***
Пропажу и возвращение «любовников» почти никто не заметил. Уилла с Лаэзель не было видно, Карлах спала, и лишь Гейл с Шэдоухарт о чем-то разговаривали у костра. На появление вампира с эльфийкой они отреагировали по-разному. Шэдоухарт сначала усмехнулась, увидев их, идущих рядом, но стоило Тав подойти ближе, заметно напряглась. Сложно её винить. Вид эльфийки мало говорил о том, что эту ночь она провела с вампиром по собственному желанию. Рана на шее зияла алой и кровоточащей розой, на нижней губе также выступали капельки крови (Астарион не помнил, когда умудрился их прокусить). Руки и ноги были в синяках и порезах. После некоторых драк лидер отряда выглядела и то лучше. Реакцию Гейла эльфийка уже не успела оценить. Даже не обращая внимания на товарищей, Тав молча отправилась в свою палатку. То ли спать, то ли приводить себя в нормальный вид. Зато Астарион смог оценить весь спектр эмоций уже вскочившего мага на себе. — Что ты с ней сделал? — первый вопрос прозвучал напряжённо, но потрескивающее в воздухе электричество намекало, что одними словами дело не закончится. Лучшим решением для вампира было бы спокойно ответить и не провоцировать конфликт. Вот только череда необдуманных действий как началась с этой ночи, так и не хотела заканчиваться. — Возможно то, чего ты никак не мог добиться, — дамба здравомыслия рухнула, позволя желчи потечь бурным потоком. — Иначе бы она не пришла ко мне этой ночью. Второй вопрос не последовал, поскольку от слов маг перешёл к действиям слишком быстро. Разряд молнии рванул в сторону вампира, и он лишь в последний момент успел отскочить. Подскочившая с места Шэдоухарт создала между мужчинами щит и уже сама сурово посмотрела на вампира. — Что у вас произошло? Почему она вся в ранах? — взгляд жрицы почти заставил очередную колкость застыть в горле. Губы Астариона скривились. Более неловкой и идиотской ситуации еще нужно было придумать. — А чем могут заниматься двое взрослых людей, желающих расслабиться? Не переживайте, все было по обоюдному согласию, — вампир не сдержался, чтобы не бросить самодовольный взгляд в сторону мага. — А раны? Слегка перестарались. На мне бы тоже вы их увидели, но вы же знаете мою регенерацию. От очередного удара стихией Астариона спас магический щит Шэдоухарт. Огненный шар громким хлопком ударился о невидимую преграду и рассыпался снопом искр. На шум из палатки вышла виновница всей разгорающейся драмы. Тав успела заплести косы и скрыть под броней все следы бурной ночи. Осуждающим взглядом она окинула всех присутствующих и скрестила руки на груди. — Если вы закончили, то рекомендую отдохнуть и собрать провиант. Завтра нас ждёт долгая дорога.***
Утро началось поздно и странно. Впервые за долгое время никто не собирал рюкзаки и не готовился к очередному походу. Гитьянка вернулась в сопровождении Уилла слегка взвинченной. Похоже, чьи-то ожидания от этого вечера не оправдали себя. Карлах, изрядно отоспавшаяся, напевая, собирала пустые бутылки от вчерашнего праздника. Званые (но без особого желания некоторых) гости не посчитали нужным за собой прибрать, прежде чем покинули лагерь. Шэдоухарт проверяла початые бутылки на паршивость. Особо ужасными экземплярами она поливала местные сорняки. Тав в лагере не было видно, впрочем, как и мага. Видеть Гейла Астарион, конечно, не горел желанием, вот только отсутствие их вместе заставляло задуматься. Формат отношений Тав с магом так и не был установлен. Спрашивать об этом напрямую эльфийку — показать заинтересованность. Астариону же не было до этого никакого дела. Так, чисто из любопытства… Ведь если так подумать, если девушка находилась с Гейлом не в дружеских и не платонических отношениях, то проведённая ночь с вампиром могла послужить причиной конфликта. Кто знает, может, Гейл покинет в ближайшее время их отряд? Подняв взгляд с книжки, в которой вампир проводил последние полчаса, он неожиданно обнаружил в лагере новый объект. И что хуже, его хозяина. На другой стороне от костра появилась новая палатка. Громадный друид аккуратно перебирал вещи, сортируя снаряжение. Как и когда он здесь появился, Астарион не знал. Когда они вернулись с Тав, его мысли были заняты другим. А все следующие часы он провёл около руин, наслаждаясь книгой. Поэтому, откинув томик, вампир решил разобраться, что здесь происходит. — У нас гости, какая приятная неожиданность, — лелейный голос сочился ядом, и его обладатель надеялся, что это было заметно собеседнику. — И надолго ты к нам? Возможно, Тав не успела тебе сказать, но мы уже завтра отправляемся в дальний путь. Друид отложил мантию и рюкзак и перевёл взгляд на вампира. Астарион не удивился бы, если бы Халсин даже не запомнил его имени. Все переговоры друид вёл исключительно с Тав, игнорируя оставшийся отряд. Вот только здоровяк успел его ошеломить. — Астарион, доброе утро, — Халсин поднялся на ноги и возвысился скалой над вампиром. — Я прекрасно знаю про планы Тав, мы как раз их обсудили вчера вечером. Я отправляюсь к Лунным Башням вместе с вами. Она радушно согласилась принять меня в вашу компанию. В ответ на добрую и спокойную улыбку Астарион смог изобразить лишь её кислое подобие. Не то чтобы он не ожидал такого решения от эльфийки, вот только не хотел узнавать о нём последним. Реакция вампира не скрылась от внимательных и мудрых глаз друида, поэтому он поспешил его успокоить. — Тав хотела сообщить об этом, как все соберутся. Так что я думаю, когда они вечером вернутся с Гейлом, она подробно опишет свой план, — Халсин явно хотел сделать лучше, вот только Астариону от слов легче не стало. — Вечером? — почти что равнодушно поинтересовался вампир. — А куда они направились, ты не знаешь? Его голос должен был прозвучать незаинтересованно, и, как показалось вампиру, он отлично справился с этой задачей. Халсин на минуту задумался. То ли решал, стоит ли делиться этой информацией, то ли действительно вспоминал слова эльфийки. Наконец друид ответил. — Тав говорила, что хочет до похода в подземелье проверить заброшенную деревню неподалеку. Буквально несколько часов назад они с Гейлом отправились туда. — Прелестная идея, — Астариону стоило больших усилий улыбнуться и благодарно кивнуть друиду. Вот только лишь вампир повернулся к нему спиной, как улыбка стекла по губам. Известие действительно заставляло задуматься. И думы эти были отнюдь не приятными.***
Солнце уже успело скрыться за горизонт, а ветер похолодел. Их разношёрстая компания редко собиралась вместе у костра. Обычно каждый предпочитал заниматься своим делом. Гейл производил лишь ему одному известные магические пассы да варил зелья. Лаэзель практиковала удары, избивая очередного тренировочное «пугало». После вырезания лагеря гоблинов, голова одного из них заняла место на шесте, обитом соломой. Астарион же предпочитал проводить время за чтением книжки. Он либо уходил подальше от лагеря, когда это позволяло место его расположения, либо оставался внутри разбитой палатки. Несмотря на то, что в замке Казадора все книжные шкафы ломились от книг, вампир редко мог позволить себе заняться любимым делом. Все то, что любили отродья, могло быть использовано против них их хозяином. Взять, например, одну из «сестёр» Астариона. Девушка до жизни в качестве отродья была артисткой и обладала поистине потрясающими навыками в игре на флейте. В те редкие вечера, когда хозяин покидал замок, а вампиры могли вздохнуть спокойно, девушка устраивала музыкальные вечера. Не раз Астарион погружался в медитацию под звуки этой волшебной мелодии, вспоминая счастливые годы обычной жизни… Пока Казадор волей рока не узнал про страсть девушки. Устроив вечер танцев, он специально пригласил в замок кузнеца. Прямо на глазах у артистки тот изготовил ей флейту из железа. А Казадор заставил играть на этом, даже неостуженном от огня инструменте. Звуки боли от прикосновения губ к раскалённому металлу и ужасная какофония звуков этого адского инструмента враз отбили всю любовь Астариона к переливам флейты. Крики девушки, против воли играющей на этом орудии пыток, застыли в ушах и научили скрывать свои увлечения. Поэтому читал вампир редко и урывками. Но и сейчас, когда можно было погрузиться в изображённый автором мир, Астарион не мог сосредоточиться. Уши то и дело пытались отличить среди ночных звуков шаги и человеческую речь. Заслышав крик или шорох, он отрывался от страницы, прислонившись к бревну чуть поодаль от товарищей, надеясь услышать знакомый голос. Но слышал лишь встревоженный разговор отряда. На небе засияли первые звезды, а Тав с магом так и не вернулись на ночлег. — Скорее всего, они остались ночевать в деревне, — сохраняя спокойствие, предположила жрица. — Отправляться в путь по такой темноте — опасное решение. — Глупости. Они оба маги, — покачал головой Уилл. — Создать свет для них плёвое дело. Астарион нахмурился, но всеми силами старался не показать остальным эмоций. Он был готов поверить в то, что Тав осталась с магом в каком-то разрушенном домике. Они оба устали от дороги и решили переночевать там. С комфортом. На практически целых перинах. Зубы заскрипели, ударяясь друг о друга. Он долго думал, почему Тав согласилась провести с ним ночь, а потом так спокойно отправилась наедине с Гейлом исследовать незнакомое место. Его разум, привыкший искать повод и выгоду во всём, тут же подобрали логичное обоснование. Настолько разумное, что злость пробирает. Есть Гейл. Маг с какой-то там тяжёлой судьбой. Питается артефактами, страдает из-за недуга и бывшей. Отстранённый, нерешительный, не страстный. Все знаки внимания, которые он может уделять, — это уроки магии, проникновенные разговоры под луной, (порой опять же о бывшей) и никаких плотских утех. Есть Тав. С виду скромная, но явно с огоньком внутри. Безрассудная, отчаянная, страстная. Старается выглядеть положительной, но в то же время делает плохие вещи с невинным видом. Спасает человека, а потом нагло требует награды, если он забыл раскрыть кошель. И отдается наслаждениям так, словно не получала его уже очень долгое время. Ну и есть он, Астарион. Разменная монета. Флиртующий, показательно открытый к контакту. Раскованный и несдержанный. Тот, кто может соблазнить, кто может подарить этот момент счастья, о котором очень многие мечтают. И тот, кто не перейдёт к чему-то более серьёзному. Лишь забава, веселье, игра. Театр одного актёра, позабывшего себя вне роли. Идеальный кандидат, чтобы использовать для своей цели и забыть. Астарион уже был полностью уверен, что Тав согласилась на ночь с ним, чтобы разозлить Гейла и принудить его к более активным действиям. Пока маг сравнивал эльфийку с кошкой, вампир давал ей достать коготки. Пока Гейл говорил, Астарион действовал. И вампир понимал, что вся эта страсть, весь этот театр ночью и утром лишь был показательным выступлением перед магом, которого нужно было подтолкнуть к действиям. Ну что же, он прекрасно сыграл эту роль, раз они ушли сегодня вдвоём и остались вместе ночевать вне лагеря. И пока Астарион хотел соблазнить и использовать Тав, его обхитрили и сыграли в его же карты против него. И в эту истину было поверить легче, спокойнее, чем думать о том, что ей грозит опасность. Кто знает, может быть, пока весь лагерь сидит у костра и обсуждает запоздавших, их уже нет в живых? Та деревня находилась неподалеку от лагеря гоблинов. Вдруг некоторая часть их уже расположилась там, и неудачливых любовников ожидала засада. Книжка захлопнулась слишком громко. Нервно, несдержанно. Обеспокоенный взгляд Шэдоухарт прошёлся по лицу вампира, а в мозгах он ощутил копошение. Жрица пыталась проникнуть в его мысли без спроса, ища ответы. И если бы в другой момент он смог выдержать напор, то сейчас барьер лопнул, позволяя касаться сокровенных беспокойств без спросу. Жрица увидела и обнажённое тело на залитой лунным светом поляне, и съедающие разум тревожные мысли. Она лезла дальше, обнажая всё то, что Астарион скрывал и не признавал даже сам себе. Усилием воли вампир всё-таки смог вытолкнуть из разума непрошенную гостью и поднялся с места. — Пойду разведаю обстановку, — избегая чьих-либо лиц, пробормотал вампир и отправился прочь из лагера. Шум за спиной и дыхание рядом подсказали, что жрица побежала за ним. Догнав Астариона возле руин, она вынудила его остановиться. — Мне не нужно сопровождение, — не стесняясь агрессии в голосе, рыкнул Астарион, наконец взглянув на Шэдоухарт. Выглядела девушка весьма смущённо и растерянно. — Астарион, прости, я не должна была влезать в твою голову, — её голос звучал нервно и слегка подрагивал. — Просто… Я сама не нахожу себе места, и мы с тобой, как оказалось, товарищи по несчастью. Вампир вопросительно изогнул бровь. Проникновенная речь заставила его гнев поутихнуть. — Если ты про нашего паразита в голове, то это не новость, дорогуша. — Хватит ёрничать, — жрица взяла себя в руки и уже сердитым взглядом прожигала вампира. — Ты прекрасно знаешь, о чём я. Тав и Гейл. Ты же не находишь себе места из-за них. — Тебе нравится наша лидер? Она, конечно, весьма недурна собой, но я думал, что ты можешь желать лишь свою богиню. Не отвечая на ироничные комментарии, жрица схватила вампира за руку, открывая ему своё сознание. И Астарион ворвался с головой в калейдоскоп эмоций. Вот Гейл походя даёт жрице совет, как лучше накладывать проклятье на жертву. Вот он помогает ей варить зелье, когда рядом лежат полуживые товарищи. И снова кадры, но уже не такие радужные, как маг отвечает, что хочет провести вечер с другим человеком. Звонкий и до боли громкий смех жрицы, когда Астарион упоминает Гейла прошлым вечером. И совсем тоскливый момент, когда жрица приходит к брошенному мужчине у костра, наступая каблуком на гордость и обиду. — Вот оно что… — слегка шокированный открытием вампир не сразу может найти подходящие слова, что редко происходило с ним в жизни. — Знай, я открылась тебе не потому, что доверяю, а лишь в ответ на моё вторжение в твой разум. И если ты хочешь пойти на поиски этих двоих, то я пойду с тобой. Вампир открыл только рот, чтобы уверить жрицу, что ему совершенно всё равно, где сейчас находится парочка, как знакомый запах заставил забыть обо всем. Рядом пахло кровью. Её кровью.