Ученик хозяина Драгоценной горы

      Сянь-Лао попросил всех горных духов, за исключением Ульши, удалиться, объяснив это необходимостью сосредоточиться на работе.       — Что здесь происходит? – уточнил хранитель с недоумением.       Обычно прочие духи не мешали господину колдовать.       — Сейчас будет происходить нечто необычное. Все расспросы потом. Просто помогай нам! – попросил Сянь.       — «Нам»? Чем может помочь Иддо? – ошарашенно спросил Ульши.       — Все расспросы – потом. – решительно повторил хозяин горы и принялся за дело. Троица спустилась в ту ветку, куда планировалось выводить шахтеров – ровно на один уровень ниже места событий. Теперь заваленная часть штрека находилась выше и немного сбоку. Короткие опоры работы духов в изобилии имелись рядом. Дзогти были выполнены из так называемого стального дерева и отличались особой прочностью, а также легкостью.       Сянь обнял ученика со спины, помогая настроиться на гору, а потом принялся вместе с хранителем постепенно создавать узкую каменную тропку к запертым в ловушке смертным. Стоило немного продвинуться вглубь породы, Сянь попросил варку: — Вот тут надо повысить прочность – по одной дзогти справа и слева.       Иддо сосредоточился и направил опоры куда надо. Они медленно, но уверенно поползли к цели, а потом заняли вертикальное положение, подпирая каменный потолок лаза. Каждая дзогти имела площадку сверху и снизу, увеличивая тем самым площадь соприкосновения со скальной породой.       — Вот так правильно? – обеспокоенно уточнил у наставника Темный.       — Да, ты молодец. Продолжай так же! – подбодрил ученика Сянь.       Он оценил его возросшую силу – дзогти были в полметра высотой, а это немало.       — Да что здесь происходит? – снова удивленно поинтересовался Ульши, но ему не ответили.       Далее хозяин горы и ее хранитель проторили еще один отрезок пути в камне. И снова Иддо укрепил участок при помощи дзогти. Ману и обзор внутри создаваемого тоннеля ему обеспечивал наставник. Опоры перемещались не особо быстро и довольно неповоротливо, но вполне точно – неизменно вставали как надо. Сянь попутно следил за тем, чтобы на участок никто не забрел и не ощутил сканом ничего подозрительного.       Горные духи работали осторожно и без спешки. Они понимали – если обрушится еще и творимый ими лаз, то придется прокладывать путь в обход. И тогда в тысячу единиц маны точно не уложиться.       Каждый раз варку помогал, фиксируя потолки прочными «колоннами» из стального дерева. Это в разы повышало надежность каменной «тропы».       Так, метр за метром, троица завершила путь к пленникам горы. Оставалось несколько сантиметров породы и немного маны. Люди внутри ловушки были обессилены, напуганы и дышали с трудом. Воздуха оставалось мало.       Когда внезапно перед ними появился узкий лаз, шахтеры издали радостные вопли, с наслаждением вдыхая хлынувший свежий воздух. Они подхватили инструменты и мешки с драгоценной добычей и устремились к образовавшемуся выходу. Но тот закрылся перед ними. Смертные воспользовались кирками и начали долбить. Тщетно. Скала не поддавалась.       Стоило им оставить мешки, как проход открылся снова. И опять горнодобытчики пожелали прихватить то, ради чего рисковали жизнями, а двое их товарищей и вовсе умерли, с собой. И снова проход закрылся перед ними.       — Какие тупые, жадные и упорные люди! – ругался Ульши. – У нас почти не осталось маны. Но выпустить этих типов с драгоценными камнями мы не можем. Ох, это «хлопанье дверями» дорого обходится.       — Если они не уймутся, то все зря. Погибнут со своими самоцветами… — вздохнул Сянь-Лао с большим сожалением.       Шахтеры угомонились на пятый раз. Они наконец смекнули, что от них хотят. Все положили мешки с добычей на каменный пол, вывернули карманы, чтобы ни один камень «случайно» не завалялся там. Даже кирки оставили. И только потом, осторожно встав на четвереньки, поползли по тоннелю.       Господин Лао переживал. Маны на случай чрезвычайной ситуации у него не осталось. Если что-то пойдет не так, ему не помочь этим людям. Но пока все обходилось благополучно. И несколько десятков опор очень этому способствовали. Ни одна из дзогти не шевельнулась пока ее видели люди. Словно вовсе не эти опоры недавно перемещались, как живые.              Горные духи напряженно ждали исхода спасательной операции. Они собрались в малом зале, пили крепкий чай с успокаивающими травами и тихо взволнованно переговаривались – «Наш господин силен и мудр! Он обязательно справится!», «Все будет хорошо.», «Эти преступники недостойны спасения, но милость Хозяина горы поистине велика!».       Впрочем, и в мире смертных уже знали о случившемся – стоило горе начать сотрясаться, все население проснулось и кинулось к жрецам, спрашивать в чем причина гнева Первоосновы. Сейчас в городе у подножия горы горели фонари, суетились люди, слышались громкие разговоры. Хумансы как могли, своими средствами, пытались расчистить завал и высвободить своих. Их работа продвигалась крайне медленно. И была сопряжена с огромным риском. Ведь Драгоценная гора еще дрожала всем своим огромным каменным телом.              Когда первый шахтер – грязный, измученный, в рваной одежде — выбрался из лаза в обычный подгорный тоннель, Сянь разве что не расплакался от облегчения. Он был необычайно рад.       Сянь-Лао на мгновение чуть крепче обнял ученика, выражая благодарность за помощь, а потом отпустил – к огромному сожалению Иддо.       Люди не бывали в этой части горы, но при помощи своевременно зажигаемых светящихся кристаллов хозяин горы и хранитель указали смертным дорогу к выходу. Выбраться на поверхность, спуститься в город по тропе – не так сложно. Шахтеры оказались среди своих спустя восемь часов от начала происшествия.       Люди свернули спасательную операцию – жертвы выжили и выбрались. Почти все. Но город Гун-Чань продолжал гудеть. Жители оплакивали двоих погибших – предстояла тяжелая скорбная церемония без тел, так и оставшихся в недрах горы, погребенными под тоннами камня. А еще предстоял суд над ослушниками…              Завершив работу, Иддо упал в обморок. Сегодня он неимоверно перетрудился. Сянь бережно отнес ученика в его спальню и вернулся к делам. Он тоже устал, но отдохнуть пока не имел возможности. Нужно было окончательно успокоить гору, переодеться из ночного в приличное, обратиться к духам, к жрецам, дать распоряжения относительно штрека, нарушителей и прочего.              — В наказание гора закрыла еще две жилы. Нарушители приговорены к штрафам и запрету на занятия горнодобывающей деятельностью. Как по мне – слишком мягкое наказание за то, что они устроили. – подвел итог Ульши, когда спустя несколько часов все необходимое было сделано, — Вечером в городе ожидается колоссальная церемония в вашу честь – населения готовится благодарить Хозяина горы за милость и чудеса, явленые ради спасения жизней смертных.       — Хорошо. Я бы хотел до этого немного отдохнуть… — Сянь зевнул, прикрывая рот ладошкой. Он много колдовал и почти не спал в эту ночь – от силы пару часов.       Господин Лао хотел подняться с кресла, но Ульши не дал ему, строго глядя прямо в глаза.       — Обязательно отдохнете. Но сначала скажете мне, что, предки нас обоих побери, происходило во время спасательной операции?! – решительно произнес хранитель.       — Ты про Иддо? – вздохнул Сянь, осознавая, что от серьезного разговора не уйти.       — Да, именно про Иддо. – кивнул лайтли.       — А мы можем обсудить это завтра, на свежую голову? Тебе тоже надо поспать! – попытался отсрочить неизбежное Лао.       — Сейчас! – не сдавался хранитель.       — Мой ученик – потенциально Высший мастер рукотворных предметов. Может управлять ими, наделять особыми свойствами, напитывать энергией. – сообщил Сянь.       — Вы учите потенциально Высшего Темного?! – ужаснулся Ульши.       Сянь кивнул: — Да. Но ты же сам видел, какой Иддо добрый и хороший. Сегодня он спас дюжину жизней! И мастер предметов – не боевой варку. Да и до Высшего Иддо расти еще лет сто, а то и двести.       Ульши схватился за голову. Он мигом придумал больше сотни способов, как Высший мастер вещей может переубивать ничего не подозревающих боевых. Так что те даже не успеют сообразить, в чем дело и дать отпор. Несканируемая древняя тайная магия. И управляют ее адепты тем, что всегда доступно и в изобилии – от стола и кружки до опоры в шахте. Той же силой, которой Иддо устанавливал сегодня дзогти, он мог бы заставить все опоры в штреке мигом сломаться, вызвав мгновенный огромный обвал.       — Мой ученик не опасен! Не смей его никому выдавать. – строго произнес Сянь-Лао, видя, как побледнело лицо хранителя.       — Хорошо… — вздохнул Ульши, понимая, что подставит господина, рассказав кому-то о творящемся. Да и юный варку сканировался добрым и милым ребенком. Он ни разу не проявил агрессии.       — Странные происшествия за столом во время завтрака – дело рук Иддо? – уточнил хранитель.       — Да. Только не сердись. Он так защищал меня. Иддо почему-то считает, что мои друзья – не очень хорошие духи. – признался Сянь.       — Парень мудр не по годам и зрит в корень. Гнать бы этих дармоедов большой метлой. – отозвался лайтли. Он мигом проникся солидарностью с варку.       Лао надулся: — У меня прекрасные друзья! Не знаю, почему ты, Иддо и Яффи их не любите.       Ульши не ответил, зная, что спорить бесполезно. Но выразительно закатил глаза.       — Я все-таки пойду спать! – объявил Хозяин горы.       На этот раз хранитель не препятствовал. Он тоже направился в свои покои и, вопреки тревогам, мигом уснул.              Церемония состоялась вечером. Она была пышной, богатой и торжественной. Главный зал храма утопал в цветах, в воздухе клубился дым благовоний, полыхали тысячи свечей, столы для подношений ломились. Да так, что часть даров жрецы вынуждены были класть на дополнительные принесенные столики, а потом и вовсе на пол.       Смертные отлично понимали, что без хорошего отношения Драгоценной горы провинции толком не выжить. Всё благополучие региона основано на продаже самоцветов и изделий из них. Гора давала работу шахтерам, резчикам по камню, ювелирам, торговцам изделиями из полудрагоценных и драгоценных камней, хозяевам постоялых дворов, получающим половину годовой выручки во время осеннего и весеннего фестивалей камнерезного дела. Гора оставалась основой всего. Она кормила всех жителей.       Так что сейчас в Храме шла пышная церемония благодарения. На улице, вопреки позднему часу и сгущавшимся сумеркам, показывали представления. Лоточники продавали снедь. Одетые в лучшие наряды горожане праздновали жизнь – чудесное спасение двенадцати человек и, самое главное, тот факт, что гора больше не гневается и готова и дальше делиться своими богатствами.       В этот вечер Сянь-Лао принимал благодарности. Никто в этот день не писал просьб. Жрецы окуривали подношения специальными благовониями и их дубликаты возникали в мире духов. Так что подчиненные Сяня еле успевали таскать в закрома отрезы тканей, бочонки вина, копченые окорока и корзины овощей.       — Так у нас в кладовках закончится место. – беспокоился Ульши, руководивший размещением даров.       — Кладите кучнее, ставьте самое крупное и прочное вниз. А хрупкое и легкое – сверху. Аккуратнее! – распоряжался он, пока хозяин горы принимал и направлял в накопитель потоки энергии веры.       — Теперь нам надолго хватит? – радостно уточнил Иддо. Празднично одетый ученик крутился подле наставника – в главном молельном зале.       — Да, очень надолго. – улыбался Сянь. Горный дух скорбел о смерти двоих людей, но был рад, что большинство все же удалось спасти.       — Гора совсем-совсем не гневается? – спросил варку.       — Совсем. Дары, ритуальные песнопения и прочее настроили Драгоценную гору на благодушный лад. Она даже готовит особо крупный алмаз, который желает подарить людям через месяц или два. – по секрету сообщил господин Лао.       Иддо просиял, крайне довольный новостями. Он добыл себе яблоко из корзинки с подношениями, и, радостно уминая его, устроился подле учителя.       Ритуал благодарения завершился. К господину Лао подошли его друзья, ранее стоявшие чуть в стороне.       — Какая красивая и пышная церемония. – Ву сложил руки в благовейном жесте, выражая крайнюю степень восхищения.       — Спасибо! – отозвался Сянь, тоже весьма довольный тем, как все прошло.       — Ты проявил подлинное милосердие. Мудрый и великодушный Сянь. – Лу-Тао с большим одобрением смотрел на горного духа.       — А уж какая прибыль за один вечер. Не говоря о том, сколько ее ждет впереди! – заметил Чан-Юнли. — Очень дальновидно. Разумный Сянь.       — Я вовсе не думал о прибыли. – попытался возразить господин Лао.       — Но все равно ее получил. – оценил дух-торговец.       Иддо наблюдал за троицей друзей учителя с плохо скрываемым раздражением. Ночью, когда происходил основной кошмар, эти трое, привычно ночевавшие в обители Сяня, не покинули своих спален. Они не поинтересовались, нужна ли помощь, не поддержали Сянь-Лао. Позднее свое поведение воин, торговец и ветерок объяснили тем, что «не хотели мешать в кризисной ситуации». Все трое объявились лишь в середине дня, когда тревоги и заботы улеглись, а Сянь как раз закончил давать распоряжения.       «Хороши друзья! Отсиживались у себя. Потом вышли к обеду, одарили парой слов сочувствия и парой одобрения. На этом всё!» — ворчал мысленно ученик хозяина драгоценной горы.       Судя по всему, Ульши-Батора придерживался того же мнения. Хранитель не подходил к господину пока тот общался с товарищами. Выражение лица Ульши было крайне недовольным – словно он съел лимон.              Гуляния в Гун-Чане длились до середины ночи и завершились запуском плавучих фонариков по реке. На фонариках изображалась Драгоценная гора. Люди пели традиционные песни, опуская свои «кораблики» из пропитанной особым водоотталкивающим составом бумаги на волны. На реку словно опустилось звездное небо. Это было завораживающе красиво.       Сянь, Ульши и Иддо стояли на мосту, наблюдая за покачивающимися на воде огоньками. На сердце у варку было тепло и радостно.       — Мы хорошо потрудились. – тихо заметил Темный.       — Да. Мы все молодцы! – Лао порывисто обнял ученика и хранителя.              — Я бесконечно восхищен твоей красотой, мудростью и добротой. Твои милосердие и добропорядочность широко известны всем. Нет никого достойнее и прекраснее, Сянь. Окажи мне честь и стань моей парой. – Лу-Тао низко поклонился своему избраннику и преподнёс коробочку с помолвочным браслетом из чистого золота. Сценка происходила в кабинке самой дорогой едальни города. Лу расщедрился на изысканнейшие мясные деликатесы, а потом и десерт из груши с ароматным чаем. Весь вечер он был обходителен и галантен. Беседа текла приятно и неспешно. Как вдруг – это…       Лайтли-воин уже хотел защелкнуть браслет на тонком запястье горного духа, но тот убрал руку.       — Ох, не стоит спешить, Лу. – осадил поклонника Хозяин Драгоценной горы, — Ты чудесный дух и очень дорог мне. Но я испытываю лишь дружеские чувства. Прости…       Светлый воин был достаточно дальновиден и прозорлив, чтобы не начать давить и припоминать Сяню все долгие вечерние прогулки, принятые подарки, совместные ужины, танцы на праздниках. Тем более, что инициатором неизменно был он сам, а Сянь пытался отказываться. «Нанывать» согласие Лу-Тао посчитал жалким и недостойным. Лу предпочел сделать «хорошую мину при плохой игре».       — Я понимаю. Но ведь дружба со временем может перерасти в нечто большее. Позволь же мне надеяться и продолжать быть подле тебя, помогая и поддерживая. – сообщил господин Тао проникновенно.       — Ты ведь не гонишь меня? – уточнил он.       — Конечно нет! – поспешил заверить Сянь, который меньше всего хотел обидеть друга. Он не желал давать воину ложную надежду, но и проявлять нетактичность, громко заявляя «нет – и не надейся на нечто большее!» — тоже было бы неловко.       «Лу – хороший товарищ. Я не хочу, чтобы он уходил. Я честно сказал ему, что между нами лишь дружба.» — думал горный дух с некоторой неловкостью.       Признание несколько подпортило прекрасный в остальных аспектах вечер.