_______________
— Ублюдок! Змея слизеринская! Тварь, выходи, убью тебя! Драко равнодушно наблюдает, как Рон разбегается и всё с большим остервенением бросается на ворота, получая каждый раз более мощный ответ магии. Охранные чары надрываются. — Какой же ты дебил, Уизел! — не выдерживает Малфой. Сегодня — день испытания его терпения. — Ты хоть понимаешь, что рано или поздно она тебя убьёт? Ты же чистокровный, должен знать, что такое родовая магия поместья. Даже если у тебя его нет. Рон вздрагивает. — Ах, ты! Мразь пожирательская! Смелый? Спрятался за магию и… Драко закатывает глаза и перебивает. — Заткнись, рыжий! Это ведь не я к тебе рвусь, а ты ко мне. Ты что хочешь на ночь глядя? Чтобы я водички вынес, попить на дежурстве? Рон яростно рычит и кидается на ворота, которые звенят и сверкают. Отлетает от чугунной решётки спиной об землю и стонет. — Сними защиту, сука, тогда и поговорим. Драко пожимает плечами и кладёт палочку. «Дураки только на собственных ошибках учатся. А жаль!» Калитка бесшумно распахивается, Уизли бросается вперёд и снова отлетает к воротам, с размаху врезавшись в магический щит. Драко опускает ладони. — Что за магловская привычка, Уизел, всё решать кулаками? Сейчас успокоишься и поговорим, — и не дав Рону открыть рот, взмахивает палочкой. — Pax animi! Гнев улетучивается, сменяясь раздражением, и Рон с досадой бьёт кулаком по земле. — И? — Драко вопросительно выгибает бровь. — Зачем вам, гадам, только палочки вернули! — сопит Уизли, поднимаясь на ноги. — Ты чего, гнида слизеринская, к Гарри прицепился? Тебе чистокровных дружков не хватает? Что ты ему голову морочишь? — Постой, рыжий! — озадаченно хмурится Малфой. — Ты сейчас о чём говоришь? — Видел я, как вы тут с Гарри… Миловались. Вон губы все искусаны, — Рон кивает головой на лицо Драко, криви́тся и плюёт на землю. Глаза Малфоя становятся ледяными, а голос сочится ядом. — Мама в детстве не учила тебя, Уизел, что подглядывать нехорошо? Или ты в охранники Поттеру записался? Стой, а ты не ревнуешь, часом? — развлекается Драко, когда лицо Рона снова покрывается пятнами. — Может, тебе самому хочется попробовать, каков он на вкус, да не сложилось? Так ты не расстраивайся, есть шанс. Салазар, что же вы, гриффиндорцы, все такие тупые! — сверкнув глазами, Драко с ненавистью шипит последнюю фразу, и Рон отшатывается, снова плюёт в его сторону и прячет палочку. — Шипи, шипи, змеюка! Только помни, что Гарри — не для тебя. Слишком он хорош! А тебе только с дерьмом общаться. Иди со своими дружками-пожирателями целуйся. Драко прищуривается. — Надоел ты мне, Уизли. И вообще, что я делаю и с кем у себя дома — это никого не касается, поэтому отправляйся-ка ты в пешее эротическое путешествие. Калитка за спиной Рона бесшумно открывается. — Смотри, Хорёк, не попадайся мне на узкой дорожке, убью! — с угрозой произносит Рон, разворачиваясь к выходу. — А увижу с Гарри, сделаю так, что ни он, ни сам ваш Слизерин тебя спасти не сможет. Драко язвительно улыбается. — Напугал, нищеброд рыжий! Убирайся к своему меченому дружку. Впрочем, ты же всё равно под окнами маячить будешь. Тогда просто — ДЕРЖИСЬ. ОТ МЕНЯ. ПОДАЛЬШЕ! Нервы у Драко сдают, и последние слова он выплёвывает Рону в лицо. Тот ухмыляется и выходит быстрым шагом, показывая напоследок средний палец._______________
Малфой стоит посреди собственной спальни и расстегивает пуговицы на рубашке, даже не осознавая, что делает. Он всегда раздевается магией. Пальцы дрожат, поэтому протащить пуговицу через петлю не удаётся с первого раза. «Гарри — не для тебя. Слишком он хорош!» Слова бьют наотмашь, вдребезги разбивая ментальные щиты. Снова! Снова! Снова! Чувствуя, что сейчас заплачет, Драко садится, опускает голову и сильно прижимает ладони к глазам. «Малфои никого не любят и ничего не чувствуют, так ведь, papa? А значит, и не плачут!» — Фангус! — Хозяин? — кланяется домовик. — Принеси Усыпляющее. Два флакона. Он отшвыривает рубашку на кресло, руками стягивает брюки с носками и в одних трусах усаживается на кровать. Выдергивает крышки из обоих флаконов, залпом выпивает и съёживается, даже не убрав из-под себя одеяло. Зелье срабатывает почти мгновенно, подталкивает к краю сонной бездны. «Ты ошибаешься, papa, я люблю Гарри» И Драко прыгает._______________
— Гарри! Тебе сова из Министерства, — кричит Гермиона, услышав шаги на лестнице. — Свиток у меня. В библиотеке Блэков — теперь Поттера — тихо, и из-за книг разной толщины и величины торчит одна каштановая макушка. До конца октября несколько недель, и начнётся сдача зачётов в Хогвартсе. Теперь Гермиона так допоздна засиживается на Гриммо, что Гарри приходит наконец в голову отдать ей спальню рядом. Она вздрагивает от неожиданного хлопка за спиной. Гарри обходит стол, облокачивается на стопку книг и с любопытством разглядывает завалы пергамента и фолиантов вперемешку с перьями, транспортирами и разными другими штуками, которые раньше никогда и не видел. Гермиона отрывается от листка, почти заполненного круглым каллиграфическим почерком, и пером указывает на свёрнутое в трубочку послание. — Робардс. Послезавтра в рейд. Гарри сминает пергамент в руке. — Куда на этот раз? — она приглядывается к его лицу. — Северное побережье, Сандерленд. Там орудует шайка сбежавших Пожирателей. Основной группе нужна помощь. Я настрою на тебя Охранные чары, Герм. Сможешь приходить и уходить, когда захочешь. И прикажу Критчеру слушаться, думаю, рано или поздно вы поладите. Не выпуская перо из пальчиков с ярким маникюром, Гермиона откидывается на спинку стула. — Посиди со мной, Гарри. Мы сто лет не общались, всё на бегу. Поттер согласно улыбается и садится напротив, почти исчезнув за стопками книг. Гермиона тут же левитирует их на пол, поближе к себе. — Тебе идут алые ногти. Никогда раньше не видел у тебя маникюр. — Алые ногти? Ах, да! Эксперименты Джинни. Она тренируется на мне подбирать оттенки своим ногтям. Гарри усмехается. — Я тоже скучаю, Герм. Но, Мерлин, за два месяца — четыре рейда по всей Англии! И это при том, что мы не в основном составе. Я едва успеваю выспаться и отмыться. Робардс хочет сделать из меня профи на два года раньше регламентного срока, старый чёрт! — Рон всё время спрашивает о тебе. Думаю, его задевает, что ты ходишь в рейды без него. Гарри недовольно морщится. — Он успокоился после того, как Робардс забрал меня с Малфой-Мэнора. У него никогда не было тяги к бродяжничеству. И… Мы не очень хорошо расстались. Гермиона скрещивает руки и смотрит вопросительно. В зелёных глазах мелькает горечь. — Ну… Он случайно увидел меня в поместье, когда Драко пропустил меня через защиту. Эм… в общем, мы общались, а Рон застал нас. Прижал меня потом в отделе к стенке. Мы чуть не подрались, когда он стал угрожать… — Малфою? — Да. Кричал, что если ещё увидит нас вместе, то убьёт его. Даже обвинил в том, что я переметнулся к Пожирателям. Я пытался его образумить, потом сказал, что вправе сам решать, где-когда-скем-чем мне заниматься. Он схватился за палочку, а я кинул в него Ступефай. Со злости кинул. Заработал жёсткий выговор. — Рон становится всё злее, — вздыхает Гермиона. — И ведёт себя хуже, чем… Спохватывается и умолкает. Гарри усмехается. — Хуже, чем Малфой? — Прости. Я имела ввиду, что гадкое поведение Драко привычно, а Рон… Он всегда был горячим, но по-доброму. А сейчас… Как-то в начале августа мы с Джинни были в Норе, а Рон вернулся с дежурства. Ты бы слышал, как он ругался и метал предметы, проклиная Малфоев! Орал, что сожжёт Мэнор, что Малфой — не жилец и Охранные чары его не спасут. Гарри с укором смотрит на Гермиону и устало потирает лицо ладонями. — И ты говоришь мне это только сейчас? — Прости, Гарри. Ты всё время в разъездах, и толком поговорить не получалось. И потом, Драко не ребёнок, а маг. Достаточно сильный, между прочим. И может постоять за себя. — Гермиона! — Гарри срывается на крик. — Ты забываешь, что здесь не Хогвартс. Малфой под арестом! Постоять за себя в случае с Роном — напасть на сотрудника Аврората при исполнении. Это пожизненный Азкабан, Герм! Неужели ты не понимаешь? А я хорошо знаю, как Рон умеет выводить из себя. Гермиона надолго задумывается. — Да, ты прав, а я это упустила. Может, стоит поговорить с Драко? Гарри скрещивает в замок пальцы так, что они белеют. Посмотреть Драко в глаза после той встречи и снова увидеть в них насмешку и презрение? Но уже два месяца Малфой снится ему по ночам. И Гарри до одури хочется ещё раз почувствовать его возбуждающий запах и прикоснуться к нежной коже. Какое-то время они молчат. — Не могу, Герм, — глухо произносит Гарри, поднимает голову и Гермиона видит сжатые в узкую полоску губы. — Боюсь, он меня просто не впустит. — Есть одна идея… — с довольным видом хмыкает она.________________
Утреннее солнце только-только полностью расправило лучи, а Драко, распаренный и влажный из душа, уже стоит голышом посреди спальни и раздумывает, какую из рубашек надеть под синего стального цвета брюки. Волшебное радио поёт любимую «All I Have to Give». — Но любовь — это всё, что я могу дать, — тихонько подпевает Малфой, вспоминая, как вспыхнули щёки Гарри, когда он коснулся его лица. — Он уходит, когда ты нуждаешься в нём больше всего. Он щёлкает пальцами, и радио замолкает. «Именно так, чёртов Поттер. Но я буду не я, если не смогу с этим жить» Малфой снова щёлкает пальцами. «Я хотел бы подарить тебе целый мир, но любовь — это все, что я могу дать», — успевает пропеть радио, и он выбирает наконец рубашку, левитирует все оставшиеся в гардероб и взмахивает палочкой. Через минуту безупречно одетый Драко стоит у зеркала и рассматривает мягкие волны волос, не зная, что с ними сделать сегодня. Резкий стук в окно отвлекает от причёски: большая министерская сова бьёт клювом в стекло, требуя немедленно её впустить. Малфой криви́тся. Последнюю пару лет министерские совы не приносили ничего хорошего. Взмах палочкой, и сова влетает в спальню, делает круг под потолком и роняет на кровать маленький серый пергамент, совсем не похожий на произведение министерской канцелярии. «Как же я ненавижу сюрпризы! Accio!» Он подхватывает взмывшее в воздух письмо, щелчком пальцев закрывает окно и, довольный результатом своего рукотворного волшебства, вскрывает конверт. Бледнеет, резко отбрасывает его в сторону, и выскакивает из спальни, забыв про волосы и аппарацию. — Фангус! Драко спрыгивает с лестницы, не дойдя дó низу три ступеньки, и морщится, увидев выпученные от удивления глаза домовика. — Прибери спальню и затопи камин в гостиной. Только не хвоей! «Какого дементора принесло сюда в такую рань этого гриффиндорского придурка! Он молча сбегает на несколько месяцев после поцелуя, от чего я чувствую себя полным идиотом. Потом его рыжий дружок грозит свернуть мне шею, если я окажусь рядом. А теперь его зеленоглазое величество неожиданно является ни свет ни заря с требованием поговорить. Нет, Поттер, так дело не пойдёт! Я не мальчик по вызову, чтобы удовлетворять потребности, когда тебе приспичит. Так что даже не надейся на ласковый приём»________________
Белобрысый аврор, укутанный в тёплую мантию, тыкает локтем стоящего рядом напарника и кивает в сторону поместья. Тот недовольно фыркает, поворачивается к дому, ярко освещённому утренним солнцем, и удивлённо таращит глаза: маленькая калитка в высоких кованых воротах медленно распахивается и тут же закрывается, впустив в себя пустоту. Гарри медленно идёт мимо пруда по засыпанной золотистым песком дорожке, придерживая на груди мантию-невидимку. Огромные, выше роста, кусты не дают осмотреться, открывая только четыре ряда высоких окон и симметричные квадратные башни особняка. Сердце бешено колотится. Пальцы колет так сильно, что Гарри всё время трёт их, стараясь угомонить магию. «Мерлин! Как меня угораздило поддаться на уговоры Гермионы! У неё хорошая идея… Только вот не Герм придётся убеждать в этом его высочество принца Слизерина. Хорошо, если меня не выставят с треском сразу, окатив ледяным взглядом и ведром презрения. Чёрт, я не взял с собой план. И где в этом грёбаном особняке может быть вход?» Гарри оглядывается на скрытый за зеленью аврорский пост, скидывает мантию и пугается при виде старого домовика с большими глазами. — Молодой хозяин велел провести вас в дом! Возьмите меня за руку, Гарри Поттер. И Гарри не успевает спросить имя провожатого, как их закручивает вихрем эльфийской магии, и он оказывается в огромном зале. Ярко горит камин, в воздухе витает лесной аромат. Домовик молча исчезает, а Гарри остаётся один посреди гостиной. О богатстве Малфоев Поттер был наслышан с первого курса, но оказавшись в изысканной обстановке Мэнора, приходит в панику: гостиная давит почти вызывающей роскошью. Тысячу раз прошипев проклятия в адрес Гермионы, Гарри нервно оглядывается, не зная, куда деть руки и ноги, выбирает кресло подальше от камина и прячет в карман магловской куртки мантию-невидимку. Хватает с журнального столика вчерашний номер «Ежедневного пророка» и пытается читать. — Чем обязан такой чести в столь ранний час? — от протяжного голоса Гарри вздрагивает и покрывается мурашками. — Слава не даёт спать, Поттер? «Мерлин! Действительно, только восемь утра. Зачем я пришёл в такую рань?» Гарри поднимает голову и задерживает дыхание. Драко стоит в проёме двери в любимой позе, скрестив на груди руки и прислонившись плечом к стене. Голубой отлив белой рубашки подчёркивает цвет глаз, а непривычно волнистые волосы делают его похожим на магловского бога, Гарри забыл это имя. Кажется, бог солнца и мудрости. «Змея — тоже символ мудрости. Как иронично!» — думает Гарри и залипает на бёдрах, соблазнительно обтянутых брюками. — Надеюсь, не заставил ваше слизеринское высочество в спешке вскакивать с кровати, — подхватывая тон Малфоя и прикрывая им охватившее желание, отвечает Гарри и шутливо отвешивает глубокий поклон. Малфой отталкивается от стены и входит в гостиную, неся с собой вечный запах кардамона и корицы с имбирём. — Не льсти себе. Думаешь, один встаёшь с постели задолго до обеда? — в тоне Драко нет ничего, кроме сарказма, а на лице неприязнь, и сердце Гарри проваливается вниз. — Неофициальный визит? А почему министерская сова? — Это была идея Гермионы. У меня нет совы, — бурчит Гарри. Драко выразительно поднимает брови. — Жаль, тебе идёт форма, её красная мантия подчёркивает твою гриффиндорскую сущность. Ну, раз ты не на дежурстве, надеюсь, не откажешься от кофе. Фангус, мистеру Поттеру двойной американо, — приказывает Малфой, усаживаясь в кресло рядом, и кидает скрученный в трубочку пергамент на край стола. Усмехается, когда вытягивается лицо Гарри. — И стакан холодной воды. Гарри в изумлении наблюдает, как на подносе появляются американо со стаканом воды, моккачино, блюдо со свежими булочками с корицей и кусочки пирога с патокой. — Ты ждал меня? — удивлённо спрашивает он, глядя на любимый десерт, и поднимает глаза на Малфоя, который подносит кофе к губам. Тот громко фыркает, и белая точка сливочной пены остаётся у него на губе. Гарри хочется слизнуть её, и он сжимает губы. — Знаменитое гриффиндорское самомнение, — Драко прищуривает глаза и знакомый презрительный взгляд окатывает Гарри с головы до ног, заставляя почувствовать себя наивным глупцом. — Нет, Поттер, я был очень удивлён, получив твоё послание. Пей кофе. Так чем обязан? Гарри берёт кофе и замирает в растерянности. У него нет особо важного повода для визита. Хотелось просто… «А что, собственно, мне хотелось? Увидеть, прикоснуться, предостеречь и… Мерлин! Извиниться, наверное» Он делает глоток — Боже! Какой кофе! — и ставит чашку обратно. — Ты злишься на меня? — вопрос вырывается раньше, чем до Гарри доходит, что он говорит. Хочется стукнуть себя кулаком по губам, но уже поздно. На лице Драко мелькает удивление, он со звоном опускает чашку на блюдце, порывисто встаёт и отходит к окну. Смотрит куда-то в парк, и молчание повисает в воздухе, заставляя магию горячими волнами обжигать тело. Пальцы уже саднит от боли. — Злюсь ли я? — негромко переспрашивает Драко, и Гарри замирает, поймав в голосе ироническую нотку. — Нет, конечно, Гарри! При звуке своего имени — Драко произносит его впервые за семь лет — Гарри охватывает дрожь, так звучит в тишине это простое слово. — Ты ушёл, не сказав ни слова. Не сделав ни одной попытки задержаться. Как будто тебе всё равно. А потом исчез на грёбаные два месяца. Ни одной строчки. Ни одного знака, что ты помнишь о моём существовании. Наверное, я должен был предположить, что это что-то большое и светлое… — Драко говорит тихим, ровным голосом, продолжая смотреть в окно. И только чуть затянувшиеся паузы между фразами подсказывают, что ему трудно даётся эта краткая исповедь. — Я ждал первые две недели, гадая, будет ли следующий раз. А потом… — Малфой замолкает, а когда вновь начинает говорить, издёвка в его голосе пронзает Гарри насквозь. — Потом понял, что для полного триумфа герою Британии не хватало одного маленького трофея. Ты получил его, Поттер. Что ещё тебе от меня нужно? От обиды на глаза наворачиваются слёзы. Гарри встаёт и в нерешительности замирает, не зная, подойти к Малфою или его отшвырнут прочь, как паршивого котёнка. — Мне не всё равно, — упрямо возражает он, сжимая горящие огнём пальцы. — Я просто подумал… Малфой поворачивается от окна, и от усмешки, изогнувшей губы, Гарри покрывается холодным пóтом. — Я знаю, что ты подумал! — ядовито перебивает Драко, интонацией напоминая, что родился в семье легилиментов. — Что я бросаюсь с поцелуями на каждого, кому хочу сказать спасибо. Верно, Поттер? Только ты ошибся, приня́в меня за шлюху! И Гарри разбивается на много мелких сверкающих осколков. И нет ни единой мысли, в которой он не считал бы себя ничтожеством. И ни единого кусочка души, которому не было бы мучительно больно. «Это Я думал, что Малфой когда-нибудь сможет питать свой свет? Я ошибся. Тогда как же я могу поделиться с ним своим?» — Ты прав. Прости! Не стоило приходить. Мне не нужны трофеи. И ты мне ничего не должен. Только… — Гарри замолкает, собирая разлетевшиеся кусочки. Куда девается вся смелость, когда дело доходит до отношений? Но ведь там, у пруда, ему не показалось, что Драко тоже что-то чувствовал. Или показалось? Гарри поднимает голову и смотрит Малфою в глаза. И вдруг понимает всё, что тот пытался сказать последние пятнадцать минут. Нет, последние много лет. Драко молчит. Но в его серых глазах столько разочарования, что… Гарри нервно вздыхает, отбрасывает мантию, которую уже крутил в руках, делает два шага, обхватывает голову Драко руками и впивается губами в его губы. «К Мерлину, всё, что он сказал!» Малфой дёргается, с силой отталкивает Гарри от себя, замирает на несколько мгновений с широко открытыми глазами, а потом притягивает за шею к себе и целует с таким исступлением, так сжимая изящными, но сильными руками, что у Гарри внутри всё замирает от предвкушения. Он на секунду отодвигается, смотрит в любимые глаза и шепчет в губы: «Какой же ты всё-таки придурок, Драко!» И тут же оказывается на диване. Тело Драко придавливает весом. Пальцы запутываются в волосах, губы сильно прижимаются к губам, зубы прикусывают, вырывая из груди Гарри болезненно-страстные стоны, а язык врывается в рот и исследует, гладит, возбуждает и наслаждается вкусом, перекручивая в Гарри все внутренности. Гарри тянется к пуговицам рубашки. Но Малфой щёлкает пальцами, не отрывая губ от шеи Гарри, по которой уже проложена новая дорожка красных пятен, и одежда стекает с них мягкими волнами. Обнажённые тела соприкасаются. Они оба стонут, когда их напряжённые члены прижимаются друг ко другу, руки Гарри скользят по спине Драко и пробегаются по ягодицам. Он дёргает бёдра Малфоя на себя, желая сильнее чувствовать, как подрагивает и течёт член Драко. Губы Малфоя медленно спускаются по ключице, по груди, он слегка прикусывает соски, проходится языком по животу, по линии от пупка до паха и останавливается рядом с головкой члена Гарри. Малфой замирает, и Гарри стонет от желания. Приподнимает голову Драко за подбородок, встречает неуверенный взгляд и вопросительно поднимает брови. Малфой чуть улыбается искусанными губами и слегка качает головой. — Хочешь, остановимся? — шепчет Гарри, ласково проводя по волосам Драко и кайфуя от их мягкости и от того, как они струятся между пальцев. Драко сглатывает. — Я хочу тебя, — отвечает он. И весь мир Гарри переворачивается с ног на голову и обратно. Он берёт свой член и медленно проводит головкой по губам Драко, оставляя на них прозрачную каплю смазки. Драко облизывается, и Гарри проталкивает головку между полуоткрытыми губами, заставляя Драко впустить себя внутрь. А потом кладёт руку ему на затылок и медленно, мягко направляет движения его головы, чувствуя, как тот раскрывается, принимает Гарри глубже и глубже, пока весь его изнывающий от желания член не оказывается у Малфоя во рту. И тогда Драко двигается, проходится вверх-вниз, плотно прижимает язык, ускоряется, облизывая головку, заглатывая и слегка всасывая её в себя. Гарри громко стонет, сильно прижимает голову Драко к себе, и тот резко останавливается, сдерживая рвотный порыв. А потом позволяет Гарри держать голову, пока тот загоняет член ему в горло, подмахивая бёдрами. Несколько аккуратных движений, и Гарри замирает, пытаясь отодвинуть Драко. Но тот сжимает губы, ласково скользит несколько раз языком по напряжённой головке, и Гарри вскрикивает, дрожит под его пальцами, пока горячая сперма спазмами выливается Драко в рот. А потом Гарри затихает, и его руки бессильно сползают на диван. Малфой осторожно глотает сперму, проводит губами по бедру Гарри, стирая остатки, и поднимает голову. Гарри подтягивает его наверх, заставляет лечь рядом, приподнимается на локте и пальцем касается припухших, натруженных губ. А потом наклоняется, облизывает их, пробуя себя, и нежно целует Драко в оба уголка, которые слегка подрагивают, изображая усмешку. Гарри аккуратно обхватывает член Драко, поглаживает напряжённый ствол, обводит пальцем головку, усиливая давление, двигается быстрее, и с восторгом смотрит, как Драко замирает, закусив губу и закрыв глаза. Тогда он быстро соскальзывает вниз, слизывает с розовой щёлочки прозрачную смазку, обхватывает головку губами и тихонько посасывает, проводя по ней языком и опускаясь немного глубже, ещё немного, помогает себе рукой и поглядывает на Драко, у которого над закушенной губой выступают капельки пота, а пальцы рук сжимаются и разжимаются в такт движений Гарри. Почувствовав, что Драко напрягся, Гарри ускоряет движения головой, плотнее сжимает губы, всасывает чуть сильнее, делает круговые движения языком по головке. И наконец Драко стонет, выгибая спину, прижимая голову Гарри вниз и дрожа всем телом так, будто его бьёт озноб. И от его стонов, судорожно сжатых от наслаждения пальцев и капелек пота над губой Гарри возбуждается снова. Он подползает повыше, вытирает губы рукой и пристраивается рядом с Драко на диване. Прижимается к нему всем телом, кладёт голову на плечо и носом утыкается в шею, пестреющую следами их ласк. Вдыхает запах корицы и спермы. — Ты раньше никогда не делал минет? — осторожно спрашивает Гарри, радуясь, что не видит выражения лица Драко. Но тот лишь фыркает в ответ и поворачивает голову. Серые глаза странно блестят, а на губах снисходительная улыбка. — Как у ледяного слизеринского принца, у меня было привилегированное положение. Поэтому его всегда делали мне. — И часто? — почувствовав болезненный укол, уточняет Гарри и замирает в ожидании очередного прилёта в виде сарказма или иронии. — Ревнуешь, Гарри? — мягко делая ударение на имени, усмехается Драко, снова поворачивает голову и несколько раз нежно целует Гарри в губы, от чего сердце у того чуть не выпрыгивает из груди. — Представляешь, какой трофей в твоей коллекции! — Скорее, приз, — сонно бормочет Гарри на ухо и чувствует, как губы Драко расползаются в улыбке.________________
Малфой просыпается от того, что ему тяжело и жарко: Гарри обхватил его руками и ногами, словно боялся потерять, и от него исходит тепло и осязаемые колебания магии. Драко открывает глаза и спросонья не сразу понимает, почему над головой большая золотая люстра. Солнце ещё не в зените, и гостиную заливает яркий свет, а в камине лениво догорает огонь, наполняя воздух древесным ароматом. Похоже, они проспали несколько часов. Сильно хочется есть, но поднос с булочками и остывшим кофе исчез. Малфой усмехается, представив лицо домовика, заставшего его поздним утром спящим на гостевом диване с голым Поттером в обнимку. Драко осторожно снимает с себя ногу и руку Гарри и поворачивается на бок. Поттер спит, положив руку под щёку и закусив нижнюю губу. Его длинные ресницы подрагивают, непослушная чёрная прядь отросших волос упала на лоб и лезет в глаза. Во сне он выглядит совсем юным и беззащитным. «Как он умудрился пройти через боль, унижения и то дерьмо, которое все вываливали на его голову; побывать под пытками тёмного Лорда; умереть от его руки и остаться таким… искренним?» — с непривычной, тянущей душу нежностью думает Драко, глядя на сопящее рядом чудо. Он аккуратно поправляет Гарри волосы, открывая знаменитый шрам. Нежно проводит кончиками пальцев по линии бровей, по ресницам, которые подрагивают, и по красным, припухшим от минета краешкам губ. Гарри вздыхает, губы приоткрываются, и член Драко дёргается и тяжелеет. Запах горького бергамота смешивается с собственным, особенным запахом Гарри. Малфой обнимает его. И прижимается к спящим губам долгим поцелуем, вкладывая в него всё, от чего так долго отказывался. Зелёные глаза раскрываются, и губы Гарри отвечают Драко. Впервые со дня знакомства они ведут себя не как Поттер и Малфой, не как Герой и Пожиратель смерти. Словно вспомнив, что им всего по восемнадцать, они просто любят. Смеясь, скатываются по широким перилам высокой мраморной лестницы, чем до смерти пугают вылезших на шум домашних эльфов. Прижавшись плечами, молча сидят за роялем в Большом зале, и Драко задумчиво перебирает тонкими пальцами незнакомые Гарри аккорды. Дурачатся в огромной ванне, обхватив друг друга ногами, брызгаются пеной и надувают огромные пузыри. И ласкают, ласкают друг друга до изнеможения, до боли, до потери пульса.________________
— Уходишь? — равнодушно спрашивает Драко, голышом вытянувшись на кровати и наблюдая, как Гарри натягивает трусы, носки, влезает в ужасный вязаный джемпер и невыносимые джинсы. Чем быстрее приближается вечер, тем больше Драко становится похож на того, утреннего Малфоя. — Завтра рано утром в рейд, — Гарри цепляет на нос очки и присаживается на край кровати. Солнце ещё не скрылось, но тени вытянулись, и стало заметно темнее. — Это тебе, — помедлив, говорит Гарри, дождавшись, пока Малфой палочкой соберёт по комнате вещи и оденется. И протягивает на ладони небольшой, совсем простой золотой медальон с крышкой. Второй такой же надевает на шею. Драко язвительно хмыкает. — Это помолвка, Поттер? Не рановато ли после одного дня? Но Гарри даже не улыбается. — Не открывай, — поспешно останавливает он, увидев, что пальцы Драко тянутся к кнопке. — Это своего рода крестраж… Малфой чуть не роняет медальон из рук. — Не душа, конечно. Так… На случай, — Гарри сжимает пальцы Драко и хрипло заканчивает, — если поймёшь, что конец, сам не выпутаешься. Не снимай. И будь осторожней. — Я слизеринец, Поттер! — надменно отвечает утренний Малфой, но надевает медальон на шею. — Осторожность у меня в крови. Октябрьский холодный вечер окутывает молчаливое поместье. Они стоят на выходе из дома, и Драко первый раз в жизни не знает, как себя вести. — Я настроил на тебя Охранные чары, — не глядя на Поттера, говорит он, потому что видеть, как Гарри уходит, невыносимо больно. — Можешь аппарировать в Мэнор в любое время. Все двери открыты для национального героя, — с сарказмом добавляет Малфой, но Гарри понимает. Он вжимает Драко в стену, обдает его волной возбуждённой магии, сильно и жарко прижимается к его губам, стукнувшись зубами о зубы, и шепчет на ухо: «Я люблю тебя!» И исчезает с негромким хлопком.________________
— Как всё прошло? — спрашивает Гермиона, спустившись вечером из библиотеки в столовую, где Гарри проверяет термочары, подгоняет чехол для палочки и укладывает в нагрудную сумку необходимый набор зелий. — Хорошо, — не поднимая головы, отвечает Поттер. — Только я так и не сказал ему, что это рейд без даты возврата.