Выгул Собак Запрещен (Loosed Reins)

      Шерлок сидел в нависшей тишине вплоть до того, как такси остановилось у их дома, что дало Джону возможность обуздать свою злость вперемешку с виной. Шерлок подумывал, что, возможно, стоило бы завершить их ссору на месте преступления, вместо того чтобы позволить им обоим молча кипеть достаточно долго, чтобы размолвка превратилась в ослепляющий самоуверенный взрыв. Но Джон ненавидел устраивать сцену на публике. Шерлок внес очередное изменение, и теперь они оба были готовы сорваться с петель.              Редко подобное заканчивалось мирно. Разумно было оставить ситуацию до утра, так что он снова изменил своему поведению и направился в свою комнату.              — Ох, вот как? Ты просто проигнорируешь меня и запрешься в своей комнате?              Шерлок, не снимая маску спокойствия, повернулся к Джону.              — Ты планируешь наорать на меня и установить еще больше ограничений, еще больше правил, которым я должен следовать, скорее всего, в весьма грубой форме. Ты расстроишься, я расстроюсь, и ничего не станет лучше. Я предпочитаю этого избежать, поэтому я направляюсь в кровать. Спокойной ночи, — он развернулся обратно.              — Не смей блять уходить от меня! — Джон врезал по кухонному столу, заставляя посуду дребезжать. Его кулаки были сжаты, а плечи и лицо напряжены. Глаза доктора отказывались смотреть на Шерлока.              Оу.              Джон действительно был на взводе. Должно было быть очевидно, но Шерлок был отвлечен другим.              Джон был не просто зол. Он был ранен.              — Я не думаю, что немного компромисса, немного уважения — это такая блять большая просьба, Шерлок! Я не контролирую тебя, когда ожидаю, что ты не будешь выбрасывать мои вещи, потому что они тебе мешают, или доводить мою сестру до слез на моих глазах! Я не контролирую тебя, когда пытаюсь облегчить общение с другими людьми, особенно если это позволяет тебе избежать тюрьмы или ножа в твоем нутре! Я всего лишь являюсь твоим чертовым партнером, когда делаю это. Я делаю то, что ты не хочешь делать, и решаю проблемы, которые ты не можешь решить!              Шерлок медленно повернулся к нему, но затем захлопнул дверь своей спальни с такой внезапной ожесточенностью, что Джон дернулся.              — Если ты забыл, я прекрасно функционировал до твоего переезда, Джон, — прорычал детектив низким и опасным голосом, — и хотя я не хочу, чтобы ты уехал, мне едва ли необходимы твои попытки сглаживать мои углы. И мне уж точно не нужно, чтобы ты трепыхался вокруг меня, смиряя взъерошенные перья. Какое мне дело до того, что обо мне думает толпа идиотов?              — Не хочешь, чтобы я уехал? Ещё бы! — засмеялся Джон, и кулаки Шерлока сжались. — Кто тогда будет за тобой подбирать? Кто будет оплачивать счета, заставлять тебя есть и поднимать трубку, когда ты так погружен в свои наиважнейшие эксперименты, что не можешь даже дотянуться рукой до кармана своего собственного ебаного пиджака?              — За мной нечего подбирать! — заорал Шерлок. — Ты всегда прибираешься по своей прихоти, а не ради меня! Не смей притворяться, что ты мне делаешь какое-то великое одолжение, когда ты нарушаешь мой рабочий ритм и разрушаешь мои тщательно организованные файлы, потому что, видите ли, «разложить на полу — это не организовать, Шерлок»! Но я смиряюсь с этим, с обоюдным обменом улыбочками за моей спиной со всеми твоими узколобыми соратниками. Я смиряюсь, когда ты пихаешь в меня еду, едва только ты сам проголодаешься, когда ты утомляешь меня нотациями о важности сна, едва ты сам устаешь! Не смей притворяться, что это все ради меня, Джон Уотсон.              — Ах, ты смиряешься с этим, да? Забавно, я никогда не относил споры и истерики к «смирению»! Никогда не замечал, какой ты внимательный, когда при каждом удобном случае ты оскорбляешь мой интеллект и жалуешься на все, что я делаю! Я иду на компромисс во всем ради тебя, Шерлок. Блять, во всем! Я не могу удержать девушку, я едва могу удержаться на работе, и я уж точно не могу проводить время с другими друзьями!              — Да нет у тебя других друзей! — сорвался Шерлок и сразу же понял, что совершил ошибку. Руки порывались потянуться к губам, но он упорно держал их смирно. Он не посмеет прикрыть свой рот, словно мальчик, который случайно ругнулся перед своей матерью, неважно, насколько скверно было то, что у него вырвалось.              Джон выглядел шокированным, уязвленным, разочарованным — а затем взбешенным.              — И чья это, интересно, блять, вина? — прорычал он. — Каждый раз, когда я собираюсь встретиться с кем-то в баре, тебе внезапно требуется моя безотлагательная помощь подать тебе что-то в трех метрах от тебя!              Шерлок знал, что ему пора бы заткнуться, извиниться, просто перестать, но он потерял свои собственные узды.              — У тебя никогда не было друзей! — крикнул тот, надвигаясь и оттесняя Джона. Только Джон не позволил ему этого, оставшись стоять на месте, что заставило их теперь быть близко, невозможно близко, нависая один над другим, несмотря на уровень громкости их голосов. — Ты ненормальный, Джон Уотсон, несмотря на то, как сильно ты стараешься таковым казаться. И у тебя есть знакомые, но не друзья. Ты бы не приходил домой каждый раз, когда мне что-то требуется, если бы ты действительно хотел остаться там, где ты находился на тот момент. Ты слишком упертый для подобного. Ты приходишь, потому что хочешь, потому что нормальные люди тоже вгоняют тебя в неимоверную скуку! Ты сам жаждешь делать все, что я «заставляю» тебя делать — не вини меня за это.              — Жажду? Прямо умираю от желания отчуждать каждую девушку, с которой я пытаюсь встречаться, мечтаю разрушить каждую часть моей жизни, которая не привязана к тебе мертвым узлом? Сгораю от нетерпения потакать всем твоим прихотям и жить в психушке с тем, кто крадет мои вещи, чтобы окунуть их в кислоту просто потому, что может? С тем, кто напрочь отказывается пойти мне навстречу, кто считает все, что я для него делаю «контролем», и ненавидит меня за то, что я тем временем каждый божий день отказываюсь позволить ему сдохнуть в подворотне?              Глаза Шерлока застелила пелена, настолько он был в бешенстве. Он до крови сжал кулаки, впившись ногтями в ладони, пытаясь всеми силами не наброситься на горло Джона. Его голос упал до низкого шёпота.              — Тогда что ты все еще делаешь тут? — выдавил он, и Джон отшатнулся, словно ударенный.              Тишина повисла между ними.              — Может, ничего, — мягко произнес Джон через какое-то время. — Может, я должен уже понять намек.              — Нет, — земля резко ушла из-под ног Шерлока. Ему надо было изначально отправиться сразу в его комнату. Это была катастрофа. — Стой. Нет. Я не это имел в виду, — отчаянно промямлил Шерлок.              Джон покачал головой — отрывисто, решительно. Устало. Он потер свои не менее уставшие глаза.              — Нет, Шерлок, я уверен, ты всегда имеешь в виду то, что говоришь, — он вздохнул, злость ушла, сжалась вместе с волком, оставив только боль. Грудь Шерлока сдавило, дышать приходилось с трудом.              — Я не хочу, чтобы ты ушел. Я никогда этого не хотел, — проскрипел Шерлок.              — Чушь, — осведомил его Джон. — Ты был бы в восторге. Ты все равно никогда не делаешь то, что я тебе говорю, но если меня здесь не будет, то тебе не придется и наставления мои выслушивать.              — Ты совсем недалекий? — Шерлок возразил, недоумевая. — Я делаю все, что ты просишь. Меня это в бешенство вводит. Ты бы давно уже ушел, если бы я не слушался твоих нелепых наставлений с завидной регулярностью! — Шерлок издал смешок с оттенком истерики, проводя окровавленными руками по волосам. — Я сплю, когда ты говоришь мне это делать, я ем, когда ты говоришь мне это делать, я извиняюсь, потому что не могу терпеть обиженного тебя. Я прикусываю свой язык, раскладываю везде этот чертов полиэтилен, оставляю тебе полку в холодильнике. Я приструниваю себя постоянно, потому что ты уйдешь, если я не буду этого делать, а ты даже не замечаешь! Ты просишь и просишь, я изменяюсь и изменяюсь, а ты продолжаешь не замечать и потом кричишь на меня за то, что я не меняюсь еще больше. Куда уж больше?              Джон выглядел изможденным.              — Это не то, что я…              — Наши клиенты не смотрят на меня, когда я делаю свою работу, и Ярд не смотрит на меня, когда я делаю что-то, что им не по нраву. Они смотрят на тебя. Все вокруг знают, насколько я иду на компромиссы ради тебя! Знаешь, на кого еще они смотрели, когда хотели, чтобы я вел себя иначе?              — Я не…              — На Майкрофта. Продедуцируй, Джон, я уверен, что даже ты можешь с этим справиться — как я на него реагирую? Но вот он я, тут, живу с тобой, работаю с тобой, потому что ты для меня намного важнее, чем постоянное противостояние слабым, немощным идиотам, неустанно пытающимся меня изменить на что-то более приемлемое. Ты, а не мой собственный брат. Если это не компромисс, то, ради всего святого, что это тогда?              Джон молчал, смотря на то, как Шерлок, выдержав его взгляд, развернулся и, скрывшись в своей комнате, с силой захлопнул дверь.       

***

      Когда на следующее утро Шерлок появился из своей комнаты, проведя целую ночь в уничтожении своего имущества и извлечении убийственных звуков из скрипки в бушующей ярости, он был приятно удивлен, что Джон все еще был здесь.              Уотсон восседал у стола с кружкой остывшего чая, уставившись на нее. Он ожидал появления Шерлока. Тот на секунду подумывал из вредности вернуться обратно в комнату, но подавил это желание и сел напротив.              — Ты хочешь, чтобы я перестал? — спросил Джон, как всегда переходя прямо к сути. Шерлок открыл рот для ответа, но Джон его прервал. — И я не об отношении к себе. Я определенно прав, говоря тебе, как тебе следует ко мне относиться, и если тебе это не нравится, то можешь сам уйти.              Желудок Шерлока собирался опрокинуться, но Джон продолжил.              — Я имею в виду — ты хочешь, чтобы я перестал говорить тебе, что что-то идет «не так»? Чтобы я перестал пытаться сгладить реакцию других людей? И не говори «да», не подумав, особенно учитывая то, что в этом случае мне иногда придется вставать на сторону другого. Если ты осквернишь девушку на моем свидании, Шерлок, я пошлю тебя нахуй вместо того, чтобы просто сказать тебе перестать. Бывают ситуации, в которых я не могу просто стоять в стороне.              — Ты мог бы просто перестать встречаться, — указал Шерлок.              Джон фыркнул.              — Не дождешься. И это не выход из проблемы, это просто уклонение от нее. Я не могу вставать на твою сторону, когда ты не прав, Шерлок.              — Я думал, что это и есть преданность, — пробубнил Шерлок и сразу же сжал губы. Идиот. Идиот.              Джон смерил его долгим взглядом, но в итоге просто покачал головой.              — Не в этом суть, — он глубоко вздохнул. — Ты хочешь, чтобы я перестал? Я думаю, что я помогаю тебе и что ты это знаешь. Я думаю, что облегчаю твою работу и что это причина, по которой ты держишь меня рядом.              — Это не так, — резко вставил Шерлок. — Я не поэтому держу тебя рядом.              Джон ждал продолжения, но Шерлок, по всей видимости, закончил, отворачиваясь. Доктор кивнул.              — Одна из причин, значит.              Шерлок молчал. Он не был уверен, что вырвется из его рта, если он посмеет его открыть, так что он просто отрывисто кивнул, все еще не поворачиваясь. Самое страшное было в том, что Джон был прав — все действительно было легче с ним. Шерлок позволял ему изменять себя, хотя он этого не хотел, но все стало проще.              Джон протяжно выдохнул, отглотнул своего холодного чая, чтобы заполнить тишину, и сказал:              — Ну. Ты подумай над этим. И я имею в виду, — он мрачно усмехнулся, — реально подумай. А пока я постараюсь этого избегать. Окей?              — Договорились, — ответил Шерлок, уставившись в стол, и Джон кивнул, вставая и собираясь на работу.       

***

      — Я знаю, о чем ты думаешь, — тихо сказал ему Джон на следующий день, когда перед ними рыдала очередная свидетельница-подозреваемая, прижимая к груди горшок с травой, пока Лестрейд пытался успокоить ее достаточно для допроса. Она наткнулась на тело, устанавливая декоративные травы в местном офисном здании, и впала в истерику задолго до появления полиции, явно не собираясь успокаиваться в ближайшее время. — Это ужасная идея. Ты можешь терроризировать ее и добиться честного ответа, но это все, чего ты от нее добьешься, и все на месте преступления будут ненавидеть тебя за это.              Шерлок развернулся, уставившись на него. Убийство было удивительно похоже на предыдущее, хотя Шерлок был уверен, что правильно определил убийцу. У него не было времени разбираться со всеми этими запутанными влажными эмоциями людей, которые его ничуть не волновали.              — Ты не можешь знать, что я собирался сделать. И я думал, что ты собирался перестать.              — Ты эксперт практически во всем, но я эксперт в Шерлоке Холмсе, — спокойно ответил Джон. — Я точно знаю, о чем ты думаешь, и это определенно ужасная идея. И, между прочим, я сказал, что перестану говорить тебе, что делать, а не что я перестану быть твоим другом и партнером. Я лишь даю тебе информацию, а ты сам решай, что с ней делать. Но мудачество оставит тебя с замкнувшейся в себе девушкой и новыми врагами.              Шерлок настороженно склонил голову.              — Я думал, что весь смысл прекращения «всего» был в том, чтобы показать мне, каким неуклюжим ужасом я стану без твоего невидимого волшебного костыля эмоциональной проницательности, в надежде, что я осознаю мою ошибку и поползу к тебе на коленях в просьбе вернуть все, как было. Я не прав?              Джон закатил глаза.              — Я не собираюсь ничего доказывать, Шерлок. Отношениия, строящиеся на манипуляциях и желании быть всегда правым, заканчиваются плачевно, невзирая на все те мыльные оперы по телику, на которые ты так любишь орать.              Шерлок изогнул угол рта.              — Но я всегда прав, — пропел он открытую ложь, и Джон засмеялся.              — Отлично, значит, мне не придется таковым быть, не так ли? — он засунул руки в карманы и улыбнулся Шерлоку, который все еще мысленно рылся в тумбочке в поисках слова «отношения». Технически, логически, можно использовать это слово для определения друзей, коллег, сотрудников, но — реалистически — когда кто-то говорил «мы в отношениях», то подразумевалось нечто другое. Разве нет?              Шерлок напряженно посмотрел на Джона, после чего направился к девушке.              Он не довел ее до истерики по крайней мере на десять минут дольше, чем планировал. Когда позже Лестрейд накричал на него за это и перевел возмущенный взгляд на Джона, Шерлок дернулся, но Джон лишь поднял руки и сказал:              — На меня не смотри, это не я довел твою подозреваемую до слез.              — Но ты единственный, кого эта катастрофа драматичная слушает, — пожаловался Лестрейд. Шерлока снова передернуло, но Джон лишь пожал плечами и достал мобильник, по всей видимости считая разговор законченным.              Лестрейд скорчился.              — Ты меня наказываешь за что-то? Неужели у меня все еще проблемы с тобой из-за дела Вреде?              — Слушай, — сказал Джон, не поднимая взгляда. — Если ты не хочешь, чтобы Шерлок доводил твоих эмоциональных подозреваемых до слез — а он всегда их доводит — то не приглашай его, и они не будут реветь.              — Что я хочу, это чтобы Шерлок опрашивал моих свидетелей, не доводя никого до слез, — спокойно ответил Лестрейд. — На это у тебя есть решение?              — Я уже говорил тебе: я не твоя поисковая собака, Лестрейд, — вставил Шерлок, — а Джон определенно точно не мой хозяин. Не ожидай, что я буду «у ноги», как только кто-то этого захочет.              Лестрейд попеременно смотрел на них.              — А, так это не про меня. Милые бранятся?              Джон поднял суровый взгляд, а Шерлок отчаянно простонал и ушел прочь.       

***

      — Джон, — позвал Шерлок позже этой ночью, неловко нависая над своим сожителем.              Джон поднял взгляд от своей газеты, поднося кружку ко рту.              — Хм?              — Я. Ты. Это, — Шерлок выдохнул зажатый в легких воздух, развернулся, зашел обратно в свою комнату и закрыл дверь.              Джон пялился на дверь, забыв про чай и раскрыв рот в недоумении.              Дверь снова распахнулась, и Шерлок впорхнул в гостиную, вставая по стойке смирно перед обескураженным Джоном.              — Сегодня. Что ты сказал Лестрейду. Было приятно. Спасибо.              К счастью, с досадой подумал Шерлок, Джон все-таки не сделал тот глоток чая, а то он бы выплюнул его прямо на Шерлока, разразившись смехом. Шерлок, несомненно, был бы еще более раздражен, покрытый слюной и горячим чаем.              — Если это то, как ты принимаешь благодарность, Джон, то я сделаю пометку более не затрудняться — настойчиво сказал Шерлок, пока Джон продолжал безудержно смеяться, расплескивая везде чай в попытке поставить его на стол, складываясь пополам.              — Нет-нет, подожди, — прохрипел Джон, вытягивая руку в сторону Шерлока, пока лицо того оставалось ровным. — Прости, прости, успокаиваюсь. Я… — он взглянул на лицо Шерлока, выдержал паузу и снова взорвался.              Шерлок одарил его самым холодным из своего арсенала взглядов и развернулся, собираясь вернуться обратно в комнату.              — Нет! Стой, я честно извиняюсь, зуб даю, — осилил Джон, хватая Шерлока за предплечье, останавливая его. — Ты так долго подводил к кульминации, я просто не ожидал.              Джон смахнул слезы с глаз, все еще посмеиваясь, и Шерлока это все вообще не впечатляло. Наконец, Джон сделал глубокий вдох и выровнялся с открытой улыбкой на лице, и Шерлок немного смягчился.              Джон поднял руку, хватая его за затылок, и жестко потянул вниз, прислоняя их лбы друг к другу.              — Ты был прав. Ты абсолютно точно принимаешь меня за должное, и я все еще буду орать на тебя, когда ты будешь окунать мою обувь в человеческую кровь, но я не в праве вести себя как твоя сиделка при других. Прости.              Затем он разжал свою хватку, хлопнув Шерлока по руке, и сел обратно, снова открывая газету, все еще улыбаясь.              Шерлок уставился на него.              — Что? — с запозданием спросил Джон, возвращая на него взгляд. — У меня что-то на лице?              Шерлок ничего не ответил, вместо этого разворачиваясь и направляясь на кухню, где он начал шебуршаться, стуча кастрюлями и склянками.              — Только не делай ничего с булочками и не капай на них, — выкрикнул Джон из гостиной, не отрывая взгляд от газеты, — Миссис Хадсон их только сегодня сделала. И не ломай мои кружки в этот раз.              Шерлок его проигнорировал, и Джон пожал плечами, отпивая от своего чая.