* Лао Гунчжу *
Лао Гунчжу много работал, он стал строже и почти вернулся к прежнему образу. Всё было как всегда, кроме ци. После болезни он выяснил, что резко прибавил в силе и даже не заметил, когда. Со своей силой он жил долгие годы и привык к её уровню, но там, где раньше навстречу откликался поток, теперь вскипала бурлящая река и сносила всё напрочь. Он не мог больше тренироваться с обычными мечами, у них начинало дымить лезвие. Его ци, не находя дороги в металле, прокладывала её сама. Ему пришлось использовать духовный меч, но и это не помогало. На любую его эмоцию взметалась ци бурным потоком, он не мог даже спать, во сне его одолевали кошмары и ци разносила комнату. Кошмары разные: вот меч исчезает под ногами Шэнь Юаня, и он летит прямо на скалы, его тело ударяется о каждый камень, оставляя кровавые следы на сером, и Шэнь Юань остаётся сломанной куклой лежать внизу. Лао Гунчжу слишком хорошо знал, как выглядит падение с меча, его поколение повидало много кровавых смертей. Его мозг вспоминал виденное в мельчайших подробностях, но теперь в его снах мёртвыми лежали не его старые друзья или недруги, а его Шэнь Юань. Лао Гунчжу гнал мысли о Шэнь Юане, но ци не давала забыться, на каждый сон, на каждое воспоминание ци бесилась, угрожая искажением. Он понял, что не успокоится, пока не выяснит, что с Шэнь Юанем.***
Это кажется, что пустынная дорога белым днём пуста и никого нет. Окрестному люду делать совершенно нечего, так что у разговора бессмертного мастера с Шэнь Юанем было штук десять свидетелей. Они вспомнили всё: как Шэнь Юань кувыркнулся в траву, как пытался отказаться от приглашения, в какие цвета был одет бессмертный мастер, как выглядел его меч и какой была гуань в волосах. Цанцюн! Кто бы сомневался! Щенок вырос и стал главой ордена, и Шэнь Юань сменил одного главу на другого. Но настоящей злости не было, уж себе-то можно не врать, он был почти счастлив, что Шэнь Юань жив. Он даже смог нормально поспать, не затапливая своей ци весь этаж. Теперь, когда он разобрался с делами ордена и выяснил главное — Шэнь Юань жив — он оставил наблюдателей собирать информацию о жизни Шэнь Юаня в школе двенадцати пиков. Теперь надо получить ответы на вопросы, которые он слишком долго боялся озвучить вслух — так кто такой Шэнь Юань? Гибкий, молодой, потрясающе красивый, с хорошими духовными корнями мальчишка, без семьи, без друзей, оказался на пороге его ордена один. Сам прорвался через стражу и убедил его взять в ученики. Мальчишка не ел обычную еду, его вкусы больше напоминали избалованного отпрыска очень и очень богатого рода, который не считает деньги, а манера поведения — что этот род ещё и очень силён, настолько, что даже такой слабый парнишка смел говорить с главой ордена на ты. Потерянный принц, сын кого-то из небесной канцелярии? Но у него шрамы на спине от кнута, его изгнали? Лао Гунчжу позвал и допросил библиотекаря, тот не сказал ничего нового, кроме того, что парень очень быстро читал и писал. Это укладывалось в образ потерянного сына старого и сильного рода, но парень не умел драться, знал всего несколько стоек, меч в руках держал так, как будто взял его в руки года два назад. Старые семьи учат держать меч чуть ли не с рождения. Уже новорожденным дарят их первый меч. Или парня готовили не к войне, а к интригам и должности любовника? Лао Гунчжу скрипнул зубами — и это тоже было в манере старых родов. Он сбежал, не захотел жить с кем сказали? Это было в стиле Шэнь Юаня. Так можно гадать до бесконечности! Лао Гунчжу сделал то, что должен был сделать сразу, а не строить догадки, боясь задать вопросы впрямую. Он отправил шпионов с наказом поднять всю информацию, что делал Шэнь Юань перед тем, как появился во дворце Хуаньхуа. Шпионам потребовалось больше трёх месяцев, чтобы отследить путь У Яньцзы и вернуться до дома господина Цю. — Раб? Выкупил себя сам? Кухарка?! Хотел жениться?! Демонический совершенствующийся?! Это звучало настолько невообразимо, что Лао Гунчжу решил всё увидеть сам. Его не интересовала могила демонического совершенствующегося, он сразу полетел к дому семьи Цю. Он приземлился поодаль и зашёл не через главный вход, а через ворота для слуг. Что же, кухарка явно была, а рядом с ней стоял мальчишка лет трёх, и на его лице были зелёные глаза Шэнь Юаня. За детской пухлостью было пока не понятно, но на взгляд Лао Гунчжу малыш был вылитый Шэнь Юань. И к этому малышу приблизился господин с плёткой. Лао Гунчжу не раздумывал, меч плашмя ударил замахнувшуюся руку, выбил кнут и отбросил мужчину в сторону. В этот момент мать с криком: «Шэнь Юань!» — успела добежать и подхватила ребёнка на руки. Сомнений не осталось. Лао Гунчжу подошёл ближе и приказал: — Отдай мне ребёнка! Мать испуганно замотала головой и бросилась к кухне, плотно закрывая за собой дверь. Лао Гунчжу осмотрел двор семьи Цю, сам господин всё ещё лежал в пыли, видимо, это и был господин Цю, и вот и мужчины, которые насиловали его Шэнь Юаня. Лао Гунчжу приподнял руку, рядом нарисовался шпион. Отдав приказания позвать старейшину и его отряд верных людей, Лао Гунчжу неспешно пошёл к дому семьи Цю. За каждой семьёй водились грешки, и он просто поможет смертному правосудию их найти. У него были нужные люди и нужные связи, изъяви он желание — император мог и всю семью подарить, смертные правители понимали, что с дворцом Хуаньхуа лучше дружить. Но Лао Гунчжу не любил фаворитизма и одолжений, лучше действовать законно, и на совершенно законных основаниях господин Цю отправится на каторгу. Несостоявшаяся невеста… Мужчина с трудом разжал кулаки, эта тупая хабалка посмела претендовать на его Шэнь Юаня. Замуж её! А слуг он совершенно законно выкупит и спустит с них шкуру сам, медленно, пусть знают, что такое гнев главы дворца Хуаньхуа. Они посмели прикоснуться к тому, что принадлежит ему. Умирать они будут долго. Всё было решено менее чем за сутки. Девицу выпороли за непослушание и выдали замуж, благо её брат уже рассматривал кандидатов. Конечно же, господин Цю не доплатил налоги, и его дом ушёл в их уплату, а сам он отправился на каторгу. Женскую часть слуг Лао Гунчжу отпустил с миром, а мужскую ждала весёлая жизнь на нижнем этаже дворца Хуаньхуа, он помнил каждого. Остались кухарка и её сын. Лао Гунчжу хотел просто забрать мальчика силой, но у кухарки оказались плетёные вещички, сделанные Шэнь Юанем: и пояс, и браслет, и сумочка, и даже подобие колье. Руку Шэнь Юаня Лао Гунчжу узнал бы всюду, такие верёвочки тот плёл, задумавшись, потом распускал. Мужчине было сложно поверить, что его хрупкий тонкий Шэнь Юань был с этой женщиной, но подтверждение бегало рядом. Что же, он убедился, что Шэнь Юань, несмотря на свои предпочтения, оставался мужчиной и вёл себя соответствующе. А это значило, что он не потерпит осуждения своих действий, и раз уж он выбрал своему ребёнку такую мать — с этим придётся считаться. Не хотелось опять столкнуться с гневом Шэнь Юаня, так что, если он планировал его вернуть, ссориться с матерью его ребёнка ему не следует. Имя Шэнь Юаня оказалось волшебным — она сразу поверила, что его прислал Шэнь Юань. Такая вера была бы удивительно наивна, не знай глава ордена, что Шэнь Юань — именно такой, вот он-то способен на самые безумные поступки и головокружительные решения. Женщина, видимо, это тоже знала.***
Лао Гунчжу думал, как оградить ребёнка от интриг и подстав — он слишком маленький для жизни во дворце. Донесения из Цанцюн не радовали — Шэнь Юаня не выпускали за пределы пика, о нём шептались ученики и говорили отвратительные вещи, а глава Цанцюн не окорачивал сплетников! Лао Гунчжу тяжело дышал, пытаясь взять под контроль ци, злость застилала глаза, хотелось рвать и метать. Но его сила в этот раз была совершенно бесполезна. Цанцюн слишком силён, он не мог так подставить свой орден и пойти на заведомую проигрышную битву, даже ради Шэнь Юаня не мог. Ци клубилась тёмным облаком. В комнату с топотом вбежал сын Шэнь Юаня, мальчик, как и его отец, не понимал запретов и походя сносил все запоры. Как он это делает, разобраться пока не смогли. Он прискакал, болтая свои детские глупости, и ци главы ордена медленно успокоилась. — Что отец, что сын, — устало улыбнулся старый глава дворца. Он хорошо придумал попросить дочь позаботиться о мальчике. На удивление они быстро нашли общий язык, мальчик был столь же мил и очарователен, как и его отец, а избавившись от угроз, вообще стал любимым ребёнком всего ордена. Никто даже не отпускал ехидных замечаний, что его мать кухарка. А глава ордена всё ещё разбирал документы семьи Цю. Так он выяснил, что мальчиков изначально было двое: Юэ Ци и Шэнь Цзю. Так кто же ты, Шэнь Цзю, называвшийся Шэнь Юанем? Господин и его слуга, сброшенные с небес? Тупой, но сильный охранник — очень полно соответствовало мнению Лао Гунчжу о Юэ Ци. И умный, но совершенно не приспособленный к жизни молодой господин — Шэнь Юань. Чем больше разбирался Лао Гунчжу, тем сильнее появлялась уверенность, что Шэнь Юань — сын одного из родов, живущих на небесах, слишком уж отличалось его поведение. Спал он только на мягких перинах, закутанный в одеяла и обложенный подушками, в купальню ходил дважды в день, меч забывал, одежды выбирал или аскетично белые, самые простые, или наряжался, как самая яркая птица. Не любил бывать на улице даже в саду, но с удовольствием гулял коридорами дворца, осматривая фрески, гобелены и картины. На гуцине он играл те мелодии, которые никто никогда не слышал. Даже в простых вещах чувствовалась его инаковость — браслет для кухарки был сплетён незнакомыми узлами, и хоть узлы были самыми простыми, в итоге получался замысловатый узор, а стоило укрепить браслет, напитать его ци — и он становился защитным амулетом. Теперь этот укреплённый браслет, напитанный ци главы ордена, носил сын Шэнь Юаня. И он работал. А карта с его пометками? Он не просто соединил карты в единое целое, оставив их крупными кусками, каждый кусок на отдельной странице, просто пронумеровав их, он добавил туда заметки путешественников, дополнив карты понятными схематичными значками, он даже не забыл дать им пояснения. На такую работу способен далеко не каждый старейшина-книжник. Даже старик смотритель библиотеки, всю жизнь проведший с книгами, не сразу понял простую и очевидную логику построения карт. А ведь у Юаня была только секция библиотеки для младших учеников и несколько дней в книжной лавке. Что будет, если дать ему доступ ко всей библиотеке… Его готовили в любовники правителя-завоевателя? Кому ещё могут быть нужны такие знания? С кем может воевать небесный двор? Теперь, окружённому фактами, Лао Гунчжу было сложно отрицать, что мальчишка был уникален всегда и во всём. И у него совершенно не было причин оставаться с Лао Гунчжу, кроме добровольного желания. С такими навыками его бы приняли где угодно, от императорского дворца до любого ордена Бессмертных. Даже на Цанцюн. А ведь бывший охранник явно неровно дышит к своему господину. Получалась картина, от которой кружилась голова — сын неба выбрал его среди многих, человек с такими знаниями и навыками не мог делать случайный выбор! И отдался ему со всей страстью, потому что сам этого хотел. Даже его бордельные привычки находили своё объяснение, мальчика готовили в любовники, в умелые страстные любовники. Во всех странах самое страшное — это предательство, а искренняя любовь и преданность становятся настоящей силой. Хорошо обученный любовник был настоящим щитом от различного рода охотников и охотниц за силой и властью. Шэнь Юань был именно таким. Даже ненадолго встав рядом, он усилил главу ордена, который уже много лет бессмысленно бился, считая, что эта сила — его предел, но стоило появиться Шэнь Юаню, и все границы оказались сметены. Не важно, для кого готовили Шэнь Юаня, он выбрал его сам и встал рядом с ним, за его спиной. Даже Су Сиянь, был бы он так равнодушен к молодой красавице, не будь рядом Шэнь Юаня? Своей семье она не станет противится и выполнит пожелание родственников лечь под главу второго по силе ордена, женой ли, наложницей ли, не важно! Факт останется фактом, он годится ей в прадедушки, нет ничего более жалкого, чем старик, влюблённый в красотку и бегающий за ней. А дальше классическая, много раз воспетая в песнях история: красавица влюбляется в молодого красавца, их как раз целый орден, и все, как на подбор, молодые и родовитые. Старик становится рогоносцем. А зная свой характер, он этого не оставит, любовника убьёт, а девицу запрёт. Итогом станет разрыв отношений с семьёй Су, сторонники этой семьи, богатые и родовитые кланы, тоже постараются максимально отдалиться. Он, как глава, потеряет репутацию, пойдут слухи, богатые рода не захотят отдавать детей в ученичество, особенно девочек. Это ударит уже по силе и репутации дворца Хуаньхуа. Его дочери придётся несладко, имя старого хозяина дворца Хуаньхуа Лао Гунчжу будет ассоциироваться с похотливым стариком, а не с величественным бессмертным. Ордена даже могут выступить против её назначения новой главой дворца, и никакой брак с Гунъи Сяо тут не поможет. И этого всего он избежал, просто имея Шэнь Юаня в своей постели. А дурной характер Лао Гунчжу всё испортил.