***
Игорь с Сашей ехали вдоль густого леса, наслаждаясь приятным летним ветром и запахом хвои. По планам нужно было заселиться в дом и провести остаток дня там, чтобы следующим утром стартовать в Рускеалу. Саша нежно любила этот парк, хотя была там всего раз в жизни, но полученных впечатлений хватило настолько, чтобы мечтать туда вернуться. Хозяин дома встретил их у припаркованной машины, объяснив, что после отъезда ключ стоит положить в горшок из-под цветка на заднем дворе и настоятельно просил не злоупотреблять горячей водой. На улице уже вечерело, когда Саша и Игорь расположились в уютном небольшом домике с милой террасой с видом на лес. В голове тотчас мелькнула мысль: «Еве бы тут понравилось». Заваривая в термосе шиповник, она вспоминала то, как они собирались выбраться компанией, чтобы отдохнуть в Карелии: мужчины ловили бы рыбу, а они с девчонками прогуливались по старому городу, они бы спустились на байдарках, впитывая новые впечатления. Но вместо этого — она здесь с Игорем, который искренне считает, что выходные еще больше укрепят их отношения. Ожидая, пока шиповник чуть настоится, Саша открыла инстаграм, сразу находя профиль Евы, чтобы взглянуть на обновления. Нового ничего не было. Ева вообще не так уж и часто обновляла свои истории или ленту, так что каждый раз для Саши это было небольшим праздником. — Я собираюсь зажечь огонь в мангале, ты проголодалась? — голос Игоря настойчиво отвлек от мыслей, заставляя обернуться. — Да, ужасно хочется есть, — кивнула она, слабо улыбаясь. Мысли о Еве не давали никакого покоя, она скучала так сильно, что в какие-то моменты ей смертельно хотелось наплевать на все и написать, что дни без Евы — разбивают её сердце. Саша не имела ни малейшего понятия о том, каким должно быть их дальнейшее общение, она с трудом верила, что они способны дружить, делая вид, что ничего не произошло. Единственное, в чем Литовская была уверена, так это в том, что терять Еву ей категорически не хотелось. Игорь следил за рыбой, шипящей на мангале. Он прекрасно видел, что происходит с Сашей, хотя она настойчиво делала вид, будто бы все в порядке, но чем больше она пыталась заверить в этом всех окружающих, тем очевидней было ее состояние. Последние несколько недель она вертелась как белка в колесе в каком-то круговороте забот и дел, и за несколько лет совместной жизни Игорь, как никто другой, знал, что это звоночек к тому, что у Саши что-то происходит. А если сложить это с тем фактом, что за те же несколько недель она ни разу не упоминала Еву или встречи с ней, то складывалась вполне очевидная картина. Бежать больше было некуда. Саша настойчиво пыталась убежать от себя и каждый раз возвращалась в ту же точку на краю обрыва. Однажды неминуемое просто настигает тебя, хочешь ты того или нет. За ужином она снова была тихой: безучастно говорила о работе и встрече с подругами и постоянно смотрела в свой телефон, словно ожидая какого-то сигнала. Игорь все рассуждал: когда настанет та точка невозврата, после которой Саша решится на разговор? Злость подступала к самому горлу, а аппетит сходил на нет. Даже любимое пиво не радовало так, как раньше. Солнце зашло за горизонт, оставляя фиолетовые разводы на небе и северный ветер, пробирающийся под футболку. — Ты чего-то ждешь? — не выдержав, Игорь усмехнулся, в очередной раз наблюдая, как Саша включает экран телефона, а затем тут же гасит его. — Не можешь оторваться от него ни на секунду. — Нет, — как можно спокойней ответила Саша, продолжая отделять маленькие кусочки рыбы от позвоночника. — Уверена? Горло моментально сдавило. То ли интонация Игоря, то ли его чертова проницательность в момент так разозлила, что Саша едва не психанула, вылетая из-за стола. Она сжала зубы, чтобы инстинктивно не тронуть телефон в очередной раз. — Ты на что-то намекаешь? — переспросила она жестче, чем хотелось, подняв темный взгляд. Волосы от ветра липли к лицу и губам, раздражая еще больше. Пиво горчило, от воздуха было зябко, а Ева даже не думала о том, чтобы писать ей. Испарилась из ее жизни в одно мгновение, словно так и было задумано. — Может, это ты хочешь что-то рассказать? Ярость, подобно обжигающей лаве, вышла из берегов, разрушая все на своем пути. Она загорелась за долю секунды, не сдерживая себя в выражениях. — Игорь, иди ты нахуй со своими загадками, — озлобленно выплюнула Саша, резко отодвигая стул и удаляясь в дом. Через секунду она тут же пожалела о сказанном — они никогда не посылали друг друга, даже когда сильно злились, и Игорь ни разу не заслуживал этого. Дело было в самой Саше и в ее абсолютно нестабильном состоянии. Ей хотелось открыть диалог с Евой и добавить еще туда же: «И ты, Ева, пошла ты тоже нахуй, если думаешь, что можешь так легко разрушать мою жизнь». Пошли вы все! С тяжестью упав на диван, Саша обхватила голову руками, чувствуя, как горло будто бы обвивает колючая проволока, а внутри носа противно чешется от подступающих слез. Она с силой сжала голову пальцами, пытаясь прийти в себя. В гроб вбивали последние гвозди, вылезти больше не получится. Вот ты и добегалась, Сашенька, злорадствует голос в голове. Время вдруг потеряло счет, она даже подумала, что уснула вот так, сидя на диване, пока не очнулась и не поняла, что нужно вернуться к Игорю. Тот все так же сидел на веранде, болтая в руках пустую бутылку пива и не оборачиваясь на звук приоткрывшейся двери. Снаружи стало совсем темно. — Я перегнула палку, — присев напротив мужа, Саша подтянула ноги к груди, пытаясь унять дрожь. — Извини. Последние недели меня бросает в какие-то крайности, и я начинаю злиться за долю секунды. Игорь так и продолжил смотреть в одну точку, не обращая никакого внимания. Внутри тянущей болью сковывало все органы, а голова впервые была настолько пустой, словно все мысли в мире неожиданно вытащили из его головы. Мир на секунду остановился, когда Игорь, наконец, поднял на Сашу взгляд — пустой и отрешенный. — Я думаю, нам нужно расстаться, — прозвучало тихо, но убедительно. Литовская несколько раз моргнула, не в силах поверить в услышанное. Нет, Игорь не мог предложить ей разойтись — только не он, он бы никогда… — Я больше не могу видеть тебя такой. Жизнь преподносила тебе множество уроков, но ты удивительным образом умудряешься наступать на одни и те же грабли. Чужие слова оглушили звонкой пощечиной. Саша даже не нашлась, что ответить, безмолвно глядя на мужа и не понимая, как душевная боль может быть настолько физически ощутимой. Она смотрела на него, понимая, что он имеет в виду, и зная, что он знает, что она знает. Воздуха в легких не осталось. Саша хотела было заплакать — от обиды, от удушающей боли и страха за то, что теперь будет — но не смогла, продолжая смотреть на Игоря, словно не понимая его язык. — Это очень плохой момент, чтобы сказать мне об этом, — голос не выдержал, надломился и треснул еще в середине фразы. Губы Саши задрожали, подбородок мелко затрясся, но несмотря на щиплющие глаза, слез по-прежнему не было. В груди похолодело, как от пули, прошедшей навылет. — Не поступай так со мной, — почти умоляюще, едва слышно. Саша слышит треск под собственными ногами, это мир вот-вот расколется надвое и унесет ее в глубокую пропасть. Все точно могло бы быть иначе, она верит в это, как Игорь верит в неизбежность происходящего. — Ты сама так с собой поступаешь, живя во лжи и отчаянно пытаясь найти во мне все недостающее. Игорь был спокоен, но Саша видела, как пальцы его дрожали, а бутылка неминуемо опустилась на стол. Все эти годы она жила с уверенностью, что он никогда не разобьет ей сердце, что это и будет ее персональное «долго и счастливо», но вот — они сидят здесь, муж смотрит на нее самыми родными и любимыми глазами, и Саша чувствует в них столько боли, сколько не может выдержать ни один человек. В голове идиотской мыслью мелькает: «Мог бы предупредить за неделю, что собирается расстаться. Было бы больше времени на то, чтобы продумать все ответы и реакцию». — Она нравится тебе, — внезапно протянул Игорь, уверенно глядя в глаза. — Ева. Саша замерла, не в силах пошевелиться. Меньше всего в контексте расставания она хотела бы говорить о Еве, хотя и понимала, что Ева и есть часть причины, по которой они с Игорем больше не могли быть вместе. Поджав губы, она постаралась взять себя в руки. — Это неважно. — А что тогда важно? — разведя руками, Игорь усмехнулся. — То, что мы оба понимаем, что наши отношения никогда не сработают, но будем продолжать делать вид, что это не так? Или то, как ты месяцами находишь оправдание тому, чтобы не заниматься сексом? Или, может, то, что даже со мной ты не можешь быть честной и делиться всем тем, что у тебя на душе? Саша обняла себя руками, не зная, что сказать. Ей всегда казалось, что к подобным разговорам как-то готовятся или, по крайней мере, бывают готовы, но в ее голове царила тотальная пустота. Отвернувшись в сторону леса, она замолчала на какое-то время, обдумывая сказанное. Угли окончательно дотлели, а все вокруг погрузилось в темноту — лишь маленький кусочек света проникал сквозь окно из дома, тускло освещая их фигуры. — Никогда бы не подумала, что это закончится именно так, — пробормотала Саша, упираясь подбородком в колено. — Меня всегда бросают. Даже в отношениях, в которых я была уверена, это случилось снова. Что со мной не так? Тихий вкрадчивый голос Саши постепенно становился все громче и громче. Боль в чужих словах казалась ощутимой, опадающей пеплом в воздухе. Отчаяние в голосе грозилось перерасти в настоящую истерику. Глаза неожиданно намокли, и Саша несколько раз моргнула, стараясь не расплакаться. — С тобой все в порядке, ты просто… — Игорь не знал, как подобрать нужные слова, чтобы не обидеть жену. — Выбираешь не тех людей? Что это вообще значит — выбирать не тех людей? И как можно определить заранее будет ли это «тот» или нет? Если бы люди ходили с татуировками на лбу, жизнь была бы намного проще. Этот отпуск с Игорем планировался совершенно другим — может, именно поэтому, по возвращении домой Саша не чувствовала себя отдохнувшей. У нее не хватало сил даже на то, чтобы ответить подругам, игнорируя сообщения уже несколько дней, пока от Евы до сих пор не было ни слова. Тот вечер в Карелии они провели в разговорах до глубокой ночи, и это было впервые за долгое время, когда Саше казалось, что она так откровенна. Маленькая бутылочка виски, привезенная с собой «на всякий случай», сделала свое дело. А может, дело было и в самом Игоре — в тот день напомнил Саше о том, что он не только ее муж, но и лучший друг, которому можно доверить все. Они не говорили о Еве слишком много, однако обойти эту тему стороной не получилось — Игорь нутром чувствовал то, что Саша скрывала от него все это время, и обманывать его в очередной раз не хотелось.Обрывками фраз она вспоминала их разговор снова и снова, не представляя, откуда в ней взялось столько смелости, чтобы говорить об этом вслух. «Между вами что-то было?» — спрашивал Игорь, сидя напротив кровати и не решаясь переползти к жене. Казалось, что им обоим было необходимо это личное пространство, чтобы суметь дышать. «Мы не спали, если ты об этом», — от сухости во рту уже не помогало ни виски, ни методичное прочищение горла. Щеки стремительно наливались кровью, а говорить о случившихся поцелуях настойчиво не хотелось. Игорь будто бы точно знал, что это было — словно это по определению не могло обойти их стороной — настойчиво интересуясь: «Ты целовалась с ней?» «Дважды», — едва найдя в себе силы взглянуть на мужа, Саша собственными глазами наблюдала за тем, как еще больше тускнеет его взгляд. Это было настолько больно, что злость за собственные решения затмевала все остальные эмоции. Больше Игорь ничего не спрашивал, мрачно бросив, что им пора ложиться. Стрелки часов перевалили за два часа ночи, но спать совершенно не хотелось. В ту ночь Саша почти так и не спала — сон был поверхностный и прерывистый, а сны, зарождающиеся в ее подсознании, тотчас оказывались кошмарами, от которых она подрывалась с постели с колотящимся сердцем. Утро еще не наступило, чтобы оценить все последствия произошедшего вечера, но Саша уже знала, что остаток лета станет для нее самым тяжелым за последние несколько лет.***
Ева потеряла счет дней с тех пор, когда они с Сашей виделись в последний раз. Ей казалось, что она прожила все стадии принятия: от отрицания до осознания того, что как раньше больше никогда не будет. Она по-прежнему вспоминала о Литовской, но писать ей так и не решалась — боль, подобно змею, обвивала шею, не давая глубоко дышать. Ева больше не чувствовала в себе никакой уверенности: говорить о собственных чувствах, страхах и опасениях не хотелось никому. Вновь скрываясь за маской идеальной жены — она продолжила притворяться, не чувствуя на самом деле ничего. Олег стал чаще задерживаться на работе и все чаще проводить время с друзьями, внезапно вспомнив о том, что ему когда-то нравился футбол. Он даже купил новую форму и кроссовки, сообщая Еве, что изредка будет тренироваться с парнями. Ева была счастлива в одиночестве, в тяжелой гнетущей тишине родных четырех стен. Частые ссоры с Олегом сменились апатией и безразличием — не помогали ни разговоры, ни выяснение отношений, ни секс, выбивающий все мысли о Саше. Ева много каталась по городу в попытках убежать от самой себя, хотя под песни RY X хотелось скорее вскрыть вены, нежели саморефлексировать о своей жизни. Сжимая руль и сворачивая на неизвестные до этого улицы, Ева думала о своем прошлом. Она вспоминала университет — в то время родители хотя и перестали давить на нее по поводу поступления, все равно капали на мозги о ее будущем: как важно найти хорошего, достойного мужа, что наследников нужно обязательно двое, и, если нужно, они помогут с жильем. Ева слушала это каждый божий раз за семейным ужином, вспоминая милую девочку Риту, с которой училась на параллельных курсах. Они часто виделись в библиотеке и участвовали в жизни кафедры. Рита так нравилась ей, но Ева не могла выдавить из себя ни слова, краснея и заикаясь, как школьница. Позже Еве нравилась Инна Васильевна — ее преподавательница зарубежной литературы, нравилась до такой боли в сердце, что Ева однажды подсунула ей стих, написанный в бессонную ночь. Инна, наверное, поняла — Ева сейчас осознает, что вычислить влюбленных студентов дело простое — но тогда виду не подала, разве что улыбаться стала чаще и всегда была ласкова с Евой. Ева никогда не пыталась перешагнуть черту их отношений, но всегда чутко прислушивалась к чужим словам, когда они оставались наедине, обсуждая «Джейн Эйр», словно состояли в литературном кружке на двоих. Ева улыбается за рулем, вспоминая об этом. Она всегда была такой. Всегда. Другие девушки всегда были маняще-притягательны даже на фоне не менее привлекательных парней. Еве нравились и те, и другие, но ее воспитание никогда не позволяло ей даже задумываться о таком выборе. Будто бы выбора, на самом деле, никогда и не было. До Саши было несколько других — таких же флиртующих, знающих, чего они хотят, но Ева всегда находила в себе силы вовремя отворачиваться, закрывать свое сердце на замок и не позволять ни жесту, ни взгляду выдать ее. Как мантра в голове крутилось: «Я любящая жена, хорошая подруга и прилежная дочь». И в эту парадигму ни под каким углом не вписывалась Ева, отчаянно желающая других девушек. От мыслей о Саше — таких разрушительных и болезненных, хотелось лезть на стену. Ева впервые позволила себе думать о том, что могло бы произойти дальше — сойдись они в скоропостижном страстном романе. Пальцы мягко впились в кожу руля, Ева медленно затормозила перед светофором. Могли бы они съехаться уже через пару недель и жить, как во всех этих красивых мелодрамах: готовить вместе завтрак, целуясь между каждым действием, вместе смотреть вечером кино и никогда его не досматривать. Они могли бы завести собаку или кошку, в зависимости от того, кого предпочитает Саша, могли бы поговорить о детях и, решившись, вместе делать ремонт в детской, окрашивая стены и постоянно целуясь, заляпанные в краске. Сашин смех всегда бы наполнял их небольшую, но уютную квартиру, снятую в старом фонде Петербурга, они могли бы жить с видом на залив и гонять каждые выходные за город. Еве нравилось бы печь для нее самые вкусные десерты и собирать ланч-боксы на работу, целовать перед выходом и написывать эсэмэс о том, как она уже соскучилась. Они могли бы перебраться куда-нибудь в Европу, Ева не сомневается, что смогла бы найти там работу, а для Саши они открыли бы маленькую кофейню — как-то она упомянула, что у нее есть такая мечта. Ева остановилась у тротуара, вжимая педаль тормоза в пол и закрывая глаза. Все это было так же реалистично, какой ощутимой казалась боль в грудной клетке от того, что Еву ждала совершенно иная жизнь. Она тщетно пыталась забыться во встречах с друзьями. Одиноким вечером, заглянув с Софьей в бар, Ева с самым отрешенным видом на свете выдавила из себя чистосердечное признание: «Я хочу напиться». Не то чтобы подобное признание ошарашило подругу, но в последнее время Ева была сама не своя, а предложение сходить в бар было неожиданным. Текила быстро развязала язык и спутала сознание: Софья рассказывала о сложном периоде с парнем, и для Евы, у которой жизнь буквально рушилась на ее глазах, это стало как красная тряпка для быка. Обычно она не любила обсуждать с коллегами свою личную жизнь, а уж тем более, когда что-то шло не так, но в тот вечер она не нашла никого лучше, чтобы излить душу. Несмотря на помутненное сознание, Ева все же не взболтнула о Саше, аккуратно признаваясь, что ее «к кое-кому тянет» и это висит удушающим грузом на ее шее. Софья в утишающем жесте коснулась ее плеча, делясь, что в ее жизни тоже был похожий момент, но она знала, что такое предательство разрушит ее отношения окончательно, поэтому вовремя взяла себя в руки, оборвав все связи. Еве такой исход событий совершенно не нравился. Несмотря на то, что у них с Сашей не было необходимости встречаться где-либо, поддерживая постоянную связь, она все равно не могла сознательно отказаться от нее. За долгие месяцы общения Литовская стала для нее одной из самых близких, и отпускать такого человека из своей жизни совершенно не хотелось. От текилы горит гортань, а жар приятно разливается в груди. Софья продолжает уверять Еву, что влюбляться в кого-то еще — нормально, но люди в состоянии отдавать себе отчет в том, что они делают, и не переступать черту. Ева в этом абсолютно не уверена. Она уже дважды перешла черту, сделать шаг назад не получится, притворившись, что ничего не было. Одержимыми воспоминаниями в голове всплывал образ Саши — разбитой и страстной, целующей ее как в последний раз. Лишь о мысли о том, как чужой язык касался ее собственного, Ева заводится за секунду, царапает ногтями колени и внутренне дрожит — тотчас хочется почувствовать это снова, целоваться до припухших губ и спертого воздуха в тесной уборной. Ева проверяет их диалог, внезапно оборванный несколько недель назад, и злится, что никто так и не нашел смелости написать первым. Она думает, как Саша забивает на произошедшую ситуацию и счастливо возвращается домой, ластится кошкой к Игорю и занимается с ним любовью на неудобном диване, потому что с Евой — все сложно, с Евой — одни обломы и никакой конкретики. Ева представляет руки Игоря на бедрах Саши и, кажется, пьянеет еще сильнее, потому что желание написать что-то злобное перевешивает остатки здравого разума. Ева не попадает по клавиатуре, отчаянно надеясь на Т9, перед глазами все плывет, и она перечитывает написанное: «Ты хотя бы представляешь, как я скучаю?». От боли в груди хочется избавиться — вывернуть внутренности наружу, вырвать их с корнем и забыть о том, что какая-то другая девушка способна причинять ей такую боль. В голове всплывает раздраженный голос Олега: «Чего ты добиваешься?». Нравоучительный тон, как у отца, это триггерит ее за секунду. Ева ничерта не понимает, чего хочет — ни от Олега, ни от Саши. Знает только, что хочет Литовскую. Вопреки здравому рассудку. Вопреки всему. «Я ворвалась в твою жизнь, и ты обалдела», — играет у кого-то на звонке рядом. Ева морщится, запивая мысли очередным шотом и снимая историю для лучших друзей. Софья смеется, глядя в экран и подпевая знакомую песню, играющую в баре. Ева обещает себе не думать о Саше — в конце концов, они пришли сюда, чтобы отдохнуть и расслабиться, а желание танцевать растет вместе с выпитым алкоголем. Ева не собирается творить глупости.***
Саша достает с багажной полки небольшой рюкзак и радуется тому, что не приходится дожидаться чемодана с багажом. Решив немного выдохнуть от всех произошедших событий, она взяла на ближайшие выходные билет на самолет, чтобы проведать родителей в Нижнем. Игорь остался в Петербурге переваривать их решение о расставании самостоятельно. Ночной рейс неудобный, но так Саша побудет дома немного дольше. Глаза слипаются от недосыпа — в самолете удалось немного поспать, но после тяжелой смены этого было недостаточно. Уже в такси, листая инстаграм, она остановилась на историях Евы, внезапно замирая и рассматривая каждую деталь. Зеленая звездочка светится в углу — Саша усмехается, приятно быть в «лучших друзьях», словно так оно и есть на самом деле. Сердце ускоренно начинает биться в груди, когда Литовская разбирает происходящее в кадре: пьющая Ева, шумный бар и неизвестная ей девушка. У Евы достаточно знакомых, с которыми можно весело отдохнуть, но Ева предпочитает компании, а в баре веселится лишь с одной. Мерзкое чувство ревности подкатывает к горлу. Саше не к чему ревновать, но почему-то становится так неприятно — видеть Еву в компании кого-то еще, счастливо живущую свою жизнь дальше, пока она разбирается с тем, как расходиться с Игорем. Саша смотрит истории дальше — одну почти бесполезную, где камера резко меняет ракурсы съемки, запечатлев бар и окружение, а вторую — с той же незнакомкой в кадре. Ева снимает и смеется, приближая зум к тому, что происходит за спиной подруги. «Ты в курсе, что сзади тебя целуются лесбиянки?», — пьяно хохочет Абрамова, кадр дрожит, но различить двух целующихся девушек проще простого. «Ты когда-нибудь целовалась с женщиной?», — сердце Саши проваливается в живот, и она инстинктивно делает звук в наушниках потише, словно боясь, что таксист сможет услышать. История обрывается на игривом взгляде девушки и ее укоризненном: «Ева-а», когда та тянет руку к камере. Саша пересматривает эту историю раз десять, не меньше. Она не понимает, что именно чувствует по этому поводу. Ей кажется, словно в словах Евы есть какая-то насмешка, и это задевает ее, но в то же время Саша слышит, каким пьяным кажется ее голос. Наверняка это все не всерьез. Но больше всего Сашу интересует ее знакомая — и нужно признать очень красивая знакомая — которая вполне вероятно могла флиртовать с ней в самом конце видео. Литовская накручивает себя за минуту, продумывая миллионы ситуаций, и в голове так ярко и отвратительно представляется картина о том, как Ева, напившись, самозабвенно целуется в туалете. Эта мысль иррационально заседает у нее в голове до самого дома, пока мама не открывает двери, впуская Сашу в теплые объятия. — Ну, как долетела? — спрашивает мама, наблюдая, как Саша скидывает кроссовки, направляясь в ванную. — Да отлично, ужасно хочу спать и есть. Мама возится на кухне с приготовлением завтрака, через час нужно выходить на работу. Саша все думает о том, когда лучше рассказать об Игоре, и мама, словно предчувствуя, хмурится. — Ты чего без Игоря приехала? Бросила его в этом Петербурге. Петербург нравится маме гораздо меньше затя. Игорю повезло — Сашина мама боготворит его просто за его существование, и ему даже не нужно напрягаться, чтобы выглядеть в ее глазах идеальным. Еще бы, первый парень, о котором Саша рассказала ей. Игорь помогал собирать шкаф в коридоре и соглашался возить маму на дачу по несколько раз в неделю, нахваливая ее консервированные помидоры. Саша поджимает губы. Говорить о том, что они решили расстаться, прямо перед работой — идея плохая. — Да у него куча работы, — Саша отмахнулась, отхлебывая горячий чай. — Игорь как обычно трудится не покладая рук. У тебя с работой все хорошо? Саша кивнула. Отвлекла маму разговорами о работе и о выходных в Карелии, пока та не уехала на работу. Выспавшись, прогулялась по городу в гордом одиночестве, вспоминая о бурной молодости и ее любимых местах, на которых они часто собирались компаниями. Как пили пиво, покупая его в знакомом ларьке, где никто не требовал паспорт, как тусовались на квартире у Машки, напиваясь до потери памяти, как бегали после университета в макдональдс, обсуждая преподов и предстоящую сессию. Жизнь тогда казалась легкой и одновременно такой драматичной. Вечные любовные переживания хоть и добавляли перчинку, но, в конечном итоге, оставляли Сашу с разбитым сердцем. Интриги, в которые она была вплетена, чаще всего оборачивались не в ее сторону, а в школе часто шептались за ее спиной. Благо что она хотя бы не познала все прелести буллинга. В очередной раз зайдя в инстаграм, Саша обнаружила, что истории Евы бесследно пропали. Видимо, утренняя трезвость дала о себе знать — другого объяснения у Литовской не было. На дисплее высветилось входящее от Игоря: «Дома без тебя так пусто». Сердце сжалось, как если бы они окончательно разъехались, а Саша оставила в прошлой квартире лишь воспоминания об их счастливом прошлом. Неделю после Карелии они спали раздельно, и это казалось таким непривычно дискомфортным, что Саша едва сдерживалась, чтобы не позвать Игоря обратно в кровать. Он считал, что так будет лучше, но она видела, как по ночам тонкая полоска света тянулась с гостиной — Игорь не спал. За прошедшую неделю он стал менее разговорчивым и постоянно будто бы находился в себе, переваривая внезапное решение. Несмотря на то, что решение и казалось ему правильным, легкости от этого не прибавлялось. Игорь смотрел на Сашу — такую домашнюю, разбитую, смеющуюся над смешными видео, и с трудом мог осознавать то, что они больше не будут вместе. Вернувшись в Петербург после отпуска, она сама сказала, что найдет новую квартиру, потому что не сможет остаться в этой — «Слишком много воспоминаний». Игорь безучастно кивнул. В голове было абсолютно пусто. Саша крепче обхватила телефон, словно боясь его уронить, и внезапно почувствовала, как к глазам подкатили слезы. Разве все должно было заканчиваться именно так? «Нам нужно о многом подумать по отдельности», — быстро набрав сообщение, она спрятала телефон в карман, не желая еще больше переживать, а уж тем более плакать на людях. Вечером мама встретила ее дома, сообщив, что как раз собралась готовить ужин. Как в старые добрые времена, Саша взялась помогать ей, рассказывая о том, что в Петербурге она много экспериментировала с готовкой, но времени катастрофически не хватает, так что они с Игорем часто пользуются доставками. — Ты о детях-то думаешь? — между прочим спросила мама в своем духе. Саша устала обижаться на то, что она совершенно не умела подбирать слова и выражения, так что зачастую это звучало как претензия. Когда-нибудь Саше бы хотелось иметь детей, но сейчас она осознавала, что не готова к такой ответственности, ее максимум — это щенок, и то удовольствие весьма сомнительное. — Ну что вот тебе ответить? — Саша улыбнулась, не желая накалять обстановку. — Думаю. Когда-нибудь они обязательно появятся. — Я ведь уже не молодею, — мама перемешала пюрешку, забрасывая в кастрюлю щедрый кусок масла. — Хочется и внуков понянчить. Игорь детей не просит? Саша вздохнула, поставила салат на стол и села на скрипучий стул, не зная, как подобрать слова. Ее пальцы мелко задрожали, а в горле все стянуло, будто бы мешая говорить. Она знала, как отреагирует ее мама, поэтому говорить о новостях не хотелось. Стало невыносимо грустно. Две тарелки с пюре и котлетами опустились на стол. Мама присела напротив, пытливо заглядывая в глаза Саши. — Мы с Игорем решили расстаться. Саша с усилием сглотнула, будто проталкивая камень по гортани. Мама аж побледнела — посмотрела на нее ошарашенными глазами и схватилась за край стола. «Сейчас начнется», — пронеслось в голове за секунду до того, как высокий голос раздался над самым ухом. — Ты с ума сошла?! Вы сдурели там оба? Что случилось? — Ничего… На самом деле ничего такого, — Саше было трудно это объяснить, не говорить же маме в самом деле о Еве и помешательстве на ней. — Когда ничего не происходит, люди не разводятся, — пробормотала мама раздраженно. — Такого, как Игорь, нужно еще поискать! Что тебе не так? Он и зарабатывает, и помогает как может, и заботливый, и любит тебя, катает тебя по отпускам. Саша, не будь ты дурой! Мама редко так выражалась, но всегда била в самое сердце. Литовская знала, что делает она это не со злости, а потому, что сама пронесла всю свою жизнь сожаления об упущенном семейном счастье. Еще когда она была беременной, ее бросил тогдашний ухажер, а жизнь превратилась в череду скоропостижных романов. Не удивительно, что мама так хотела стабильного брака для дочери. Игорь и правда был подходящим кандидатом, если бы только не одно но… — У нас ничего не получается. И, наверное, глупо было рассчитывать, что из этого бы что-то вышло… — понизив голос, Саша стыдливо опустила взгляд в тарелку, слыша тяжелый вздох матери. — Не говори ерунды! — вспыхнула она, моментально раздражаясь. — Жили душа в душу, а сейчас придумала, что не получается у них! Если бы ты, дорогая, выбросила всю дурь из своей головы и действительно прислушалась к людям, которым ты дорога… — Мама, давай сейчас без нравоучений, — отрезала Саша. — Я такая, какая есть. Ты это прекрасно знаешь. Я знаю, что ты хотела бы, чтобы я была другой, что ты не можешь смириться… со многим. Но своими словами ты не делаешь сейчас лучше. Саша несколько раз моргнула, злясь, что слезы снова, как по щелчку, скапливаются в ее глазах. Они мало обсуждали с мамой ее жизнь до Игоря, но она знала — смотрела на нее бесконечно грустными глазами и предательски молчала. Саша всегда говорила: «Если не знаешь, что сказать — не говори». Мама старалась не ранить, но она все равно видела осуждение и боль в чужом взгляде, как если бы мама хотела совершенно другую дочь. Наверняка она рассчитывала, что с Игорем все станет иначе. Забудутся подростковые потехи, жизнь станет серьезной и «правильной». Но этого не произошло. Разочарование во взгляде мамы ранило острее ножей. — Давай тогда ужинать, все остынет, — протянула женщина, не зная, что еще сказать.***
— Ты уверен, что хочешь, чтобы я пошла с тобой? — осторожно переспросила Саша, размешивая сахар в кружке. — Уверен. А ты точно не возражаешь? Если что, я не настаиваю. Едва успел начаться сентябрь, как в компании Игоря вновь запланировали корпоратив — в этот раз был юбилей у директора, так что торжество обещало быть роскошным. Игорь даже рассказал о предстоящем дресс-коде и сказал, что сам корпоратив будет проходить в шикарном ресторане с панорамным видом на город. Конечно, Саша хотела поддержать Игоря — один он быстро терялся и не очень любил ходить на корпоративы в одиночестве. Но еще Саша подозревала, что Ева придет вместе с Олегом, и это щекотало ее нервы. Они не виделись около полутора месяцев, даже не перекинувшись ни словом. Казалось, будто бы эмоции относительно Евы чуть улеглись на дно и стало легче дышать, но с другой стороны — Саше искренне хотелось узнать, как у нее дела и как начался новый учебный год в университете. После возвращения из Нижнего Новгорода она рассказала, что сообщила маме об их расставании, и мама была крайне подавлена от этой новости. Пообещав, что она как можно скорее найдет себе жилье, Саша начала проводить все свободное время на сайтах с арендой. «Не торопись. Найди что-то подходящее, а пока у нас есть две комнаты», — Игорю тяжело давались разговоры о разъезде. Он с трудом себе представлял уже отдельную жизнь от Саши. Даже за время ее отъезда домой — ему казалось, что это были самые мучительные дни в его жизни. Казалось, будто бы в их жизни ничего не поменялось, но сама мысль о том, что они больше не будут друг с другом — здорово отрезвляла, заставляя чувствовать себя некомфортно. Саша думала поселиться где-то недалеко, сняв себе небольшую студию, или перебраться поближе к работе, если найдет что-то приличное. Можно было бы переехать куда-нибудь на Петроградскую, подглядывая в окна Евы и наблюдая за тем, как каждый вечер она готовит ужин мужу, а затем целует его, встречая с работы. Они бы закрутили страстный роман, срываясь друг к другу домой и, в случае чего, возвращаясь обратно за считанные минуты. Это было бы удобно. Саша злится и крутит головой, в надежде прогнать непрошеные мысли. На корпоратив они вместе с Игорем подбирают друг другу наряды — у Игоря брючный классический костюм с любимым бордовым галстуком, у Саши — темное приталенное платье с кокетливым разрезом на бедре, несколько аксессуаров и парфюм, от которого ей хочется съесть саму себя. Игорь неловко прячет руки в карманы, чтобы не притянуть жену к себе, оставляя поцелуй на ее шее — это и его любимый парфюм. Напоминает ему о том, когда они только переехали в эту квартиру и провели ближайшие выходные в Икее, чтобы вдохнуть в новый дом жизнь. Как они беспечно смеялись и целовались каждые пять минут, не в силах оторваться друг от друга. — Тебе очень идет, — Игорь улыбается влюбленным мальчишкой, и Саша смущенно улыбается, поправляя его галстук. — Ты тоже выглядишь великолепно, — руки быстрым движением проходятся по его плечам, а затем отступает. Во внезапном порыве близости все это кажется опасным. В ресторан они едут в тишине. Саша дрожит перед предстоящей встречей с Евой, а Игорь думает о том, как теперь будет смотреть на взаимодействие Евы и Саши — видит ли Олег то же самое или даже не подозревает, что происходит перед его носом? В ресторане громко играет музыка и все украшено живыми цветами — их так много, что каждый сотрудник мог бы унести по цветку с собой домой. Множество небольших круглых столов разделяют все помещение, и Игорь напряженно думает о том, с кем они будут сидеть за столом. Обычно офис-менеджер разделяла сотрудников либо по отделам, либо учитывая их личное общение — в последнем случае Игорь бы точно разделил стол с Олегом и Колей из отдела разработки. Впервые кажется, что все привели с собой «плюс один», людей так много, что даже не понять, как все уместятся в относительно небольшом зале. Приглушенный свет и горящие огни города придавали еще больше атмосферности. Саша вошла в зал, придерживая Игоря под руку. На входе им сказали номер столика, на котором уже стояли именные пригласительные, и, быстро окинув взглядом остальные пригласительные, Саша прикусила внутреннюю сторону щеки. Абрамовы сидели аккурат рядом с ними. — Абрамовых, похоже, посадили рядом, — озвучил ту же мысль вслух Игорь. — Инна, видимо, распределяла исходя из того, кто с кем общается. Саша лишь кивнула. В ту же секунду к ним подошли Коля с его девушкой, Саша еще не была с ней знакома, потому что видела Колю последний раз почти год назад и с кем-то другим. Представив свою спутницу, Коля пожал руку Игорю, вовлекая Литовских в поверхностный разговор. До официального начала оставалось всего пятнадцать минут, а Евы и Олега еще не было видно. Саша нервничала. Она не знала, как отреагирует, когда увидит Еву, и не была уверена, что не захочет сбежать спустя пять минут. Когда ведущий предложил гостям сесть по своим местам, в зале появился Олег, заходя в гордом одиночестве. Сердце Саши пропустило удар — Евы с ним, очевидно, не было. Она гипнотизировала взглядом дверь позади, но никого так и не появлялось. — О, мы снова вместе, — Олег счастливо потер руки, присаживаясь за стол. — Слава богу, а то я больше не смог бы выносить Королёва, он за прошлую неделю вынес мне весь мозг. — Он в последнее время сам не свой, — подтвердил Коля, тут же переключаясь на свою девушку и знакомя ее с Олегом. Саша едва держала свой язык за зубами, чтобы не спросить ничего о Еве, ее сердце билось так быстро, что готово было вот-вот вылететь из груди. Она присела за стол, настойчиво гипнотизируя свободное место рядом с Олегом. Никто из присутствующих не задал вопрос про Еву, а начавшаяся программа уже не позволяла отвлекаться. Разочарование растеклось мерзким чувством внутри. Мужчины наполнили бокалы вином для дам, а сами разлили себе алкоголь покрепче, и как только прозвучал первый тост, поднятый в честь директора, Саша уловила движение сбоку. Ее взгляд тотчас переметнулся к фигуре, а сердце рухнуло в живот. Ева подошла к их столу как ни в чем не бывало, широко улыбаясь всем присутствующим и звонко смеясь: «Я как раз вовремя». Саша не могла даже натянуть подобие улыбки. Все ее тело было напряжено, словно натянутая струна, в голове шумело, а в нос проворным шлейфом закрался Евин парфюм. Тяжелый, дорогой — только так могут пахнуть женщины, до которых никогда не дотянуться. Она ловко нагнулась к Олегу и что-то шепнула ему на ухо, не переставая улыбаться. Ревность бушующим морем вышла из берегов, внезапно обдавая Сашу жаром. Она отвела взгляд, понимая, что не хочет показаться слабовольной идиоткой, пялящейся на Еву с открытым ртом. В груди все вибрировало от эмоций — Саша едва держала в руках приборы, расправляясь с принесенной закуской. Пока за их столиком шел непринужденный разговор с воспоминаниями о том, как их директор впервые занял этот пост, Литовская мельком поглядывала на Еву. Идеально ухоженные ногти с нейтральным лаком, блестящее на свету обручальное кольцо, небольшой вырез на груди, дающий волю для фантазий, аккуратная цепочка с тонким украшением. Ева выглядела как воплощение утонченности. На нее хотелось смотреть, не отрывая глаз. Она медленно скользнула взглядом выше, тотчас чувствуя, как внизу живота все сжалось — Ева смотрела ей в глаза. Это продолжалось всего пару секунд, прежде чем Абрамова отвела взгляд, но узел, скрутившийся в животе, не позволял Саше выдохнуть. Она искренне не понимала, как ее тело может так реагировать на один лишь только взгляд, брошенный на нее — скорее всего — мимолетно. Сжав под столом салфетку, Саша отвернулась в сторону сцены, стараясь взять себя в руки. После трех выпитых бокалов стало легче. Плечи будто бы расслабились, а напряжение во всем теле спало — внутри все обволокло приятной легкостью. Ева наблюдала за Сашей украдкой, рассматривая ее платье и вспоминая их самый первый корпоратив, на котором они познакомились. Как они танцевали, не смотря ни на кого вокруг — а теперь Саша танцевала с Игорем, ее губы едва шевелились, и Ева могла только догадываться о том, что они обсуждают. Олег вновь предпочел остаться за столом, танцы ему не нужны. Ева хотела завязать разговор с Сашей, но не решалась даже спрашивать, как у нее дела. Ей казалось, что та до сих пор злится, да и сама Ева испытывала неоднозначные чувства — гордость будто бы мешала ей сделать первый шаг. Похоже, Литовской было прекрасно и без нее. Не заметив, как Саша села рядом, пока Игорь где-то затерялся, Ева вновь поймала ее взгляд. — Я пойду перекурю, — кинув в сторону уходящего Игоря, Олег поднялся следом, создавая самую неловкую ситуацию, которая могла бы случиться за этот вечер. Саша туго сглотнула, не зная, куда себя деть. Захотелось резко встать, чтобы уйти припудрить носик, но Ева будто бы пригвоздила ее взглядом к стулу, не позволяя пошевелиться. Какое-то время они молча изучали друг друга, не решаясь произнести ни слова, сбоку слышались чужие разговоры, а время их уединения неминуемо сокращалось. — Привет, — Саша не выдержала первой, не зная, что сказать, поэтому решила сказать хоть что-то. — Привет. Узел внизу живота затянулся еще сильнее. Саша смотрела на Еву, едва дыша. Она не знала, как они будут общаться дальше и будут ли продолжать свое общение, поэтому каждое сказанное слово казалось таким выверенным. — Как ты? — Ева тотчас усмехнулась этому вопросу, не представляя, как на него ответить. Что она в полном ужасе? Что она смертельно скучала все лето и не находила себе покоя? Что она злилась на Сашу и больше никогда не сможет ей довериться? Губа оказалась зажатой между зубов, Ева совсем забыла о помаде, съедая ее в одну секунду. — Нормально… — кивнула она, пожимая плечом. — Все хорошо. А ты? Саше хотелось влить в себя еще один бокал вина, чтобы не отвечать на этот вопрос. Ей не хотелось врать или притворяться, что все в порядке, когда, очевидно, ее жизнь уверенно катилась под откос. Отведя взгляд, она прочистила горло: — Я рада за тебя. Улыбнуться не получилось. Саша чувствовала себя размазанной по стенке. Она действительно поверила в то, что жизнь Евы спокойно продолжилась дальше, а брошенное признание в машине — не стоило ничего. Найдя недопитый бокал с вином, она сделала несколько торопливых глотков, краем глаза наблюдая за тем, как Игорь возвращается вместе с Олегом. Олег похлопал ее мужа по плечу, прежде чем они сели на свои места, и Игорь тотчас нагнулся к Саше, тихо бормоча ей на ухо: «Я рассказал ему про нас». Саша даже не успела никак отреагировать, когда Олег перегнулся через стол, смотря на нее своими черными, как уголь, глазами. — Саша, мне очень жаль! — протянул он, прожигая ее взглядом. — Ты о чем? — тотчас подала голос Ева, совершенно не понимая, что происходит. Сердце пропустило болезненный удар. Саша была не готова к таким признаниям сейчас, и она искренне не понимала, почему Олег поднял эту тему, едва вернувшись с Игорем. Что-то неприятное зашевелилось в груди, будто бы предупреждая об опасности. — Игорь только что рассказал мне, что они с Сашей расстались. Словно в замедленной съемке Саша видела, как поменялось лицо Евы. Вся краска будто бы сошла к груди, оставляя ее лицо смертельно белым. Уголки губ чуть дрогнули, потянувшись вниз, а взгляд, направленный на нее, невозможно было описать никакими словами. Саше захотелось провалиться под стол. Мир вокруг Евы будто бы застыл, сжался до крохотного размера и замер. Она смотрела на Сашу, не в силах поверить в слова мужа. Нет, Саша не могла разойтись с Игорем! Она всегда говорила, как любит его, говорила в их последнюю встречу, что не сможет разрушить их семьи, Саша бы никогда. Еве стало физически плохо. Кажется, что у нее закружилась голова, а в глазах внезапно потемнело. Уж лучше бы она постыдно вырубилась на стуле, чем пыталась подобрать слова, глядя на растерянную Сашу, которая так и не ответила на вопрос о том, как у нее дела. — Мне… мне… очень жаль, — едва ворочая языком, Ева даже не могла скрыть своего состояния. Все тело горело и мелко дрожало, словно в агонии. Она отвела взгляд от Саши, молясь, чтобы эта пауза, казавшаяся ей вечностью, заткнулась чьим-нибудь разговором. Она снова вспомнила их последний разговор в машине, их безрассудность, недели тишины, и ей вдруг стало невыносимо находиться за столом. Тошнота подкатила к горлу, а голова показалась ватной. Саша разошлась с Игорем и даже ни словом не дала знать Еве о произошедшем, проживая это сама с собой. Или с кем-то другим — кому она доверяла. Выждав несколько минут, чтобы не показаться совсем уж подозрительной, Ева вышла из-за стола, удаляясь на открытую террасу, где образовалась своеобразная курилка. Абрамова не курила, ей просто хотелось вдохнуть свежего воздуха, но, глядя на других людей, затягивающихся никотином, ей смертельно захотелось сжать между зубов сигарету, затягиваясь так глубоко, чтобы закашляться. Она сбилась со счета, пытаясь понять, сколько простояла на террасе, наблюдая за потоком машин и думая о происходящих событиях в ее жизни. Еве бы хотелось, чтобы ей выдали инструкцию к тому, как нужно жить, чтобы не страдать муками выбора и не разрываться от эмоций к девушке, с которой они вряд ли когда-либо будут счастливы. Стало холодно, и Ева только собралась вернуться обратно в зал, когда, обернувшись, столкнулась с Сашей. Испугавшись ее внезапного появления, она вздрогнула, сделав шаг назад. — Извини, тебя уже стали искать, и я вызвалась тебя найти. Саша уходила под взглядом Игоря, которому нестерпимо хотелось вскочить и закричать вслед уходящей жене: «Не смей рушить свою жизнь! Саша, включи свою голову, что же ты творишь!». И хотя он знал, что ничего плохого не случится — он понимал, почему Саша все это делала. Знал, что ее сердце рвалось в руки той, у которой кишка тонка уйти от мужа. Олег часто рассказывал об их жизни с Евой, и по его рассказам этот брак был стабильным и крепким, они с Евой прошли через множество переломных событий, а такие пары редко распадаются, буквально врастая друг в друга. — Ты правда рассталась с Игорем? — переспросила Ева единственное, что ее беспокоило за этот вечер. — Правда, — кивнула Саша, поджав губы. — Давно? — не унималась Абрамова, на эмоциях она хотела было спросить, почему Саша даже не поделилась этой новостью с ней, но вовремя одернула себя, понимая, как это наивно. — Пару недель назад. Они посмотрели друг на друга без слов — взгляд Евы, блестящий, чуть затуманенный алкоголем, оставлял новые и новые ожоги на теле Саши. Она не могла пошевелиться, изо всех сил впиваясь ногтями в ладонь, чтобы не дать себе сболтнуть лишнего. Внутри носа противно чесалось. «Не смей тут рыдать», — строго повторила про себя Саша, злясь на излишнюю эмоциональность в последнее время. Даже когда она встречалась с подругой после того, как они с Игорем решили разойтись, та всего лишь спросила о том, как поживает Литовская, и Саша тут же разрыдалась. Ее психика не справлялась, так что каждое слово или действие в момент казалось триггерным. Мир снова остановился. Ева сделала маленький шаг вперед — в нос пробился ее парфюм и запах сигар, впитавшийся в кожу. Расстояние между ними ощутимо сократилась, и Саша могла бы просто вытянуть руку, чтобы без труда коснуться ее, но Ева все еще стояла недостаточно близко, чтобы внезапно обнять ее. — Я все время думала о тебе, — едва слышно призналась Ева, что Саше даже показалось, будто бы это игра ее воображения. Сердце с грохотом врезалось в ребра, причиняя боль, а взгляд скользнул от глубоких зеленых глаз к приоткрытым губам. Саша не просто хотела поцеловать Еву, она бы съела ее, не будь рядом лишних глаз. — Я тоже скучала, — выдавила Саша жалкое признание и хотела было добавить что-то еще, пока Олег не окликнул их обеих. — Это какой-то бермудский треугольник, в котором все исчезают? — хрипло засмеялся тот, мгновенно опуская руку на талию жены. — Идемте, там самый разгар программы! Оставшийся вечер Саша чувствовала себя не в своей тарелке, изредка поглядывая на Еву и будто бы не в силах подобрать слова. За столом они разговаривали об отвлеченных темах, но она все еще ощущала какую-то неясную скованность в присутствии Абрамовой. Игорь смотрел на нее бесконечно грустными глазами, будто бы понимая все без слов, а Олег не отлипал от жены, то обнимая ее, то что-то нашептывая на ухо, отчего Ева смеялась как влюбленный подросток. Глядя на них, Саша ни на секунду не могла представить ту жизнь, в которой бы у нее что-то получилось с Евой. Будто бы она знала с самого начала, что продолжения у этой вспыхнувшей искры не было и не могло быть по-определению, и если бы этого было достаточно, чтобы перестать проживать эту бурю эмоций, Саша была бы счастлива. Сердце внезапно сдавило в тисках, когда чья-то нога мельком коснулась ее под столом. Ева внимательно смотрела на нее, улыбаясь, пока Олег продолжал о чем-то болтать над ее ухом. Вздрогнув, Саша вжалась в стул и поджала под себя ноги, чувствуя, как желание мощной волной накрывает ее тело, лишая рассудка. От картины, разворачивающейся перед ее глазами, тошнило — ревности, на удивление, не было. Литовская чувствовала себя ничтожной и маленькой, неспособной даже конкурировать с мужем Евы или надеяться, что у них что-то может получиться. В висках пульсировала головная боль. — Я что-то нехорошо себя чувствую, — легко обхватив локоть Игоря, Саша едва слышно пробормотала ему на ухо. — Хочу вызвать такси домой. — Что случилось? — его обеспокоенность всегда такая искренняя и трогательная, Саше вновь становится больно. — Я могу поехать с тобой? Конечно, ей не хочется лишать Игоря торжества, но если он сам вызвался поехать с ней, то она не станет препятствовать. Кивнув головой, она достала из сумочки свой телефон, чтобы вызвать такси. Непрочитанным сообщением висело входящее от Евы: «Может, встретимся как-нибудь на следующей неделе?».