Strangeness is tantamount to stupidity.

Накахара хмыкает. Он надевает последний элемент костюма и шагает на сцену. Коичиро окидывает его задумчивым взглядом, перекидывать его на детектива, что всё время ходил за ним. — Эй, Дазай, — окликнул рыжий. Осаму выравниванивается с ним, внимательно слушая. — У тебя что, одежды нет? Почему ты всё время в этом наряде? — Разве они выглядят на мне плохо? Я же не актёр. Зачем мне по сто раз переодеваться? — ответил он. Чуя цокнул и закатил глаза. Он взглянул на зал. Сегодня он был заполнен. Дазай аккуратно коснулся чужого плеча, привлекая внимание. Он указал пальцем на один из балконов. — Это не семья Охаяси? — Да, это они. Минори опять ищет способ меня унизить. Сколько осталось до выхода? — Уже пора. Надеюсь, это твоё последнее выступление здесь. Вынеси торжественную речь. Я помогу. — Узнал таки? Что же, так даже проще. Действуй. Не забудь вмешать Мэя и Изабеллу. Будет отлично если затронешь актёров. Шатен ухмыльнулся и наклонился к чужому уху. Накахара перевёл на него взгляд. — Ты же знаешь, что мои услуги не бесплатны? Рыжий отмахнулся рукой и зашагал на сцену. Второстепенные актёры уже стояли в нужных позах и были готовы начинать. Правда, сегодня у них совсем другая роль. В сценарии такого нет. Чуя задирает голову. Он уверенно выходит на середину сцены. Это не его место. Он одет в элегантный костюм. Белая рубашка, красный галстук, серые брюки и пиджак. Сегодня они разыгрывали американский рассказ. «Загадочная история Бенджамина Баттона» от Френсиса Скотта Фицджеральда. Интересный рассказ о том, как у семейства Баттона, родился семидесятилетний старик. Накахара Чуя играет главу семейства. Но на сегодня, у него совсем другая история. Он оглядывает зал вновь. Журналисты и камеры. На улице рястянулась довольная улыбка. Свет упал на его лицо. — Выступление прерывается на разговор. Кто из вас хочет быть актёром? Не то чтобы из-за меня, а из личных интересов. Поднимите руку, — начал он. В зале послышался бурный шёпот, появилось довольно много рук. Актёру хотелось их убить. Никто не знает даже, что их ждёт. Если они хотят конечно настоящими актёрами. — Кто хочет выступать в этом театре? Количество рук незначительно уменьшилось. — Желаете узнать моё мнение? Вам лучше быть бродячим актёром, чем выступать здесь. Вас могут уволить за то, что вы просто громко дышите. Персонал здесь неплохой. Даже отличный. Если не брать в счёт: владельца театра, директора и продюсера. Чёртовы сплетеники. — К чему эта болтовня?! — выкрикнул мужчина. Накахара нахмурился. Его взгляд привлёк Дазай, что стоял в стороне. Рядом с ним были связаны трое мужчин. Оператор, продюсер и кажется директор. В его руке было три пачки денег. Он держал их между пальцами, внимательно наблюдая за рыжим. Тот вздыхает и усаживается на из стульев. Актёры стояли в недоумении. — Меня хотели уволить через три моих выступления. Но знаете, я увольняюсь по собственному желанию. Больше вы меня здесь не увидите. В глазах неожиданно потемнело. Голова закружилась, а мозг отказывался думать и налаживать ситуацию. Он резко схватился за лицо, стараясь всё же прийти в норму, но обморок не избежать. Возле него собралась толпа. Детектив стоял перед ним и укладывал его на стулья. В зале поднялся кипишь, но кажется актёр ничего не слышал. \*\*\* Чуя открывает глаза и резко поднимается. Правда его тут же укладывают на место. Это была медсестра. Возле него никого не было. Он шумно вздохнул. Даже жалобно. — Сколько я лежал? — хрипло спросил он. Девушка перевела взгляд на часы. — Около двух часов. Ваш обморок длился не более двадцати минут. Дальше вы просто спали, — ответила она. Актёр цокнул и отвёл взгляд. На улице было уже слишком темно. Получается, уже около десяти вечера? Ничего не вышло. — У вас развивается предсердно-желудочковая тахикардия. Настоятельно просим вас госпитализироваться. — Где бумага? Я подписываю отказ. У меня много важных дел. Я не могу подвести своих знакомых. — Я принесу вам их позже. К вам посетители. Медсестра удалилась. В палату вошёл Дазай. Вполне ожидаемо. Накахара следит за ним, смотря в чёрное окно. Из-за света отражается комната, но не видно улицу. Детектив зевает и садится на неудобный стул. — Здесь все такие медсёстры? Если да, то я готов переучиться на медбрата, — произнёс Осаму. Рыжий наконец повернулся в его сторону. Его лицо было совсем недовольное. В палату вошёл Огай. Это было неожиданно. Накахара предполагал Уильяма или же Изабеллу. Но уж точно не Мори. — У меня на лбу написана ложь? Я не могу объяснить твоё кислое лицо. — Что за бред ты несёшь? Из-за тебя я попал в больницу, при этом сорвав весь свой план. — Можно сказать, ты и так прославился. И да, в театр и правда больше никто не будет ходить. — После того как тебя успешно увезли в больницу, театр вспыхнул. Есть пострадавшие и погибшие. Погибшими как раз являются семейство Охаяи, а так же Каору Фукуда вместе с директором и владельцем театра. Пострадал Сугияма, вместе с Уильямсом. Дазай и я ехали с тобой, — объяснил Огай. Чуя замер. А как же его шляпа? — Сугияма и Уильямс лежат в соседней палате. — Там выгорело всё? — дрогнувшим голосом спросил актёр. Осаму переглянуллся со старшим и согласно кивнул. Накахара шумно выдохнул, снова прикладываю ледяные руки к разгорячённому лицу. — Идите домой. Приходите лучше завтра. Посетители направились у выходу. Дазай открыл дверь, пропуская Мори вперёд. Тот лишь улыбнулся и стал говорить с лечущим врачом актёра. Детектив обернулся. В белой комнате воцарила тишина. — Сугияма смог спасти твою шляпу. Правда она не в лучшем состоянии, — произнёс он. Чуя не отреагировал. Лишь закрыл глаза и отвернулся. — Чуя. — Я знаю. Дай мне побыть одному. Ублюдок в бежевом плаще. Детектив усмехнулся и вышел. Актёр укрылся одеялом. Вроде, нужно радоваться. Но на душе совсем иное... Осаму Дазай странный, глупый, надоедливый, раздражающий, но при этом умный, расчётливый и понимающий. Как не странно, ему можно доверять. По нему не видно, что он задействован с криминалом или является каким-то агентом. Хотя, если учитывать его хитрость, то вполне возможен такой исход событий. Правда Накахаре уже плевать кем он там является. Пусть хоть проститутом будет, ему по боку. Даже не удивиться.. Чуя закатывает глаза. самому от своих же мыслей... стало слишком приятно. Его нравиться думать о детектив-ленивце? Это что-то новое. Что-то очень неизвестное.