Лес манил ее всегда

      Агата вдруг вытащила из кармана статуэтку котика и стала рассматривать так, будто хотела что-то прочитать на ней. — Вы так внимательно рассматриваете эту прелесть, наверно, по Эрнесту скучаете, — улыбнулся Остин. — Ну, как сказать… Не то чтобы я беспокоюсь, но… — Если вы считаете, что это необходимо, то я не стану вас задерживать. Кошки — это святое. Я и сам должен проведать Рамону. Вдруг опять гуляет, где не положено, или что-нибудь разбросала. — Мне просто неловко это говорить, вдруг вы подумаете, что я не очень вежлива. — Нет, все в порядке. Я бы не хотел, чтобы из-за меня пострадал ваш котик.       Он достал шкатулку и открыл ее. Свет, исходивший из нее, стал зеленоватым. — Ну что, отправимся в обратный путь? — Да, пожалуй… — Мяу, — кивнул Бен. — Точно также закрываем глаза и не открываем, пока я не скажу.       Агата и Бен закрыли глаза, и Остин, сделав то же самое, сказал: — Дорогая шкатулка, верни нас обратно.       Страх коварно сковал тело Агаты, ведь возвращение больше напоминало резкое падение, чем спокойное плавание в воздухе. — Открываем глаза и радуемся садику… Все хорошо, Агата? — Остин положил руку на шею Агаты, лежавшей на боку, съежившись. — Простите, я совсем забыл сказать, что возвращение будет не очень приятным. — Мяу? — спросил Бен, глядя на нее потускневшими глазками. — Ничего, я в порядке. Просто испугалась немного, — Агата расслабилась, чувствуя, как прохлада от руки Остина окутывает все тело. — В следующий раз будем держаться за руки, — он провел по лицу Агаты, и она улыбнулась.       Остин помог ей подняться. Глазки Бена заблестели, и он снова принялся нюхать любимые цветы — бордовые бархатцы. — Очень уютный садик. — И очень ароматный, — Остин убрал шкатулку в комод, вытащил мешок льна и протянул Агате. — Это ваш лен.       Она взяла ценность и насторожилась, сжимая ее в руках. — Что-то не так? — Я слышу, будто внизу плачет какая-то девушка. Тоненько, протяжно. Ей, наверно, очень плохо, — тихо сказала Агата, убирая мешок в карман. — Хм, странно. В этой башне обычно никто не плачет. Вы с Беном тогда выходите и начинайте спускаться, а я закрою дверь.       Агата шагала осторожно, боясь спугнуть незнакомку громкими шагами. Бен, мысленно прощаясь с прекрасными пахучими бархатцами, последовал за хозяйкой. Он не слышал плача, но предчувствовал что-то нехорошее. Что-то страшноватое, что-то, чего не должно быть. Остина посетили подобные ощущения. — Такое впечатление, что она потеряла кого-то, кого очень любила. Скорее всего, мужа, — Агата запустила руку в карман, касаясь статуэтки котика, будто надеясь, что это поможет отвлечься от грустных мыслей. — Почему именно его? — Не знаю, интуиция подсказывает. Не исключено, что он был ей дороже всех, кого она знала. — Кажется, теперь и я ее слышу. — А вы раньше не слышали ее голос? — Не припомню.       Плач становился все печальнее и печальнее. У Агаты возникло ощущение, что она сама скоро превратится в призрака, бесплотного и несчастного, обреченного вечно бродить по замку. А может, по полю. Подобно Джорджу, ставшему в том сне черной фигурой, бродить бесцельно, забыв свое я… — Может, это призрак? Какой-то слишком скорбный плач, как для живого существа, — голос Агаты дрогнул. — Почему нет, все может быть. Вы плачете? — Пытаюсь не плакать… Настолько горького плача я никогда не слышала, невозможно не сочувствовать ей. — Но вы пока не знаете ее. Может, она и не стоит того, чтобы ее жалеть. — А вдруг стоит? Вдруг она была очень хорошей и доброй? — Хм, ну, допустим… — Это я и хотела бы проверить, потому что пока я не знаю, кто она такая, я не успокоюсь. Я не боюсь узнать то, что она не достойна моей помощи. Хуже будет пройти мимо, так и не поинтересовавшись, что и с кем произошло.       Башня кончилась. Коридор, освещенный настенными фонариками, пустовал. — Она у второго фонарика справа, видите, Агата? — Не вижу, Остин. Наверно, призраки не всегда показываются? — Да, не всегда. Но я — вампир, и никакой призрак от меня не скроется. Призовите бражников, тогда увидите ее. — Она не испугается меня? — Думаю, не должна. Если сейчас не убежала, то это хороший знак.       Сомнения мешали Агате решиться. Вдруг таинственной гостье не понравится вторжение в личное пространство, да еще с участием большой стаи бражников? Один бражник вдруг отделился от приятелей, преодолел небольшое расстояние и сел на стену.       Около него начали вырисовываться очертания тонкой руки. Пальцы едва коснулись пестрых крылышек. — Вот это да. Она любит бражников, — прошептала Агата. — Вы видите ее? — Только ладонь и запястье. — Это хорошо, значит, она вам доверяет. Время призвать бражников точно пришло. — Ну… Ладно, надеюсь, ничего не случится. — Все будет хорошо, она вряд ли убежит. Вы же не какой-то злобный дух-старичок, забирающий воспоминания, не так ли? — Остин улыбнулся.       Плач прекратился. — Она смотрит прямо на вас с интересом и надеждой. Вы нужны ей прямо сейчас, Агата. — Тогда я иду. Милые бражники, скройте меня.       Стоило бражникам собраться вокруг Агаты, как она, увидев девушку с двумя хвостиками, застыла. Более печальных глаз Агата не видела за всю жизнь. Неужели она никогда не знала счастья? Какое ужасное горе могло с ней случиться?       Агата сделала несколько маленьких шагов. Ноги слушались не очень хорошо, словно их кто-то держал или заколдовывал злой магией. — Привет, Агата, — голос звучал красиво и нежно. — Не бойся. Меня зовут Мюриэль. Хорошо, что ты пришла. Мне стало чуть лучше и слезы пропали сами собой. Хочешь, я расскажу тебе свою историю? — Да, хотелось бы ее знать. Вдруг я смогу чем-нибудь помочь. — Это случилось… Наверно, недели две назад. Я жила спокойно, безмятежно, работала портной. У меня было все, что мне было нужно, пока не случилось… — Мюриэль заморгала. — Так, я забегаю вперед. Как думаешь, какое чувство самое прекрасное из всех? — Любовь? — Конечно, любовь. Нет ничего прекраснее и ужаснее, чем любовь. Стоит только ей начаться, как… Как сразу все начинает закручиваться, словно коварный водоворот. И в нем немудрено утонуть, да. А началось все с того, что я пошла в сад. Мне хотелось в ту теплую лунную ночь погулять. Наше знакомство состоялось несколько нелепо, потому что я… Запнулась о какое-то растение и упала. И тут появился он… — Мюриэль улыбнулась, вспоминая момент знакомства. — Тот самый, кто был создан для меня. Как же мне было неловко, что я так невовремя упала. Я думала, он станет смеяться надо мной. Но он не стал этого делать, и даже протянул руку. Так мы и познакомились. Его звали очень красивым именем Стивен.       Мюриэль что-то вытащила из кармана и стала рассматривать. — Да, красивое имя. А что было потом? — Мы немного погуляли по саду. Стиви все рассказывал о себе да о своих талантах. Конечно, он, как потом выяснилось, несколько их преувеличил, но это не помешало ему меня очаровать. Стиви увлекался зельеварением, а еще он разводил рыбок и ставил на них эксперименты, используя зелья. Некоторые рыбки у него выходили не очень удачными, но это его не останавливало. Он всегда был ужасно целеустремленным, — Мюриэль хихикнула. — Целеустремленность — это хорошо. Весьма ценное качество. А как Стиви выглядел? — Он был красивым парнем, но одевался своеобразно. Любил яркие цвета в одежде, а стригся почему-то под горшок, а еще носил круглые очки. Он как-то отличался от других. Не было во всем королевстве ни одного похожего на него парня. Кто же еще мог так верить в себя, как Стиви? Наверно, никто. Мы много проводили времени вместе. Нам казалось, что нас ничто не разлучит. Но как же мы ошибались…       Мюриэль едва не заплакала снова, но сдержалась. Возможно, потому, что Агата попыталась ее обнять. — Я не чувствую твоих рук, но мне приятно. Что ж, я должна рассказать это до конца, раз начала. Однажды нам захотелось отдохнуть где-нибудь подальше от других. Я надела самое красивое платье и заколки в виде божьих коровок, а он надел костюм с оранжевым галстуком. Мы направились в темный лес, тот, что около замка. Мы долго гуляли, болтали о всяком разном. Он рассказал об очередном неудачном эксперименте с рыбками, а я похвалила его за старания. Как же он любил комплименты… Он так и таял от них, расплываясь в улыбке. Мы вернулись уже под утро, и я осталась у него. Перед сном мы занялись любовью. Он был очень страстным, и очень нежным. Как в последний раз целовал меня и ласкал… Я уснула в его объятиях. Мне снился прекрасный сон про то, как мы поженились… Но потом… Потом…       Мюриэль поднесла руки к лицу. — Нет, я отказываюсь в это верить… Когда я проснулась, Стиви не было в живых. Этот ублюдок… Он убил Стиви, вонзил в его бедное сердце нож. И собирался убить меня, если я не соглашусь стать его женой… Отвратительный, недостойный урод… И он еще смел предполагать, верить в то, что я смогу его полюбить? Смел думать, что я так просто полюблю его?!       Агата не могла поверить в то, что случилась такая несправедливость. Как так можно было поступить с теми, кто не желал тебе зла? — Если он еще жив, он об этом сильно пожалеет! — вскрикнула она с такой силой, что бражники чуть не разлетелись от испуга, а Мюриэль вздрогнула. — Как он выглядел? — У него неприметная внешность: волосы блеклого русого цвета, почти белые глаза, невыразительные черты лица. Ростом он был ниже тебя, пожалуй. Одет был в коричневую мантию, немного грязную. — Так, запомнила. А ты не рассказывала кому-то о нем? Вампиры же могут видеть призраков. — Я хотела, но передумала. Когда я стала призраком, прошло, наверно, уже столько времени, что никто бы не поверил мне. Я проверила дом Стиви, но там не осталось никаких следов преступления. Сам он куда-то исчез. Я искала его везде, но так и не нашла. — Я могу поискать его. — Спасибо тебе большое! — Мюриэль попыталась обнять Агату, но руки немного прошли насквозь. — Возьми это, — она протянула ту самую маленькую вещицу, которая оказалась большим амулетом со сдвигающейся крышкой.       Внутри была картинка, нарисованная довольно подробно и аккуратно. Молодой вампир широко улыбался. Агата невольно улыбнулась: очень забавно выглядели его большие растопыренные уши и длинный нос. — А ты же оборотень, да? — Да, недавно им стала. — Я слышала о твоих бражниках. Мне даже хотелось, чтобы они принесли мне кольцо. Но тебе оно будет нужнее. В целом, я все рассказала, хотя… — Мюриэль приложила руку к подбородку. — Ну конечно, как я могла забыть! У Стива есть прозвище — Морской Властелин. На него он точно отзовется. Ладно, не буду тебя задерживать, Агата. Удачи тебе.       Прежде чем Агата успела что-то сказать, Мюриэль зачем-то вошла в стену, а бражники разлетелись. — Снова будете помогать? — раздался ласковый шепот.       Агата обернулась. Остин стоял рядом, улыбаясь. — Я должна их воссоединить. Они не заслужили смерть. Негодяй должен быть наказан. Наказан во чтобы то ни стало! — она дернула кулаками. — Он будет наказан, не сомневайтесь, — он взял ее за руку. — Мне кажется, я где-то его видел. Только никак не могу вспомнить, где именно. Может, в саду… А может, и не совсем… Я припоминаю, что было расследование, но к сожалению, никто ничего так и не раскрыл. Этот негодяй слишком хорошо заметает следы. — Надо было ей сразу все рассказать, как есть. О таких вещах нельзя молчать. Нельзя признавать, что зло победило. — Да, нельзя. Но вы будьте осторожнее, не ищите в одиночку злодея. Если он что-то заподозрит, то вы можете стать следующей, — Остин серьезно посмотрел на Агату. — Понимаю. Но как бы мне хотелось поскорее помочь этой милой паре. — У вас это получится, я уверен.       Они погрузились в задумчивое молчание. Агата подозревала, что подлец прячется где-то в королевстве. Наверняка скрывается в неприметном домике, пещере или норе. Агата надеялась, что он не ушел далеко. Остин вспоминал, где видел своего подданного, о котором раньше как-то не задумывался. Он не ожидал, что Мюриэль явится и расскажет свою историю. И поэтому сейчас был немного в замешательстве. Ему хотелось помочь Агате, да и Мюриэль стало жаль. Он не знал ее близко, и теперь сожалел, что так и не успел с ней подружиться.