***
В очередной раз осматривая нетронутую квартиру, а главное — домашнюю студию, Юнги облегчённо выдыхает, падая на диван. Кодовый замок и система слежения действительно были взломаны, но, как оказалось, не до конца. То ли взломщикам не хватило сноровки, то ли смелости, то ли ещё чего — внутрь они попасть не смогли. У полицейских и Хосока версий хоть отбавляй: сумасшедшие фанаты, жаждущие прославиться в интернете сливом личной жизни и нового материала популярного артиста, конкуренты, мечтающие о его падении в чартах, или обычные воришки, гоняющиеся за лёгкими (как оказалось, не особо) деньгами. И по всем этим версиям полицейские выдвинули подозрение — не получилось сейчас, вернутся позже. И от этого не легче. — Нужно менять замок и всю охранную систему, — гласит Хосок, усаживаясь на диван подле Юнги, когда полицейские, закончив работу к вечеру, прощаются и уходят, — снаружи это будет сделать трудно, конечно, но поставим хотя бы дополнительную. Я займусь этим. — Спасибо, — Юнги одаривает его благодарным взглядом и откидывается головой на спинку, подложив подушку. Ещё раз пробегается взглядом по студии — да, только тут определённо есть что вынести и разбогатеть на несколько лет вперёд, что уж говорить о квартире в целом. Ему просто повезло, что взломщикам не удалось дойти до конца, но, как говорится: «знал бы где упадёшь, соломку бы подстелил». — Слушай, а ты не думаешь… — Хосок поворачивается к нему и дожидается ответного усталого взгляда, — что Чимин тебя не просто так переночевать пригласил? Слишком уж странное совпадение. — При чём тут Чимин? Мы же случайно встретились вообще, — Юнги отмахивается от беспочвенных подозрений Хосока, но он продолжает. — Но это действительно странно, окей? Вы встречаетесь якобы «случайно», он предлагает тебе остаться, а ты не отказываешься, потому что втрескался уже по уши, — рассуждает, не обращая внимания на удивлённое лицо Юнги, — и в эту же ночь кто-то вламывается в твою квартиру. — И что ему здесь нужно? Хосок, перестань, — Юнги уставляется в потолок, чувствуя нарастающее клокочущее раздражение, — он мой соулмейт, я бы наверняка почувствовал, если бы было что-то не так. — Он твой фанат, Юнги! Тексты, музыка, личные файлы, вещи: бери — не хочу. Ты ведь знаешь его от силы две недели, а уже даже не рассматриваешь как кого-то, кто бы мог тебе навредить, — Хосок поднимается с места и начинает расхаживать по студии, возмущённо махая руками, — а ваша эта «сильная» связь… — он прищуривается, изображая пальцами кавычки, — не думаешь, что это игра? Он ведь учится в универе искусств, не забывай. — По-твоему я тоже играю? Мои чувства — игра? — Юнги отбрасывает подушку на диван и скрещивает руки на груди, неосознанно закрываясь от разошедшегося в бессмысленных тирадах друга. — Самовнушение, знаешь? Пока вы не виделись неделю, с тобой всё было нормально, я это видел, — бросает Хосок, кивая на его наручные смарт-часы, и отходит к окну. — То, как опрометчиво ты его защищаешь, Юнги, совсем на тебя не похоже. Ты всегда был внимателен к людям и на пушечный выстрел никого не подпускал, даже меня, а этого… — Хватит! — Юнги со всей силы ударяет по журнальному столику возле стола и подскакивает, сжимая кулаки от бесящего звона в ушах, — я заебался, Хосок! Заебался быть один, понимаешь? Ты, как никто другой, знаешь как сильно я ждал этой встречи, как сильно она мне была нужна, а сейчас безосновательно обвиняешь человека, с которым я связан непростой и тесной связью, в чём-то, на что, я уверен, он в жизни бы не пошёл, — Юнги не кричит, но голос повышает, заставляя Хосока опустить взгляд и зажмуриться. — И да, мне хватило несколько дней, чтобы влюбиться в него, потому что он даёт мне то, что я искал, — Юнги выдыхает, — спокойствие, Хосок. Это далеко не всё, но главное. — Юнги, но ты ведь не один. У тебя есть команда, есть я… — Это всё, что ты услышал? — усмехается, — ты — мой друг, один из самых близких людей, но не соулмейт, — Юнги снова садится и ставит локти на колени, запуская пальцы в волосы. Взглядом впивается в настрадавшийся стол, желая прожечь в нём дыру от обуревающего чувства несправедливости. — Чимин не делал этого. Если бы у тебя был соулмейт, даже без такой сильной связи, ты бы понял, почему я так говорю и почему защищаю его. Юнги знает, что ударил по больному, и жалеет о сказанном почти сразу же, но Хосок, хоть и не ожидавший таких слов, и сам знает, что никогда не почувствует того же, что и Юнги. — Просто будь осторожен, — тихо говорит он, снимая куртку со спинки рабочего стула, — я поеду. У входной двери Юнги извиняется за то, что сказал лишнего, однако отходчивый Хосок не в обиде — извиняется тоже, но уже спокойно просит быть аккуратнее с Чимином. Юнги лишь кивает, а сам, проводив Хосока и оставив в квартире двух охранников, направляется именно к нему, уже и позабыв об обещанном звонке. Зерно сомнения, посеянное другом, даёт о себе знать как только Юнги остаётся один на один с собой, и свидетели его внутренних метаний — лишь мотоцикл и сумеречный город. Юнги действительно считает, что его отсутствие дома и попытка взлома прошлой ночью — просто совпадение, но кто ещё знал, что квартира будет пустой? Он сразу думает, что за ним могли следить, ведь могут и до сих пор, и решает оповестить о своём предположении Хосока. Мысли о том, что к этому мог быть причастен Чимин, он откладывает в дальний угол разболевшейся головы. Только у двери квартиры Чимина он вспоминает, что даже не оповестил его о приезде звонком, поэтому, взглянув на время, осторожно стучит, но никто не открывает даже спустя несколько долгих минут. Юнги порывается набрать его номер, но внезапно по площадке разносится скрип соседней двери. — Вы к Пак Чимину? — из-за массивной железной двери показывается седовласая голова и настороженное лицо старушки. — Да, меня зовут Мин Юнги. Может, вы знаете где он? — спрашивает, делая шаг в сторону соседки. — Спит, наверное, но он меня предупредил… — она скрывается за дверью, но спустя несколько секунд приоткрывает её шире, — предупредил, что вам можно дать запасной ключ, — женщина протягивает ему ключ с забавным брелком и учтиво улыбается. — О, вот как…спасибо, — Юнги кланяется пару раз и возвращается к квартире Чимина. Аккуратно вставив ключ, проворачивает его в замке как можно тише, чтобы не разбудить Чимина, если он и вправду спит. Закрыв за собой дверь, примечает мерцающую тусклым светом комнату и, скинув ботинки и куртку, осторожно проходит туда. Юнги останавливается в дверях, завороженно наблюдая за представшей перед ним картиной — тысячи маленьких звёзд кружат в тёмно-синем и фиолетовом цвете по всей комнате, падают на стены, шкаф и на большую незаправленную кровать, отражаясь в зеркальном участке потолка — и как только Юнги не заметил его утром? Наверное, был очарован разминающимся Чимином, который сейчас спит умиротворённо, сидя за столом и уместив голову на сложенные руки. Юнги подходит к нему не спеша и присаживается на корточки сбоку. Опираясь рукой на спинку стула, второй он ведёт по бедру Чимина, чуть касаясь, и поднимается выше, оглаживает бок, спину, шею и макушку, ероша и без того взхломаченные волосы. — Юнги?… — Чимин приоткрывает глаза и сонно хлопает ими, фокусируясь сначала на мониторе перед собой, а затем поворачивается к нему, — Юнги! — так радостно, что Юнги невольно улыбается. Чимин тянет его на себя, заставляя обхватить его талию, чтобы удержать равновесие и не завалиться набок. — Как ты тут? Чем занимался? — спрашивает Юнги, носом утыкаясь в его плечо и млея от нежных поглаживаний по спине. — О, я сделал всю домашку, и даже зашёл чуть вперёд, — хихикает, уткнувшись подбородком в макушку Юнги, — потом болтал с Чонгуком, помогал ему делать проект. — А что за проект? — Юнги отрывается от его плеча и, чуть отстранившись, заглядывает в глаза. Звёзды от ночника пляшут и переливаются в глазах напротив, вызывая внутренний восторг. — Ой, да по информатике, — Чимин вздыхает и просит Юнги пересесть на кровать, а сам начинает прибираться на столе, — знаешь, я ведь учился в классе с уклоном в информационные технологии, потому что родители этого хотели, но дальше всё равно пошёл туда, куда хотел, — дёргает плечами, разминая затёкшие мышцы, — а вот Чонгук, оказывается, во всяких детальках с детства полюбил ковыряться и теперь учится на разработчика, а подрабатывает в мотосервисе. Гений он, в общем! В прошлом году взломал университетскую систему оценок и выставил себе везде наивысший балл, но об этом до сих пор никто не знает, — рассказывает, протирая ладонью лицо и смеясь. То самое зерно сомнений от Чон-чёрт-бы-его-побрал-Хосока даёт росток. Юнги пялится на свои ладони, сжимающие коленки чуть ли не до хруста, и хмурится — нет, он не станет. Не станет подозревать Чонгука, с которым у него уже выстроились дружеские отношения, и тем более не станет подозревать Чимина. К тому же, если Чонгук действительно хорош в айти, это ещё не значит, что он взламывает всех и вся, да ещё и в преступных целях. — Юнги? Как ты? — Чимин, учинив порядок на столе, садится рядом с ним и беспокойно рассматривает его, ссутулившегося и погрязшего в мыслях. — Всё нормально, — вздыхает, ластясь к руке Чимина, пока он перебирает волосы на его затылке, — квартира нетронута, студия тоже, всё на месте, но… — Юнги прикусывает губу, взвешивая все «за» и «против» того, чтобы поделиться с Чимином своими переживаниями. — Что такое? — Чимин суетливо ёрзает на месте, разворачивая Юнги к себе, и заглядывает в его лицо, — я чувствую, что что-то не так, Юнги. Пожалуйста, скажи. Юнги гулко выдыхает и смотрит в потолок, разглядывая в зеркале их отражение, окутанное переливающимися звёздами — красиво. — Выслушай меня, ладно? — Юнги цепляется взглядом за болтающуюся нитку на его кофте — не может смотреть ему в глаза, боясь увидеть в них разочарование. — Не злись на меня за то, что я скажу, и не обижайся, но Хосок сегодня…он предположил, что в этом взломе можешь быть замешан ты, — Юнги замечает, как вздымается грудь Чимина, поэтому спешит продолжить. — Конечно, я сказал ему, что ты не имеешь к этому никакого отношения, но ты ведь сам знаешь, как это работает, — он усмехается нервно, — все эти высказанные сомнения совершенно беспочвенны, но крутятся в голове, а сейчас, когда ты сказал, что Чонгук — айтишник, они разрослись ещё больше, и я… — он всё же решается поднять взгляд, страшась увидеть обиду или гнев, но натыкается лишь на взгляд ответный, полный понимания. — Это действительно странное совпадение, Юнги, — тихо говорит Чимин, поглаживая его плечо. — Когда ты ушёл, первое, о чём я подумал — это то, что под подозрение попадаю именно я. Я пригласил тебя к себе, и в эту же ночь в твою квартиру пытаются влезть…я понимаю, почему волнуется Хосок, — он накрывает ладонь Юнги своей и перед тем, как потянуть его за руку, ласково перебирает его пальцы, — но я клянусь, что ни я, ни Чонгук не делали этого, — прижимает большую ладонь Юнги к груди и двигает к сердцу, — чувствуешь? Всё, что чувствует Юнги — спокойствие. Долгожданное, нужное, абсолютное. Чимин делится им, делится размеренно ухающим сердцебиением, и Юнги в эту безмятежность падает с головой. Теперь не сомневается точно, улыбается глупо и пускает рвущуюся наружу одинокую слезу — просто от облегчения. — Спасибо, — молвит одними лишь губами и смотрит Чимину в глаза — там мириады блестящих из-за слёз звёзд, целый космос, яркий и заманчивый. Юнги знает, что ему не выжить там без кислорода, но Чимин делится и им — подаётся вперёд, снова первым делает этот шаг и, еле слышно вздохнув, целует осторожно. Юнги в чувствах сжимает его кофту рукой, всё ещё покоящейся на ускорившем ритм сердце, и укладывает Чимина на себя, падая с ним на воздушное одеяло. Чимин хватается за его плечи, пока Юнги большими пальцами гладит очаровательные щёки и целует в ответ, слегка раздвигая его губы языком — спрашивая разрешения на чуть бóльшую откровенность. Чимин поддаётся охотно и размыкает пухлые губы, не сдерживая томный стон, а Юнги, отдаваясь поцелую целиком, обещает себе однажды сотворить из этого звука мелодию. Глубокий поцелуй ещё слаще, чем первый губами к губам, и он не может насытиться, едва не задыхаясь, но растягивая удовольствие. Чимин не перестаёт ёрзать, пытаясь улечься удобнее и непроизвольно задевая коленом промежность Юнги, чем вызывает в нём уже подзабытое за время длительного тура сексуальное возбуждение. На одном из таких непредумышленных толчков Юнги шипит и собирается Чимина мягко отстранить, но он вдруг сам вскакивает, как ошпаренный. — Боже, прости, — он переваливается набок и накрывает лицо подушкой, — я только сейчас почувствовал, я… — бормочет, стискивая её уголки в кулаках. — Стой, ты…почувствовал? — Юнги аккуратно убирает подушку и смотрит заинтересованно, нависая над ним, — в физическом плане или здесь? — улыбается, тыкая пальцем ему в грудь. — Внутри, да. Это было как укол, — Чимин замирает, густо краснея, — намного сильнее, чем…ну, обычно, — растерянно бегает взглядом по лицу Юнги, но как только осознаёт смысл своих слов, до жути смешно округляет глаза, — вот чёрт! Юнги смеётся, возвращая Чимину подушку, чтобы дать ему возможность легче пережить новую обнаруженную особенность их сильной связи, и пока Чимин делится с всклокоченной подушкой чем-то несвязным, рассматривает их в зеркальном потолке. Кофта Чимина немного задралась, оголяя подтянутый живот, которого хочется коснуться, но Юнги себе не позволяет. Взглядом блуждает по вытянутым ногам, стараясь игнорировать тот факт, что его возбуждение заметно сказалось и на Чимине. — Выговорился? — Юнги переворачивается на бок тоже и облокачивается на локоть, откровенно умиляясь раскрасневшимся пуще прежнего Чимином. — Да, но легче не стало, — вздыхает, — поэтому я решил действовать по-другому. — Это как? — спрашивает Юнги, дёргая бровями, и смотрит на него удивлённо, когда Чимин придвигается ближе, толкая его на спину. Юнги видит, как всё его стеснение улетучивается за считанные секунды. — Можем мы… — Чимин легко касается его губ своими, пальцами ведя по шее, груди и спускаясь всё ниже, — посмотреть, что будет дальше? — прикусывает губу, ожидая ответа, но пальцы, исследующие тело Юнги вдоль, не убирает. — Чимин, я… — он тянет носом воздух, когда Чимин вскользь проходится по ширинке, чуть надавливая на твёрдость, скрытой за плотной тканью брюк, — как далеко ты хочешь зайти? — Только прикоснуться и почувствовать, — шепчет в губы, покрывает поцелуями щёку и, уложив голову на свободное место на подушке, почти вплотную к лицу Юнги, слегка прикусывает мочку его уха, — пожалуйста, Юнги. Вообще, Юнги сдался ещё несколько минут назад, но вместо ответа накрывает руку Чимина своей и ведёт к ремню, а после оставляет её там, давая ему волю действий. В моменте снова ловит себя на мысли, что им некуда спешить, но Чимин, очевидно, почувствовав что-то новое и до безумия приятное, решил всё же идти на поводу у чувств. — Подожди, малыш, — Юнги невесомо целует его лоб и пальцами обхватывает подбородок, заставляя посмотреть на себя, — ты точно хочешь этого? — спрашивает, оглаживая пальцем скулу. — Юнги, ты заставляешь меня портить момент… — Чимин улыбается игриво, одновременно приспуская штаны Юнги и вырисовывая круги на внутренней части его бёдер, — я мечтал об этом…иногда. Доставить тебе удовольствие, — тянет, оставляя мокрую дорожку от поцелуев на шее и ключицах, — поэтому расслабься и подай мне смазку, — он кивает на прикроватную тумбочку и хлопает ресницами в нетерпении. Юнги, наблюдая за непродолжительной подготовкой Чимина, настраивает себя на то, что ему нужно продержаться как можно дольше — всё-таки длительное воздержание может сыграть с ним злую шутку. Однако воздух разом выбивает из лёгких, а перед глазами, вдобавок к звёздам от ночника, начинают плясать яркие вспышки, когда Чимин, оттянув резинку его боксеров и спустив их до середины бедёр, прижимается к нему боком и обхватывает его член прохладными от смазки пальцами. Их обоих прошибает одинаковое чувство — сильное, посылающее разряды по всему телу; Юнги немного потряхивает, как и Чимина, который обводит большим пальцем головку, а затем ладонью ведёт вниз, несколько раз проходясь по всему стволу и мошонке. — Ох, блять, — Юнги стонет задушенно, прикрывая глаза, и вцепляется в локоть Чимина, как только он возвращает руку на член и сразу задаёт довольно быстрый темп, — помедленней, цветочек, так я долго не продержусь. Чимин хмыкает, но скорость сбавляет и прижимается совсем вплотную к Юнги, перебрасывая ногу через его бедро и зажимая её меж своих ног — двойное возбуждение кипит внутри него и сводит с ума. Юнги не проще, он тонет в тихих стонах Чимина, пока тот потирается о его ногу, и прикусывает ребро ладони, чтобы не шуметь — Чимин то ускоряется, то снова двигает рукой медленно, и Юнги чувствует себя так, словно попал на американские горки. Он теряет самообладание, когда Чимин протяжно хнычет и зарывается носом в его грудь, потому что трения мало, а возбуждения становится только больше. — Малыш, давай сделаем по-другому, — Юнги останавливает его руку и поворачивается к нему лицом, расцеловывая нос и щёки. Рукой тянется к штанам Чимина и тянет их вниз вместе с бельём, прослеживая за тем, как его крепко стоящий аккуратный член с тихим шлепком ударяется о живот. Юнги подаётся бёдрами вперёд, притираясь. — Моя ладонь… — шепчет Чимин с закрытыми глазами, — её не хватит, — поджимает губы раздосадованно. — Я помогу, цветочек, давай, — льёт на руку достаточное количество смазки и ладонью накрывает ладонь Чимина, обхватывая уже оба члена вместе. Они двигаются одновременно, почти сразу найдя нужный темп. Чимин свободную руку подкладывает под голову Юнги и несильно тянет несколько прядей его вьющихся от влажности волос, вслепую находит его губы и шепчет в них всё, что крутится на языке. Юнги столько описаний в свою сторону даже в самой вычурной статье не находил, но отвечает на каждое, зовёт по имени и хвалит, заставляя Чимина ближе подбираться к самому пику наслаждения. — Я сейчас просто взорвусь, Юнги, — стонет, когда Юнги стискивает его бок и пальцами пробегается по рёбрам, игриво задевая сосок, — кому-то из нас надо кончить. Юнги лишь улыбается и решает играть по-грязному: в отличие от Чимина, его вторая рука двигается свободно, чем он и пользуется. Рывком задирает его кофту и припадает губами сначала к одному соску, обводя его языком и дразня, а затем и ко второму. Чимин прогибается в спине от таких ласк и сбивается с заданного ритма движения рук, предоставляя Юнги шанс вести. Юнги ускоряется, продолжая расцеловывать грудь Чимина, но никак не ожидает того, что его внезапный и мощный оргазм овладеет и им тоже. Внизу живота словно лопается огромный шар, в ушах свист, в груди непомерная эйфория, а в голове ничего, кроме наступившей после их синхронного громкого стона тишины. Бёдра Чимина слегка подрагивают от резкого сокращения мышц, но постепенно расслабляются от нежных поглаживаний, а сам он шумно дышит в шею Юнги, опаляя горячим дыханием. — Это лучшее, что я чувствовал за всю свою жизнь, — тихо признаётся, вытирая липкие следы с их кожи. — Я тоже, — отвечает Юнги и уже обеими руками прижимает Чимина к себе, когда он заканчивает, — страшно представить, что ты захочешь попробовать дальше, после такого то… — Эй! — Чимин хихикает и шутливо бьёт его кулаком в грудь, — знаешь, я хоть и говорил, что нам не стоит торопиться, но я нисколько не жалею обо всём, что было сегодня, — делится уже серьёзно. — Может, иногда действительно неплохо поддаваться искренним чувствам, — говорит Юнги, ненароком вспоминая, как на концерте потянулся именно к Чимину. Он никогда не делает этого в целях безопасности, но в тот момент им двигало что-то необъяснимое. — Постараюсь делать это чаще, но только с тобой, — тянет сонно, ныряя ступнями под одеяло и устраиваясь на груди Юнги. — Почему только со мной? — Юнги с трудом стягивает ногами обе штанины, скидывая брюки на пол, и накрывает их обоих одеялом целиком. — Ты мой соулмейт и… — бормочет Чимин, погружаясь в сон и причмокивая искусанными губами, — люблю…тебя. Юнги прикрывает глаза, ощущая теплоту не только от пухового одеяла и Чимина под боком, но и от слов, оседающих на сердце. — И я тебя, — шепчет, хоть Чимин уже и не слышит его, посапывая и сжимая в кулаке кромку его футболки. Это утро они тоже проведут вместе.***
Чимин снова просыпается первый, правда, сегодня он спал преспокойно, даже ни разу не поднявшись за ночь. Садясь на кровати, он разминает затёкшую шею и бросает взгляд на Юнги, улыбаясь: вьющиеся передние прядки его волос раскиданы по подушке, делая его похожим на родственника медузы Горгоны, а сам он завёрнут в одеяло, показывая только нос и закрытые глаза. Он выглядит до щемящего сердца уютно, а Чимину снова не верится, что Юнги, объект его обожания и вдохновения, спит в его постели. А что было вчера… Прокручивая в голове вчерашний день, Чимин сначала давит влюблённую улыбку и бредёт на кухню, но потом хмурится, включает чайник и разглядывает серое небо за окном с каплями на стекле, местами тянущимися вниз. Прикрыв дверь, он набирает номер Чонгука, чтобы попросить его о срочной встрече.