Ты назначен быть злодеем!

— Не самая лучшая твоя идея, если честно. — Выдал Саурон, сидя на перекладине под потолком и отстреливаясь водными сферами от желающих добраться до него гвардейцев, тех, кто с крыльями, конечно. Очень злых и мокрых гвардейцев, стоит отметить. — По-моему, суть личной стражи как раз в том, чтобы защищать, нет? — Не понимаю, чем ты недоволен? Идёт практическая отработка навыков. — Наймер с интересом наблюдала за происходящим, сидя на троне под защитным куполом. Потому что подозрительно близко падающие заклинания поднимали целые фонтаны воды на уже порядком залитом полу. — К тому же, вы уже знакомы. — Очень смешно. — Съёрничал Саурон, запуская струёй воды в ползущего по балке единорога. Раздавшийся снизу "плюх" после его падения в рукотворное озеро свидетельствовал о не самой лучшей подготовке данного конкретного индивидуума. Это ведь надо было додуматься — переть без щита, имея при себе на лбу такую ковырялку, заряжённую магией. Либо этот гвардеец, мать её ети, женского полу, не выучил подобный приём. Отсюда даже не самое умное на свете зло сделало вывод, что на него хотят свалить местных распиздяев, собранных с миру по нитке, лишь бы подействовать на нервы тёмному властелину. То есть тех самых карикатурных киношных миньонов главного злодея, которые вечно всё портят. Даже вся эта ситуация, в которой он сейчас оказался. Не хватает только крокодилов внизу и привязанного под потолком Остина Пауэрса, самого ненавистного из персонажей, знакомых Саурону. Даже швейцар из фильма «Один дома два» не был таким бесящим. — Ты в курсе, что теперь их содержание — это твои проблемы? — поинтересовалась довольная произведённой реакцией Наймер. — На какие шиши?… — Возмущённое зло чуть было не навернулось с балки. — Это беспредел! Я буду жаловаться в общество анонимных злодеев! — Личная гвардия — значит и расходы личные, такие правила. — Пожала плечами повелительница ночи. — Но во всём есть свои позитивные стороны. Как числящемуся на должности тёмного властелина, тебе положен оклад в размере… — Бюрократы! — Саурон со вздохом закатил глаза. С таким подходом может они и Сомбру не побеждали? Посидел пару недель на троне оху… устал и взял самоотвод. — Весело тут у вас. — В приоткрытую дверь в углу тронного зала просунулась голова "Каденс", с интересом наблюдающая за бесплатным представлением. Она бы и сама, возможно, присоединилась, но вот лезть в воду посреди дня… Хоть на ней и иллюзия, но иллюзия с хорошей укладкой. А она — как ни как, благородная дама и не пристало ей… Прилетевший её в лицо водный шар, преодолел тёмную дымку, не пропускавшую воду за пределы тронного зала, и окатил с ног до головы. — Дружественный огонь. — Заметил Саурон, выстрелив на звук голоса. Всё же ему приходилось отбиваться сразу от десяти противников, порой ориентируясь на слух и нанося удар ещё до того, как он успел развернуться. Огонь-то, может, и дружественный, но пять очков опыта ему упало. Учитывая ещё столько же за весь проведённый до этого бой, до нового уровня ему оставалась всего двадцать. А поскольку ожидание достигает своего пика под самый конец, то он эту двадцатку будет ждать так, как не ждал первую сотню. — Убью гада! — В тронный зал ворвалась мокрая "Каденс", со светящимися зелёным огнём глазами. Но Саурону было не до рассматривания особенностей зрительных органов принцесс, он уворачивался от двух, поднявшихся от пола и вобравших в себя всю воду, гейзеров. Локальный водный армагеддон, устроенный встречей двух магических зарядов под потолком, обдал всех целым фонтаном брызг. Довольной и не пострадавшей осталась только Наймер, сидящая под куполом, чем коварно воспользовалось мокрое с ног до головы благородное зло. Ну а что — все веселятся, а принцесса грустит в стороне. — А принцесса ещё сухая! — заявил Саурон, указав на трон, даже забыв при этом, в каком облике сейчас находится Луна. И запустил в неё… нет не водным заклятием, которое останавливается специальным барьером. Он запустил в неё мокрым гвардейцем! Конечно, барьер не выдержал столкновения с зачарованной бронёй, которой без разницы, насколько непутёв её носитель. Все доспехи гвардии делаются по одному шаблону, куда входит рассеивание магии. Бывают из-за этого некоторые мелкие проблемы. Как, например, сейчас или когда единорог даже не подумал создавать барьер, добираясь до противника по балке, понадеявшись как раз на это самое рассеивание. Другое же коварнейшее зло, на этот раз относящееся к флагманской линейке зол, явно не ожидало, что в него будут кидаться гвардейцами, да ещё и мокрыми. Как итог, удар был пропущен. Ликующие зло краем сознания отметило, как все звуки в тронном зале вдруг стихли. Даже принцесса под прикрытием куда-то испарилась, да и гвардейцы потянулись к выходу. С чего бы вдруг, спрашивается. Саурон повернулся к трону. Вы видели когда-нибудь разъярённого дракона? Вот и не надо! Тёмный властелин мгновенно понял, что его сейчас будут бить, и именно ногами, и быстро выскочил за дверь, наложив на неё укрепляющие чары. Метры преодолённого пути проносились мимо него, пока смелое зло самоотверженно искало укрытие. Не будет же благородное зло бить принцессу? Ну а то, что рядом с головой пролетела вырванная с корнем каменная колонна, ну так это обычный день во дворце, чему тут удивляться? Благородство — это конечно замечательно, — отметил Саурон. — Но есть шанс не дожить до прихода героя. А значит что? Правильно! Действуем от обратного. Если благородный герой целует лягушку, то она превращается в принцессу. Значит, если злодей поцелует принцессу, то она превратится в лягушку. А лягушек смелое зло не боится. Завернув за угол, Саурон приготовился творить своё темное дело. Главное чтобы в этот момент какой-нибудь шальной Шайнинг по коридору не шатался. Вылетевшая из-за угла Наймер была встречена подлой атакой, от которой зависла на несколько секунд. Странно, но в лягушку она почему-то не превратилась, скорее, она решила закосплеить Дейбрейкер. Тёмный огонь — это, конечно, стильно и модно, но только Саурон почему-то не оценил. Вы вот умеете бегать спиной вперёд? А талантливое зло может! Оно даже пять очков опыта за открытие этой способности получило. Жаль только, что способность видеть дорогу Саурон в таком состоянии не развил и, запнувшись за подоконник, вылетел в окно. Ладно бы просто вылетел, там бы как-нибудь приземлился, второй этаж, да и цветочные клумбы внизу. Магией бы притормозил, в конце концов. Но есть на свете вещь пострашнее Тортиколюбивого зла и её сестры — физика. Коварная физика не обладала благородством коварного зла и, воспользовавшись моментом силы и инерцией зацепившегося за подоконник зла, провернула его подобно рычагу, приложив о внешнюю сторону замка. Когда Саурон открыл глаза и посмотрел в окно напротив, на улице смеркалось. Похоже, наступала ночная ночь, как бы глупо это не звучало. Луна закатывалась за горизонт, погружая Эквестрию в практически непроглядную тьму, лишь звёзды светили на небосклоне. — Проснулся? Не бойся, наказывать не буду. Жизнь тебя и так уже наказала. — Раздался ехидный голос справа от него. — В своём обычном облике ты не такая противная. — Саурон, морщась, повернул голову. Болело всё, даже волосы. Хотя последнее — скорее домыслы. С другой стороны, даже его волосы были пропитаны магией. Так что, кто его знает. — А ты чего тут развалилась? — Что значит чего? — удивилась развалившаяся на кровати Наймер. — Во-первых, это моя кровать. Хочешь — могу тебе коврик у порога постелить. Вижу, не хочешь. Во-вторых, ты должен взять на себя ответственность. — Под конец, уже не сдерживая смеха, заявила Наймер, глядя в расширившиеся глаза Саурона. — Свадебный подарок в виде жертвенного подношения принёс, вернее, зашвырнул? Зашвырнул. То, что она убежала потом — это частности. Целоваться лез? Лез! — уже сквозь смех выдавила Наймер. — Будь порядочным жеребцом, женись! Глядя на скатившееся с кровати и смеющееся на весь дворец совсем не благородное зло, Саурон с тоской вспомнил зло Тортиколюбивое.