Лес манил ее всегда

      Огонь в камине скоро начал приятно и успокаивающе потрескивать. Бражники изучали новый дом, ползая и летая вокруг. Разобрав сумку, Агата сидела у огня в деревянном кресле-качалке. Его спинку украшали причудливые узоры из роз и львов, а ручки были выполнены в виде львиных лап. Только Агата села в это кресло, как на нее повеяло каким-то особенным уютом, будто оно было зачаровано. Она почувствовала себя так, будто жила в этом доме всегда, пока какая-то злая сила не разлучила ее с лесом. Будто все годы, прожитые у людей, были лишь долгим и пустым сном. Кресло вздрогнуло: Эрнест и Бен играли в догоняшки.       — Агата, ты есть хочешь?       — Не очень, я дома поела.       — Мне нужно поохотиться, поэтому я ненадолго уйду. Бен будет присматривать за домом. Если что не так, обращайся к нему. Только не проси залезать куда-нибудь высоко, он не очень ловкий. И никуда не выходи, я попрошу его закрыть дверь. Я очень переживаю за тебя, так что сразу прячься со своим кольцом, если тебе будет хоть что-то угрожать.       — Хорошо, Джордж. Ты тоже будь осторожен.       Джордж крепко обнял Агату на прощание и попросил Бена закрыть дверь за ним.       Мысли о ней никак не уходили. Ему хотелось расслабиться, зная, что она здесь, рядом, что она готова жить с ним до самой смерти, но он очень переживал за то, примут ли ее в стаю. Родиться оборотнем — это одно, а стать им — несколько иное.       Вряд ли вожак и все остальные будут ей доверять. Она, конечно, может прятаться с помощью кольца бражников, но рано или поздно ее могут обнаружить. Поэтому… Стоит ли ей сразу рассказать о себе, или лучше прятаться всю жизнь?       Пока Джордж ловил зайца на знакомом участке, к нему пришла идея сбежать в другой лес. Зачем, в конце концов, терпеть то отношение к себе, которое не заслужил, к тому же подвергая любимую опасности? Конечно, еще неизвестно, какие опасности могут поджидать в других местах, но тем не менее.       Агату, в свою очередь, заинтересовали портреты в спальне, которые были нарисованы очень правдоподобно и мягко светились. Везде была она — рыжая оборотница. Как в облике человека, так и в облике волчицы она была прекрасна. На некоторых картинах ее волосы были собраны в аккуратную косу, на некоторых — в низкий хвост, а глаза были голубыми, как у Агаты, только бледнее. Из одежды она предпочитала скромные длинные платья, а на голове иногда носила нежные цветочные венки.       Что-то в этом образе показалось Агате отталкивающим, даже пугающим, но что, она никак не могла понять. Она понимала, почему Джордж ничего ей не рассказывал. Не самая лучшая идея — рассказывать о бывшей на первых порах, но сейчас… Сейчас Агате почему-то очень хотелось узнать как можно больше о ней. И дело было не в ревности или чем-то подобном. Агата не сомневалась, что Джордж больше не встречается с этой таинственной особой.       Может, это была замаскированная шпионка? Или злой дух, призрак? Что-то было явно не так. Оборотни не должны так выглядеть, навевать такое настроение, неважно, урожденные они или нет…       Агата вспомнила портрет темно-серого оборотня с ледяными глазами. Нет, его взгляд был совсем другим. Холодным, пронзительным, но все-таки живым. Что насчет портретов безликих людей, то они вызывали страх, подобный страху перед портретами оборотницы, но намного сильнее.       Что, если энергия огоньков, которой Джордж писал картины, излучает страх? Вдруг к ней надо просто привыкнуть? Или, возможно, Джордж просто не умеет правильно передавать характер?       Агата огляделась и поняла, что сидит под большим, старым и трухлявым дубом. Сквозь листву пробивался противный холодный свет, напоминающий о серебре. Вокруг дуба росло много противных мухоморов с красными, как свежая кровь, шляпками, а за самыми дальними мухоморами начиналась черная тьма. Агата попыталась встать и попала рукой в мерзкую липкую паутину. С криком Агата подскочила и стала вытирать руку о куст, росший рядом.       — Надо, же бедная Агата боится паутины, — раздался насмешливый голос откуда-то сверху. — Что ты вообще здесь делаешь, раз такая трусливая? Чтобы просто так здесь умереть? А что самое печальное — потом тебя никто и не вспомнит, потому что ты никто, глупое, трусливое ничтожество. Ха-ха-ха…       Страх мгновенно сменился гневом. Агата с рыком разнесла куст за несколько ударов.       — У тебя еще и проблемы со слухом? Я наверху.       Агата посмотрела вверх и крикнула что есть сил:       — Не знаю, кто ты такая, но ты не имеешь никакого права смеяться надо мной! Проваливай отсюда, пока жива!       Подул холодный ветер прямо в лицо Агате, и дуб зашелестел листьями, будто шепча что-то зловещее. Она, не дождавшись ответа, решила уйти куда-нибудь отсюда, вдруг удастся найти дорожку, ведущую домой.       Шаг во тьму, второй, третий…       Никаких звуков. Звенящая тишина. Агата напрягала слух, чтобы услышать хоть что-то, но ни ночные звери, ни филины не подавали голос. Может, их тут и не было вовсе?       Вскоре Агата почувствовала, что поднимается. Чем дальше, тем становился круче подъем, но тьма не отступала. Скоро пришлось цепляться когтями за землю, чтобы карабкаться вверх. Знакомый насмешливый голос прошелестел откуда-то сверху:       — Что ты здесь делаешь, Агата? Может, не стоит лезть вверх?       Агата сделала резкий рывок вперед и раздраженно ответила:       — Я иду домой! И кем бы ты ни была, не смей меня останавливать!       — Ну хорошо. Но будь осторожна, не то бедный Джордж снова останется один-одинешенек…       — Не останется, вот увидишь!       Гнев придал Агате решимости, и подъем стал казаться легче. Скоро наверху забрезжил теплый и приятный золотой свет. Через пару минут кто-то помахал тонкой черной лапкой, похожей на лисью.       Агата вспомнила о том, кто таинственно появился на облаках, сопровождал ее и Джорджа, а потом вырыл яму в облачном доме и прыгнул в нее. Неужели он снова здесь? Что ему нужно? Он хочет чем-то помочь или наоборот, навредить?       Последний рывок, и перед Агатой предстала пещера. Ее стены выглядели неестественно гладкими и ровными, без единой царапинки или трещинки. В центре ярко горел костер на аккуратно сложенных бревнах. Возле него сидела знакомая маленькая фигурка с гривой, помахивая пушистым хвостом.       — Привет. Я помню тебя, — тихо сказала Агата, боясь спугнуть. — Ты — тот самый, кто был в моем прошлом сне.       Лисенок повернул голову и громко тявкнул. Агате показалось, что он приглашает ее подойти ближе и сесть рядом, что она и сделала. Лисенок уставился на нее с немым вопросом. Взгляд карих глаз был таким пронизывающим, что она застеснялась.       — Я… Понимаешь, оказалась под дубом… Не помню как… Потом встаю, вляпываюсь рукой в паутину, а ее я очень-очень боюсь, поэтому я закричала, вытираю руку о куст… И эта странная девушка мне и говорит, что я трусливая, глупая, что меня никто и не вспомнит после смерти…       Лисенок кивнул, как бы говоря: «Ага, продолжай, я внимательно слушаю».       — А потом… Вокруг дуба росло много-много мухоморов, их кровавые шляпки были какими-то жуткими. Да, я уже оборотень, и я почему-то испугалась чего-то похожего на кровь…       Лисенок снова кивнул.       — Я, в общем, пошла наугад, во тьму. За мухоморами было все черным-черно. Не знаю, сколько я шла, пока не начался подъем. И тогда эта девушка снова ко мне пристала с целью подорвать мою решимость. Ну а потом, ты и сам знаешь…       У лисенка в лапе возникла красная роза без шипов, и он протянул ее Агате.       — Это мне? Спасибо, — Агата взяла цветок и вдохнула его нежный аромат. — Очень вкусно пахнет.       Лисенок улыбнулся, прыгнул в огонь и растворился. На стенах, начиная с краев, начали проявляться узоры в виде плюща и бражников мертвая голова. В центре наметился портрет целующейся пары, и вскоре Агата разглядела себя и Джорджа. Радость и умиротворение наполнили ее душу. Да, это действительно любовь, и любовь навсегда. Джордж был именно тем, с кем можно провести всю жизнь, кому можно доверить разные секреты, с кем можно пойти искать приключения…       Вдруг стены поплыли, превращаясь в вихрь, который кружился все быстрее и быстрее. Пара мгновений — и вихрь исчез, уступив место знакомому камину. Бен громко и настойчиво спрашивал:       — Мяу? Мяу? Мя-яу?       Протерев сонные глаза, Агата посмотрела вниз. Бен стоял с очень озадаченным видом. В одной руке он держал пустую деревянную кружку, а пальцем другой постукивал по ней.       — Ты считаешь, мне нужно попить?       — Мяу, — кивнул Бен.       — Ну, можешь принести. Как я так задремала, интересно…       — Мяу, — пожал плечами Бен и побежал к двери.       Выбежав из дома, он направился по крошечной дорожке среди зарослей пионов. За этими зарослями начинался ручей. В его голубоватом свечении порхало множество разноцветных ночных бабочек. На другом берегу стояли низкие, но очень пушистые ели, которые будто сторожили ручей от непрошеных гостей. Недалеко на ветке притаился большой филин. Вскоре он заметил Бена и громко ухнул, отчего тот вздрогнул и чуть не выронил кружку. Что-то фыркнув и погрозив филину кулаком, Бен понюхал воду, убедился, что она не отравлена, и набрал воды. Какая-то бабочка села ему на голову, и он, не заметив ее, поспешил домой.       Агата встала, потянулась и пошла в спальню взять с тумбы шкатулку, чтобы проверить время. Было 11:30.       Агата замерла, а потом расслабилась. Ей на мгновение показалось, что оборотница с портретов наблюдает за ней, за каждым ее движением, даже дыханием. Агата встряхнула головой и медленно проговорила:       — Так, наверно, у меня просто паранойя. Либо меня кто-то заколдовал волшебной болезнью. Надо Джорджа спросить про эту девушку, и он просто мне расскажет, что знает, а там будет видно.       Дверь тихонько скрипнула, маленькие ножки затопали по деревянному полу, и маленькая ручка потрогала Агату…       — Мяу?       Она обернулась и увидела Бена, который держал кружку со светящейся водой.       — Спасибо, Бен, — Агата наклонилась и взяла кружку. Отпив достаточно, отдала ее.       Бен отнес кружку на кухню, закрыл дверь, вернулся и встал как вкопанный перед Агатой. Она немного напряглась под его внимательным, почти не мигающим взглядом.       — Ну что тебе? Мне больше ничего не нужно. Хотя… Ты можешь посмотреть, все ли в порядке вокруг дома. Только не забирайся высоко, хорошо?       — Мяу, — кивнул Бен и выбежал из дома.       Не успел Бен вернуться, как пришел Джордж.       — Агата, вот и я. Все хорошо?       Агата вышла из спальни и, увидев убитых зайцев у него в руках, неуверенно сказала:       — Да, я уснула как-то случайно в кресле, и недавно вот проснулась, потому что Бен меня разбудил и предложил воды…       — А, ну он любит так делать, это нормально. Она светилась?       — Да.       — Значит, он набрал ее из заветного ручейка у елок. Это хорошо, что он тебя разбудил, ты ему точно нравишься. Я боялся, что он тебя отвергнет. Ну ладно, если ты хочешь поесть, то я могу приготовить этих зайцев.       — Нет, спасибо. Я, если честно, хочу спать по-прежнему.       — Точно, ты же человеком была недавно… Тогда ложись в мою кровать, я могу тебе включить ночник, если хочешь. Он очень необычный, тебе точно понравится.       Не успела Агата сказать что-то в ответ, как между ней и Джорджем вырос Бен и спросил, развернувшись к последнему:       — Мяу?       — Бен, отнеси, пожалуйста, этих зайцев на кухню и разделай. Пожарю я их сам, понял?       — Мяу, — кивнул Бен и забрал зайцев.       — Я не против ночника, Джордж.       — Ну хорошо, значит, принесу. Он немного сломан, но светит хорошо.       Устроившись поудобнее в кровати, Агата закрыла глаза, чтобы не смотреть на портреты оборотницы. С кухни доносились непривычные звуки разрывания мяса. Агате невольно стало жаль зайцев.       — Вот и ночник, — сказал Джордж и поставил ночник, состоявший из большой треснутой банки и фиолетового огонька на тумбу.       — Ух ты… Какая красота…       — Да, он еще и форму меняет. Может обернуться каким-нибудь зверем или птицей.       — О, он уже лиса. Слушай, Джордж, я хочу кое о чем с тобой поговорить, но не знаю, с чего начать…       — Говори все, что угодно. Может, тебе не нравятся эти картины?       — Нет, эта девушка на портретах — настоящая красавица, ты действительно умеешь рисовать, но я почему-то боюсь ее. Мне показалось, что она наблюдает за мной.       — Странно. Возможно, энергия, которую я просил у огоньков, имеет какие-то побочные эффекты. На самом деле, я подумал, что ты станешь ревновать, и я никак не ожидал, что она тебя напугает. Могу снять их прямо сейчас, если тебе это нужно.       — Да, сними пожалуйста.       Пока Джордж снимал портреты, Агата смотрела на огонек, стараясь сосредоточиться на нем.