Strangeness is tantamount to stupidity.

— Куда мы идём? — спросил Дазай, следуя за Чуей. Токио слишком большой город. Слишком много вариантов, куда можно пойти обычным туристам из ближних городов. Йокогама и вправду красивый и не маленький город, но ни один город Японии, не сравнится с её столицей. — На метро. Проедемся до специального района Синдзюку, — ответил Накахара, осматриваясь по сторонам. — Хочу зайти в одно место. — Это кафе Squall Cafe Shinjuku Kabukicho? — Откуда ты его знаешь? — Бывал там в детстве. И видел там тебя. Ты ведь ходил туда с Мицухиро, верно? — Да, отец ездил в Синдзюку и сзял меня туда с собой. Весь год я провёл в этом районе и не было ни дня, когда я не ходил в то кафе. — Знаю, я приходил туда редко, со всей семьёй. Но каждый раз видел тебя с отцом. — Мне начинает казаться, что мой отец нас просто свёл друг с другом. Дазай хихикнул, легонько постукивая по голове Чуи. Тот цокнул и прижал шляпу к себе. \*\*\* Дазай проводит рукой по столу, ожидая заказа. Squall Cafe Shinjuku Kabukicho - это кафе, где подавляющее количество еды - это торты. В заведении почти нет посетителей. Осаму подпёр голову рукой, отключая телефон, предварительно бросив звонок от Сюдзи. — Чуя, — позвал партнёра он. Рыжий поднял голову, отклыдывая мобильник в сторону. — Ты же помнишь, что я слежу за твоим здоровьем по поручению Мори-сана? — Накахара недоумённо бросил на него взгялд. Темы слишком быстро меняются. В метро они обсуждали Коичиро, по приходу сюда Уильямса, а сейчас решили поговорить о здоровье. — В первый раз, когда мы с тобой выпивали вместе, я дал тебе таблетки для людей с аритиией и сказал, что максимум - тебе можно выпить сорок милилитров любого алкоголя, желательно не крепкого, верно? Наблюдая за тобой, я понял, что ты следуешь лишь одному правилу. Ты не пьёшь алкоголь. У меня появился вопрос, — Дазай замечает, как актёр начинает заметно нервничать. Он кусает губы и переминает пальцы, переодически дёргая ногой. — Где таблетки, Чуя? — Они дома. Лежат в кухоннои ящике. Я забываю их выпить, — попытался оправдаться низкий. Его тон был неуверен и было видно, как он волнуется. Глаза мигом забегали по помещению, цепляясь за каждую мелочь. Нужно перевести тему. — В тайне от тебя, я обыскал твой дом. Не считая комнат твоих сожительниц. Они сами мне всё, что нужно рассказали. Ты лгун, а не актёр. — Чья бы корова мычала. Какого чёрта... — Чуя, я делаю это для твоего блага. Для твоей же жизни. Я дал тебе защиту,расследую дело, в которое вообще не должен был лезть. Будь добр, выполняй мои поручения. — Я тебе, что? Собачонка какая-то? Это моё дело, принимать мне твои таблетки или нет. Осаму нахмурился. Накахара съёжился внутри. Это первый раз, когда он видит детектива настолько раздражённым. Шатен шумно выдыхает, складывая пальцы на переночице, образовывая треугоник. — Ты меня не понял, — хрипло произнёс Дазай. Он положил руки на стол и слегка наклонился вперёд. — Когда я тебе сказал «разберись сначала в себе», это не значило разобраться в своих чувствах и действиях. Сейчас ты подобен пятнадцатилетней девочке, что начала наконец думать о себе, но это привело к ухудшению. Ты замкнут в своих мыслях, каждое утро, каждый день, ты обдумываешь всё до мелочей, что касается себя. В твоей глупой голове каша. А я тебе велел, подумать о своей болезни. Ты не один раз падал в обморок, но при этом ты всё ещё сидишь тут и живёшь с мыслей, что смыл таблетки, которые должны были облегчить тебе жизнь, ты выкинул в грёбанное море. Актёр не может пошевелиться. Зрительный контакт будто удерживает его на месте, заставляя волноваться ещё больше. Осаму хватает его за ворот футболки, притягивая к себе. Возмутительно. Человек за стойкой лишь наблюдает. даже не смеет подойти. — Излечи сначала свою тахикардию, пройди реабилитацию, а потом уже думай о своих душевных проблемах. Твои проблемы - мои проблемы. Возможно мне не хватит денег, возможно я буду не в состоянии дать тебе хороший щелбан для стимула, но я, блядина, решу твои проблемы. — Ты кем себя возомнил, а? Раз я решил тебя в Париж свозить, так ты зубами обзовёлся? Шпала недоразвитая, — начал рыжий. Он вырвался из чужой хватки и схватил детектива за руку, где всё ещё была рана от пореза ножа, и сжал её со всей силы. Тот чувствовал адскую боль, но всё же не изменялся в лице. Было ощущение, что кости вот-вот сломаются. — Мои проблемы - мои проблемы. Я их могу решить сам. Со своей болезнью я тоже разберусь. Мне плевать на то, что говорит тебе Мори-сан. Пока он не скажет лично, я не сделаю. Возомнил из себя важного, хуя бумажного. Заткнись. Ты здесь, лишь потому что ты моя собака, что решила рявкнуть на своего хозяина. — Извините, ваш заказ, — заикаясь произнесла официантка, ставя тарелки с «медовыми тостами». — И у нас запрещены развратные игры. Простите. Актёр и детектив переглянулись. Чуя отпустил того и принялся поедать торт. Осаму отвлекающе покашлял, скрывая боль. — Пизда тебе в отеле, — одновременно произнесли они и тут же встретились глазами.