Winter Wind — Kwak Jeong-Im
Свет настольной лампы отражался в незашторенном окне и тянулся к стенам напротив него, стараясь достичь самых тёмных уголков комнаты. Фонари на улице освещали пустые дороги и редких прохожих, провожали автомобили, что мчались по трассам и оставались в одиночестве, определённом неизвестным человеком. Шум шин, ветра, пробирающегося сквозь ветки деревьев, шум тихой ночи, в которую погрузился большой город, проникал сквозь щель в окне и достигал слуха молодого студента в полутьме своей комнаты. Цифры на электронных часах — дозорные человеческого времени — сменяли друг друга: к концу близился час ночи. В потоке света, что падал на гладкую поверхность рабочего стола, кружилась в неторопливом танце пыль подобно лихорадочным мыслям в разгорячённом сознании. Бомгю сидел на кровати, смотрел вдаль и в то же время внутрь себя, пока чье-то сообщение не выдернуло его из прострации. Чёрный экран телефона вдруг загорелся, и короткое уведомление разорвало полотно тишины. Парень протянул руку за телефоном и поднял его с покрывала. Имя, высветившееся в строке состояния, заставило Бомгю подобраться, выкрикнуть слова удивления и открыть диалог. Taehyun Спокойной ночи.Beomgyu Ого! Ты ещё не спишь?
Ещё нетСтранно… Обычно я не вижу тебя в сети в это время
Ты не единственный, кто этому удивлён. Ёнджун-хён уже несколько раз уточнил, в порядке ли всё со мнойХахаха, понимаю. А ты в порядке?
И ты туда же?Должен же я знать, ждать ли мне новостей о подмене Кан Тэхёна)))
Не думаю. Это всё тот же яЭто радует. Готовишься к экзаменам?
Готовился. Осталось только повторить некоторые темы. А ты?А я охраняю сон Субина. Надеюсь, завтра с утра он искренне поблагодарит меня за старания
Хахахаха. Такое ощущение, что ты получишь обратную реакцию…Эй! Не накаркай тут мне! Я вообще-то стараюсь!
Хён, твои намерения, конечно, похвальны, но лучше выключай свет и ложись спать. Отдых важен настолько же, насколько хорошие оценки.Я подумаю… Спокойной ночи тебе и приятных снов.
Удачи) Бомгю улыбнулся, наблюдая, как в окне диалога появляется последнее сообщение. В его глазах мерцали тёплые чувства, лёгкие по своей натуре и яркие в полутьме, окутывающей не сколько фигуру одинокого человека в комнате, сколько его утомившуюся от жизни душу. Когда одно и то же повторяется из раза в раз, и капли ледяного дождя падают в лужи, порождая круги на воде, стоящий под ним человек привыкает к холоду, сколько бы часов он ни провёл, следя за неизменной стеной этого дождя. Он смирится с постоянной непогодой, спрячет руки в карманы, не заметит, как равнодушие заменит былые чувства. Он остынет. Пока ливень не заморосит, отступая. Пока сердца не коснётся сомнение. Бомгю потушил экран телефона и опустил руки. В изгибе его улыбки крылась застенчивая радость, которую подарило внезапное «спокойной ночи». Радость эта соревновалась за первенство с тоской, оттягивающей на свою сторону все воспоминания и опускающей их в тёмные краски. Только вот препятствие было у неё на пути: слова, что до сих пор крутились в голове у Бомгю. Трое студентов вышли из высотного здания, сохраняя молчание, кроме Ёнджуна, который рассказывал младшим о перспективах их работы над песней. Улица, погребённая под суетой выходного дня, встретила их гулом широкой автомобильной дороги с сотнями и тысячами проезжающих мимо машин, голосов людей, светом, лившимся от фар и фонарей, и запахом недавно прошедшего дождя. Ёнджун успел попрощаться с Бомгю, который собирался сходить в магазин за новыми струнами для гитары, и позвать соседа по комнате за собой, однако Тэхён попросил подождать. — Если замешкаешься, я уеду один, — бросил он напоследок и отправился в сторону автобусной остановки. — Хорошо, тогда я поеду на такси! Ёнджун обернулся к другу, покачал головой и продолжил неспешно шагать вперёд. Тэхён же, напоследок поймавший смешок своего старшего, повернулся к Бомгю, стоящему посреди тротуара с вопросительным выражением лица. — Бомгю-хён, — парень сделал несколько шагов в его сторону, опустив взгляд. Старший студент улыбнулся, поджав губы, а потом столкнулся со взглядом Тэхёна, достаточно близким, чтобы увидеть блики и чистоту в глубине глаз. — Ошибки не было. Всё, что я сказал, — это то, что я имел в виду. Это отнюдь не прихоть или эмоции, которые вырвались из-под контроля. Тут не в этом дело… Просто я не говорю ради того, чтобы «поговорить»… Потому что считаю, что тогда слова перестанут иметь смысл. Бомгю не выдержал и опустил глаза, глубоко вздохнув: — Я тоже не хочу неловкости… Это было бы неправильно по отношению к нам обоим. К тому же, мы уже не подростки, которые не умеют разговаривать друг с другом, — грусть проникла в тон его голоса и заставила Тэхёна лишь насторожиться. — И… — Могу я кое о чём попросить? — О чём? — поднял взгляд парень. Тэхён положил руку на его плечо: — Доверяй себе. Как я тебе. Я не знаю всей истории, не знаю, о чём ты думаешь или как принимаешь решения, но хочу, чтобы ты доверял мне. И, пожалуйста, не пропадай. — Ты доверяешь мне? — нахмурился Бомгю. — Да. — Тогда… Могу я обдумать всё? Хотя, ты должен помнить, что я могу думать вечно. — Почему бы и нет? Времени у нас много, — чуть улыбнулся Тэхён. — Мир не исчезнет завтра или послезавтра, и вообще вряд ли исчезнет в ближайшее время. Бомгю усмехнулся: — Оптимизм правит миром, — он сделал небольшую паузу, пока смотрел на лицо своего собеседника. — Спасибо. В ответ Тэхён сжал его плечо, и тем не менее руку не отпустил. Парень был в непосредственной близости от человека, совершенно другого, чем пятнадцать минут назад, но не менее очаровательного и удивительного. Бомгю много говорил, много шутил, часто был громче всех остальных, постоянно дурачился и смотрел вокруг с сияющими глазами, поступал то мило, то странно. Но очень редко позволял другим касаться своей души. И Тэхён понятия не имел, что ему позволяли делать это, даже не задумываясь. — Мы ещё обязательно увидимся, — наконец он отпустил парня, отстраняясь. Бомгю смотрел на него, не отрываясь и отчего-то желая оставаться с ним как можно дольше. Несмотря на оставленный без ответа вопрос, на тишину, сопутствующую им после поцелуя, на просьбу, которая могла значить одновременно «надейся» и «не ожидай чуда», ему даже в голову не приходило уйти, повести плечом, чтобы его отпустили. Бомгю по-настоящему осознал это, почувствовав, как пальцы Тэхёна расслабляются. Он ещё несколько секунд стоял неподвижно. А потом шагнул навстречу и заключил Тэхёна в объятия, опустив подбородок на его плечо, на шершавую ткань его худи. Соединив ладони в замок на его спине, Бомгю тихо выдохнул: — Спасибо… От неожиданности Тэхён вынужден был сделать шаг назад… И всё равно улыбнуться от того, как чьё-то дыхание коснулось его уха. Парень обнял в ответ, вдохнул уже привычный аромат любимого кофе и ощутил биение своего взволнованного сердца. Они простояли так совсем недолго, потому что Бомгю вскоре отстранился и, помахав на прощание, пошёл в изначально выбранную сторону. Тогда как Тэхён, проводив его взглядом, развернулся в обратную: догонять своего хёна, уже пару минут проводящего день в одиночестве. Одиночество — спутник многих людей. Оно может быть внезапным, постоянным, появляющимся перед носом человека в отсутствии рядом с ним близких, до тех пор, пока они не напомнят о себе, ведущим в чаще всего безвыигрышной игре. Особенно глубоко оно ощущается ночью, когда миром заправляет сон. Как и в случае с Бомгю, который настолько сильно погрузился в воспоминания, что заснул, забыв выключить настольную лампу. Всю ночь она, словно страж, оберегала спокойствие своего хозяина, такое редкое и хрупкое в его жизни. Невероятно шатким оно становилось в дни экзаменов. Каждый год ученики школ писали промежуточные аттестации, тоже самое происходило в университетах: студенты сдавали по два экзамена в семестр, в середине и в конце, заявляя о своих способностях. Каждые три месяца тесты на ум, память и сообразительность. Во времена недель аттестаций студентов нельзя было заметить ни в барах, ни на развлекательных площадках, потому что они проводили дни за книгами, записями с лекций и задачами, предлагаемыми для решения их преподавателями. В эти дни библиотеки оживали, а люди засыпали на ходу. За первые три дня экзаменов Бомгю сдал уже пять предметов. Из аудитории он вышел, откланявшись профессору и размышляя над возможными ошибками. Юридический факультет отличался от всех остальных широтой знаний, преподаваемых с самых первых дней. История публично-правового цикла, теория государства и права, общие гуманитарные предметы, английский и так далее по длинному списку. В коридоре к нему внезапно присоединился лучший друг, закинув руку на плечи Бомгю: — Как впечатления? — Ебануться. Почему некоторые преподаватели в этом университете такие душные? Ей надо было давать такие подробные ответы… Парень рассмеялся, наклонившись вперёд: — Ты о профессоре Ким? — Ага. — Это ещё начало. Дальше — больше. Бомгю вскинул на него взгляд широко раскрытых глаз: — Ещё хуже? Мне пиздец. Субин похлопал его по спине и убрал руку.: — Ты куда дальше? В библиотеку? Бомгю кивнул, запустив пальцы в свою и так растрёпанную причёску: — Пойду дальше готовиться к завтрашним экзаменам. — Сколько их ещё осталось? Лучший друг Субина поднял руку, стряхнув рукав толстовки, и начал загибать пальцы, шепча про себя названия предметов. — Пять. В общей сложности их десять. По нескольким достаточно отличной посещаемости, чтобы получить зачёт. А у тебя? — Четыре. — Напомни мне, сколько ты уже сдал? — Три. — То есть их всего семь? — вскрикнул Бомгю, заставив Субина попытаться скрыть усмешку и отвернуться. — Серьёзно? У заместителя комиссии получилось плохо, поэтому он просто прыснул и взглянул на друга уже с глазами-щёлочками: — Бывает. В следующем году тебя ждёт то же самое, так что просто потерпи. — И ты так легко об этом говоришь? — Иди уже! — Субин подтолкнул Бомгю в спину, который ещё долго не отрывал взгляда от весёлого выражение на лице своего лучшего друга. В конце концов он показал язык и, отвернувшись, пошёл дальше по коридору, а Субин поправил шоппер на плече и свернул в аудиторию к одному из своих преподавателей. Как и ожидалось, в библиотеке было полно людей, — это было одно из немногих мест, пригодных для занятий своими делами. Многие студенты разбирались со своими экзаменами на ноутбуках, что приносили с собой, некоторые ходили вдоль высоких полок в поисках дополнительной литературы, о которой им говорили преподаватели, остальные же в недоумении хмурились и не понимали, почему из их лекций так мало понятного. Каждый день одно и то же. Понедельник, вторник и среда начинались и заканчивались одинаково, выстраивались в знакомую, ненавидимую многими конструкцию, внутри которой люди запирались на ещё три дня «экзаменационного ада». Как будто сунын повторялся. Бомгю пришлось пройти практически весь читательский зал, чтобы найти свободный столик. Занять его оказалось ещё сложнее: как только расстояние между ним и студентами, что сидели за столом, достигло полуметра, несколько человек поблизости сделали по шагу в сторону сидячего места. Мимо же проходящий Бомгю оказался ближе всех. Он поставил на один из стульев рюкзак, достал из него ноутбук, тетрадь для заметок, и со вздохом сел за соседний стул, приступая к повторению очередных лекций. Только вот постепенно его настигали последствия бессонных ночей: невозможность сконцентрироваться, сонливость и провалы в долгие размышления ни о чём. Посторонние звуки сливались в один, запертый за стенами сознания, что периодически повышало свой беззвучный голос и забирало себе всё внимание студента. На его место яро претендовало сон, от которого в жизни Бомгю практически ничего не осталось. Парню удавалось поспать всего около трёх-четырёх часов, и не только потому что он готовился к сдаче тестов. Он встряхнул головой и подпёр кулаком щёку, отмахиваясь от желания лечь на белую поверхность стола и упасть в этот заманчивый мир беспамятства. В этот же момент на глаза ему попалась чёрная спина телефона. Бомгю перевернул его экранов вверх, включил и выключил: «новых сообщений нет». — Бомгю-хён, — рядом прозвучал знакомый голос, вырывая парня из размышлений. Бомгю на краткий миг прикрыл глаза, а открыл их с трезвым взглядом на мир, он выпрямился. Взгляд его устремился на человека с гитарой за плечами и с бликами на светло-розовых волосах. Тэхён поставил перед ним бумажный стаканчик и закрытую картонную коробку. Выдвинув стул, который занимали вещи парня, он повернулся к нему: — Могу я сесть? — А куда ты мои вещи решил деть? — Бомгю показательно огляделся по сторонам. И вытянул палец. — Вон там ещё один стул есть. — Тогда… сделаем так. Тэхён оставил свой стакан на столе, обошёл его кругом и перетащил поближе к Бомгю то, на что он только что указал, таким образом меняя положение стульев: вещи парня теперь находились по другую сторону стола, и достать до них рукой становилось задачей со звёздочкой. Несмотря на это Бомгю оставил произошедшее без каких-либо комментариев, просто наблюдая за человеком, появившимся в поле его зрения совершенно неожиданно. Всего десять минут назад слова в предложении складывались в вопросы о впечатлениях студентов от своих экзаменов, а сейчас один из них уже ставит перед носом второго стакан с… Бомгю аккуратно взял его и чуть-чуть отпил. Сладкая пенка осталась на губах, а брови его взлетели вверх: — Неплохо. Где ты взял этот кофе? — Бомгю облизнулся, закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула, поворачивая голову к своему новому соседу по «парте». — Понравился? — Угу. Тэхён коротко посмотрел на Бомгю, снимая со спины чехол с гитарой, и занял место подле Бомгю. — Недалеко от университета есть малоизвестная кофейня. Правда, придётся сделать крюк, чтобы добраться до неё, но я могу потом показать. — Это будет замечательно. А это что?.. — парень с тонкой улыбкой поднял над столом коробку. Его пальцев коснулось тепло, по случайности оставленное улицей, поэтому Бомгю осторожно изменил хват, закусив губу, поставил её на край столешницы и откинул крышку, следя за тем, как бы коробка ос всем содержимым не упала на колени. Всё это время Тэхён держал одну руку поднятой и следил уже за самим Бомгю. — Рисовые пироги?.. Вау, — протянул парень, улыбаясь во весь рот и рассматривая их внешний вид. Его тонкие пальцы ещё держались за край коробки, когда поверхность стола и всё, что находилось на нём, пронзила вибрация. Бомгю на мгновение застыл, после чего с недоумением подвинул коробку поближе к центру стола и потянулся к телефону. А когда он перевернул его к себе, застыл уже его беззаботный до этого взгляд. В один момент радость, сверкающая в них словно блики на ночном небе, сменилась на полную и обескураживающую пустоту. Бомгю вздохнул и смахнул нужную кнопку, прикладывая телефон к уху: — Да? Тэхён не мог слышать, о чём говорили по ту сторону провода, но мог видеть эмоции на лице Бомгю, его жесты, слышать его голос, пронизанный горечью в вежливых ответах, слышать ответы и заданные уже им вопросы. К тому же в библиотеке действовало одно нерушимое правило: в коридорах должна соблюдаться полная тишина. — Да, экзамены уже начались… Десять… Конечно, я к ним готовился. А как я могу по-другому?.. Как и всегда, не раньше следующей недели. Я напишу тебе… — Бомгю слабо улыбнулся. — Да-да-да, конечно. Ты же знаешь, что свои обещания я выполню даже в том случае, если наступит апокалипсис… — он опустил взгляд, вздохнув и положив свободную руку на сгиб локтя той, в которой находился его телефон. — Не думаю, что это хорошая идея. Мам, можешь передать ему на словах? У тебя получается ладить с ним лучше, чем у меня… Нет, то есть да, я понимаю тебя. Конечно, было бы неплохо, но… не сейчас, пожалуйста. Внезапно Бомгю подскочил на стуле с раскрытыми в удивлении глазами и прикрытым одной рукой ртом: — Что? В эти выходные?.. Нет, я бы приехал, но у меня есть дела… Какие? — вздох, — Я расскажу попозже, когда найду для этого подходящее время… Могу я приехать к вам недели через две?.. Почему?.. И пауза затянулась. Бомгю настолько внимательно вслушивался в чей-то голос, что не замечал, как кусал губы или трогал вещи вокруг себя, то перемещая их по поверхности стола, то оттягивая ткань на своей одежде, то подкидывая или крутя между пальцев ручку, или запускал эти же пальцы с этой же ручкой в волосы. Зато за каждым движением следил Тэхён, который всё ещё сидел рядом и потягивал свой кофе. — Я понял… Я постараюсь приехать, но ничего обещать не буду… Просто это слишком внезапное предложение… И да, по этой причине тоже. Пока, мам! Удачи тебе на работе! Бомгю повёл головой, опуская руку с телефоном на стол. — С мамой разговаривал? — Да… — кивнул он со слабой улыбкой. — Мы редко созваниваемся, чаще всего переписываемся. — Почему? — Так удобнее. Она работает, я учусь —свободного времени мало, а на сообщение можно ответить в любой удобный момент, хотя… Со мной это так не работает, да? — Бомгю усмехнулся, поворачивая к Тэхёну голову. — Вообще-то да. Если ты и пропадаешь из сети, то не на пару часов, а на полдня. Кстати, в последнее время ты начал отвечать на сообщения вовремя. — Спасибо, что отметил моё желание стать лучшей версией себя, — отвесил шуточный полупоклон парень. — Но всё-таки обмениваться стикерами в приложении веселее. И можно придумать более-менее подходящий ответ, а не писать то, что первым пришло в голову. — А в чём проблема? — Просто… Ты так не делаешь? Не подбираешь правильные слова? — Нет… Конечно, я общаюсь с папой в вежливой форме и не позволяю себе лишнего, но мы можем общаться о разных вещах более доступным языком. — И матом? — Изредка. — Да ладно? — вскрикнул Бомгю. Несколько студентов обернулись на громкого коллегу. — Ого! Это очень странно. Меня за такое не просто убьют: они вычислят моё местоположение, арендуют вертолёт, посадят его прямо передо мной, обязательно выберут самый жестокий метод пыток и только потом позволят мне отойти в мир иной… Парень поднял вверх палец и рассмеялся. В то время как Тэхён сначала улыбнулся, а потом заметил, как ресницы Бомгю опустились. — Я думаю, хорошо, когда у тебя такие отношения с отцом. У меня, например, переписка с ним пустует между праздниками. — Почему? — Редко общаемся, — пожал он плечами. — Самое забавное — это то, что мы точно так же общались во времена моей старшей школы. То есть ничего не изменилось. Раньше мы виделись за общим столом, в гостиной, на кухне, а сейчас… Я не вижу его лицо даже раз в день. Из-за этого в пятнадцать лет мне казалось, что мы живём в разных мирах. В восемнадцать я в этом окончательно убедился, так что совершенно неудивительно, что мы нечасто пишем друг другу. — Разве это не должно быть обидно? — Раньше было. Лет пять назад… — Бомгю хлопнул в ладоши. — Тогда я часто об этом задумывался. А сейчас уже плевать… Но только не моей маме. К сожалению, она не может смириться с этим. Она может понять нас и попробовать образумить, однако изменить наши отношения уже в силах. На опыте об этом говорю. В ответ Бомгю услышал только тишину. Когда же взгляды парней встретились, он не увидел в глазах напротив ни капли осуждения или неверия. Их заполнила, скорее, задумчивость. Свойственная лишь тем людям, которые пытаются понять все нюансы, соединить факты в одну истину, пройтись по тонкому льду, который, сломавшись, одарит холодом. — Если быть до конца честным, то маме я сочувствую, — Бомгю говорил почти шёпотом, глядя либо во внимательные глаза рядом с собой, либо по сторонам от него. — Она очень чувственная и внимательная, поэтому из раза в раз находит любую мелочь, чтобы сблизить меня и отца. Всё, что может послужить ей на пользу, она берёт в свои руки и идёт к нам. Я мог бы быть более благодарным сыном, как говорит отец, но пока что получается не очень… Тем не менее я стараюсь ради неё. Она моя семья, — он печально улыбнулся. — Даже если иногда я не вижу разницы между ней и отцом… Наверное, мне стоит вернуться к работе… А то я заговорю тебя своими историями из детства и юношества… Бомгю кинул быстрый взгляд на Тэхёна, подвинул стул поближе к столику и быстрым касанием тачпада активировал ноутбук, который успел погаснуть. На белом полотне электронного устройства появились чёрные строки и какая-то схема. Бомгю глубоко вздохнул, вновь откладывая телефон подальше от рук и возвращаясь к нелюбимому предмету. Наушники, что могли спасти от неприятных или навязчивых мыслей, по ошибке остались дома. Тэхёна разговор навёл на некоторые мысли. Доводы Бомгю складывались в определённую концепцию мира, пока ещё покрытую туманом. С неясными контурами и фигурами, раскрытыми лишь наполовину, — такой она представлялась младшему парню. Отчасти непонятной, отчасти странной, а местами печальной и неправильной. Чтобы понять её, прочувствовать её сущность, было недостаточно смотреть в тёмно-карие глаза, сидеть рядом и напевать песню её же автору. Для этого нужно заглянуть в глубину, спросить чуть больше, чем всегда, услышать не то, что обычно, уточнить значение не той, а иной части большого предложения, посмотреть в прошлое этого человека, так далеко, как он покажет. Тэхён облокотился о белоснежный стол, отводя взгляд от профиля студента по соседству. Он хотел быть ближе, хотел знать всё самое важное о Бомгю, говорить с ним часами, смеяться, помогать, держаться за руки и друг за друга, когда что-то идёт не так. Тэхён знал, что за занавесом прекрасных глаз ещё скрывается много неизведанного, и стремился приоткрыть её, но лишь с разрешения фокусника, задёрнувшего штору, дабы никто не узнал его секреты. Тихое перешёптывание людей в библиотеке и гул мыслей в голове в конце концов утомили Тэхёна. Мир вместе с его проблемами незаметно отпустил студента, украдкой убежал в другое, неизвестное никому, место. Бомгю заметил безмятежное дыхание своего соседа в то мгновение, когда прикрыл экран ноутбука и потянулся, избавляясь от боли в спине. После долгой работы за компьютером всегда были последствия: боль в суставах, мигрень, желание спать и ничего не делать. Тогда же Бомгю забыл обо всё, что собирался сделать, рукой опёрся о краешек сидения, поближе наклоняясь к парню, и тихо усмехнулся. Голова Тэхёна покоилась на руках, сложенных вместе, пряди светло-розовых волос упали на лоб, веки с ресницами, переплелись друг с другом. Парень уткнулся носом в рукав своего худи, словно кот, спрятавшийся от подбирающегося холода. Иногда пряди его волос трепетали, пока глубокий сон разгуливал по своим владениям. Это был один из многих студентов-первокурсников. Со своими целями, идеями, мыслями и чувствами, и всё же с точно такими же проблемами, как и у всех остальных: аттестации, заучивание материала, подготовка к проверочным тестам, исчезающий сон и отсутствие свободного времени. Тэхён мог уйти домой и оставить очередное сообщение. Что же он выбрал? Прийти к Бомгю в переполненную библиотеку, оставить на потом свои дела, выслушать его рассказ и уснуть. — Тэхён… — Бомгю тихонько провёл ладонью по его волосам, касаясь их самыми кончиками пальцев. — Спасибо, что ты всегда на моей стороне. Рядом с ним спал человек, переживающий также сильно, как и он сам. Бомгю тяготился своей жизнью, боялся не оправдать ожидания, измениться так, как ему совсем не хотелось бы. Он искал правильные пути, правильные слова, слова «выход» над своими решениями, слишком много размышлял о вещах, абсолютно обычных для остальных. А Тэхён, по-своему переносящий неопределённость, витающую между ними в воздухе, просто был рядом.