Отче

      Несмотря на то, что просить Тома о помощи было унизительным, опасным и, может, даже безрассудным, Гарри почти не сомневался в своём решении. Джинни могла умереть в любой момент, поможет ли Том её спасти — неизвестно, но надежда, самое отвратительное на самом деле чувство, вновь зарождалась внутри.       Том — самоуверенный и хладнокровный — появился в палате в то время, пока целителей не было поблизости. Лёгким взмахом палочки накинул Заглушающие чары и шагнул к кровати.       — Целители не в силах вылечить её. Уверен, что у тебя получится?       — Не уверен, — слишком легко ответил он, вводя Гарри в ступор. — Но попытаться стоит.       Гарри открыл было рот: сказать, что Джинни — не подопытная для экспериментов, но быстро закрыл обратно. Итальянские колдомедики всё равно поставили на ней крест. Что он теряет?       Том, поняв, что Гарри не собирается возражать, повернулся к Джинни. Несколько секунд с бесстрастным лицом вглядывался в забинтованную фигуру, а потом молча сделал пасс палочкой. Затем ещё один. Серебристые и золотые нити вырвались из её наконечника и окружили кровать. Затем нити стали темнеть, превращаясь в чёрный едкий дым.       — Что это?! — Гарри кинулся остановить Тома, что бы тот ни делал, но наткнулся на невидимый барьер, не позволяющий приблизиться.       Том продолжал колдовать, чёрный дым проник под бинты Джинни, расползаясь вглубь её тела.       — Остановись, чёрт бы тебя побрал! — Гарри выхватил палочку и попытался сокрушить невидимую преграду, но ни одно аврорское заклинание не работало.       Когда он попытался побежать и позвать на помощь, Том резко бросил в него заклятие подножки, и Гарри споткнулся, растянувшись на полу.       — Прекрати паниковать, — грубо отрезал Том. — Иди, посмотри на диагностические чары.       Гарри, запинаясь, поднялся, буравя взглядом Тома, свободно прошёл через место, где был барьер, и очутился у кровати. Дыма не осталось, а карта чар, висевшая у кровати, приобрела более интенсивную окраску.       — Можешь уточнить у целителей все показатели, что пришли в норму.       — Почему она не очнулась?       — Увы, но я не всемогущий волшебник, как бы мне ни хотелось, — раздосадованно произнёс Том. — Я восстановил её магию, но привести к выздоровлению смогут целители.       — Как ты восстановил магию?       Гарри пристально вглядывался в Джинни, отмечая, что её дыхание перестало быть редким.       — Это совершенно иные материи, Гарри, — уклончиво ответил Том.       — Тёмная магия? — вопрос Гарри прозвучал резко.       — Да, — признание не было таким уж неожиданным, но тем не менее неприятно хлестнуло Гарри.       — Как ты отыскал это?..       — Кто ищет, тот всегда найдёт, — улыбнулся Том. — К тому же магия не имеет цвета, всё зависит от точки её приложения и намерения волшебника. Я использовал знания для того, чтобы излечить твою жену, а не убить. Эта магия — во благо.       Том подошёл к нему и обхватил руками лицо, заставляя взглянуть на него.       — Я сделал это ради тебя, — в чёрных глазах сверкали красные искры. — Мне плевать на Джиневру, но хотелось бы снять с твоих плеч груз вины. Ты сам не свой — мне это не нравится.       — Спасибо, — ответил Гарри то, что следовало ответить. Правда, Том, скорее, излечил Джинни ради себя, ради своего спокойствия, но, с другой стороны, какая разница, если она останется жива?       — Целителям ничего не говори. Пусть продолжают делать свою работу, — Том отступил назад. — Я ухожу. Надеюсь на скорую встречу.       Гарри позвал колдомедиков после его ухода. Те несколько раз накладывали диагностические чары и каждый раз удивлялись результату.       — Поразительно. Магия восстановилась, — воскликнул заведующий отделения повреждений магическими животными. — Теперь у вашей жены есть все шансы восстановиться. Будем наблюдать, точнее пока не могу ничего сказать.

***

      Гарри вернулся на работу, и Пауль тоже. Напарник казался бодрее, чем чашка кофе с утра.       — Ну что, я первый подопытный для противоядия, — радостно сообщил он. — Как только я его принял, церковная наркота, по-видимому, покинула мой организм. Никакой усталости, готов разъебать всех колдоюристов и нотариусов из-за того, что мешкают с моей квартиркой.       — Как, кстати, дела? — поинтересовался Гарри.       — Пока живу у Кристин. Все мозги мне вынесла, нужно срочно сваливать, — охотно поделился Пауль. — Сегодня утром ездил в контору по поводу квартиры, в общем, кажется, юрист нашёл, куда ниточки ведут. После работы ещё заеду. Молюсь о том, чтобы в скором времени вернуться домой. Но не будем обо мне. Как Джинни? Как Кей? Как ты сам?       Пауль смотрел с сочувствием.       Гарри выложил, как обстоят дела. Не утаил и о помощи, что оказал Джинни Том.       Пауль наморщил лоб, сосредоточенно думая.       — Мне кажется, что это не твой падре организовал нападение на Джинни. Грязная работа. Даже если представить, будто ради того, чтобы покрасоваться перед тобой её спасением — всё равно не верится. Мне он показался другим человеком, не столь очевидным.       Их разговор прервал стук в дверь, и в кабинет зашел Матео с такой ровной спиной словно палку проглотил. Он бесцеремонно плюхнул стопку папок на стол Паулю.       — Сводка новостей и отчётов. В четыре часа собрание у Главного, — важно сказал Матео. — Сэр, — обратился к Гарри, — анализ ДНК вашей ящерицы взят в работу.       — Спасибо.       Матео ещё несколько мгновений буравил взглядом Пауля, а затем ушёл.       — Такой придурок, — фыркнул Пауль. — Ладно, что там у нас на сегодня?       Он открыл первую папку.       — О, свежие известия! Этого пока нет в «Досужем». Ох, ни хуя себе! — присвистнул Пауль.       Гарри встал из-за стола и подошёл к нему.       — Что случилось?       — Кардинал Ринальди два часа назад найден мёртвым у себя дома. Предварительная версия — самоубийство. Обнаружен в ванной со вскрытыми венами. Предсмертной записки не оставил.       — Не нравится мне всё это, — мрачно сказал Гарри.       — Кажется, его хотели тупо убрать. Сначала более мирным путём — возвели поклёп, ну или просто подставили, — я думаю, они там все нечисты на руку, — а когда кардинал начал бороться, попросту устранили. Возможно, даже склонили к самоубийству, — предположил Пауль.       — Согласен. Либо он что-то с кем-то не поделил, либо кто-то хочет занять его место.       — Понадобится сотрудничество с магглами. Ладно, посмотрим, что скажет Гуццоло.       Собрание с начальником вышло настолько продуктивным, что Гарри вернулся домой ближе к полуночи. Их оперативная группа выезжала на место смерти Ринальди. Труп на тот момент отправили к экспертам, а аврорам пришлось осматривать дом кардинала. Данных за убийство не нашли, всё говорило о том, что Ринальди действительно покончил с собой.       Миссис Уизли встретила в столовой с горячим ужином, на который предусмотрительно накинула чары Стазиса.       — Гарри, дорогой, Кей без тебя не спит. Сколько я ни пыталась уложить её — ни в какую.       — Спасибо, миссис Уизли, что присмотрели за Кей. Джинни пошла на поправку, будем надеяться на лучшее.       — Дай Мерлин, — она промокнула украдкой глаза. — Отправлюсь домой сегодня, Артур наверняка голодный.       Гарри стыдливо отвёл взгляд. Неловкость и вина неотвязно сопровождали его, но и не принимать помощь не мог.       Кей действительно не спала и ждала Гарри.       — Папочка! — тёплые ладошки обвились вокруг шеи, когда дочь буквально запрыгнула на него.       — Привет, малышка. Почему не спишь? Уже поздно. Расстраиваешь миссис Уизли.       — Когда у меня не все дома, я не могу уснуть. Боюсь.       Чёрные глаза доверчиво заглядывали в лицо Гарри, и он крепче сжал её в объятиях.       — Тебе нечего бояться. Бабушка, — немного споткнулся на непривычном слове, — очень сильная волшебница. Однажды она победила другую сильную, но злую волшебницу, когда защищала свою семью, — Гарри почему-то не смог не напомнить этот факт. — Ты в безопасности, солнце.       Кей поёжилась, и Гарри уткнулся носом в кудрявую растрёпанную макушку, вдыхая уже привычный детский запах — ягодного шампуня, ванильного печенья и чего-то ещё: неуловимого, но, несомненно, родного. Кей стала самой настоящей дочерью; чувства, что переполняли его, были типично родительскими. Всепоглощающая нежность, склонность заботиться и оберегать и трогательно-сентиментальная привязанность.       — Папа, я нарисовала тебе картину, — Кей дотянулась до стола и вручила лист бумаги, где был нарисован Гарри в аврорской форме с палочкой в руках, а рядом Кей изобразила себя.       От корявого детского рисунка почему-то защемило сердце. Нужно будет повесить на видное место. Сохранить, чтобы потом, когда Кей вырастет, бережно трогать пожелтевшую бумагу и вспоминать самый лучший период жизни — детство своей дочери. Потому что это больше не повторится.       Его ребёнок умер не родившись, и было больно и горько. Но у Гарри есть Кей, он постарается построить для неё светлое счастливое будущее.       От артефакторов не поступало новостей, медальон по-прежнему не могли снять, но Гарри не отчаивался. Способ обязательно найдётся.       Нужно сосредоточиться на самом ближайшем, быть последовательным, не стоит накручивать себя. Гарри должен жить настоящим — так легче. Так проще.       Он уложил Кей в кровать, накрыл одеялом, и та спокойно уснула.       Притворив тихо дверь детской, Гарри ушёл к себе. Он пялился в потолок, лёжа в постели, в голове царила пустота, но сон не приходил.       Тогда он повернулся на бок и стал думать о покончившем с собой кардинале. Его точно кто-то убрал. Делать поспешных выводов не хотелось, но Гарри подозревал, что замешан Том.       Честолюбивый, амбициозный, чуждый сострадания и жестокий — он вполне мог проворачивать собственные схемы за спиной у Папы. Том обещал помочь Гарри с расследованием? Значит, будет помогать. Правда, для этого снова необходимо встретиться, а пока Гарри не готов оставаться с ним наедине. Позже.

***

      Ещё одна неделя пронеслась как в бреду: Гарри работал, хлопотал с Кей и наведывался в госпиталь. Джинни шла на поправку, точнее, смертельная опасность миновала, но Джинни по-прежнему была без сознания. Члены семьи Уизли, убедившись, что состояние стабильное, навещали её уже не каждый день, впрочем, как и сам Гарри. Забот было по уши, работы — по горло, да ещё Том навязчиво звонил по вечерам, намекая на встречу.       Гарри был бесконечно благодарен ему, но видеть не хотел. Вернее, хотел. Но только видеть или быть рядом. Том же наверняка желал более близкого контакта, а Гарри после произошедшего абсолютно ничего не чувствовал подобного. Ему даже было немного противно думать о сексе.       Неожиданный звонок из госпиталя уронил сердце в пятки, Гарри трясущимися пальцами взял трубку, представляя самые ужасные картины, но оказалось, Джинни пришла в себя.       Он тут же помчался в клинику.       — Синьор Поттер, — целительница серьёзно смотрела на него светло-голубыми, немного выпуклыми глазами. — Ваша жена восстанавливается с потрясающей скоростью. Но есть некоторые нюансы.       Гарри напрягся. Целительница продолжила:       — Шрамы на её лице и теле невозможно вылечить до конца. Прошло много времени, ткани зарубцевались, да и укус был произведён ящерицей, магически увеличенной. Но, думаю, будут спасать маскирующие чары. Пальцы на ногах можно протезировать — это не проблема.       — Ага, понял.       — Но есть ещё кое-что.       Интонации колдомедика Гарри не понравились.       — Говорите.       — Вероятно, ваша жена не сможет иметь детей, вернее, их вынашивать. Внутренние органы сильно пострадали, особенно матка. У нас имеется экспериментальное лечение, конечно, — воссоздание тканей при помощи особых заклинаний, но пока гарантий на успех нет никаких. Да и рано говорить о самостоятельной беременности, ваша жена крайне слаба. Вам, при желании, стоит воспользоваться искусственной экстракорпоральной маткой или суррогатным материнством. Мне жаль…       Слова целительницы стучали по голове, будто назойливая птица клевала темечко.       Джинни не сможет иметь детей.       Им не суждено быть вместе, но и с другим мужчиной Джинни будет ощущать себя неполноценной. По вине Гарри. Только из-за него она стала инвалидом.       Боже мой. Боже мой.       — Можете навестить супругу.       В палате было тихо и пахло травяными зельями, Джинни, всё ещё замотанная в бинты, сидела у окна в кресле. Тело было подоткнуто одеялами и подушками. В прорезях ткани блестели глаза, нижнюю челюсть бинты больше не скрывали, но Гарри увидел только места укусов, обильно смазанные мазями.       — Привет, — тихо произнёс он.       Кресло заскрипело, и Джинни оторвалась от созерцания больничной территории за окном.       — Привет, Гарри, — голос звучал хрипло и надтреснуто.       — Как ты?       — Чешусь вся под этими тряпками, — Джинни, видимо, попыталась улыбнуться, но бинты лишь наморщились, не давая этого сделать.       — Скоро заживёт.       Повисло молчание.       — Гарри, что со мной случилось? — наконец спросила она. — Ничего не помню. Сплошная тьма и море боли.       — На тебя напали, Джин.       — Понятно…       Сказать снова было нечего. Гарри уже собрался произнести очередную дежурную чепуху, как дверь палаты открылась, и в проёме, к большому удивлению, показалась голова Гуццоло.       — Добрый вечер. Навещал племянника после неудачной аппарации, вижу — Поттер. Синьора, — кивнул Джинни. — Желаю скорейшего выздоровления. Поттер, на минутку, ты мне нужен.       Гуццоло скрылся за дверью.       — Джин, отойду ненадолго.       Начальник сидел на скамейке в коридоре и тыкал в какую-то стандартную игру на мобильном.       Завидев его, свернул игру и похлопал рукой по скамейке на место рядом с собой, Гарри сел.       — Жена идёт на поправку?       — Немного. Но уже лучше.       — Сожалею, — коротко бросил Гуццоло. — У меня есть новости. Увидел тебя здесь и решил не ждать до завтра.       — Какие?       — ДНК твоей ящерицы и ящерицы, напавшей на жену, совпали на девяносто девять процентов.       — Как…       Гарри не предполагал такого исхода. Даже несмотря на то, что сам принёс домашнюю ящерицу. Но лишь для перестраховки! В это совершенно невозможно поверить!       — Ящерица принадлежит вашей дочери? Какие отношения у неё с твоей женой?       — Нет, Кей не могла! — воскликнул Гарри возбуждённо. — Это же сильная магия. Да и не может она так поступить!       — Хм… — задумался Гуццоло. — Но её всё равно нужно расспросить. Твоя жена однозначно была знакома с преступником. Ваша дочь, вероятно, видела нападавшего. Вдруг это правда любовник какой-нибудь? Придя в гости, он имел доступ к террариуму. Возможно, даже знал заранее, что есть ящерица, и вынашивал план нападения. Побеседуй с девочкой.       — Да, хорошо, — Гарри отвернулся. — Я попробую.       — Я тебе уже говорил, Гарри, и скажу ещё раз, — от проницательного взгляда шефа не укрылись эмоции Гарри. — Ты хороший аврор, отважный парень, но для того, чтобы стать Главным аврором, необходимо иметь внутренний стержень. Близкие люди тоже способны причинять боль. Пятнадцать лет назад родной брат подставил меня в одной потасовке, оставив тем самым огромную дыру в моём сердце. Но я не сдался и не сломался. Сейчас он сидит в тюрьме и, надеюсь, не выйдет до самой старости. Следуй за своими разумом и интуицией, а сердечную тоску оставь на потом. В старости погорюешь.       — Спасибо.       Лицо Гуццоло выражало сочувствие.       — Жене выздоровления, а тебе трезвого ума. Завтра жду без опозданий.       Мысли, что роились в голове, пугали Гарри. Джинни покусала их собственная ящерица. Вот же ирония — Джинни была против покупки ящериц, недолюбливала их, словно чувствовала, что дело кончится плохо. Судьба Джинни каким-то образом всегда связана с Томом Реддлом и скользкими гадами — василиск, теперь гигантская ящерица. Каждый раз Гарри находил Джинни с еле теплящейся жизнью внутри, но, слава богу, она выкарабкивается.       Нет, он не верил в то, что подобное сделала Кей. Выплески магии — это одно, но целенаправленное хладнокровное убийство… Даже Волдеморт в этом возрасте не убивал людей. Пусть Кей и имеет дурную наследственность, непонятный медальон на шее, но сотворить такие сильные чары?! Гарри спрятал все книги о магии в доме, и даже если бы дочь и нашла что-то … Колдовать не так-то просто, не зря волшебники учатся семь лет. Нет. Это нереально.       Но кто тогда? Том? Или вообще кто-то посторонний, о ком Гарри не знает?       А ещё в доме ранее находился Пауль…       Гарри вновь помотал головой. Не-ет, бред какой-то. Да и каков мотив? Для чего Паулю или какому-то мифическому любовнику Джинни убивать её?       Всегда должен быть мотив для убийства. Мотив пока Гарри мог усмотреть только у Тома.       Придётся ему потрясти Реддла, чего бы это ни стоило.       Но с Кей он тоже поговорит. Та вполне способна пообещать любимому отцу Томасу никому не рассказывать, что видела его.       Гарри вернулся в палату.       Джинни, не меняя позы, всё сидела у окна.       — Прости, это по работе было, — он сел рядом на свободный стул.       Джинни как-то странно зажимала в руках мятые простыни.       — Всё в порядке? — он осторожно тронул за руку.       Джинни обернулась, и по сморщенным бинтам Гарри догадался, что она улыбается.       — Хочешь посмотреть на него?       — На кого? — не понял Гарри.       Джинни всучила ему комок простыней, что держала.       — На нашего ребёнка. Посмотри, какой он красивый. Кажется, у него твои глаза.       Если раньше Гарри думал, что смерть — самое плохое, что могло случиться с Джинни, то теперь знал, что бывает страшнее.       В тысячу раз.