***
— Ты совсем с ума сошла?! И почему мы еще здесь? — разозлённый до крайней степени Сигурэ летал по комнате в ярко-красном свечении, пока Бурадо осторожно раскладывала свои вещи. Шинсенгуми вот уже несколько дней держали её под арестом, не давая еды и воды в попытке выбить из девушки правду. По добродушному, сконфуженному лицу командира Кондо было ясно, что он сомневается в её виновности с самого начала, но масла в огонь подлила встреча с Ширануи Киё на рынке, — оказалось, что Ямадзаки Сусуму видел их вместе и что этот высокомерный демон давний враг Шинсенгуми. Несмотря на полного решимости заместителя командира Хиджикату, которого не так просто расположить к себе, в отличие от Кондо, по хмурому обсуждению и напряженным спинам капитанов было понятно, что они не представляют, что с ней делать. Свидетельство разведчика и показания Харады указывали на то, что девушка тесно связана с Сацума, но никто не стался в восторге от идеи подвергнуть ее пыткам (во-первых, не переживет, а во-вторых, крики привлекут слишком много внимания со стороны Ито-сана и его людей, которых пока что посвящать в это дело никто не собирался). Оставались только менее болезненные, но действенные способы добиться желаемого. Несмотря на то, что девушка могла выбрать из своего укрытия сразу, как только захочет (обойти караульных было так же просто, как чихнуть), любопытство не давало ей этого сделать. Ей не нужны вода и еда, а любые раны затянутся уже к утру. Встретив комсостав Шинсенгуми, она была очарована смертными, их железной волей служить сёгуну, а их теплые, ярко пылающие ауры словно позволяли на какое-то время забыть о проклятье небытия и вечном холоде, сковывающем её руки и ноги. Все это Бурадо повторяла самой себе и иногда Токабо Сигурэ, который с каждым днем становился все злее, чтобы переубедить, что на самом деле они здесь не из-за Харады Саноске. Один раз они все-таки выбирались в город, чтобы собрать душу того самого крестьянина, которого искали на рынке до встречи с демоном. Бурадо не было половину ночи, но неразговорчивый злой парнишка у входа в её комнату, даже ничего не заметил. — Сам знаешь, еда мне не нужна, — она хмыкнула, в скинув руки, чтобы распутать красные шёлковые ленты на затылке и снять с себя маску. — Но прошло уже пять дней. Быстро сбегаю до источника и вернусь. — Ааа, совсем сдурела! — прорычал екай, от злости высунув длинный язык. При этом ярко-красное пламя вокруг него заполыхало её ярче. — Может ещё попросишь одного из этих смертных потереть тебе спинку?! — Сигурэ-сан, — положив маску на небольшой столик, Бурадо устало улыбнулась и глянула на старого напарника с какой-то непонятной, тяжёлой тоской. Глаза её при этом блеснули в темноте. Замерев в воздухе, екай чуть ослабил своё пламя. — Пожалуйста, ещё пару дней… позвольте мне побыть здесь. А после… обещаю, что больше никогда не вспомню об этом мужчине. Отняв руки от гладкой поверхности маски, она почувствовала странную пустоту. В ней заключалась вся екайская сила, а без этой маски Бурадо была лишь обычным духом. Девушка почувствовала, как сильный, колючий холод, вечно задевающий кончики её пальцев и ступни, двинулся дальше, завладел телом. Тихо простонав, она глянула на Сигурэ решительно, сверкнув исподлобья ярко-желтыми глазами, и опустилась на колени в низком поклоне. — Прошу тебя, Сигурэ-сан, — пробормотала она серьёзным, дрожащим голосом, вызвав у екая настоящий шок. Прежде девчонка никогда не обращалась к нему так уважительно, не кланялась и не извинялась. — Позволь мне, и обещаю, что больше никогда тебя не ослушаюсь. Тот пару мгновений растерянно пожевал губы, выругался и сплеснул тонкими ручками. — Так и знал ведь, что дело в смертном! Ладно, так и быть… Делай, что хочешь! — Оставлю тебя здесь, пожалуйста, присмотри за моей маской, — сложив руки перед собой и поклонившись в знак благодарности, Бурадо тут же вскочила на ноги. Она пыталась сдержать радостную улыбку, тут же возникшую на губах против её воли, чтобы не раздражать Сигурэ ещё сильнее. — Тц, а ты хотела меня с собой взять?! Нет уж, обойдусь! Девушка тихо рассмеялась, наверное, впервые за все те долгие годы, что они были напарниками. Помахав Сигурэ на прощание, она растворилась в ночном мраке. Без холодной рукояти Токабо в руке и без своей маски девушка чувствовала себя голой. На сердце возникло странное тоскливое чувство одиночества. Впервые за долгие годы их странствий они разлучились с Сигурэ. Он всегда был рядом, поддерживал, как умел, и иногда давал тумаков. Бурадо уже успела привыкнуть к его колючему, сварливому характеру, грустно было думать о том, что будет с их дружбой, когда все души будут собраны. До купальни добраться оказалось на удивление просто. В час волка, самый тёмный час, когда на небе скрывается даже луна, внутренний двор храма оказался абсолютно пустым. Обогнув главное здание, девушка наконец наткнулась на здание купальни, которое никем не охранялось. — Как хорошо… — снимая с себя уже запылившиеся одежды сюгэндзя, она с удовольствием окунулась в горячую воду, от которой на холодном ночном воздухе шёл полупрозрачный пар. Купальня была построена на горячих источниках, а их вода, по легенде, вытекает из Дзигоку. Не удивительно, почему отступил сковывающий тело холод, и девушка почувствовала себя более живой. Из головы не выходил разговор с Сигурэ. Он отметала эти мысли как только могла все эти годы, не признавалась никому, даже себе самой, но выдала эту тайну так просто. Слова слетели с её губ, и в этот момент Бурадо почувствовала, что её любовь к Хараде становится чем-то реальным, закрепившимся не только в её голове.***
Возвращаясь с вечернего патруля, Харада поймал себя на том, что вот уже несколько минут стоит в саду, таращась через внутренний дворик на сдвинутые седзи комнаты, в которой держат Бурадо-чан. Рядовой, стоящий на карауле, совсем клевал носом, еле заметно раскачивался, пытаясь не заснуть. Не удивительно, было уже за полночь, в час волка даже луна не светила на небе, и черные тени деревьев тянули свои кривые руки к заветной комнате. Внутри уже не горела лампадка. — Спит? — пробормотал он себе под нос, потом тихо выругался, тряхнув головой, словно пытался вытрясти из нее навязчивые мысли о странной гайджинке. Прямо как много лет назад, словно наваждение, она не хотела выходить из головы. Может, эта Бурадо-чан какая-то кицунэ, которая своими чарами нацелилась на него? Либо такая же демоница, как та троица, с которой Шинсенгуми уже несколько раз приходилось скрестить мечи. — Надо сходить в Шимабару, — с усталой улыбкой взъерошив волосы, бросил себе под нос Харада, оглядев пустой двор, припорошенный снегом. Саке и приятная компания точно помогут отвлечься от этой женщины. От решительных мыслей о походе в Шимабару его отвлекли тихие шаги на садовой дорожке. Судя по осторожному шороху и скрипу снега под подошвами гэта, кто-то пытался быть незамеченным. Напрягшись, он шагнул в тень, наблюдая за тем, как тощий силуэт шпиона проплывает мимо. В ночном мраке едва было разобрать лицо. Пожевав губы, Харада двинулся следом. К его удивлению, вместо главного штаба Шинсенгуми, либо комнат комсостава, где могла храниться хоть какая-то ценная информация, тень шмыгнула по направлению купален.***
Двери купальни оказались приоткрыты, кто-то в спешке забыл как следует задвинуть седзи, и он видел бледный свет лампадки внутри комнаты. Из большого круглого офуро, в которой поместится как минимум трое взрослых мужчин, шел бледный пар. В лицо Хараде ударил запах щелочного мыла и купальных трав. Перехватив копье, он осторожно вошел внутрь, заглядывая в темные углы, в которых его могла ожидать засада. — Кьия! — из полумрака, спрятавшись за офуро, на него с громким криком набросилась лохматая, свирепая тень. Прежде чем Харада успел парировать удар, его противник ударил его по запястью и сделал ловкий рывок, повалив шокированного мечника на влажные татами. Саноске не собирался сдаваться так быстро, сгруппировавшись, он тут же перекатился на живот, помогая себе встать, но на спину тут же легла острая пятка, зарядив ему прямо промеж лопаток. Копейщик громко выругался, охнув от резкого удара, который вышиб весь воздух из легких. Второй ногой его противник подтянул к себе упавшее копье, отбросив его в сторону как можно дальше. Он был ловким и быстрым, словно и правда был тенью. — Харада-кун, уж кого я ожидала увидеть здесь в последнюю очередь, так это тебя! — полный злости срывающийся голос заставил его вздрогнув. Спиной он все еще ощущал ее холодную как лед мокрую стопу. — Неужели ты из таких мужчин?! Это отвратительно! — Б-Бурадо-чан?! — он тоже не ожидал встретить ее здесь. Шокировано распахнув глаза, он обернулся на полный злости голос, прежде чем успел как следует подумать.