Strangeness is tantamount to stupidity.

Чуя шумно вздыхает, выпивая очередную таблетку от головы. Он закапывает нос каплями и пытается вдохнуть воздух. Накахара мотает головой, вставая на ноги. Он выходит из кабинета, шагая на сцену. — Чуя-кун, как твоё здоровье? Выглядишь неважно, — заметил медик. Огай Мори. О его прошлом неизвестно. Всё лишь знают его как «странный Мори-сан, которому сорок один год, но выглядит на все двадцать семь». Рыжему до него нет особого дела. Он к нему заходит изредка. Медосмотр или очередная прививка. — Можешь зайти ко мне в кабинет, если станет хуже. — Всё нормально. Лёгкая простуда, — отмахнулся младший. Брюнет вздохнул. У него есть необычная привязанность к скальпелям. В театре шутят, что вся его квартира, заполнена скальпелями. Он их будто бы коллекционирует. — К вечеру легче будет. Я не отменяю пьесы. — Слава - славой, но о здоровье нужно заботиться. Если ты не хочешь попасть под мой присмотр. — Звучит однако пугающе, но мне слишком плевать. Это всё из-за придурка Дазая. Если бы он не забыл мою шляпу у себя в агентстве, то я бы не заболел! — Дазай? Осаму Дазай, верно? Накахара кинул на него заинтересованный взгляд. Он щурится в презрении, прожигая на чужом лице дыру. Доктор неловко отводит взгляд. — Кажется ты шёл на сцену. Посоветую тебе купить спрей для горла. — сменил он тему, тут же уходя в другую от сцены сторону. Чуя закатывает глаза. Он выходит из-за кулис, встречая продюсера взглядом. Тот делает вид, что его не замечает. Сплетничает с другими актёрами. Те ещё до прихода рыжего хмурились и старались переубедить Фукуду. Заметив младшего они стали потихоньку расходиться. Чуя улыбнулся хватая продюсера за горловины рубашки. Тот хмурится. Будто не понимает в чём дело. — Каору, ты уже определись, лучший ли я актёр или же я бездарность, что мешает тебе, — произнёс Накахара. Актрисы прикрыли рот рукой, ожидая драки. Обычно в таких случаях, Чую никогда не останавливают. Будто это его собственный спектакль. Он постановщик. Он автор. Он главный герой. Он главный злодей. — Какой герой. Распускает обо мне слухи. Хочешь я тоже распространю кое-что? Ты сам принял решение меня уволить. Напиздел владельцу, что я такой плохой мальчик, страдаю хуйнёй, в отличии от нашего любимого продюсера, Каору Фукуды! О боже, тебе в ноги должны кланяться и пятки вылизывать! — А что, завидно стало? От того что владелец только меня слушает, а тебя и близко к себе не подпускает? — давил Фукуда. Актёр оскалился, ударяя в нос, но его удар быстро заблокировали. — Даже бить не умеешь. Слабак. Накахара не медлит. Коленом со всей силы между ног и старший уже лежит на полу. Актрисы охают и ахают. Нет, не от ужаса. От восхищения. Чуя наступает на чужой кулак. — Соверши суицид, ради бога. Твоя мать скажет тебе спасибо. Не думаю, что она родила такое отродье как ты, по собственной воле. — Про мать было лишнее, — щёлкнув пальцами сказал до боли знакомый голос. Рыжий хмуро оборачивается. Дазай сидел в крселе. Нога на ногу, хлопает в ладоши. По бокам сидят Мэй и Уайлдс. — Браво. Этот спектакль понравился мне больше, чем остальные. — Я жду объяснений. — Знаешь, после того как ты побывал у нас в агенстве, Куникида сказал, что я свободен на весь день. Директор это одобрил и сегодня меня выгнали из офиса. — Это не объяснение. Рука продюсера схватила чужую ногу, стараясь её убрать и уронить актёра. Но тот цокает и ударяет ботинком в лицо. Фукуда мычит, хаватясь за нос. Сломан. — Я встретил твоего телохранителя, а так же твою подругу. Мне было скучно, да и я давно подозревал твоего продюсера в двуличии. — Детектив встал, начиная подниматься на сцену. Он встал рядом с актёром и довольно улыбнулся. — Я хочу его ударить. Можно? — Бей. Изобьём его до потери сознания? — Заманчивое предложение. Это моя слабость. Ох, да, у меня есть для тебя подарок! Чуя смотрит с интересом. Подарки его всегда интересуют. Осаму достаёт из внутреннего кармана пальто прямоугольную коробку. Кажется деревянную, покрытую лаком. Накахара аккуратно открывает крышку. Нож. Заострённый угол лезвия, оправа сделана из крепкого дерева, обмотаного специальной лентой для лучшей хватки. Сверху рукояти красовалась так называемая лента из черепов, разных размеров и мимики. Чуя довольно улыбнулся. Он достаёт его и осматривает более уверенно. Краем глаза он видит, как продюсер нервно дёргается. — Как тебе? — поинтересовался Дазай. Чуя хмыкнул, кладя его обратно и закрывая крышку. — Неплохо. Снимать таким ножом скальп - одно удовольствие. Отдай Мэю, — ответил актёр. Детектив отдал коробку и хитро улыбнулся. — Бей. Осаму дважды говорить не нужно. Он послушно ударяет Фукуду по рёбрами ногой. Будто забил гол. Прямой удар. Каору шипит и мычит от боли. Чуя довольно ухмыляется, наконец отпуская его. — Избили как гея-пятиклассника. Скажи спасибо, что я не убил тебя, подаренным ножом, — с насмешкой и превосходством произнёс Накахара. Он томно вздохнул, шагая закулисы. Дазай плетётся за ним. Чуя кидает на него изучающих взгляд. — Что-то не так? — поинтересовался высокий. Рыжий хмыкнул, направляясь к медицинскому кабинету. — Чуя, а ты не боишься того, что он сдаст тебя журналистам? Как это сделала Охаяси. — Мне плевать. Лишь бы к родителям не докопались. — Читал, ты разбил оператору камеру, а одному из журналистов сломал нос. Хотя просто открыл дверь. Жалко ребят. Они ехали с другого конца города. К твоей маме. Чуя нахмурился, громко фыркнув. Он стучит в нужный кабинет и заходит в него. Детектив хотел зайти за ним, но перед его носом захлопнули дверь. Накахара выдыхает и садится на кушетку. Огай хмыкает, поворачиваясь к нему. — Я думал ты задердишься. Неугодил Фукуде-куну? — с лёгким удивлением спросил он. Рыжий закатывает глаза. За дверью послышался удар и кряхтение. Актёр ухмыльнулся. — Уильямс научился драться? — Это не Мэй. Советую приступить к осмотру, пока к вам не пришёл новый пациент со сломаными рёбрами. Мори улыбнулся. Его забавило, когда его не частый пациент, находит ему работу раз за разом. Он вздохнул и встал со своего кресла. Пора бы приступить к работе. Он слушает дыхание стетоскопом, проверяет горло, мереет температуру. В один момент он щурится в подозрении и берёт чужую руку. Нащупывает пульс. Он шепчет под нос цифры, смотря на часы. Актёр внимательно наблюдает. Доктор отсраняется и изучающим взглядом смотрит на больного. — В последнее время, ты не падал в обморок или чувствовал слабость? — спросил он. Тот хмуро опускает взгляд. Было такое. Ему тогда помогал Уильямс. — Отдышка? — Да, падал несколько раз. Слабости я не помню, отдышка редко появляется. Я пользуюсь лифтами. — Когда в последний раз ты упал? — Сегодня среда? Тогда неделю назад. — Тебе нужно сходить к кардиологу, — сообщил старший. Он отошёл к своему столу и начал что-то писать на бумажке. Почерк непонятный, его поймёт либо аптекарь, либо врач. Он протягивает её пациенту. — Съезди в частную больницу. Скажи на регистратуре, что ты от меня, к кардиологу. Позже можешь заходить без очереди. Скажешь врачу тоже самое. Ты всё понял? — Да. Это что-то серьёзное? — Я не уверен, но кажется у тебя тахикардия. Так же купи любой сироп от горла. Актёр хмыкнул и встал с кушетки. Он вышел из кабинета, убирая бумажку в карман. Дазай плетётся за ним, довольно улыбаясь. Был слышен скрип двери. Кажется Каору зашёл в кабинет. Чуя чешет голову. — Что такое тахикардия? — наконец спросил он у Осаму. Тот задумчиво отвёл взгляд. — Это разновидность аритмии. Повышенный пульс. Могут быть обмороки, слабость, головокружение. А что? — проговорил детектив. Накахара хмыкнул и махнул рукой. — Забудь. Я для расширения кругозора.