё же не решается, боясь, что Юнги пресечёт его попытки на корню. — Что ты хочешь сделать, Чимин-и? — спрашивает Юнги, отвлекаясь на то, чтобы выключить турку, но после придвигается ближе и берёт руки Чимина в свои. Смотрит нежно, чуть дёргая уголками губ, и доверчиво, слегка выжидающе. — Я попросил Чонгука приехать, думаю, если ты разрешишь нам немного похозяйничать в системе безопасности твоей квартиры, то мы попробуем найти там какие-то следы? — бормочет Чимин, растеряв всю уверенность. Вспоминает слова Хосока о том, что Юнги ему доверяет, но ничего с собой поделать не может — в серьёзные моменты тушуется под взглядом своего соулмейта-кумира. — Я не настаиваю, просто действительно хочу помочь тебе, потому что чувствую, что ты переживаешь. Любой бы переживал, в самом деле… — Чимин вздыхает, наблюдая за тем, как Юнги поглаживает ребро его ладони, задевая колено тоже. — Если есть хоть малейший шанс, что это поможет, я только «за», цветочек, — наклоняется ещё ближе и целует сначала в лоб, затем в подбородок и губы, — и перестань так волноваться, у меня уже задница зудит от нервов. Я же не кусаюсь, — смеётся, поочерёдно целуя костяшки обеих рук, и возвращается к завтраку. Чимин смеётся тоже, но, скорее, от облегчения. Намывая тарелки после завтрака, остаток которого был проведён за более лёгкими и приятными беседами, Чимин за шумом воды не слышит, как Юнги мягкой поступью подходит к нему вплотную, а оттого, развернувшись, врезается прямо в крепкую грудь и громко ойкает. Сам же Юнги, следуя своей отменной реакции, ловко хватает его за талию и прижимает к себе, хихикая. Не может удержаться от того, чтобы провести губами по нежной коже шеи, слабо прикусывая у плеча. — А говорил, что не кусаешься, — Чимин ныряет ещё влажными руками под футболку Юнги и пальчиками гладит его спину от лопаток до поясницы, — про зуд тоже соврал? Я бы и с этим помог, — ухмыляется, позволяя себе открытую пошлость. До сих пор не понимает, как работает его самоуверенность, которую днём с огнём не сыщешь в нужный момент. — Любишь быть сверху? Я думаю, ты выглядишь просто неотразимо в такой позиции, — шепчет, продолжая покрывать шею и выглядывающие из-под широкого ворота ключицы невесомыми поцелуями. — Скорее нет, чем да, — откровенничает Чимин, чуть смущаясь, но поглаживаниями опускается ниже до середины ягодиц, — зависит от настроения, ммм… — его откровенно ведёт от того, как Юнги, задрав рукав его футболки, губами проходится по метке, ведя по каждой высеченной иголочке. — Я понимаю, у меня так же. Правда, быть сверху мне нравится больше, но… — Юнги призывно толкается навстречу, пригвождая Чимина к кухонной тумбе, — если ты захочешь быть в этой позиции, просто скажи, — он улыбается, показывая свою чудесную десневую улыбку, которую Чимин до этого момента разглядывал только на фото, видео и постерах, а оттого залипает, увидев её вблизи. Юнги его взгляд на свои губы расценивает как зелёный свет для действий и льнёт с поцелуем, захватывая в плен рта сначала губы, а затем и язык Чимина. Чимин целует в ответ неторопливо, но жадно, тихо стонет от наслаждения и стремительно разрастающегося возбуждения, а потом и от разочарования, когда Юнги мягко отстраняется. — Извини, увлёкся, — он бережно сжимает бока Чимина и утыкается лбом в его, — я хочу тебя, очень сильно, но ещё сильнее мне хочется сделать этот момент интимнее, — говорит тихо и расслабляется, когда видит в чужих глазах понимание. — Мне тоже, Юнги, — Чимин оставляет несколько поцелуев на его подбородке и хитренько улыбается, — сейчас у нас есть дела поважнее. — Дождаться Чонгука? — Подписать постеры! — радостно пищит Чимин, вызывая в Юнги искренний смех. Что же, он ведь и вправду обещал. Пока Юнги выводит своё имя на постерах и рассматривает фотобук своего последнего альбома, Чимин решает поделиться с ним историей того, как он пришёл к его музыке. Погружается в воспоминания о старшей школе, где уроки по всем точным наукам давались ему тяжеловато. Ввиду специализации его класса, упор был именно на них, но душа Чимина лежала к другому — он был любимчиком учителей по литературе и искусству, а также записался в драмкружок, будучи единственным его участником из всего класса.  Спустя какое-то время по классу стали ходить неприятные шепотки, а к концу первого года старшей школы травля и вовсе стала открытой. Учителя тактично предлагали Чимину перевестись в другой класс, но родители были непреклонны — семейный бизнес процветал и нужен был достойный преемник.  А потом случилось то, чего никто не ожидал — отца подкосила болезнь, оправиться после которой он так и не смог. Чимину пришлось разрываться между школой и домом, чтобы помогать матери за ним ухаживать, пришлось забросить все свои увлечения, сдавать выпускные экзамены после бессонной ночи, проведённой у постели отца, а вместо выпускного отправиться на похороны.  Мать тянула бизнес, как могла и не скупилась на упрёки в его сторону. «Танцы — не работа», «Искусство — это просто увлечение» и «Ты вспомнишь мои слова, когда будешь танцевать в переходе, прося милостыню». Чимин не выдержал, съехал в маленькую комнату на окраине Сеула, перебивался подработками и стал готовиться к поступлению в Университет искусств.  В один из вечеров, после тренировки, Чимин решил заглянуть в группу университета в социальной сети и увидел там затесавшийся среди «полезной» информации анонс выхода микстейпа какого-то неизвестного исполнителя. Кто-то прикрепил на него ссылку, подписав: «зацените, так прикольно, а главное со смыслом!». В ту ночь он не спал — плакал навзрыд, слушая на повторе всего четыре трека, и не мог поверить, что кто-то словно пишет про него самого и его эмоции. Всё это время ему казалось, что он борется один, но этот Агуст Ди будто превратил его историю в песни, последняя из которых заканчивается словами «Мы слишком молоды, чтобы сдаваться».  Именно эта песня и эти слова стали отправной точкой и толчком для того, чтобы Чимин начал работать усерднее и, наконец, поступил. Сидя до глубокой ночи за домашними заданиями, гонял по кругу микстейп, а в свободное от учёбы время следил за новостями Агуста Ди. Когда вышел анонс нового альбома, Чимин верещал на всю комнату, пугая соседей, а после анонса тура стал работать вдвое больше, откладывая на переезд в чуть более просторное место и на билеты на концерт. Чимин знал и чувствовал, что поставленная цель изменит его жизнь в лучшую сторону, но даже не догадывался насколько. Юнги под конец рассказа уже сжимает его в своих руках и улыбается, вытирая несколько пролившихся слезинок. Не думал он, что его музыка может помочь кому-то так сильно и придать сил, ведь первый микстейп писал как послание самому себе. В него ведь тоже никто не верил, кроме единственного друга: родители были против его «увлечений», но потом просто смирились, в школе недолюбливали по той же причине, а ещё из-за прямоты и прогулов, хоть и нечастых, да и в университете он натерпелся, но не сдался. Юнги ненароком задумывается скольким ещё фанатам он помог преодолеть жизненные тернии и лишь надеется, что таких много. — Я набил эту тату незадолго до концерта, — признаётся Чимин, — даже выставлял в Инстаграм и отмечал тебя. Чонгук надо мной долго смеялся, — хихикает, шмыгая носом.  — Ну, мы ему это припомним, не сомневайся, — тихо смеётся тоже и запускает вечно холодные руки Чимину под футболку, оглаживая контуры татуировки. Хочет попросить Чимина показать её поближе, но отвлекается на дверной звонок. — Это Чонгук-и, наверное, — Чимин скатывается с его колен и бежит к двери. Юнги следует за ним. — Мы вернулись пораньше, и я сразу полетел к вам, — бодро вещает Чонгук, стряхивая с куртки крупные капли дождя, — погодка просто отпад, блин!  — Я поставлю чайник, тебе нужно согреться и обсохнуть, — твёрдо заявляет Чимин, принимая из его рук куртку и вешая её на крючок. — Даже не буду с тобой спорить, хоть мне это и нравится, — тянет Чонгук и ловко защищается от летящего в его сторону замаха, победно ухмыляясь. Он переводит взгляд на Юнги и поджимает губы в сочувствии, — Юнги-хён…ой, Юнги-ши, сожалею о том, что произошло. В Твиттере уже чего только не написали, но я всё подчистил, — качает головой. — Подчистил? — в один голос спрашивают Юнги и Чимин, отчего Чонгук впадает в кратковременный ступор. — Ну, да…не надо было? Я лишил тебя рекламы? — интересуется осторожно, смотря то на одного, то на второго, — ну, знаешь, чёрный пиар… — Чонгук, ты избавил меня и моего менеджера от невообразимых головных болей, — сипит Юнги, присаживаясь на кухонный диван, — спасибо. — Всегда пожалуйста, Юнги-ши… — Хён, — поправляет Юнги, — можешь звать меня хёном, — и улыбается. Чонгук кивает и дружелюбно улыбается в ответ, сверкая чуть округлившимися от неожиданности глазами. Потягивая чай из забавной кружки с пёсиками, он просит Юнги подробно рассказать о случившимся и обсуждает план действий с Чимином, пока Юнги уходит в комнату, чтобы созвониться с Хосоком. — Хоба, мне нужно, чтобы ты приехал ко мне где-то через час, — просит после небольшого дружеского разговора. — Окей, буду. Кстати, по твоему предположению, что за тобой могли следить, всё глухо, — говорит Хосок, — нам бы айтишника какого-нибудь, чтобы телефон твой проверил и камеры, потому что эти олухи из отдела вообще ничего делать не хотят. Видимо, ждут пока мы им что-нибудь предложим… — ворчит в полном недовольстве. — Обойдутся, у меня есть целых два айтишника, — усмехается Юнги, — познакомишься сегодня с ними наконец-то. — Ладно, я уже догадываюсь что к чему, — вздыхает, — до встречи.

***

Поездка домой к Юнги для Чимина полна неожиданностей.  Чимин не ожидал, что Юнги так строго отнесётся к его выбору одежды и заставит одеваться теплее, а затем и вовсе станет сам застёгивать его куртку и заправлять в неё шарф — «чтобы не надуло!» Чимин не ожидал, что в дороге Чонгук решит подначивать Юнги на езду наперегонки и въедет в лужу, окатывая Чимина ворохом брызг и превращая его светлую куртку и синие джинсы в мокрые псивые тряпки. Чимин не ожидал, что квартира Юнги настолько огромная и светлая, благодаря высоким, широким окнам и искусно подобранному интерьеру.  И чего, помимо Чимина, не ожидал абсолютно никто — что Чонгук спустя несколько минут незамысловатых махинаций с ноутбуком, стоя под камерами, громко и совершенно по-злодейски рассмеётся. — Как слоны в лавке с фарфором, — пищит он сквозь смех, — наследили так наследили… — Ты что-то нашёл? — Чимин смотрит на него удивлённо и встаёт рядом, заглядывая в ноутбук Чонгука, — не может быть… Пока Юнги с Хосоком непонятливо переглядываются, Чимин заметно бледнеет и косится на Чонгука, который сменяет радость на хмурость, а затем смотрит на Чимина в упор, жуя губу и о чём-то задумываясь. — Ну что там у вас? — не выдерживает Хосок, подрываясь с дивана в гостиной, и надвигается прямо на них, но посмотреть на экран не успевает, так как Чонгук захлопывает крышку прямо перед его носом. — Сначала Юнги-хён, — говорит он строго и протягивает руку в сторону приближающегося Юнги, — и дай свой телефон, пожалуйста. Ты тоже, — поворачивается к застывшему Чимину, у которого в глазах искрится неподдельный ужас. Юнги чувствует неладное. Чимин молча вкладывает в его ладонь телефон и отходит к дивану, присаживаясь на подлокотник. Мысли мечутся в голове, а руки сковывает жуткий тремор. В голове бежит яркая красная строка: его… — Его подставили, — утверждает Чонгук в ответ на «Я ничего не понимаю» от Юнги и «Я же говорил!» от Хосока, — ноут, которым он пользуется сейчас, имеет другой IP-адрес, — ведёт по строчке на экране, наглядно показывая им обоим, — а этот ноут он продал месяца три назад, я сам ему помогал, — возвращается на страницу с полученными данными с камер и ведёт по строчке с другим IP-адресом, где так же значится имя Чимина. — Вы точно не сообщники? — спрашивает Хосок, упираясь руками в бока и игнорируя возмущённое сопение Юнги над ухом. — Сами сюда заявились, чтобы сдаться? — усмехается Чонгук, — оставь свои подозрения, Хосок-ши. Зачем мне вламываться в квартиру Юнги-хёна? Хотя вон тот вазончик ничего такой… — хихикает и тут же ойкает от слабого пинка в плечо со стороны Юнги. — Кому ты продал ноутбук, Чимин-и? — Юнги подходит к дивану и присаживается на корточки возле совсем поникшего Чимина, поглаживая его бедро, скрытое за одолженными сухими штанами самого Юнги. — Намджуну, — бормочет Чимин, чуть вздрагивая, когда диван сбоку проминается под весом Чонгука, — но это не может быть он…да? — смотрит то на Юнги, то на Чонгука, то на Хосока, который задумчиво кивает на его предположение. — Мне тоже так кажется, — Чонгук пожимает плечами, — и временные рамки не сходятся как-то, не находишь? Разве тот же Намджун мог знать заранее, что через тебя можно подобраться к Юнги, когда вы сами ещё не знали, что вы соулмейты? — говорит задумчиво, подсоединяя телефоны Юнги и Чимина к ноутбуку под пристальным и всё ещё недоверчивым взглядом Хосока, — если только… — Если только кто-то не начал планировать взлом задолго до этого, а потом им предоставился просто ахренительный шанс, — заключает Юнги, кивая на одобрительное хмыканье Чонгука, — навестим Намджуна? — Рано, — Чонгук рьяно клацает тачпадом, расковыривая «мозги» телефона Юнги, — знаете, если этот кто-то не догадался даже подчистить за собой результаты бесполезных попыток взлома, то вряд ли им хватило бы ума отслеживать вас с этого же устройства… — бормочет и, дождавшись загрузки, широко улыбается, — например, вот так! — и хихикает злостно. Чимин бегает взглядом по экрану, цепляясь лишь за важную информацию, и, завидев самое главное, не знает, то ли вздохнуть облегчённо, то ли выругаться. Потому что за Юнги совершенно точно следили, но это был не Намджун. — Объясните уже нормально, — просит Хосок раздражённо, всплескивая руками. — За Юнги следил вот этот человечек, — Чонгук тыкает в строчку, где указана модель телефона, — ходит с айфоном предпоследней модели.  — Так это Намджун? — Юнги напрягается, стискивая руку Чимина, который, переглянувшись с Чонгуком, улыбается и качает головой. — Намджун ходит с раскладушкой, — говорит Чимин, сдерживая смех из-за выражения лица Хосока, и пинает по ноге хихикающего над ним же Чонгука, — я и ноут ему в итоге продал потому, что он просил для работы. — В 21 веке…с раскладушкой?! — Хосок чуть ли не задыхается от возмущения — ему, как человеку медийному такое чуждо, — я вам не верю. — Ну, спросишь у него сам, — Чонгук игриво дёргает бровями, — сейчас сосредоточимся на другом — надо проверить телефон Чимина-хёна, — он снова погружается в работу, попутно ругаясь на то, что Чимину следует лучше защитить телефон.  Пока бегунок загрузки медленно тянется к концу, Чимин сначала смотрит на закрывшего лоб и глаза рукой Хосока, который, очевидно, уже вымотался от нервов, а затем на задумчивого Юнги, всё ещё сидящего у него в ногах и перебирающего его пальцы. Высвобождает руку осторожно и тянется к щеке Юнги, поглаживая щёку и подбородок и слабо улыбаясь. Сердце постепенно меняет бешеный ритм на более спокойный, и Чимин улыбается чуть шире, довольный тем, что ему удалось Юнги немного успокоить. Читает по губам его ласковое «спасибо» и тянет его за руки наверх, чтобы усадить Юнги на подлокотник дивана перед собой и уткнуться носом в капюшон худи, укладывая руки поверх его на животе. Чонгук с Хосоком никак не реагируют, скрывая улыбки. — Так, тут всё то же самое, — Чонгук пробегается быстрым взглядом по строчкам с информацией, — мне нужно будет время, чтобы выцепить инфу об этом телефоне, потому что всё, кроме модели, им удалось скрыть, — хлопает крышкой ноутбука и встаёт, показушно стряхивая невидимую пыль со штанин, — но от Чон Чонгука скрыться невозможно!  — Господи… — вздыхает Хосок, закатив глаза. — Он тут тоже не поможет, когда я без твоего участия найду парочку нюдсов в твоём телефоне, Хосок-ши, — Чонгук оборачивается и складывает руки на груди, с вызовом рассматривая Хосока. — Ты что это, угрожаешь мне? — пищит Хосок, вскакивая тоже, и косится на глядящих на них и улыбающихся Юнги и Чимина, — что вы лыбитесь? — Чонгук-и, не думаю, что Тэхёну понравится то, что ты смотришь чужие нюдсы, — смеётся Чимин. — А ты, Хосок, лучше бы поблагодарил Чонгука за работу, — серьёзно говорит Юнги, двигаясь на кухню, — если бы не он, мы бы ещё чёрт знает сколько искали зацепки.  Хосок тушуется, падая обратно на диван, а после, спустя какое-то время, за общим ужином всё-таки благодарит Чонгука за его умственные способности и помощь. Юнги предлагает всем переночевать у него, чтобы завтра, как только Чонгук получит необходимую информацию, выдвинуться на разговор с Намджуном о ноутбуке, а после и нанести визит подозреваемому. Чонгук заверяет, что останется в гостиной на диване, ставит ноутбук на зарядку и загрузку данных, а сам отправляется в магазин за энергетиком и сладостями, попутно набирая Тэхёна. Хосок занимает гостевую спальню, сразу после душа отходя на боковую, чтобы отдохнуть. Чимин, закинув куртку и джинсы после стирки в сушилку, собирается в душ, но в дверях большой ванной комнаты, отведённой специально для комнаты Юнги, останавливается, размышляя над чем-то. — Юнги-я, — он разворачивается на пятках и делает осторожный шаг в сторону Юнги, перебирающего листы с лирикой, — может, сходим в душ вместе? — Юнги улыбается, ещё даже не заслышав вопрос, и тянет руки к Чимину, укладывая их ему талию, как только он подходит. — Заботишься о моих счетах за воду? — ухмыляется, скользя руками ниже и легонько сжимая ягодицы Чимина, но морщится от досады, когда в ладонях сминаются только мешковатые штаны, — или просто хочешь? — Хочу тебя расслабить и снять своё напряжение тоже, — Чимин толкается вперёд, позволяя Юнги ощутить его возбуждение от одних только разговоров, хотя Юнги всё чувствует и без этого, — самым действенным способом, — шепчет на ухо, губами всасывая мочку. — Хорошо, идём, — Юнги тянет его в сторону ванной и, на всякий случай, закрывает дверь, а когда оборачивается, то припадает к ней спиной: Чимин, уже полностью раздетый, плавно движется в сторону душевой, поглядывая на него через плечо и ехидно улыбаясь. Юнги, разглядывая перекатывающиеся мышцы спины и бёдер и подтянутые ягодицы, испускает томный вздох, но ему кажется, что его дух и самообладание уходят следом. Чимин настраивает воду, стоя всё ещё спиной к нему, но, когда Юнги чуть слышно хлопает створками душевой, наконец, поворачивается, давая рассмотреть себя в тусклом тёплом свете, и рассматривает его тоже. — Ты сводишь меня с ума, — хрипит Юнги, языком собирая капельки воды с шеи и плеч Чимина, руку подкладывает ему под поясницу и прижимается теснее, заставляя его прогнуться и открыть лучший вид на татуировку под рёбрами. Буквально распадается внутри от немыслимого восторга, когда осознаёт, что она, как и ветка лиственницы на руке Чимина, связана с ним, — безумно красив, — шепчет, оглаживая буквы по контуру и поднимая взгляд, полный обожания и желания, на Чимина. Он охает и прикусывает губу, сдерживая стон, когда Юнги покрывает поцелуями его грудь и плечи, но от намеченного плана отходить не собирается, поэтому тянет Юнги к стене и ловко меняет их местами, прижимаясь к нему телом, а губами к губам. Целует пылко, задыхается от охватившего внутренности пожара и, желая выпустить его на волю, быстро спускается ниже, становясь на колени. Юнги перед ним, как оголённый нерв, совершенно открытый, дышит тяжело и стонет громко, когда Чимин обхватывает губами его член и сразу берёт чуть ли не до конца, помогая себе языком. Он быстро привыкает к его размерам, иногда выпускает изо рта, чтобы поиграться с головкой, выбивая из Юнги свистящие выдохи, и рукой ласкает самого себя. Пристальный взгляд сверху его только раззадоривает, и он смотрит в ответ не отрываясь — насаживается до самого конца и замирает, впиваясь пальцами в бёдра Юнги и смаргивая с глаз влагу.  Юнги трясущуюся руку вплетает в его мокрые волосы и тянет его голову назад, а затем осторожно подаётся бёдрами навстречу снова и издаёт что-то наподобие рыка, повторяя это движение раз за разом, пока Чимин не отстраняется сам, хватая воздух и припадая лбом к низу его живота. — Ты умница, Чимин, — выдыхает Юнги и пальцами приподнимает его подбородок, чтобы снова потонуть в его тёплом, влюблённом взгляде, — я люблю тебя. Чимин хлопает глазами и улыбается скромно, но Юнги чувствует внутри новую волну возбуждения, поэтому лишь откидывает голову, соприкасаясь со стеной, и охотно принимает возобновившиеся ласки. Направляет его похвалой и невесомыми касаниями, раскрывая перед Чимином все свои чувствительные точки, и Чимин ведомо следует за каждой, даря ему долгожданную разрядку.  — Позволь мне, цветочек, — Юнги под негой от сильного оргазма сползает по стене, садится с ним рядом, жестом прося подвинуться к стене, и осторожно убирает его руку с члена, сразу вбирая его в рот под задушенный всхлип. Юнги не думает ни о чём, кроме Чимина, впредь старающегося для него настолько, что кончить самому у него не получилось.  Чимин извивается змейкой от повышенной чувствительности и постоянно просит Юнги о чём-то, то ли ускориться, то ли замедлиться — не знает сам, и как только первые белёсые капли окропляют губы Юнги, стонет так громко и блаженно, что вмиг пугается и закрывает рот ладонью. — Не делай так больше, — просит Юнги, целуя его в нос и щёки, и усаживается между его ног, облокачиваясь спиной на грудь, — я хочу слышать тебя на пике удовольствия, — чуть ли не урчит, потираясь щекой о висок. — Юнги, я никогда не был таким чувствительным, — Чимин укладывает руки ему на живот и вырисовывает тонкие линии ноготками, — у меня, конечно, не так много опыта в сексе, но я ни разу не заводился так быстро и легко и ни разу не кончал так…эффектно? Я правда не представляю, что буду чувствовать, когда мы дойдём до проникновения, — он усмехается, закрывая лицо рукой. — Всё будет чудесно, Чимин-и, — Юнги млеет в его руках и чувствует переполняющую его нежность, когда Чимин, приподняв его руку, водит губами по метке и оставляет на цветке несколько поцелуев, — я даже не могу объяснить то, что чувствую в момент интимной близости с тобой, со мной такого тоже никогда не было. Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой, — тихо признаётся, смотря прямо в глаза, и целует трепетно, поглаживая его ладони. Юнги встаёт и помогает подняться Чимину, подшучивает над ним, сооружая шапку из пены на его голове, и хихикает ехидно, когда она сползает прямо в рот, заставляя Чимина ворчать и плеваться. Чимин же решает отомстить и переключает тёплую воду на ледяную в тот момент, когда Юнги смывает шампунь с волос, а затем громко хохочет с его ругани, убегая в комнату лишь в одном полотенце на бёдрах. Переодевшись, укладывается в кровать и ждёт Юнги, чтобы согреть его в объятиях, что в итоге и делает всю ночь.

***

Юнги из сна выдёргивает какой-то шум, доносящийся из гостиной. Он бросает быстрый взгляд на часы — десять утра, и думает, что, должно быть, Хосок с Чонгуком снова что-то не поделили. Чимин ворочается тоже и сонно что-то бормочет, но после нескольких поцелуев в нос улыбается и встаёт тоже.  Они выходят в гостиную, где застают неожиданную картину: Чонгук катается по полу, заходясь в задушенном хохоте, пока Хосок смотрит на него недоумённо и совершенно сонно, даже не обращая внимание на гнездо у себя на голове. — Чонгук, что происходит? — спрашивает Чимин, вставая рядом с другом и пиная его ногой в бок. — Ой, мама, — Чонгук встаёт на четвереньки и разражается новым приступом смеха, — Хосок-ши, расскажи им то же, что и мне.  Юнги подходит к ещё полуспящему Хосоку и начинает поправлять его волосы, пока Чимин смотрит выжидающе то на Хосока, то на покрасневшего Чонгука. — Мне приснился сон, очень странный и неприятный, — бормочет Хосок, ластясь к руке Юнги, который пытается расцепить его всклокоченные пряди, — я не помню, что там было, но точно слышал, как Юнги стонал, наверное, от боли, потому что потом начал стонать Чимин и звал Юнги… — он прерывается, зевая, — просил его о чём-то, в общем, и мне пришлось их спасать, — завершает, свесив голову.  Чонгук снова срастается с полом, уже не смеясь, но сипло воя, а Чимин и Юнги таращатся друг на друга в немом шоке. — Юнги-хён, — Чонгук пытается отдышаться и переползает на диван, распластываясь по нему, — тебе тут помимо нормальной системы безопасности ещё бы шумоизоляцию сделать, — тянет, вытирая слёзы. — Зачем? — Хосок осматривает их поочерёдно и, кажется, осознаёт всё за считанные секунды, только увидев их лица. — Я с вами больше ночевать не останусь.