Цветы в паучьих сетях

Сильнее сжав металлическую ручку зонта в виде когтистой лапы, девушка уже хотела замахнуться для удара. Их окружала целая толпа народу, нельзя было раскрыть себя для такого количества глаз. Тяжело вздохнув, шинигами подчинилась воле ниндзя. Тот схватил её за локоть, не давая сделать резких движений и повел в сторону, в тёмный переулок. Бурадо настороженно шагала по безлюдному закоулку, выжидая удобную возможность усыпить разведчика Шинсенгуми и исчезнуть, не попавшись на глаза Хараде. Сигурэ тихо сопел, тоже нервничая от щекотливого положения, в котором они оказались. Ниндзя был мастером своего дела, не спускал с неё цепких глаз, а острое лезвие куная все это время было направлено на затылок, скорее всего в какую-то важную артерию. При попытке побега, быстрый и точный удар убил бы простого смертного, но девушка лишилась своей жизни много лет назад. — Куда ты меня ведешь, на допрос? — она хмыкнула, оглядываясь. Вокруг никого не было, достаточно было обездвижить ниндзя и убежать, воспользовавшись положением. Прежде чем ниндзя успел ее ударить, девушка одним быстрым движением сдернула вниз маску, завязанную на макушке. Мир окрасился в ярко-красный, и она почувствовала знакомое ощущение могущества. Ёкайская сила плескалась на кончиках ее пальцев, она чувствовала и напряженную, вибрирующую ауру противника, и приближающийся отряд самураев. Этот разведчик не так прост, каким-то образом успел сообщить Шинсенгуми о ее присутствии. — Ямадзаки Сусумо, — его имя красными буквами всплыло над головой молодого человека. Много лет назад девушка не просто так сказала Хараде, что оно имеет огромную силу, чтобы так опрометчиво называть его незнакомцу. — Спи. — Вот видишь, к чему приводит твоя глупость! — закричал Токабо Сигурэ, когда они, перескочив через ослабшее тело ниндзя, бросились из переулка. — Дамочка, вы куда-то бежите? — вонзившись в стену напротив, дорогу ей преградило острое лезвие катаны. Резко развернувшись, она сталкивается нос к носу с высоким, мускулистым самураем, чуть не врезавшись в его твердую грудь. Тот тихо охает, чувствуя женские руки на своих мускулах, еще и такие холодные. Она видит, как розовеет лицо воина. Шинсенгуми пришлось убить и задержать ни одного лоялиста за последние несколько месяцев, но среди противников им еще ни разу не попадалась женщина. Замахнувшись, Бурадо огрела его прямо промеж глаз металлической ручкой зонтика. Такой удар может сбить с ног здорового мужчину и лишить сознания, но детина не только не бухнулся в обморок, но даже устоял на ногах. Громко выругавшись, он схватился за голову, тряхнул головой и сделал мах мечом наугад, ничего не видя из-за черных пятен в глазах. Девушка ловко увернулась, нырнув под рукой воина. Монашеские одежды сюгэндзя позволяли ей двигаться легко, словно бабочка. В отличие от нее, удары противника были направлены с одним единственным желанием — убить, никто не собирался ее щадить. — Шинпачи, занимаешься танцами? — послышался смех за ее спиной, заставившись девушку покрыться мурашками. С другой стороны подворотни, окружая, надвигался отряд Шинсенгуми, все воины держали мечи и копья наготове, лишая любой возможности сбежать. — Харада Саноске, — увернувшись от очередного удара, она шмыгнула за его спину. Он был ловок с копьем, очень ловок, приходилось как следует сосредоточиться, чтобы не получить серьезные раны. Вскинув зонтик, девушка указана прямо на копейщика, заставив его остановиться. — Нам незачем убивать друг друга! Бурадо лихорадочно вспомнила, что на ней до сих пор надета маска они, и что остальные не видят ее лица. Однако Харада смотрел совсем не на него, а на направленное в его сторону навершие зонтика с уродливой мордой Токабо Сигурэ, который оставался поразительно тихим с появлением толпы смертных. — Б… Бурадо-чан?! — ухмылка, предвкушающая бой, стерлась с его красивого лица. Девушка смотрела на него в красном свете маски, впервые имея возможность разглядеть так близко. Годы изменили его до неузнаваемости, превратив лохматого, задиристого мальчишку в высокого, мускулистого мужчину. Раньше они были одного роста, теперь же приходится вскидывать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Командир, вы знаете эту женщину? — шокировано бросил мальчишка-копейщик по правую руку от Харады. Его голос заставил Бурадо вспомнить, что в переулке помимо их двоих, находятся остальные воины Шинсенгуми. Громко зашлось сердце, отбивая в виски и уши. Она была уверена, что это совсем не из-за недавнего сражения. — Да, — сказал Саноске, сильнее сжимая копье и принимая боевую стойку, готовый в любую секунду нанести ей удар. — Она заодно с Ишин Шиши. Несколько лет назад она убила хатамото Тадзуку Шиничи! — Два отряда Шинсенгуми против одной женщины? — она хмыкнула, со вздернутым подбородком встречая враждебные взгляды окруживших ее воинов, прямо как много лет назад, когда он встретил девушку на улице во время фестиваля. И в этот раз, несмотря на прямую опасность, Бурадо не склоняет головы и не просит пощады. Ауры воинов Шинсенгуми были наполнены плохо сдерживаемой злостью. Тяжело вздохнув, она мысленно извинилась перед Токабо Сигурэ и отпустила металлическую ручку в виде когтистой лапы. Зонтик с гулким стуком шлепнулся на землю. Под настороженным взглядом Харады, девушка вскинула пустые ладони вверх, давая им убедиться, что в них ничего нет, и наконец потянулась к завязкам на своей маске. Наконец, Саноске увидел ее лицо. Все эти годы он вспоминал странную гайджинку, встреченную им на фестивале, ее образ уже успел стереться из памяти по прошествии времени, но одного взгляда хватило, чтобы понять, что Бурадо не изменилась ни на день. На него смотрели ярко-желтые, угрюмые глаза.