До последней капли

      В лагере раздались крики. То ли это был голос Карлах, то ли Лаэзель, Астарион не мог разобрать. Он замер неподвижно, не в силах рвануть за побежавшей в лагерь жрицей. Запах крови эльфийки пробудил в нём животный ужас. И вампир не знал, чего боялся больше: увидеть Тав при смерти или не сдержаться под давлением тёмных инстинктов. Вот только времени размышлять не было, ведь уже голос Шэдоухарт криком призывал Астариона вернуться в лагерь.       Кровавое месиво на лежаке, опутанное паутиной и заляпанное кислотой, слабо напоминало мужчине эльфийку. На лице не осталось живого места, закрытые веки покрывала запёкшаяся кровь, а щеку багровой бороздой пересекала рваная рана. От лёгкой брони Тав остались лишь обугленные тряпки, практически не прикрывающие израненную плоть. Ноги до коленок были покрыты ожогами, а по бедру стекала ручейком струйка крови. Руки, плечи, живот — всё в рваных ранах, словно от девушки пытались зубами оторвать куски плоти.       Но все ожоги, порезы и даже сводящий желудок в комок запах крови отошли на второй план, когда Астарион осознал, что не слышит биение её сердца. Отбросив страх не сдержаться, вампир наклонился к Тав, пытаясь уловить хотя бы слабое дыхание. Вот только эльфийка лежала тёплой, но окаменевшей куклой. Тогда-то внимание Астариона переключилось на вторую фигуру, замершую на коленях у тела Тав. Гейл был в сознании, но не реагировал на вопросы, окрики. Его застывший взгляд не отрывался от эльфийки, а левая рука пыталась остановить не прекращающийся поток крови из раны на его груди.       — Она, — булькающие звуки из горла мага с трудом формировались в слова, — жива. Спит. Я не смогу долго поддерживать… это состояние.       — Уилл, Халсин, быстрее! — первой среагировала жрица и уже вытянула руки вперёд, позволяя лечебной энергии коснуться Гейла. Подбежавшие мужчины оттеснили Астариона в сторону и занялись эльфийкой.       Вампир, чувствуя себя бесполезным, отступил подальше, все еще напряжённо наблюдая за состоянием Тав. Хоть в ход шло уже пятое или шестое, самое сильное лечебное снадобье из их запасов, состояние эльфийки улучшалось лишь внешне. Кровавые раны затягивались, ожоги стали светлее. Вот только в себя она не приходила, как бы ни старались Уилл с друидом. Закончив затягивать раны Гейла, к мужчинам подключилась Шэдоухарт, вот только и её усилия не привели к результату. К счастью, пришедший в себя маг смог внести ясности в происходящее.       — Она отравлена. Попала в ловушку в пещере, пока мы пытались выбраться. Я смог погрузить её в «сон», но ей нельзя находиться в этом состоянии долго, организм может не выдержать. Нужно приготовить противоядие.       Халсин быстро раздал всем команды. Лаэзель отправилась с Карлах за водой для зелья, а Шэудохарт помогали с Уиллом друиду. Возле безжизненной девушки Астарион остался в компании с магом. У вампира не было желания общаться с ним и вообще смотреть в его сторону после того, как тот позволил ей почти умереть, но узнать, что произошло на самом деле, было важнее личных неприязней.       — Что с ней случилось? Как вы вообще оказались в пещере? — Астариону потребовались нешуточные силы, чтобы сдержать накатывающий волнами гнев.       Гейл поморщился. Происходящее явно напоминало утренний разговор, вот только сейчас виновником оказался именно маг. Неосознанно погладив колющую от боли грудную клетку, Гейл присел на землю напротив вампира и завёл рассказ.       — Тав давно хотела заглянуть в ту деревню по пути к лагерю гоблинов. Но так как мы постоянно спешили куда-то то с одной целью, то с другой, как-то не удавалось. А тут день отдыха, и она хотела поговорить со мной наедине, поэтому мы отправились туда вдвоём.       Вампир сдержанно кивнув, промолчав. То, что этим двоим нужно было обсудить что-то личное после того, как эльфийка провела совсем не невинную ночь с ним, — неприятно, но ожидаемо. Как бы он не хотел считать, что Тав решила порвать с Гейлом после их с Астарионом развлечения, надеяться на это глупо. Да и зачем Астариону этого желать?       — В начале всё было спокойно. Гоблинов в деревне почти не осталось, мы смогли их перебить. Потом, правда, наткнулись на большое сборище этих тварей у мельницы. Они привязали бедного гнома и…       — Ближе к делу, — холодно попросил Астарион. — Я и не сомневаюсь, что наша командирша решила броситься на толпу гоблинов ради спасения одного из гномов.       Гейл кивнул. Явно Тав не могла пройти мимо очередного проходимца в беде. К счастью, маг всё-таки решил перейти к сути вопроса вампира.       — После того, как мы обошли всю деревню, Тав наткнулась на колодец, — Астарион после слов Гейла закатил глаза. Он уже знал, чем закончится этот поворот в их приключениях. — Да, она решила отправиться вниз. Я предупреждал, что это плохая идея, но если она решила…       — ...то с этим бесполезно спорить, — эхом продолжил вампир, бросив хоть и нервный, но ласковый взгляд на безжизненную эльфийку.       — Именно, — Гейл тяжело вздохнул. — Внизу оказалось полчище пауков. Какой-то поехавший маг их подкармливал и стремился стать одним из них. И, судя по той огромной твари, с которой нам пришлось столкнуться, он добился своего. Вот эти рваные раны на её руках — их лап дело. Мы чудом нашли другой выход и забрались в какой-то подвал.       — И вместо того, чтобы убраться оттуда, наша безрассудная идиотка решила его исследовать? Прелестно. Не удивлен, — вампир уже представлял, что выскажет Тав, когда та очнётся. Он даже не мог думать о том, что это будет «если».       — Там-то и началось настоящее испытание, — Гейл сделал вид, что не обратил внимания на взвинченный тон вампира. — Мы и так были изранены, а там на каждом углу оказались ловушки. Какие-то мы смогли заметить, какие-то даже обезвредить… Но ты сам прекрасно знаешь, что мы в этом не мастера.       Астарион понимающе улыбнулся. Пусть и не напрямую, но Гейл признал, какую помощь вампир оказывал отряду. Ни одна ловушка не могла им помешать, пока он находился рядом. А так как до сегодняшнего дня его ни разу не отправляли отдыхать в лагерь, Астарион успешно помогал изо дня в день. Пожалуй, этот пункт стоит тоже добавить в трактат «Как промыть мозги Тав».       — А потом она заметила книгу. С какого-то скелета она подхватила амулет с камнем и решила, что это один комплект. И ради этой странной книжки она рванула в пекло, — Гейл вытащил из рюкзака эту злополучную добычу и потряс ей в воздухе. — Стоило Тав поднять её с пьедестала, как что-то укололо ей руку. А когда мы поднялись наверх, ей стало совсем плохо, и она потеряла сознание. Мне хватило сил, чтобы отправить её душу в другое измерение, своеобразный сон. Пришлось это сделать, потому что с каждой минутой состояние Тав становилось всё хуже. Она задыхалась даже не приходя в себя.       Астарион видел, что Гейлу тяжело вспоминать события последних часов. Да и вампир, уже представивший картину перед глазами, неосознанно погладил кончиками пальцев Тав по щеке. Страшно подумать, что она пережила за этот день. А вот если бы Тав не связалась с этим магом, а отправилась исследовать деревню вдвоём с вампиром, то вернулась бы целой и невредимой (только если бы не решила повторить вчерашнее веселье).       Неловкий кашель сбоку заставил Астариона отдёрнуть пальцы. Вампир и сам понимал, что это поведение ему не свойственно. Флиртовать и пошло шутить? Всегда пожалуйста. Но заботиться, переживать, проявлять ласку… так и томно вздыхающему магу можно очень быстро уподобиться.       — А можно взглянуть на книгу? — вампир решил поспешно отвлечь Гейла от возможных ненужных и неловких вопросов.       — Да, конечно, — без особого желания маг протянул фолиант в руки Астариона. И с ещё большей неохотой добавил. — Тав как раз хотела отдать её тебе. Не знаю, почему она так решила, но…       — Спасибо, — прервал вампир мага на полуслове, ведь к ним поспешил друид с дурно пахнущей пиалой. Растолкав мужчин в стороны, Халсин аккуратно приподнял голову эльфийки и осторожно пальцами приоткрыл разбитые губы.       — Гейл, возвращай её обратно, — скомандовал друид, и маг послушно произвёл в воздухе странные пассы руками. Вокруг хрупкого и израненного тела возникло золотое свечение и в миг пропало. Астарион наконец-то услышал тихое биение сердца Тав. Рваное, перескакивающее через удар, но этот звук был лучше, чем полная тишина в её груди.       Не теряя времени, друид влил всю жидкость в рот девушки. В первые секунды ничего не происходило, но вскоре Тав внезапно дёрнулась и закашлялась. Резко перевернувшись, она опёрлась кистями о землю и пыталась остановить удушающий кашель. Жидкость явно не вся попала в нужное место. Но, несмотря на состояние девушки, все вокруг эльфийки облегчённо вздохнули. Жива.       Шэдоухарт с Карлах защитили Тав от расспросов и разговоров, сопроводив её в палатку. Оставшиеся же отправились допрашивать Гейла, чтобы понять, что произошло. Слушать эту неприятную историю заново Астарион не желал, поэтому ушёл к себе. Пока все не разойдутся спать, ему нужно убить время и заодно изучить этот странный фолиант. В центре обложки расположилось углубление. Возможно, как раз для того камня, о котором говорил Гейл. Но как бы не пытался вампир приоткрыть книгу, неведомые силы не давали ему это сделать. Похоже, всё же придётся дождаться разговора с Тав, чтобы открыть секреты этого фолианта. Вот только когда он будет, и захочет ли Тав разговаривать — отдельный вопрос.

***

      Его компаньоны отправились спать поздно. За это время вампир успел сходить на охоту, чтобы не начинать потенциальный разговор с Тав уже с жаждой крови. То, что присутствие эльфийки рядом её вызовет, он уже не сомневался, но не хотел рисковать ещё сильнее. Когда все в лагере разошлись по своим не самым мягким постелям, вампир замер возле палатки Тав в сомнениях.        В начале Астарион хотел зайти к Тав, разбудить и поговорить. О чём? Вампир понятия не имел. Просто желание услышать её голос ощущалось сейчас на том же уровне, что и жажда по ночам, если он не успел напиться крови врагов. Поговорить с ней, высказать всё то, о чём думал, вправить ей мозги, заставить задуматься о таких безрассудных поступках и… Уйти. А лучше вообще не начинать этот разговор, ибо он может привести к нежелательным сказанным словам, которые Астарион загонял плётками подальше в подсознание. Куда угодно, лишь бы прочь из его головы, а то ненароком сорвутся с губ.       Астарион уже двести раз проклинал себя, что решил заполучить верность и доверие Тав самым простым и привычным для него способом. Простой план: сделать девушку зависимой от него. Влюбить, использовать как прикрытие. Возможно, даже уговорить её помочь с Казадором. А потом, как только сможет обрести свободу от хозяина и паразита в голове, то забыть её и всё, что с ней связано. Эти бесконечные походы, глупые геройства. Просто попробовать жить.       Вот только клетка захлопнулась за ним. Тав использовала его быстрее и хитрее, заставив поверить в то, что это он здесь победитель. И дело даже не в том, что она использовала его как рычаг на чувства Гейла, а в том, что посеяла в голове Астариона. Подсадила на свою кровь, а после оградилась. Вызвала привыкание, а потом лишила этого удовольствия. Засела блеском васильковых глаз и жаром рыжих волос где-то под веками. Вернула ощущение, что он не может сказать нет, не может отказаться, даже если она предложит самую глупую и безрассудную идею. Астарион скривит губы, бросит язвительный комментарий, а после пойдёт за ней. Ощущение собственной слабости перед хрупкой девушкой, чью шею он мог сломать одной рукой, разжигало огнём ненависти его уже двести лет как холодные вены. И непонятно, чего он желал больше: убить Тав собственными руками, чтобы разломать это появляющееся чувство зависимости или связать и увезти куда-то, где она будет только его. Принадлежать ему. Слушать и слушаться лишь его. Где никто не улыбнётся ей, не бросит похотливый или влюблённый взгляд ей вслед.       Эта картина перед глазами была соблазительна и дарила ему ощущение собственной власти. Вот только стоило вырваться из приятных мечтаний, как он оказывался в реальности, где всё было иначе. Здесь Астарион ловил её взгляд и не мог сдержать ликования, когда она подходила к нему с разговором. Отшучивался, смеялся и иронизировал, пока глаза старались запомнить каждую её черту лица. А в это время паразит пытался прорваться через защиту и ворваться в её разум. Вот только барьер в голове Тав не давал ему проникнуть ни на сантиметр в мысли, словно кто-то поставил тройную защиту от таких как он. И всё, что вампир мог сделать, так только слушать, как учащается её пульс, стоит ему посмотреть ей в глаза или коснуться. Было ли это искренне? Или это очередная игра, чтобы затянуть его в силки сильнее? Ведь если так подумать, он не знал о Тав ничего. Эльфийка, друидка и… всё? Откуда она родом, что было с ней до того, как им в головы подселили паразитов — Тав ни разу не бросила информацию об этом даже между строк. Он, правда, не спрашивал, но… надеялся, что услышит хоть что-то от неё просто так. Потому что доверяет, потому что хочет поделиться. Но пока лишь он открывался сантиметр за сантиметром, пока Тав понимающе кивала и не рассказывала о себе.       Вампир в очередной раз посмотрел на закрытый полог палатки. Ещё недавно он молча врывался внутрь, не думая о последствиях. Вот только сейчас, как невинный мальчуган топтался около палатки, не зная, что делать. И тихий шёпот заставил его вздрогнуть.       — Да зайди ты уже. Долго ещё будешь мою палатку охранять?       Астарион сжал кулаки, подавляя желание сбежать, и всё-таки приподнял ткань, заходя в тёплое пространство. Тав сидела на лежаке, положив голову на колени. По её внешнему виду нельзя было сказать, что совсем недавно девушка находилась при смерти. Напротив, здоровая, крепкая, бодрая. Стоило вампиру зайти в её палатку, эльфийка встрепенулась и задумчиво осмотрела мужчину. Глубоко, анализируя. Она не пыталась залезть ему в голову и прочитать мысли, и уже этому Астарион был благодарен.       — Я тут проходил мимо, — глупая и совсем неправдоподобная ложь полилась из уст непроизвольно. — Подумал, как ты себя чувствуешь. Вот и остановился рядом.       Скептический взгляд Тав сказал все за неё. Она не поверила ни единому слову.       — Ты уже полчаса там стоял, — улыбнулась эльфийка и похлопала по лежаку. — Присаживайся.       Астарион послушно сел и уже мысленно отругал себя за эту исполнительность. Смотреть на Тав не хотелось. Ещё недавно он прокручивал в голове всё то, что выскажет, но когда она оказалась рядом, слова не строились в предложения. К счастью, эльфийка сама продолжила диалог.       — Гейл сказал, что отдал тебе книгу. Только у него не было недостающей детали, — Тав просунула руку в карман узких брюк и положила амулет рядом с вампиром. — Вот. Это должно помочь её открыть.       — Почему… — Астарион неловко заметил, что его голос звучал хрипло, поэтому слегка прочистил горло, — ты решила отдать её мне?       — Это некромантия Тхая. Папа мне про неё рассказывал. Я подумала, что может там есть что-то, что поможет тебе разобраться со связью с Казадором.       Вся ирония, весь сарказм застыли в горле, когда это сказала эльфийка. Астарион попытался изобразить расслабленную улыбку, но губы дёрнулись, не слушаясь. Странное чувство, непривычное, незнакомое заставило его отвернуться от пытливого взгляда девушки.       — Кхм. Спасибо, — всё также не поворачиваясь к ней, ответил он.       Повисла неловка тишина. Астарион по-прежнему старался смотреть куда угодно, только не на эльфийку. Взгляд бегал по разбросанным вещам в палатке. Вот остатки её лёгкой брони, сожжённой и испорченной сегодняшним походом. Вот из рюкзака торчат кинжалы, которые она стащила у убитых гоблинов совсем недавно. На полу разбросано её привычное оружие — лук и два коротких меча. Взгляд коснулся и изумрудной сорочки, в которой эльфийка встретила его прошлым вечером.       Тав заговорила первой, прерывая затянувшееся молчание. Астарион не вставлял комментарии и просто молчал, выслушивая этот эмоциональный монолог.       — Я хотела извиниться за то, какие проблемы доставила этим вечером. Честно, не помню, что было после того, как забрала эту книгу, но, очнувшись в лагере среди напуганных лиц, сразу поняла, что что-то пошло не так, — эльфийка расстроенно тряхнула головой, позволяя распущенным локонам упасть на декольте её лагерного наряда. — Я и подумать не могла, что сегодняшний поход принесёт столько проблем.       — Если бы ты не пошла, — Астарион удержал внутри эмоции и после короткой паузы смог продолжить почти спокойно, — одна с Гейлом, всё было бы в порядке.       — Знаю, — Тав не спорила и лишь повинно опустила взгляд себе на руки. Продолжила разговор она, не поднимая глаз. — Я просто хотела поговорить с ним. В лагере сложно остаться наедине, ты сам знаешь.       Вампир промолчал. Он не был готов к продолжению разговора. Вот сейчас Тав скажет, что всё произошедшее между ними было ошибкой. Вот объяснит, что питает чувства к магу. После этого намекнёт, что Астариону будет лучше покинуть отряд, чтобы не возникло недопониманий…       — Гейл мой, — Тав сделала мучительную паузу, заставляя Астариона окаменеть, — друг. И он переживает, чтобы я не совершила глупостей и опрометчивых действий. А ты… как раз относишься к ним. По его мнению, разумеется.       Если бы сердце вампира билось, сейчас оно бы пропустило удар. Вот только в этот момент он смог лишь поднять непонимающий взгляд на лицо эльфийки. Смущённая. Растерянная. Не встречаясь с молчаливым взглядом Астариона, Тав продолжила монолог.       — И я с ним согласна, — фразы ударили как молотком, словно ему снова забивали гвозди в гроб. Вот только Тав быстро продолжила. — Отчасти, конечно. Ты предложил развлечься просто так, без каких-либо обязательств, и я понимала это. И была согласна на это. Но это опрометчиво. И может всё испортить.       Эмоции Тав метались из стороны в сторону. Она всё ещё не поднимала взгляд на Астариона, а ему было сложно смотреть на её внутреннюю борьбу. Не только потому, что он не знал, что ответить, но и из-за того, что не понимал собственных чувств. То, что он напридумывал сам себе, трещало по швам. Стройная и такая правдоподобная теория с серцеедкой-эльфийкой никак не ложилась на нервную смущённую девушку рядом. Руки вампира неловко поднялись в воздух, желая как-то физически остановить её тревогу, вот только прикоснуться к ней он так и не решился. И даже когда Тав продолжила изливать поток сдерживаемых эмоций, вампир не двигался, застыв, как статуя.       — Я не хочу, чтобы как-то мои чувства влияли на происходящее в нашем отряде. И если тебе потребуется кровь, то ты всегда сможешь её получить. Мне не нужно ничего взамен, поэтому просто воспринимай это как помощь. Как другу, — глаза эльфийки наконец коснулись лица вампира. Этот аккуратный пугливый взгляд как рукой снял накатившее на Астариона оцепенение.       — Ты жалеешь о том, что было? — осторожно спросил он, поражаясь собственной тактичности.       — Нет. Это было прекрасно, — Тав посмотрела ему в глаза, и её губы слегка дрогнули. — Но я понимаю, что это был момент слабости. Просто снять стресс после всего того, что с нами произошло. Я и не собиралась рассчитывать на большее.       Человек в такой ситуации, наверное, обнял бы дрожащую хрупкую фигуру. Заверил, что всё произошло не просто так. Что этот миг страсти не был чем-то пустым и спонтанным. Заверил, что чувствует то же самое. Успокоил, подарил надежду, разогнал все эти злые думы, склонившиеся над девушкой чёрными воронами. Подарил тот лучик надежды, который так нужен разбитой фигуре напротив. Обнял. Прижал, поцеловал в дрожащие губы. Вот только Астарион уже пару столетий не был человеком. Максимум, который смог вырваться из его уст, девушка слушала, затаив дыхание.       — Я тоже не пожалел о прошедшей ночи. Не воспринимай это как ошибку, ты же взрослая девочка, дорогая, — голос прозвучал слишком равнодушно. Слишком наигранно. Слишком знакомо. Словно он отвечал очередной жертве, которую передавал в руки хозяина.       Но так было проще. Намного легче, чем признаться самому себе, что слова тронули струну давно убитой души. Подарили призрачную надежду на счастье, о котором писали в книгах. О котором пели барды в борделях, где он ублажал очередную деву, чтобы потом отдать её в руки смерти. Признаться, что ощутил чувства, которые высмеивал и считал театром, разыгранным из-за физических потребностей. Отдаться экстазу, равному поглощению крови разумного существа, не ощутив ни капли на губах. Окунуться с головой в эмоции, которые с презрением называл «людскими».       Это было выше его сил. Астарион не мог позволить себе даже подумать о том, что рад услышать то признание, которое не решилась произнести Тав вслух, оставив лёгким намёком между строк. Соврать легче, чем самолично закрыть себя в клетку на замок, отдав ей ключ от неё. И натянуть на губы притворную и привычную улыбку проще, чем сказать то, что вертится на языке.       — Тебе нужно отдохнуть. Доброй ночи, Тав.       — И тебе, Астарион.       Обернуться. Открыть полог палатки, уйти прочь, и ни в коем случае не оборачиваться. Ибо разрывающийся от эмоций взгляд фигуры, чьё сердце уже собственным пульсом бьётся по венам, не даст уйти больше никуда и никогда.