Через тернии к лепесткам

Чимина действительно выписывают через пару дней. Осложнений после должного закрепления метки не наблюдается, поэтому Ким Сокджин в солнечное утро понедельника радостно сообщает, что Чимин может отправляться домой, и уточняет, сможет ли его кто-то сопроводить. Чимин сразу же звонит Чонгуку, хотя сомневается: он либо на парах, либо под орлиным взором своего грозного начальника, который вряд ли позволит ему отлучиться среди рабочего дня. Чонгук отвечает не сразу и, заслышав приятную новость, искренне радуется, но на просьбу Чимина раздосадованно вздыхает и сетует на загруженный рабочий день — мотосервис, в котором он работает, является чуть ли не лучшим во всём городе, а оттого Чонгук частенько задерживается на работе, выполняя заказы. — Извини, Чимин-хён, я бы с радостью забрал тебя, но сегодня тут какой-то пиздец, — он снова рассыпается в извинениях и, судя по звуку из динамика, шумно валится на какую-то поверхность, — через несколько дней на окраине будут гонки и все катят свои драндулеты к нам, — усмехается устало. — Ничего страшного, Чонгук-и. Я тогда, наверное, доберусь сам, — Чимин припадает лбом к окну, разглядывая полупустую парковку больницы. — Может…попробуешь попросить Юнги? — предлагает Чонгук, но Чимин мотает головой в сомнениях. За два дня он так и не решился связаться с Юнги, потому что попросту не знал, как и с чего начать разговор. Боялся беспокоить, отвлекать от важных дел, да и просто стеснялся. Хоть Юнги положительно отнёсся к их связи и охотно принял её, Чимин всё ещё находится в лёгком шоке от игр судьбы и не знает, как себя вести при новой встрече. Неизвестность пугает, но и завораживает, он не станет этого отрицать. Теперь, когда Юнги открылся ему с новой стороны, Чимину ещё сложнее совладать с собственными чувствами — он питает к нему интерес не только как к артисту, но и как к личности. — Чимин-хён? — звонкий голос Чонгука выдёргивает из раздумий, и Чимин протяжно вздыхает. — Не хочется дёргать его по таким пустякам, — он отлипает от окна и, зажав телефон между ухом и плечом, принимается заправлять постель. — Вы же соулмейты! Уверен, он…ой, прости, мне бежать надо, — Чимин слышит какие-то голоса на фоне и то, как Чонгук начинает суетиться, — позвони Юнги! — строго говорит он перед тем, как положить трубку. Чимин откладывает телефон на стол и усаживается на так и не заправленную кровать. Он всё ещё сомневается, что ему стоит беспокоить Юнги, но что-то внутри твердит ему, что набрать заветные цифры с бумажки, припрятанной в кармане рюкзака, самое, что ни на есть, верное решение. Он решает для начала отправить сообщение, чтобы не тревожить Юнги звонком так внезапно. Чимин: привет, это чимин. могу я позвонить? Палец зависает над кнопкой «отправить», но Чимин всё же решается — жмурится и, резко тыкнув в экран, отбрасывает телефон на подушку, тут же создавая видимость сильной занятости. Снимает пододеяльник, простыню и сбрасывает их на пол, стараясь унять разошедшееся в ритме сердце, которое тут же падает в пятки, когда палату заполняет резкий звук рингтона. Чимин пялится в телефон, разглядывая имя на экране, и перед тем, как ответить на звонок, глупо хихикает с того, что даже на вызове у него стоит трек Юнги. — Чимин? Всё в порядке? — голос Юнги кажется взволнованным и немного хриплым ото сна. — Да, просто…меня выписывают, — Чимин старается сохранять спокойствие, но руки предательски потряхивает, — но Чонгук работает и не может меня забрать, поэтому я решил попросить тебя. Прости, если ты занят, я вызову такси, я… — запинается и морщится от того, что сам выдаёт свои переживания. — Я приеду, — Юнги отвечает уверенно и тут же шуршит одеялом, — дай мне час, я заберу тебя. — Хорошо, только не торопись, — предупреждает Чимин, вспоминая, как видел выезжающего с территории больницы Юнги на мотоцикле. — Не буду, не волнуйся, — заверяет, заставляя Чимина слегка покраснеть. Всё-таки Юнги различил его нервозность в голосе, — и ещё кое-что, Чимин. — Да? — Чимин замирает, переставая воодушевлённо болтать в воздухе свисающими с кровати ногами. Со стороны он, наверное, выглядит как влюблённая школьница. — Ты не против, если я буду на байке? Моя машина пока что у менеджера, — такая внимательность со стороны Юнги вызывает у Чимина лёгкую улыбку. — Конечно, не против, — кивает усердно и чуть ли не пищит от мыслей о том, что ему предстоит поездка с Юнги на мотоцикле. На спортивном, потрясающем мотоцикле. С не менее потрясающим Юнги. — У меня рюкзак, так что проблем не будет. — Отлично, тогда до встречи, — Чимин может поклясться, что Юнги улыбается, и он не может сдержать широкой улыбки тоже. — До встречи, Юнги, — звонок завершается, и Чимин, убрав телефон, прикладывает ладони к горящим щекам. Ему кажется, что он чувствует слишком много, и это почти необъяснимо. Он всегда был эмоциональным человеком, но сейчас его как будто бы разрывает изнутри: радость, предвкушение и смущение плещутся в нём, словно навлекая цунами из эмоций, но пока он пытается прислушаться к себе, всё затихает. Чимин списывает это на стресс, вызванный всем произошедшим за последние несколько дней, и начинает не спеша собирать вещи. Приняв душ, одевается в привезённые Чонгуком чёрные джинсы и безразмерную тёплую худи, и направляется в кабинет Ким Сокджина, чтобы поблагодарить его и попрощаться. — А, Чимин-ши, заходите, — завидев его, Сокджин приветливо улыбается и указывает на стул напротив, — присаживайтесь. Я и сам собирался к вам заглянуть, да забегался вот, — он бросает многозначительный взгляд на огроменную стопку папок подле себя. — Я не задержу вас надолго, господин Ким, только зашёл поблагодарить вас за всё и сказать, что Мин Юнги подвезёт меня до дома, — Чимин садится на мягкий кожаный стул и учтиво склоняет голову. — Чудесная новость, но я как раз хотел поговорить с вам о вашей связи с господином Мином, — Сокджин снимает очки и сосредоточенно трёт переносицу, собираясь с мыслями. Чимин смотрит на него выжидающе. — Когда вы сказали мне о том, что не чувствуете руку, я немного опешил — такого в моей практике ещё не было. Люди часто не закрепляют метки должным образом, но с онемением конечности я никогда не сталкивался, поэтому решил посоветоваться со своим знакомым коллегой, который занимается изучением меток и всем, что с ними связано, — он облокачивается локтями на стол и немного ёрзает на стуле. — Уж не знаю, обрадуетесь ли вы, но ваша связь с Мин Юнги очень крепкая, — смотрит с каким-то радостным волнением и поднимает уголки губ в улыбке. — Что это значит? — Чимин искренне недоумевает. Он пока не понимает, в чём именно выражается сила этой связи. — Точно я не могу вам сказать, но… — Сокджин открывает ящик в столе и выуживает оттуда несколько скрепленных бумажек, — обычно это проявляется, скорее, в эмоциональном плане, нежели в физическом. Скажем, если вы будете чувствовать сильную грусть или, наоборот, сильную радость, господин Мин почувствует это тоже, — кладёт бумаги в файл и протягивает Чимину, — почитайте на досуге, это как раз исследование моего хорошего знакомого. То, что там написано, поможет вам лучше понять ситуацию, но в случаях такой сильной связи всё может быть индивидуально, — он пожимает плечами, пока Чимин совершенно потерянно бегает взглядом по первой странице. Этого он точно не ожидал. Как вообще можно быть готовым к чему-то подобному? Чимин ещё не до конца успел принять их связь с Юнги в целом, а тут он узнаёт такое. Ритм сердца снова набирает обороты, но Чимин мгновенно думает о том, что своим волнением может помешать Юнги, особенно если он уже за рулём. Начинает дышать глубоко и медленно, чтобы успокоиться, что не скрывается от зоркого взгляда врача — Сокджин суетливо наливает стакан воды и протягивает его Чимину. — Я понимаю, что эта новость для вас совершенно неожиданная, но постарайтесь просто принять эту…особенность, — голос Ким Сокджина звучит спокойно и ободряюще, — в конце концов мы до конца не уверены, как она будет проявляться. Может, вы даже и не заметите, — добавляет, расплываясь в доброй улыбке. Чимин кивает неуверенно, потому что вспоминает резко нахлынувшие чувства после разговора Юнги. Возможно они были такими сильными потому, что Юнги тоже волновался? Или это всё же проказы его собственного организма? Чимину хочется проверить эту силу их связи, но пока он не знает, как это сделать. — Думаю, мы разберёмся как-нибудь, — Чимин поднимается со стула, отодвигая его со скрипом, — спасибо, доктор Ким. За всё. — Уверен, всё будет в порядке, Чимин-ши, — Сокджин встаёт тоже и провожает Чимина до двери, — вы всегда можете обратиться ко мне, если возникнут трудности, я постараюсь помочь, — слегка треплет плечо Чимина в знак поддержки. — Благодарю, — Чимин кланяется на прощание и, покинув кабинет врача, направляется в палату. Сидя за столом и стараясь разложить свои мысли по полочкам, Чимин слышит характерный звук приближающегося мотоцикла из приоткрытого окна. Тут же подскакивает, спотыкаясь о рюкзак на полу, и хватается руками за стол, чуть ли не припечатавшись лбом к стеклу. Юнги снимает шлем и достаёт телефон, что-то печатая в нём. Чимин бросает взгляд на загоревшийся экран своего смартфона и читает новое уведомление. Юнги: я внизу на парковке. тебе нужна помощь? Чимин улыбается, отвечая коротеньким «нет, сейчас спущусь», и возвращает взгляд к окну. Замечает, что Юнги, кажется, смотрит точно в его окно, и на пробу легко машет рукой. В секунду дыхание перехватывает, потому что Юнги машет в ответ с широкой улыбкой на лице. Смысла, да и желания задерживаться больше нет, поэтому Чимин хватает рюкзак и, оглядев в последний раз наполненную естественным светом палату, выходит в больничный коридор. На ресепшене подписывает несколько бумажек и забирает оставленные Ким Сокджином рекомендации, а после толкает дверь на выход. Он замирает на крыльце на несколько секунд, разглядывая облокотившегося на байк и крутящего в руках второй шлем Юнги. Снова не понимает, как должен себя вести, потому что внутренности волнительно трепыхаются, а в голове каша из смазливых фразочек, и всё это приправлено желанием обнять и поблагодарить Юнги за то, что он оказался таким. Понимающим, обходительным, переживающим. Чимин задумывается о том, стоит ли ему рассказать Юнги о новоприобретённых знаниях об их связи, но решает, что этот разговор можно отложить до более подходящего момента. — Привет, — Юнги делает несколько шагов ему навстречу и первым приобнимает за плечи, чуть прижимая к себе, отчего Чимин мгновенно теряется, — как ты себя чувствуешь? — отстраняется и смотрит прямо в глаза. — Я…неплохо, — бормочет Чимин, заметно стушевавшись, хватается за руки Юнги, мягко убирая их со своих плеч, и, вложив собственные ладони в его, слегка трясёт их рукопожатие, — чувствую себя уже лучше, спасибо. Он надеется, что Юнги не воспримет его жест отрицательно, просто Чимин снова утопает в эмоциях. Непонятно только в своих, чужих или общих. — Ох, прости, я что-то… — Юнги расцепляет их руки и прячет свои за спину, сцепляя в замок, — погорячился, наверное. Извини, Чимин. — Всё в порядке, — заверяет Чимин, — мне не терпится прокатиться на твоём дружке! — воодушевлённо заглядывает ему за спину и рассматривает переливающуюся на осеннем солнце Ямаху. Ответа не следует, как и чужих телодвижений, поэтому Чимин возвращает своё внимание Юнги, на лице которого происходит настоящая борьба между «не рассмеяться» и «не раскраснеться ещё больше». За секунду понимая, что он только что сморозил, Чимин округляет глаза и прыскает в кулак. — Я это не специально, — хохочет, отмахиваясь, — прости, что смутил. — Я понял, — Юнги улыбается, обнажая верхний ряд зубов и дёсна, и Чимин залипает, разглядывая такую необычную, красивую улыбку, — держи. — Юнги протягивает ему шлем, помогает с застёжкой и, окинув взглядом готового к поездке Чимина, жестом приглашает его на сидение и усаживается сам. — Ого, это непривычно, — Чимин ёрзает, пытаясь устроиться удобнее, — у Чонгука немного другой мотоцикл, он шире. — Да, у него классическая модель, там места побольше, — объясняет Юнги, — ты привыкнешь со временем. Я не буду разгоняться сильно, но всё равно держись крепко, ладно? — слегка поворачивает голову, дожидаясь ответа. Чимина искренне радует то, как легко и непринуждённо Юнги говорит о нём в будущем времени. Он почти прямо заявляет, что это не последняя их поездка, переживает о его безопасности, и Чимин, стремясь показать Юнги своё доверие, нисколько не стесняясь окольцовывает его торс обеими руками и прижимается к спине. Даже сквозь шлем чувствует терпкий запах древесного одеколона, исходящий от его кожаной куртки, и кивает пару раз, давая согласие на движение. Юнги заводит мотоцикл и несколько раз газует вхолостую, вызывая у Чимина задорный смех. Ямаха нетерпеливо рычит, будто подгоняя хозяина позволить ей увезти их, и Юнги плавно трогается спустя несколько минут. Они медленно выезжают с парковки и устремляются по наполненным жизнью улицам Сеула. Юнги едет спокойно и правил не нарушает, а Чимин, окончательно выбрав наиболее удобный угол посадки своего зада, теперь наслаждается поездкой. Рассматривает тротуары, застланные ковром из опавших листьев, и прохожих, некоторые из которых косятся на них исподлобья. Лишь когда байк останавливается на одном из светофоров, Чимин вдруг вспоминает, что не назвал Юнги свой адрес, поэтому он слегка щекочет его скрытый за свободной футболкой живот, притягивая внимание. Юнги сначала смотрит вниз, а затем поворачивает голову немного вбок, вопросительно кивая. — Куда мы едем? — Чимин пытается разглядеть его лицо за плотным затемнённым стеклом шлема, но тщетно. — Завтракать, — отвечает Юнги и даёт газу, как только загорается зелёный свет. Ситуацию такой ответ особо не проясняет, но Чимин ведь уже доверился Юнги и не раз, поэтому лишь пожимает плечами и снова крепко сцепляет руки вокруг него. Он и вправду не прочь подкрепиться. Юнги сворачивает на парковку какого-то простого кафе за пару кварталов от дома Чимина. Сам Чимин тут ни разу не был, но в таких заведениях обычно подают комплексные завтраки — он часто хватает что-то на перекус перед парами в похожем кафе возле университета. Как только двигатель затихает, Чимин спрыгивает на землю под аккомпанемент собственного урчащего живота и снимает шлем. Он дожидается Юнги, который поправляет растрепавшуюся копну волос и натягивает на лицо чёрную медицинскую маску, и они вместе движутся к стеклянным входным дверям. Колокольчик весело приветствует их перезвоном, а в нос ударяет запах острых специй. В десять утра буднего дня здесь ожидаемо мало народу, поэтому они занимают самый дальний стол и садятся подальше от окна. Молодой официант сразу же раскладывает перед ними меню и советует попробовать омлет с овощами. В итоге останавливаются на нём и чайнике с кофе. Чимин по привычке хочет начать перекручивать кольца на пальцах, потому что нервничает, но вспоминает, что все украшения с концерта сложил в портфель. Он шумно выдыхает и теребит подол худи, проезжаясь подушечками пальцев по грубым полоскам на ткани. — Почему ты так переживаешь? — Чимин резко вскидывает голову и видит перед собой облокотившегося на стол хмурого Юнги. — Как ты понял это? — звучит резковато, и Юнги мгновенно уводит взгляд, смотря куда-то под стол. — Просто…чувствую, — признаётся, хмыкая себе под нос, — я вообще стал чувствовать как-то слишком много после появления метки, — тянет задумчиво, всё-таки решаясь поделиться, и снова смотрит на Чимина. Все выходные Юнги действительно чувствовал себя странно. Чаще ему было просто спокойно, но моментами захлёстывало едкое волнение, и до того это было странным, потому что он не делал абсолютно ничего экстремального. Читал книгу, листал соцсети, смотрел какой-то сериал или готовил ужин — каждый раз поводов для переживаний не находилось, но он ощущал себя так, словно катается на американских горках. А сегодня утром он и вовсе проснулся от бешено колотящегося сердца, хотя обычно Юнги мог поднять только пятнадцатый надоедливый будильник или возмущённый вопль Хосока. Переваривая на сонную голову своё состояние, он уже потянулся к телефону, чтобы погуглить странные симптомы, но его прервало сообщение от Чимина, заставившее его мгновенно перезвонить. Только стоя под струями тёплой воды в душе он задумался о возможном влиянии метки на его эмоциональную (не)стабильность, потому что во время звонка и ещё какое-то время после, он словно чувствовал всё за двоих. — Послушай, Юнги, — Чимин подаётся вперёд и зеркалит позу Юнги, складывая руки под подбородком, — этому есть объяснение. Их диалог прерывает официант, который, извинившись, расставляет перед ними тарелки с аппетитным омлетом и разливает по кружкам кофе. Пожелав приятного аппетита, он удаляется, оставляя Чимина и Юнги смотреть друг на друга слегка напряжённо. — Моё волнение вполне очевидное и логичное — я твой фанат, — Чимин говорит стеснительно, подцепляя пальцами приборы, чтобы разрезать омлет на кусочки. — Мог я когда-то предположить, что буду тесно связан со знаменитостью, к которой питаю любовь и уважение? Конечно, нет, — он не подбирает выражений, выдавая всё, как на духу. — Я действительно не могу представить каково это, — Юнги улыбается ласково, млея от слов Чимина. Слышать такое приятно всегда, но от человека, который тебе симпатичен и связан с тобой по-особенному, приятнее стократ, — но, знаешь, у меня тоже нет опыта близкого общения с фанатами, так что тут мы квиты, — подмигивает, отламывая вилкой небольшой кусок омлета и закидывая в рот. — О, эм…я думал, что все знаменитости частенько зависают с фанатами, ну, знаешь… — Чимин крутит в воздухе вилкой, пытаясь обличить свои неприличные домыслы во что-то, что не обидит Юнги, но его прерывает тихий смех напротив. — Не все, мне это неинтересно, — Юнги просто жмёт плечами и продолжает жевать омлет, — не буду отрицать, что мне предлагали. Да мой собственный менеджер подначивал, ой… — он отмахивается презрительно и вздыхает, вспоминая, как Хосок приволок к нему в гримёрку двоих девушек и двоих парней, светящихся от радости, что смогли лицезреть своего любимого артиста вот так близко, а сам смотрел на него хитро и заискивающе, мол «выбирай». Ему тогда пришлось всех вежливо отправить домой с автографами, а Хосоку устроить такую взбучку, что он больше и не заикался о подобном. Чимин смеётся, уплетая омлет и запивая его кофе. Его глаза превращаются в очаровательные полумесяцы, а возле век проступают морщинки. Юнги засматривается и ловит себя на мысли, что почаще хотел бы смешить Чимина. — Есть ещё какое-то объяснение тому, что мы чувствуем? — да, Юнги уже догадался, что их с Чимином связь более крепкая и неординарная, чем казалось, и влияет не только на него. — Да…на самом деле, я узнал об этом только сегодня, — Чимин отодвигает пустую тарелку в сторону и, сделав глоток кофе, смотрит с еле уловимым трепетом, — доктор Ким считает, что мы можем зависеть друг от друга в эмоциональном плане, — говорит, натягивая рукава на свои трогательно милые, как думает Юнги, пальчики, — ну, знаешь, если мне сейчас позвонят и скажут, что меня утвердили на ведущую роль в университетском проекте, ты точно узнаешь об этом первым, — хихикает, прижимая скрытую кофтой ладонь ко рту. Юнги снова улыбается. Не может удержаться, когда видит чужой такой яркий задор и слышит приятный смех. Новость не пугающая, скорее, интригующая — если они с Чимином связаны настолько тесно, может ли это значить то, что они действительно предназначены только друг другу? — А как он понял то, что наша связь сильнее обычной? — интересуется Юнги, допивая свой кофе и промакивая уголки губ салфеткой. — Моя рука, она…я её не чувствовал, — делится Чимин, переключая внимание своих шальных пальцев с кофты на салфетку и сооружая что-то наподобие самолётика, — я испугался, что онемение не пройдёт, а руки мне нужны, как минимум, для танцев, — хмыкает довольно, когда салфетка действительно начинает напоминать самолётик. Закончив, достаёт из рюкзака ручку и рисует на крыле цветок спиреи, а затем протягивает Юнги, смущённо дёргая уголками губ. — Красиво, поставлю на полку к своей первой награде, — Чимин прыскает, а Юнги бережно убирает оригами во внутренний карман куртки, — так ты танцуешь? — Да, с детства. Сейчас учусь на направлении современного танца, — вздыхает, — после школы у меня были некоторые трудности, поэтому с университетом пришлось повременить. Чимин норовит погрузиться в неприятные воспоминания, но Юнги, сразу почувствовав навеянную грусть, ему не позволяет, снова увлекая в разговор. Рассказывает о том, что учился, как оказывается, в том же университете на направлении прикладной музыки. Чимин про себя отмечает, что они с Юнги, возможно, могли бы пересечься ещё в университете, если бы он поступил туда сразу после выпуска из школы. Утро плавно перетекает в день за обсуждением абсолютно разных тем, но Чимин никуда не торопится, как и Юнги. Правда, когда настенные часы в кафе пробивают двенадцать, Чимин вспоминает о том, что его ждёт куча домашнего задания с пятницы и прибавится столько же за сегодняшний день, поэтому он говорит об этом Юнги и просит всё же подбросить до дома. Расплатившись, они выходят на улицу. Погода ещё солнечная, но вскоре обещают резкие похолодания, о которых предупреждает усилившийся промозглый ветер. Услышав адрес, Юнги шутит, что метка соулмейта сама привела его в кафе недалеко от дома Чимина, хотя, на самом деле, это одно из его любимых кафе в городе, пусть и находится далековато от его собственной квартиры. До дома Чимина добираются так же не спеша. Передавая шлем в руки Юнги, Чимин сначала порывается пригласить его зайти, но вовремя вспоминает, что они, вообще-то, только позавтракали, поэтому выглядеть это будет странно. Ещё страннее будет, когда Юнги увидит себя самого на плакате, прикреплённом к стене прямо возле кровати Чимина… — Спасибо, Юнги, — Чимин топчется на одном месте, позволяя ветру играться с его волосами, — за завтрак и за то, что помог добраться до дома. — Всегда пожалуйста, Чимин-и, — Юнги глядит чуть отрешённо с лёгкой улыбкой, откровенно любуясь гнездом у него на голове, но, заметив, как Чимин замер при ласковом обращении, сразу же берёт себя в руки, — опять я позволяю себе слишком многое, изв… — Не извиняйся, мне нравится, — Чимин словно сияет на выглянувшем из-за облаков солнце и забавно щурится, — это не слишком, мы ведь не чужие…теперь. — Да, пожалуй, ты прав. Ты прав, Чимин-и, — Юнги пробует это обращение снова, ощущая, как оно приятно оседает на языке, — как насчёт того, чтобы снова встретиться на неделе? — Я только за, — Чимин охотно соглашается. Ему с Юнги легко, пусть и немного волнительно, но он чувствует, что они сближаются, и ему это нравится до внутреннего визга, — я гляну что у меня там по расписанию и решим. Пока, Юнги, — Чимин на секунду сомневается, но решает, что тоже может позволить себе немного «слишком», а потому тянется к покоящейся на бедре руке Юнги, переплетает их пальцы и слегка раскачивает из стороны в сторону. Юнги сначала уставляется на их руки, а потом смотрит на Чимина, который улыбается совершенно непринуждённо, и сжимает его пальцы в ответ. Отпускать не хочется совсем, но придётся — Чимин уже начинает отходить на дорожку, ведущую к подъезду. Высвободив пальцы, Юнги спешит убрать руки в карманы, сжимая кулаки. Борется с внутренним порывом Чимина догнать и прижать к себе, обнять крепко и поблагодарить за то, что нашёлся, такой чудесный и свой. Чимин, закрыв подъездную дверь, припадает затылком к стене и отговаривает себя вернуться, чтобы наброситься Юнги на шею и остаться так на несколько долгих минут, заходясь в благодарностях за то, что он оказался таким — замечательным и своим.