С каждым месяцем болезнь все прогрессировала. Кашель становился сильнее, голова кружилась все чаще, а слабость в теле иногда не позволяла даже с кровати встать. Ксения пыталась бороться со столь опасным и неприятным заболеванием, но все оказалось напрасно. В один день ей стало невыносимо плохо. Боль в грудной клетке стала ещё сильнее и кашель почти не прекращался. Девушку захватывало всё сильнее в очередной приступ. Дышать стало почти не возможно. Она видела, как её мать беспомощно плачет и дрожащими руками берёт трубку, чтобы вызвать скорую. Она не хотела видеть эти слёзы. Она знала, что шанс на её спасение сошёл к нулю.
В холодном больничном коридоре Ирина Алексеевна провела ещё несколько долгих часов. Это ожидание, казалось, медленно убивало её изнутри, и если бы не Геннадий, она бы, наверное, не выдержала. Он был её самой большой поддержкой. Именно он дал ей надежду, что с их дочерью всё будет хорошо, как бы банально это ни звучало. Блондинка положила голову мужчине на плечо, а он взял её холодную руку в свою и ещё сильнее прижал к себе.
— Я не хочу её терять. Я не смогу жить без неё. - прошептала она утомленным голосом.
— Тихо, не говори ерунды. Кто сказал, что мы потеряем её? Наша дочь сильная. Она справится.
— Почему ты лжешь мне? Кому нужна эта ложь, когда даже Ксюша знает, что будет дальше?
— Ничего не случится. Ксюша будет в порядке. - твердо повторил Геннадий и посмотрел в её зелёные глаза.
— Кривицкий, ты врач. Ты прекрасно знаешь, что это конец. Наш конец.
— Ира, а ты прекрасно знаешь, что никто из нас так просто не сдастся. Мы будем бороться, чтобы спасти нашу дочь.
— Но как?
— Ирина Алексеевна? - вдруг послышался голос лечащего врача. Ирина приближалась к нему медленными шагами, боясь, что услышит что-нибудь плохое. Геннадий тут же встал рядом с ней и положил руку ей на плечо в знак поддержки.
— Павел Александрович, что с ней?
— Не волнуйтесь, девушка сейчас спит. Но... Я не думаю, что можно ещё что-либо сделать. Мы настоятельно рекомендуем курс химиотерапии.
— Но она продолжает мне отказывать. - отчаянно перебила женщина и отвела взгляд.
— Ирина Алексеевна, вы должны её убедить. Мне очень трудно говорить, но без лечения ваша дочь не проживёт и недели.
— Что, если мы отвезём её в Израиль? Я знаю там много хороших специалистов. У Ксюши должен быть какой-то шанс. - в разговор вмешался Геннадий, надеясь, что врач скажет ему что-то положительное.
— Конечно, было бы хорошо проконсультироваться с другими специалистами. Я не хочу обнадеживать вас, но, возможно, они смогут ей помочь. Будем надеяться, что организм достаточно силен. - лечащий врач ответил сразу. Челюстно-лицевой хирург крепко обнял возлюбленную, затем снова принялся вытирать ей слёзы, и они вместе вошли в палату дочери. Ксения лежала обессиленная и задумчиво смотрела в потолок.
— Привет, Ксюша.
— Геннадий Ильич? Что ты здесь делаешь? Мам, ты сказала ему?
— Ксюша, успокойся. Не будь с ним такой грубой. - блондинка села рядом с дочерью и погладила её по волосам.
— Ксюшенька, не вини маму. Я позвонил ей по телефону. Я тут узнал, что с тобой случилось.
— И пришёл меня пожалеть? - Ксения насмешливо прервала его с горькой улыбкой.
— Нет, конечно. Я твой отец, как бы ты меня ни презирала, как бы ты меня ни ненавидела, я всегда буду рядом с тобой.
— Да, и именно поэтому тебя не было со мной 27 лет. Мам, а что доктор вам сказал?
— В смысле?
— Ну, я же вижу, как вы переглядываетесь тревожными взглядами.
— Доченька, пожалуйста, я тебя умоляю, больше не отказывай. Тебе нужен ещё один курс химиотерапии. - осторожно ответила Ирина и посмотрела на Геннадия, который стоял как окаменевший и смотрел в одну точку.
— Нет, я не хочу никакой химиотерапии.
— Ксюша, если ты и дальше будешь отказываться, я потеряю тебя навсегда. А ты прекрасно знаешь, что я не могу жить без тебя.
— Егорова, успокойся. Оставим её в покое и поговорим позже.
— Мам, оставь нас наедине с Геннадием Ильичем, пожалуйста. - девушка взяла мать за руку и умоляюще посмотрела на неё. Женщина слегка кивнула и, ничего не понимая, вышла из палаты. Геннадий Ильич сел рядом с дочерью, ожидая, что на этот раз они смогут нормально поговорить, не ссорясь.
— Я знаю, что тебе не нужен совет, особенно от меня. Но давай поговорим спокойно, без ссор. И ты знаешь, как страдает мама. Я тоже страдаю, даже если ты мне не веришь.
— Что ты имеешь в виду?
— Доченька, не отказывайся от лечения. Надо бороться до конца.
— А почему? Хочешь увидеть, как я страдаю? - Ксения повысила голос, и несколько капель слёз упали на её лицо.
— Меньше всего я хочу видеть, как ты страдаешь. Но больше всего меня ранит осознание того, что моя дочь тает на глазах, а я ничего не могу сделать.
— Если ты действительно хочешь мне помочь, то уходи. Тебя не было в моей жизни 27 лет, тебя не было рядом со мной, когда я нуждалась в тебе. Нет смысла притворяться, я больше не тот ребёнок, который плачет в подушку и умоляет, чтобы её любили.
— Пожалуйста, не говори так. Я знаю, что виноват перед тобой, но мне тоже больно. Больно, что меня не было рядом с тобой. Мне больно, что меня не было рядом с тобой, когда ты родилась, когда ты сделала свой первый шаг. - грустно признался Геннадий и задумчиво склонил голову. Он каждый раз ненавидел себя за то, что не вернулся. Он ненавидел себя за то, что не сдержал своего обещания. Девушка продолжала смотреть на отца, но сердце её словно разрывалось на части. Несмотря ни на что, за столь короткое время он подарил ей свою отцовскую любовь. Эта любовь, которую Николай Павлов так и не смог подарить. Ирина Алексеевна подошла к Геннадию, увидев, что он выходит из палаты. Было видно, что он плачет, что случалось крайне редко.
— Гена? Что происходит? Ты плачешь? - сразу обеспокоенно спросила она и коснулась его лица.
— Нет, конечно нет. Всё нормально.
— Ген, я тебя очень хорошо знаю. Ксюша тебя обидела?
— Нет, Ксюша заставила меня осознать мой проступок. Она права. Она имеет право меня презирать.
— Ген, не говори так. Это все моя вина.
— Егорова, больше нет смысла обвинять друг друга. Теперь нам нужно подумать о нашей дочери. Мы должны спасти её любой ценой. - твердо ответил мужчина и взял возлюбленную за руку, затем посмотрел в её зеленые глаза.
— Я чувствую, что схожу с ума. Ксюша отказывается от лечения, а тут ещё и мои проблемы.
— Какие проблемы?
— Развод с Павловым. Через неделю, надеюсь, всё закончится, но...
— Что? Ты боишься?
— А что будет, если не получится? - спросила блондинка дрожащим голосом. Челюстно-лицевой хирург улыбнулся и нежно поцеловал её в губы.
— Ириш, тебе не нужно бояться. Я с тобой. Павлов согласится на развод, он никогда тебя не любил. И, кстати, я не думаю, что произойдёт что-нибудь неприятное.
— А если произойдёт? Кривицкий, ты понимаешь, что я продумываю все варианты? Я прожила с этим идиотом 27 лет. Я знаю, что он думает только о себе.
— И что? В любом случае, ты не сможешь вынести этого унижения. Не волнуйся, всё будет хорошо. И мы с тобой наконец-то будем вместе. Мы будем счастливы вместе с нашей дочкой. - Геннадий говорил так уверенно, что Ирине стало легче. Она крепко обняла его и прижалась ещё ближе.
Неделю спустя...
Ксения стояла перед зеркалом и смотрела на своё бледное и измученное лицо. Болезнь лишила её всякой надежды. Но она продолжала упорно отказываться от лечения. Родители изо всех сил пытались убедить её, но она настаивала на том, что хочет прожить нормальную жизнь до конца своих дней. Как всегда, Ирина Алексеевна готовила на кухне завтрак и в это время пила утренний кофе. Она старалась не нервничать, но тот факт, что завтра будет дело о её разводе, заставлял её чувствовать лишний стресс. Внезапно она почувствовала поцелуй на своей щеке и, повернувшись, увидела улыбающуюся ей дочь.
— Доброе утро, доченька. Садись за стол.
— Доброе утро, мамуль. Надеюсь, я тебя не напугала.
— Нет, я была просто очень рассеянной и всё. Хочешь сока?
— Нет, спасибо. Вообще-то, я хотела тебе кое-что сказать. Мам, я хочу продолжить лечение. Если понадобится, я поеду в Израиль. - когда девушка сказала это, её мать чуть не подавилась кофе и села напротив неё.
— Что? Ты серьёзно? И с чего ты вдруг решила, что надо продолжать лечение?
— Ну, сегодня утром я стояла перед зеркалом. Я не могу узнать себя, мама. Это не я. Я уже даже не красивая.
— Ты самая красивая девушка. Ты моя любимая дочь. Знаешь, как я рада, что ты наконец передумала. Папа тоже будет рад. - женщина улыбнулась и пожала руку дочери.
— Папа?
— Гена. Он тоже будет очень рад. Я знаю, ты его презираешь, но он тебя очень любит. Если бы я не скрыла от тебя правду, возможно, ты бы не страдала так сильно.
— Врала мне всю жизнь. И что ты от этого получила? Два разбитых сердца. Вы оба виноваты в моём несчастье.
— Я сделала всё для тебя. У меня не было выбора, я была очень несчастной, слишком молодой, чтобы понимать, что правильно, а что нет.
— Да, ты сделала всё для меня. Ты заставила меня называть Павлова
«папой». Да, я не отрицаю, что он меня воспитал, но это всё просто из жалости. - тихо сказала Ксения и вытерла слёзы. Ирина попыталась сесть рядом и обнять её, но она ей не позволила.
— Доченька, постарайся понять меня. Я тебе уже всё рассказала. Я не знала, что делать, когда твой отец бросил меня.
— Всё понятно. Ты вышла замуж за Павлова, чтобы у меня была отцовская любовь. Но всё стало ещё хуже. Когда я была ребёнком, я тихо плакала в своей комнате, потому что думала, что папа меня не любит. А оказалось, что он вообще не мой биологический отец.
— Ксюша, я боялась сказать тебе правду, потому что не хотела, чтобы твоё состояние ухудшалось.
— Мам, ты опоздаешь на работу. Поговори с Геннадием Ильичем, и мы сразу же уедем в Израиль. Теперь я готова на всё. Я попробую ещё раз. - девушка горько улыбнулась и поцеловала мать в щеку, после чего продолжила завтракать.
***
Когда заведующая пришла на работу, челюстно-лицевой хирург уже ждал её возле кабинета, она, не глядя на него, отперла дверь и тут же открыла окно, после чего села на диван. Мужчина растерянно посмотрел на неё и попытался понять причину её сегодняшнего состояния.
— Егорова, с тобой всё в порядке? - спросил он, садясь рядом с ней.
— Не задавайте мне глупых вопросов, Геннадий Ильич.
— Ты чего? Обидел кто? Скажи только кто, я пойду ему зубы повыбиваю. Что-то случилось?
— Успокойся. Сегодня утром Ксюша снова начала меня винить в том, что я скрыла от неё правду. Но это не всё. Она согласилась на лечение. Гена, она хочет лечиться. Она сказала мне поговорить с тобой, чтобы мы могли поехать в Израиль как можно скорее. - когда Ирина сказала это, Геннадий не поверил своим ушам. Его любимая дочь согласилась на лечение? И что может быть лучше этого? От счастья он начал осыпать лицо возлюбленной поцелуями и так крепко обнял её, что даже она была готова задохнуться.
— Кривицкий, что ты делаешь? Ты забыл, что это рабочее место? Что, если кто-нибудь войдёт и увидит нас?
— И что? Меня они вообще не волнуют.
— Ты вообще в курсе, какие про нас слухи на работе ходят?
— Прости, Ириш. Я просто не знаю, я чувствую себя очень счастливым. Это просто чудо. Не могу поверить, что Ксюша согласна на лечение. - спокойно с улыбкой ответил челюстно-лицевой хирург.
— Я тоже сначала не могла в это поверить. Но да, Гена. Нам это удалось. Наша дочь согласна.
— Ну что? Мы должны радоваться. Ириш, я обещаю тебе, что мы спасём нашу дочь. Она должна жить. Я обещаю тебе, что больше никогда тебя не брошу.
— Ой, Гена. Как мне тяжело верить твоим словам. - блондинка устало вздохнула и встала у окна спиной к нему. В какой-то момент мужчина обнял её сзади, и она на мгновение закрыла глаза.
— Я тебя люблю. - тихо прошептал он и поцеловал её в шею. Ирина Алексеевна любила его милый и приятный голос, его нежные прикосновения. Она любила и обожала каждую частичку его. Ей хотелось, чтобы этот момент длился вечно, но внезапный стук в дверь заставил её вырваться из объятий.
— Извини, но Нина сказала, что ты здесь. - Николай Павлов вошёл в кабинет и сердито посмотрел на жену, затем перевел взгляд на Кривицкого.
— Я ждала тебя. Мы с Кривицким уже закончили наш разговор. - недовольно сказал заведующая и села на стул.
— Какая судьба. Мы с тобой постоянно встречаемся, Гена.
— Ничего интересного, Коля. Я тоже работаю здесь. - челюстно-лицевой хирург постарался сохранить самообладание. Но даже вид Павлова раздражал его.
— Да, конечно. Теперь ты можешь оставить меня наедине с моей женой? - Николай лукаво улыбнулся и открыл дверь. Геннадий покачал головой и посмотрел на Ирину, а затем вышел из кабинета.
— Послушай, только не начинай портить мне настроение. Я чертовски устала от тебя. - строго сказала Ирина и скрестила руки на груди.
— Ира, что заставило тебя думать о разводе?
— Ты издеваешься?! Ты ещё спрашиваешь?! Коля, давай будем честны друг с другом. Я ведь говорила тебе, что никогда не прощу измену.
— Это была просто ошибка. И ты знаешь, что я люблю тебя. - Павлов от злости стиснул зубы.
— Ты любишь только себя. Не притворяйся. Это не ошибка, это выбор. Не нужно делать вид, что ты впервые слышишь об этом.
— Ты должна быть благодарна. Когда Кривицкий жил в Израиле, я был с тобой и Ксюшей. Я был для неё отцом. Я воспитывал её как свою дочь.
— Серьёзно? Ты думаешь, что это сможет исправить всю ситуацию? - блондинка насмешливо рассмеялась.
— Я понял, что был плохим мужем, позволь мне исправиться и показать тебе свою любовь.
— Уже слишком поздно. Просто вспомни, когда мы в последний раз нормально говорили или проводили время вместе.
— Да, как всегда, в твоей голове только Гена Кривицкий. Он ушёл от тебя 27 лет назад, но ты никогда не переставала его любить. Он лучше меня? Ты спишь с ним, да? - Николай повысил голос и подошёл к жене.
— Не твоё дело.
— Знаю, что спишь. И что? Он лучше меня? Заставляет тебя чувствовать...
— Достаточно! Я не хочу больше тебя слушать! Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь, понимаешь? Завтра мы разведёмся и всё будет кончено. А теперь, пожалуйста, выйди из моего кабинета. - нервно сказала Ирина и открыла дверь. Павлов заметно напрягся, сжал руки в кулаки, сомкнул зубы и вышел из кабинета.
***
В тот вечер, пока Ксения готовила ужин, её мама выбирала подходящую одежду для встречи с Геннадием, на которую он пригласил её совершенно неожиданно. Женщина стояла перед зеркалом, аккуратно разглаживая длинное бежевое платье, и улыбнулась, понимая, что выглядела довольно-таки неплохо.
— Мам? Для кого так накрасилась? - с интересом спросила девушка. На её лице появилась хитрая улыбочка. Сразу стало понятно для кого мама так нарядилась. Ирина закусила губу и подошла к дочери.
— Гена пригласил меня на ужин. Ну и что? Ты собираешься снова отругать меня за то, что я приняла неправильное решение?
— Конечно, нет. Мамуль, ты меня неправильно понимаешь. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Я очень рада, что завтра ты разведешься с Павловым. Я знаю, ты очень любишь Геннадия Ильича. И я знаю, что он тоже тебя очень любит.
— Действительно? Ты больше не злишься, что мы снова вместе? - со слезами счастья спросила блондинка.
— Нет, а зачем мне это? Всё, что я хочу, это чтобы вы оба были счастливы. Эта любовь длилась 27 лет, несмотря на все недоразумения и расстояния. Если судьба снова свела вас вместе, то так тому и быть.
— Доченька, ты даже не представляешь, как ты меня обрадовала. Спасибо. Спасибо, что поддерживаешь меня.
— Я так тебя люблю. Будь всегда счастлива. - Ксения поцеловала маму в щеку и крепко обняла её. Ирина Алексеевна почувствовала неописуемое счастье. Спустя 27 лет все стало вставать на свои места. После ужина они с Геннадием приехали в отель. Они сняли номер с шикарной двуспальной кроватью. Зайдя в номер женщина почувствовала себя уверенней. Она повернулась к мужчине с улыбкой и поцеловала его в щеку.
— Вы меня все больше и больше удивляете, Геннадий Ильич. - она засмеялась и положила руки ему на плечи.
— Всё, что я делаю, я делаю со всей любовью к вам, Ирина Алексеевна. Надеюсь, я не разочаровал тебя сегодня вечером.
— Ну, я в этом сомневаюсь. Но ночь ещё не закончилась. А я даже не ожидала, что ты привезёшь меня сюда.
— Я просто хочу, чтобы эта ночь была нашей. Просто чтобы показать тебе, как сильно я скучаю по тебе. Егорова, я не могу без тебя. - честно сказал Геннадий, сжал её лицо в руках и глубоко поцеловал.
— Я тоже по тебе скучаю. И с каждым днём я всё больше понимаю, что очень тебя люблю. Несмотря ни на что, я не разлюбила тебя. В моём сердце только ты и никто другой.
— А как я мечтал услышать это от тебя. - прошептал ей на ухо мужчина и ухмыльнулся. Он начал целовать её шею, опускаясь все ниже и ниже,
Они так долго томились друг по другу, что готовы были уже сейчас сорвать одежду. Они продолжали целоваться, пока не ощутили, что хотят друг друга сильнее, чем когда-либо. Кривицкий ловким и нежным движением руки сбросил рукав платья с её плеча. Не отрываясь друг от друга, он подхватил её, и уложил на кровать. Они изучали друг друга заново, как если бы это была их первая встреча. Ирина не хотела чтобы эта ночь заканчивалась.
Его нежные поцелуи, казалось, успокаивали её.
— Ты не жалеешь об этом? - тихо спросил Геннадий, крепко держа её в своих объятиях.
— А почему? Я никогда не чувствовала себя такой счастливой. - с улыбкой ответила блондинка, положив голову ему на плечо.
— Не знаю. Может быть, я всё ещё презираю себя за то, что бросил тебя. За то, что не был с тобой и нашей дочерью.
— Это всё в прошлом. Мы снова вместе. Единственное, чего я хочу, — чтобы завтра все закончилось и чтобы мы смогли спокойно уехать в Израиль. Это моя последняя надежда.
— Егорова, успокойся. Всё будет хорошо. Я всегда буду с тобой. Я обещаю. Я никогда тебя не брошу. - тихо сказал мужчина и поцеловал возлюбленную в лоб. хотя прекрасно понимал, что это единственное обещание, которое он никогда не сможет сдержать...
