* Лао Гунчжу *
Ярость клокотала в горле. «Чёртовы твари, пробравшиеся в самое сердце моих земель и нанёсшие удар исподтишка! Чёртовы лекари, осмелившиеся сказать правду только сейчас! Чёртов Цанцюн! Небесный охранник дошёл до края в своей ревности, он готов смотреть на медленную смерть своего господина и утаивать лекарство. Что же он замышляет, на что надеется? Но на это нет времени. Сначала противоядие.» Цанцюн мог подождать, нападение соседнего ордена они точно не пропустят. Палачи устали рубить головы демонопоклонникам, Лао Гунчжу безуспешно искал зачинщиков, главарей, у них должно быть лекарство! Он искал тех, кто додумался устроить в приличном городе гнездовья демонических тварей и проводил тёмные ритуалы, делая из обычных людей монстров. И никак не мог выцепить, те подставляли под мечи мелких сошек, а сами раз за разом успевали в последний момент ускользнуть. Лао Гунчжу снова чувствовал себя мальчишкой, который в грязи пытается поймать плотношкурого угря. Мерзкая рыба извивается и выскальзывает из рук, с какой бы силой Гунчжу ни пытался её сдавить. Облака снаружи темнели на глазах, снова будет дождь, холодный сырой ветер, бивший в лицо, немного проветрил голову. Только успокоившись, он прошёл в залу, которая стала комнатой Шэнь Юаня. Он глубоко вдохнул запах бамбука, свежести и тепла, так пах Шэнь Юань. Вонь лечебных трав и мази здесь казалась неуместной, но напомнила о реальности. Большая кровать стояла так, чтобы он всегда мог видеть прекрасное лицо. Через верхнюю перекладину была перекинута невесомая ткань, украшенная вышивкой, по углам комнаты недвижно, словно заклятые, стояли стражники. Чуть в стороне суетился младший лекарь, раскладывая кожаные валики на большом топчане. Шэнь Юаня снова ждали лечебные процедуры: ему делали иглоукалывание, надеясь разбудить чувствительность ног, поили травами, обмазывали маслами и массировали меридианы, воздействуя на них духовными камнями, наполненными лечебной ци, стимулируя течение крови. Лечение не особо помогало, только мучило. Ещё одна его вина. Сейчас Шэнь Юань спал, раскинувшись на подушках, болезнь не сделала его уродливым, она словно подчеркнула его одухотворённую красоту и хрупкость. Закрытые глаза казались огромными на похудевшем лице, а ресницы — ещё более длинными и тёмными, чем обычно, длинные волосы завивались на краях кольцами. Об этом знал только он, как и о сводящей с ума страстности. Им никогда не стать супругами, и подняться на седьмые небеса не суждено! За что с ним так?! Неужто небесный император настолько жесток и мелочен?! Ему надо не просто низвергнуть Шэнь Юаня с небес, но и обречь на медленное мучительное умирание в смертном теле? Шэнь Юань спал крепко, но их ци… Находиться рядом и не почувствовать друг друга было невозможно. — Гунчжу, — потянулся навстречу Шэнь Юань, улыбаясь так, как никто и никогда не улыбался главе Хуаньхуа. Тепло, искренне, солнечно. Он протянул тонкую руку, хватая его за рукав, и потянул на себя, заставляя сесть рядом на кровать. — Ты разговаривал с лекарями? Они мне ничего не говорят, — пожаловался Шэнь Юань. Он водил пальцами по наручу мужчины, специально зацепляя завязки, и грустно улыбался. — Всё бесполезно, да? Я умру? — Зелёные глаза смотрели так же тепло, по-доброму и… с пониманием. Горло сжало спазмом, Лао Гунчжу не мог ответить. Шэнь Юань никогда не вернётся домой на седьмые небеса, а что делать ему, бессмертному, обрётшему смертного спутника… всё зря… Не будет ци. Не будет безумного сплетения тел, энергий и души, не будет того будущего, о котором мечтал Шэнь Юань. Спальные халаты распахнулись, открывая длинную шею. Шэнь Юань прикрыл глаза и замолчал, так, словно ответ ему был известен. Рукоять меча сама легла в руку, Баоли смело встречал врагов и был готов убивать. Но разве можно убить болезнь, а до небесного императора он один не сможет добраться. — Не хочу с тобой расставаться, — совсем тихо проговорил А-Юань, внимательно рассматривая их переплетённые пальцы. — Понимаю, что мне тут не место, что я ничего не заслужил и теперь бесполезен, но… Баоли вылетел из ножен, крест-накрест рассекая топчан, разбивая в крошку не сумевшие помочь склянки! «К демонам небесного императора! К демонам прогнозы лекарей! Я не отдам никому Шэнь Юаня, даже если тот снова станет смертным!» Волной ци всех вынесло из комнаты! Шэнь Юань испуганно распахнул глаза и удивлённо открыл рот. — Что за глупости ты говоришь?! Конечно ты не умрёшь, я не позволю! — Голос не слушался и был слишком хриплым, — а если боги окажутся слишком жестоки, я сам спущусь в Диюй и заберу тебя. Шэнь Юань прижал ладонь к его лицу и улыбнулся лукаво, в глубине зелёных глаз загорелись золотистые искры: — А если меня заберут на небеса? — Тогда тебе придётся подождать меня. Моего вознесения. Я всегда найду тебя, буду искать столько, сколько потребуется. Ты мой, только мой, никому тебя не отдам! — Задыхаясь от нежности и любви, прошептал Гунчжу, уткнувшись лбом в лоб. Раскрасневшийся Шэнь Юань помогал стаскивать пао, царапаясь о драгоценные камни, украшавшие официальный наряд, освобождал волосы от высокой гуани главы ордена, следом полетела остальная одежда. Отрываться от Шэнь Юаня даже ненадолго было пыткой. Его губы покрывают мелкими поцелуями родное лицо, пока Шэнь Юань не задыхается стоном, пока его руки не ложатся на шею, а бёдра не раздвигаются в стороны, намекая на большее. Лао Гунчжу осторожно касается щёки, его руки такие большие и грубые, а кожа Шэнь Юаня гладкая и белая, словно редчайший нефрит, и целует. Нежно-нежно. — Люблю тебя, никому не позволю забрать тебя, что бы нас ни ждало завтра, — клянётся Лао Гунчжу сам себе и целует эти улыбающиеся пухлые губы, мечтая никогда не расставаться.* Шэнь Юань *
Ранняя осень тянула промозглой сыростью, даже кровать-кан с печкой под ней не особо спасала. Шэнь Юань словно вернулся в те печальные времена, когда жил на земле и был болен. Снова беспомощная зависимость от чужих людей. Как бы он ни был терпелив, лечебные процедуры, как и в прошлой жизни, были мучительными. Ци помогала, освобождение от сгустков проходило быстрее, а от ран не оставалось и следа, но от боли ци не избавляла. Он снова начал сжиматься в комочек при виде лекарей. Раньше врачи приходили, сияя приклеенными улыбками, теперь мелко кланяются и выражают почтительность, разницы никакой. Боль, которую несли их руки, оставалась болью. Лао Гунчжу, который перестал есть и спать, разыскивая зачинщиков нападения, казалось, видел всё. Он единственный не просил потерпеть и не объяснял избитые истины, что эти муки и есть лечение. Глава Хуаньхуа сделал проще — организовал свою работу так, чтобы всегда видеть Шэнь Юаня. Теперь стоило вскрикнуть от боли — и на лекаря гранитной плитой ложился предупреждающий взгляд. Это не избавляло от боли, но необъяснимо становилось легче. Комната была перегорожена так, что посетители не видели лежащего Шэнь Юаня, а Лао Гунчжу достаточно было бросить взгляд. Он повелел использовать не тонкие ширмы, а большие деревянные полотнища, напоминающие раздвижные двери, последняя секция рядом со столом Лао Гунчжу была не под потолок, а половинчатой. От такой заботы заходилось сердце, словно он и вправду был самой большой драгоценностью, которая требовала постоянной охраны. Совместное совершенствование им запретили, лекарь, такой старый, что его спина напоминала скрючившееся дерево, сказал, что буря ци — так и сказал «буря», взбаламутит кровь, и сгустки опять распространятся по телу, закупоривая вены. Так что всё, что мог делать Шэнь Юань — это смотреть на суровое, сосредоточенное лицо, сильные руки, перекладывающие бумаги, и губы, делающие глоток из чашки с чаем, и думать. Только сейчас Шэнь Юань осознал, насколько всё серьёзно, его план сработал не так, как он ожидал, и Лао Гунчжу оказался не таким, как он представлял, читая новеллу. Дворец Хуаньхуа действительно был отличным решением: подальше от Цанцюн и главы Юэ с его странными чувствами к названному брату, подальше от не родившегося пока Ло Бинхэ. Большой дворец с толстыми стенами, огромными залами и крытыми переходами, отличная библиотека, шикарная еда и никаких невзгод средневековой жизни. Вот только Лао Гунчжу… Шэнь Юань до сих пор до конца не понимал, как так получилось? Когда из временного любовника, постельной грелки он стал чем-то большим? Почему в этой жизни глава Хуаньхуа не выбрал Су Сиянь — мать Ло Бинхэ, а выбрал его? И настойчиво выбирал раз за разом, почему? Следили за ним не за страх, а за совесть. Его не просто окружили слугами, у каждой двери и у каждого окна стояли стражники из личной охраны главы ордена. Неизвестно, что уж им сказали, но с Шэнь Юаня не сводил глаз, по крайней мере, один человек, это нервировало. Это заставляло задуматься. Лао Гунчжу дал ему защиту и дом, прибежище его сыну и его женщине, а что он давал Лао Гунчжу, помимо хорошего секса? Ведь, как известно, только на нём отношений не построишь. А у них даже свиданий не было — и сразу свадьба.