Strangeness is tantamount to stupidity.

Чуя шумно выдыхает, падая на мягкий угловой диван. Сигма не обманул, он и вправду прекрасно обустроил свой кабинет, который теперь является «студией». сюда можно приходить в любой момент отдохнуть, если ты не снимаешься в том или ином долгом моменте. Он принимает сидячее положение и складывает руки на столе. — Накахара-сан, держите моё бенто, вы наверное очень голодны, — произнёс Сигма, подталкивая свой обед ближе к актёру. — Макуно-ути. — Сакэ бенто! — крикнула улыбчивая девушка напротив, доставая своё бенто и толкая его к Чуе. Накахара замялся. Он не ожидал что ему дадут не один обед. — Норибэн. — Кярабэн. — Это просто нарезанные фрукты. — Ещё один Макуно-ути. — Норибэн. Дазай рядом хихикал, поглядывая на рыжего, что чуть-ли не дёргался, от столь большого количества еды. — Вы так худы, набирайте веса, а то проблемы со здоровьем будут, — проконстантировал Сигма, с милосердной улыбкой. — Вы для нас - Вы лучший актёр в нашей группе, мы не хотим терять вас. Чуя что-то пробубнил, смущаясь от такого проявления заботы. Он прячет лицо за руками, но даже так можно было заметить краснеющие уши. Осаму лишь слегка наклонился и что-то прошептал. Накахара дёрнулся. Его уши залились краской ещё пуще. — Приятного аппетита, — пожелал режиссёр, разворачиваясь к Николаю. Рыжий выдохнул, убирая руки. Он развернул одно из бенто. Это были просто нарезанные фрукты. Он сунул в рот кусок зелёного яблока. — Уильямс, можешь ехать домой. Я переночую у Дазая, — произнёс он, съедая уже мандаринку. — Вы уезжаете в Токио завтра вечером, верно? — спросил Мэй, «воруя» пару кусочков банана. — Вы должны позировать Изабелле для последней работы, помните? — Ага, Сделаем фотографию, пусть с неё и рисует. У меня заслуженный отпуск. Тебе купить сувениров? — Если я скажу «нет» , вы меня послушаете? — Нет. Мэй засмеялся. Накахара лишь усмехнулся, переводя взгляд на Дазая. Тот сидел в телефоне, будто ему не интересна сей компания. Он листает ленту ameblo. Его лицо хмурое, отстранённое. Заметив на себе взгляд актёра, он слабо улыбнулся и открыл телефонную книгу. — Что-то не так, Чуя? — спросил он. Набирая номер «Зеркального». Видимо, это был Сюдзи. Он встал из-за стола и стал отходить от компании. — Я скоро вернусь. \*\*\* Он упирается плечом в белую стену, смотря на порт из окна. Длинные гудки раздражают и не дают мыслить. Наконец ответ. Слышится шум аэропорта. Дазай взглянул на время. У Цусимы пересадка. — Я вернусь в апреле. Как там твоя рука? — послышалось с того конца. Осаму поднял забинтованную руку, пристолтно рассматривая её. — Нормально. Обычная царапина, — отмахнулся он. Сюдзи усмехнулся. — Что я должен сделать? — Убей, — кратко бросил близнец. Он рассмеялся, вызывая у брата смешанные чувства. — Убей босса, заявив всем, что это был несчастный случай и он объявил, что я - новый Босс этого дна. — Срок? — До середины апреля. — Я понял тебя. Дазай сбросил трубку. Он нервно вздохнул, складвая пальцы на переносице. Цусима пригрозил тем, что за всеми знакомыми и дорогими людьми, уже следят умелые убийцы. Любой момент, может стать роковым. Потому, оба пришли к компромиссу. Правда, вышел он лишь в пользу старшего. Дазай вздрагивает, когда одну из его рук неожиданно притягивают к себе. Он отлип от стены и тут же расслабился. Это был Накахара. Он аккуратно развязывает слегка кровавый бинт. Чуя внимательно осматривает рану. — Подуешь на ранку? — спросил Осаму. Актёр оглянулся на компанию. Не смотрят. Он взял высокого за запястье и завёл за стену. — Не уж-то так не терпится? — Я не об этом, извращенец, — ответил рыжий. Он суёт бинт в карман, ограждая шатен выход. — У тебя порезы от ножа. Ты не мог так упасть, придурок Осаму. Дазай застыл. Он не слышал разговоры за стеной. Его не интересовало то, что ему придётся убить босса преступной организации, что его оправдание глупо звучало. Боль в руке и голове вдруг пропала. Он слышал лишь своё сердцебиение. Отчётливо. Будто прямо под его ухом сердце. — Повтори, — прошептал он. Накахара вскнул одну бровь в непонимании. — Повтори моё имя. — Осаму, — ответил Чуя. Он усмехнулся и схватился за чужие волосы. Актёр притягивает шатена к себе. Кладёт его голову к себе на плечо, обнимая. Детектив не шумно дышал. Он нахмурился, сжимая в руках ткань кофты несмотря на боль. — Я люблю тебя. Дазай пытается сдержать собственные эмоции. Буквально задыхается. Ему хочется расслабиться и забыть всё на свете. Какая жалость, что эта любовь, является иллюзией и странной глупостью. Выгодой. Компромиссом. — Пошли домой, отдохнёшь, — прошептал Чуя, целуя Осаму в шею. Тот шумно выдыхает, отстраняясь от чужого тела. Он слабо кивает, щурясь, от боли. — На тебе осталась моя кровь, — проинформировал он. Накахара отмахнулся и отдал шатену бинт. — Завяжи ты. У меня трясутся руки. И вправду. Актёр кивает. Он аккуратно перевязал руку обратно и пошёл к группе. Детектив цокнул, вставая у двери лифта. \*\*\* Дазай выпивает стакан виски залпом. Чуя напротив лишь наблюдает. Он вздохнул, отводя взгляд. — Сопьёшься так, — оповестил он. Осаму лишь налил следующий. На полу стоят уже три пустых бутылки. — Завидую даже тебе. — Хочешь тоже опьянеть? — спросил шатен, хитро улыбнувшись. Накахара ожидающе смотрел на него. На лице Дазая вдруг пропало разочарование, а появилось улыбчивое настроение. Такое даже удивляет. — Подойди ко мне. — Зачем же? — За счастьем. Актёр усмехнулся. Он подошёл к детективу. Не успел и оглянуться, как оказался на чужих бёдрах. Осаму пьяно улыбается. Он затягивает низкого в поцелуй. Тот что-то мычит в поцелуй. На губах ощущается привкус алкоголя, а юркий язык, будто сам истекает этим виском. Дазай углубляет поцелуй. На их памяти это второй глубокий поцелуй. Высокий растёгивает чужую кофту, проходясь руками по оголённому телу.