Так бывало всегда. Стоило мне с великим трудом навести порядок в своей вселенной и начать в ней жить, как она взрывалась, снова рассыпаясь вдребезги.
Дженни смотрела в черноту потолка над фонарями, лежа на твердой земле среди цветов и слыша ненавязчивую, погружающую в транс мелодию, лившуюся неизвестно откуда. Названия той мелодии она не знала, но тут же отметила для себя, что звучание отдаётся в душе каким-то трепетом, словно погибающая бабочка носилась по грудной клетке, не зная, где отыскать выход. Какое-то опьянение сидело в голове, удобно обосновавшись, однако сейчас на импульсивные поступки не толкало, а совсем даже наоборот. Теперь хотелось с головой окунуться в выстроенную Вонкой атмосферу, позабыв обо всех дневных невзгодах и неразгаданных тайнах. Есть моменты, когда всё это можно оставить на потом, и, кажется, сейчас как раз один из них. Райт улыбнулась, погружаясь в подобие транса, что заглушил бьющееся в истерике подсознание, упорно твердящее ей, что с этими цветами что-то не так. Она погружалась в сон, не чувствуя, как стебли цветов точно живые потянулись к ней, обнимая своим колючим одеялом и вонзаясь в податливую плоть сахарными шипами, впитывая выступившую кровь. Она не чувствовала легкой боли и элемента мистицизма, что следовал за всем действом, с головой окунаясь в сюрреалистичный сон.***
Дженни распахнула глаза и точно не понимала, что вообще вокруг нее происходит. Кажется, она даже не помнила, как оказалась здесь, в Богом забытом месте. Осмотревшись, признала нечеткие, будто подернутые дымкой, очертания изящной поляны, которую огибали заросли можжевельника, а за ними невообразимо высокие стражи-деревья, заслоняющиеся собой дивное, переливающееся всеми цветами радуги, небо. Кора их отливала золотом, а громадные, величиной с ладонь, листья пестрели осенними цветами. В воздухе мерцали остатки золотой пыли, которая подымалась от дивно растущих полевых растений в небо. Цветы те укутывали твердую землю и были мягкими, точно перина. Сказочность этого места дарила абсолютный покой и умиротворение терзающейся душе, а оттого страх вытеснился, исчезая так далеко, как никогда раньше. Будто все чувства вывернули наизнанку, переворачивая мир вверх тормашками. Она сделала несколько несмелых шажков вперед, наслаждаясь красотой этого места и вдыхая грудью полнящийся ароматами свежайший воздух. — Где это я? — вслух произнесла она свой вопрос, чтобы удостовериться, что может говорить. Неизведанная страна отвечала молчанием, и только из ниоткуда взявшийся ветерок тронул ее волосы, вынудив обернуться назад. Среди кустов и цветов возвышался грозной фигурой мужчина. Его белая рубашка оказалась распахнута на груди, являя ее обзору острые ключицы и бледную кожу. Ноги затянуты в узкие черные штаны и лакированные туфли. Он с усмешкой следил за ее стенаниями, а после сделал шаг вперед, подарив возможность рассмотреть себя чуточку лучше. Строгое каре обрамляло острые черты лица, пухлые губы жадно приоткрылись, а в необычных фиолетовых глазах притаился будоражащий ее душу секрет. Он оценивающим взглядом пробежал по поляне, словно был хозяином этого места, а затем осмотрел и девчонку. — Ты… — прошептала она, не испытав известного ранее ужаса и страха при виде него. Вонка сделал несколько шагов поближе к ней, теперь становясь совсем рядом и отбрасывая на нее свою мрачную тень. — Что ты здесь делаешь? — Весьма занимательный вопрос, — он не удержался и тихо рассмеялся, вгоняя Дженни в краску. Она застыла, слушая перекатывающийся смех и вопреки всему наслаждаясь им. Наслаждаясь всем им. — Я не помню, что я делала… — вдруг вырвалось из ее рта, и она закусила губу. Райт точно знала, что что-то упускает из виду, но не понимала что именно. Будто разгадка крылась за углом, но она упорно боится заглянуть дальше. И Дженни точно знала, что Вонка сыграл здесь не последнюю роль. Он пугал, но не внушал ужас, и она забыла, почему так происходит. Что вообще между ними произошло и почему она должна его бояться? Откинув эти мысли, она сосредоточилась на его лице, манящим к себе своей властностью. — Зачем помнить, если сейчас все хорошо? — он вскинул бровь в непередаваемом удивлении. — Посмотри, как здесь красиво… Он расселся прямо посреди нежно-голубых цветов, призывно протянув ей руку. Райт почему-то долго пялилась на бледные мужские пальцы, точно припоминая, что там должны быть привычные перчатки. И желая понять насколько мягка его кожа, она дотронулась до мертвенно холодной плоти и присела рядом с ним. Он широко улыбался, гладя траву ладонью, словно собственноручно выращенного зверька, и явно наслаждался зрелищем. Вонка откинул плечи назад, запрокидывая голову и подставляя под ее внимательное обозрение свою шею. Его взгляд устремился ввысь в необычайно переливающийся небосвод в лучах закатного солнца. Тени уже пожирали края этой поляны, но там, где сидел он — было светло. Дженни отчего-то задохнулась всплывающими эмоциями и ощутила тяжесть внизу живота. Дикое, огненное желание проснулось в ее подсознании и буквально заставило распахнуть рот и задать вопрос: — Ты ведь не причинишь мне вреда? — Вонка перевел на нее многозначительный взгляд и покачал головой, отчего волосы хлестнули его щеки. — Я делаю то, что хочешь ты, — вдруг произнес он, отнимая руку от цветов и погладив девушку по щеке. — Все твои слова имеют силу. Чего ты хочешь? — Не знаю… — она нахмурилась, силясь вспомнить, как тут оказалась и куда стоит двигаться, но сознание рассеивалось, подавляемое чувством невероятной безопасности в его руках. — Я пока не понимаю, что происходит, но… мне хорошо… Его мягкая усмешка скрасила необыкновенные черты лица, и Дженни завороженно наблюдала за этими действиями, неосознанно заправив выбившуюся прядь за ухо. Она впервые чувствовала себя по-настоящему маленькой, точно девочкой, рядом с этим человеком. И хотелось, отчаянно хотелось, лишь одного — его защиты. — И как я могу помочь тебе, дитя? Его глубокий бархатный голос затопил трескающееся сознание. Дженни из-под ресниц посмотрела в его лицо и сделала то, что никак не могла ожидать. Резко поддавшись вперед, она прижалась своими горячими губами к его рту, крепко зажмуривая глаза. Отчаянно желание дотронуться до него пересилило, и она едва могла поверить в свои же действия. Это было мало похоже на поцелуй, скорее она просто желала коснуться его так, как хотела сама. Вонка от шока замер, но спустя секунду Райт ощутила его крепкие руки, обволакивающие ее и сжимающие талию. Он раскрыл губы, и поцелуй его оказался властным, терпким и жадным до полученных эмоций. Его язык юркнул в рот Дженни, и та неосознанно застонала, прижимаясь к его телу своим и буквально повалив мужчину на траву. Он обхватил рукой ее шею, заставляя чуть повернуть голову вбок, и принялся неистово терзать ее губы, оставляя легкие укусы и посасывая нежную плоть. Поцелуи Вонки были глубокими, властными, не терпящими возражений, вовлекающими в какой-то грех на этой священной поляне. Дженни не помнила, в какой момент оказалась прижата к земле его телом, но ощутила пьянящие разум эмоции. Его руки блуждали по ее телу и трогали в самых сокровенных местах, а губы спустились к шее, чтобы проложить дорожку поцелуев до ложбинки между грудей. Райт почувствовала, как под его пальцами воспламенялась ее кожа, а когда его губы вновь встретились с ее, то остальной мир померк, разрываясь на миллионы кусочков. Один поцелуй, два поцелуя, три — нежные как легкий летний ветер, и теплое дыхание, щекочущее чувствительную кожу. Он целовал девчонку так, будто она была диким животным, осторожно, чтобы не вспугнуть, пытая себя мучительной сдержанностью. Уста Вонки были удивительно мягкими, и Дженни трепетала и таяла, чувствуя мельчайшие фейерверки, взрывающиеся в тех местах, где ее касались длинные тонкие пальцы. Она едва могла сдерживать рвущиеся в его рот стоны, обхватывая его спину руками и тесно прижимая к себе. Райт чувствовала, как он вжался в ее бедра своими, едва сдерживая рык отчаяния, и почувствовала всю его силу, что так жаждала овладеть ею. Когда он отстранился, загораживая головой небо, его волосы коснулись ее щек. Искрящийся аметистовый взгляд утонул в ее шоколадных глазах, в поисках новых ощущений. А девушка смущенно покраснела, открывая и закрывая рот из-за рвущихся наружу слов. — Ты что-то хочешь сказать? — Я не знаю, кто ты… но… кажется, я помню, что влюбилась в тебя… — прошептала она, теряя саму себя в этих словах и нахмуриваясь. Она попыталась заглянуть внутрь себя в поисках внутреннего голоса, обычно нашептывающего ей весьма полезные вещи, но там оказалось мрачно и пусто. Сильные пальцы подняли ее подбородок, вынуждая вновь встретиться с его глазами. Вонка ласково провел большим пальцем по ее щеке, все еще не смягчая посмеивающегося взгляда. А затем рассмеялся тихим гортанным смехом и наклонил голову, мазнув волосами и по ее шее. — Я знаю… — прошептал он ей в губы, и поцеловал. Сначала нежно, потом все жёстче, причиняя боль безжалостной страстью. Грубо прижав ее к себе, он буквально высасывал из нее жизнь и такие необходимые силы, а Дженни растекалась лужицей, точно мороженное на солнце, и желала все больше и больше. Они целовались, и мир вокруг пал.***
Первым он заметил сгустившийся ком из многочисленных роз, что обволакивал юное тело в попытке его растерзать. А следом заприметил и длинные кучерявые волосы, выглядывающие из-под колючего одеяла. Магнат преодолел разделяющее его и девчонку расстояние, отбрасывая стебли и разрывая их руками, чтобы поднять ослабшее тело спящей девушки. Она блаженно улыбалась, запрокинув голову ему на плечо, а веки ее подрагивали в видении новых грез. Вонка еле слышно вздохнул от такой тяжести и поспешил поскорее в свою комнату, пока Дженни не проснулась, оторванная от удушающих роз. Напоследок он крикнул одному из мельтешащих у входа в этот цех умпа-лумпу: — Поменять коридоры и меня не беспокоить. Его грозный голос был встречен киванием, и вскоре заскрипели полы и стены, стоило ему добраться до своих покоев. Он ногой распахнул дверь, занося туда свою ослабшую ношу и сбрасывая словно мешок картошки на кровать. Заперев помещение ключом, тут же потянулся к столу и вытащил новую пачку сигарет, вскрывая и отбрасывая в сторону обертку. Спасительный дым наполнил легкие, выжигая ту тьму, что заполнила его беспорядочные мысли. Магнат чувствовал переполняющее его сущность возбуждение, ознаменовавшееся трепетом во всем теле. Вонка смотрел на спящую девушку, что-то бормочущую себе под нос, и желал поскорее коснуться ее, сделать что-то явно нехорошее с ее плотью и кровью. Он буквально чувствовал запах ее тела, стоя на расстоянии пары метров, — и это кружило его больную голову. Желание порвать ее на части почти пересилило здравый смысл, и он поскорее докурил сигарету, чтобы быть ближе и не сойти с ума от всепоглощающих эмоций. Вилли сел на кровать, расставив ноги пошире и подтянув девчонку к своей груди так, чтобы она прижималась к нему спиной. Он закатил глаза от такого удовольствия вот так просто наслаждаться ее беззащитным телом и теплом, и даже провел пальцами по неприкрытому животу, неосознанно царапая нежную кожу ногтями. Он не знал, сколько мог так просидеть, но готов был ждать вечность, прежде чем она проснется и доставит ему удовольствие своим необузданным страхом. Вонка перевел взгляд на ее запрокинутое к нему лицо и попытался предположить, что же ей снится. Она неосознанно сжала его бедра пальчиками, что шли вдоль ее ног, и что-то прошептала. Мужчина едва сдержал рвущийся наружу победный смех, уже предположив, чем же грезит девчонка. Дженни падала, резко и стремительно, видя перед собой, как разрушается мир, треснув по швам и рассыпавшись на миллионы осколков, впивающихся в плоть. Она распахнула глаза, все еще силясь вынырнуть из удушающих объятий Вонки, но отчего-то понимая, что уже поздно. Перед глазами предстала часть кровати, на которой она и находилась, заправленная обычным темным пледом. Комната оказалась не слишком большой, но вместительной. Ее взгляд тут же упал и на письменный деревянный стол, заваленный всякими пробирками, бумажками, окурками и ручками, а затем прошелся и по стеллажу с книгами, названия которых были ей смутно знакомы. Она не успела как следует все разглядеть в густом полумраке, но рассмотрела цветастые шторы на явно большом окне. В голове тут же пронеслась мысль: «Интересно, на каком я этаже и смогу ли выбраться»? Но то, что Райт ощутила следом, заставило дернуться и вскрикнуть. Она поняла, что лежит прямо в объятиях врага, тихо посмеивающегося над ее реакцией, когда девчонка со всего маху свалилась с кровати и отползла подальше к стене. Она озиралась по сторонам с пришедшим осознанием, а затем устремила яростный взгляд и на хозяина помещения. Тот сидел как ни в чем не бывало, опираясь спиной на подушки, и продолжал смеяться, прикрыв ладонью лицо так, что видны только уголки губ. «Это было взаправду или сон?» — задалась она вопросом и желала как можно скорее получить ответ. Сердце глухо ударилось о грудную клетку, вгоняя девчонку в омерзение от досадных фальшиво-романтических чувств, навязанных ей умелым кукловодом. Отсмеявшись, Вонка первым задал вопрос: — Ты даже не поблагодаришь меня за то, что я вытащил тебя оттуда? Дженни содрогнулась, сопротивляясь цепкой панике, пустившей свои корни во вздымающуюся грудь. «Это был сон… слишком реалистичный… снова! Нет, я не позволю ему упиваться своим страхом» — гневно подумала она, поднявшись с пола и подперев стену, чтобы казаться выше него. Вонка лишь наклонил голову, с интересом ожидая ее слов. — Нет, знаки уважения не входили в мои планы, — бесстрастно ответила она, уняв дрож в ногах и во всем теле. Дженни почувствовала покалывающую боль в лодыжках, бедрах и даже в руках, и только потом посмотрела на кожу, ужаснувшись при виде мелких множественных царапин, будто в нее долгое время вонзали крохотные шипы. Если она выберется, то непременно пойдет к психотерапевту, чтобы забыть все случившееся, как страшный сон. Фабрика оказалась настолько многогранна и чудовищно опасна, что мозг отказывался воспринимать происходящее за действительность, слепо следуя лишь по одной логичной дорожке. О, нет, окажись все увиденное ею на фабрике лишь плодом воспаленного разума, Дженни сделалась бы счастливее всех на свете, с охотой приняв тот факт, что окружающее ее сейчас — очередной мираж, и на самом деле гнить ей вечно в серой палате дома душевнобольных, но это не так. Все произошло и происходит на самом деле. Оно же верно следует попятам, вздымая волосы на загривке и подгоняя сердцебиение. Вонка проследил за ее взглядом и хмыкнул, обворожительно улыбнувшись. — Я ранен, — холодно парировал он, приложив ладонь к груди, — в самое сердце… Дженни только закатила глаза на его выпад и подошла к столу, безапелляционно выхватив одну сигарету из пачки и подкурившись, чтобы сбросить напряжение. Она ожидала его непременных действий, что он подскочит и выхватит дрянь из ее рта, сказав какую-нибудь пакость, но мужчина продолжал целенаправленно следить за ней, не собираясь сдвигаться со своего места. «С каких пор мы курим? — с отвращением протянул ее личный демон, только отошедший от глубокого сна. — А, неважно, Райт, ты всегда была идиоткой, которая любит губить себя. Ты посмотри, он едва ли не клыки показывает и облизывается». — Мне показалось, что ты усвоила то, что не стоит брать чужие вещи, — произнес Вонка, улыбнувшись с присущей ему обольстительностью. Черты его лица в скудном освещении заострились, делая его больше похожим на бесноватого, чем обычно. — Но ты всегда была импульсивным ребенком. — Я не импульсивный ребенок, — огрызнулась девушка, а после сделала смачную затяжку и едва не закашлялась от крепости. «Черт возьми… что значит «всегда»? Сколько времени он следил за мной?» Вонка оценивающе проследил плавные изгибы ее тела, и его глаза загорелись от начавшегося пожара. Райт неосознанно вздрогнула, закрывая живот предплечьями, обхватив себя одной рукой. Она не желала, чтобы сон воплотился в реальность, каждой клеточкой тела до сих пор чувствуя его прикосновения будто наяву. И эти пакостные ощущение доставляли новую порцию моральной боли, ломая стены внутри нее, возведенные годами отточенного самообладания. Если бы Дженни сейчас осталась одна наедине с мыслями, то непременно бы чокнулась, но страх внушаемый присутствием Вонки пока не позволял ей окончательно рехнуться. — Что это было? — вдруг грозно поинтересовалась она, выгнув тонкую бровь. — Там, в цехе. Ты накачал меня чем-то? Мне снился какой-то жуткий сон… Она солгала лишь отчасти, но эта ложь не укоренилась в ее голове и заставила учащенно задышать. Перед ней лежал все тот же мужчина, что и во сне, что недавно целовал ее губы. И на секунду, всего на гребаную секунду, она задумалась о том, какой же он на вкус в реальности. «Окстись, мать, иначе это попахивает Стокгольмским синдромом» — напомнила она себе и покачала головой. — Накачал? — он прыснул и рассмеялся вновь. — О, нет, дитя мое, как ты могла такое подумать? На моей фабрике нет места наркотикам, только научные экспериментальные вещества. — Вещества? — она ужаснулась. — Я не подопытная, чтобы ставить на мне свои грязные эксперименты!.. — Ты сама загнала себя в ловушку, я при чем? — его плечи равнодушно дернулись вверх. — Те розы… — Верно, — кивнул он ее догадке и поднялся с места, чтобы пройти ко столу и вслед за ней выудить сигарету. Девушка уже осознанно отошла подальше, присаживаясь на край огромной кровати с пологом. — Но сон… — Это был сад Грез, — мягко объяснил Вонка, закурив и выдохнув тяжелое облачко дыма, закручивающегося в воздухе. — Мы все делаем выбор в жизни или же она его делает за нас, о чем мы сожалеем в какой-то степени. В силу обстоятельств, по причине выбора нам приходится проститься с заветными желаниями, надеждами на что-либо. Усилием воли мы заставляем себя их забыть, отпустить или вычеркнуть из памяти. Но аромат этих чудесных роз возвращает душу к тем грезам отчетливее, чем когда-либо, — глаза Вонки потемнели от переполняющих его эмоций, и он улыбнулся, показывая ряд ровных зубов. — Ты увидела лишь часть того, чего так страстно желает твое сердце. Самый потаенный в данный момент образ, самый яркий. Те, кто задержатся в том цехе, позволив себе утонуть в утраченных по каким-то причинам мечтах, становятся заложниками собственного сожаления. А цветы могут и убить, подпитываясь кровью и бурными фантазиями, так что человек даже не заметит, в какой момент его сердце прекратило свой ритм. Дженни с ужасом осознала, что коварные шипы едва не растерзали ее. Но благодарность Вонке не спешила появляться в душе. Наоборот, она подумала, что лучше бы осталась там, чем снова попала в грязные психопатичные лапы его злобного двойника. — Что же ты видела, девочка? — вдруг с жадностью спросил он, поддавшись чуть вперед корпусом. Райт нахмурилась и ядовито выплюнула: — Ты, — а затем более едко процедила: — Чудовище. — У всех есть хобби, — простодушно откликнулся магнат, затушив сигарету и подойдя к ней чуть ближе, чтобы забрать уже тлеющий окурок. Она без стеснения вручила ему эту награду, щедро одарив еще и своим омерзением. — Как ты это сделал? Точнее зачем? Как создал? — требовательно спросила она, вызвав его новый смешок. Мужчина вернулся на прежнее место у стола и облокотился о него бедром, складывая руки на груди. Дженни только сейчас заметила, что его цилиндр покоился на придверной вешалке вместе с малиновым пальто, а сам мужчина был одет в черную рубашку и брюки. — Совместил некоторые вещества и добавил их в сахарную пудру, а растения удобрил одним своим волшебным средством, — он подмигнул ей со всем коварством, и Дженни поняла, что подробностей не дождется. — Ради интереса, говорю же, хобби. А наука не стоит на месте, я частенько экспериментирую в силу своей жажды новых знаний и эмоций, что может приносить моя работа. — Ты же всего-лишь кондитер… — Всего лишь?! — он оскорбленно фыркнул, закатив глаза от неудовольствия. — Ты даже не представляешь, дитя, на что способны мои фантазии и научные эксперименты. Поверь, многие можно воплотить с помощью обычного шоколада. Он в чистом виде вызывает бурю эмоций и ощущений в теле, а уж если его с чем-нибудь совместить… — Но зачем это тебе? — вспыхнула она с новой силой, силясь уложить услышанное в голове. — Я имею ввиду, что оно все-равно останется здесь. — Глупые вопросы, — тут же откликнулся Вонка, явно не желая мыслить столь категорично. — А что именно тебе снилось? Дженни снова затравленно поглядела на него и покачала головой, даже не желая вспоминать то, что пережила. Всего на какое-то мгновение он показался ей нормальным человеком, но затем реальность разбила эти мысли в пух и прах. «Неужели ты реальная дура и влюбилась в него, Райт? — с сожалением пропищало подсознание, и девушка скривилась. — Нельзя так… ты же знаешь, что это ненормально…» — Если бы у меня была сейчас возможность… — И что же? — перебил ее Вонка, придирчиво всмотревшись в искаженное болью лицо. — Храбро оказала бы мне сопротивление и убила? Дрожу от страха. Дженни возмущенно вскинула брови, зашипев от негодования и сжимая пальцами мягкий плед. — Ты так и не ответила на мой вопрос, — спустя пару минут напряженного молчания, подытожил он с садистским удовольствием. — Тебе снился я, но какая же твоя неосуществимая греза лежала в основе, м? — Что ты меня отпустил, — быстро бросила она, даже не посмотрев в его сторону. — Ох… я готов верить в каждую твою ложь, — напускно вздохнул он, покачав головой. — Тебе нужно быть внимательней, чтобы в следующий раз не попасться в подобную ловушку, — предупреждающе продолжил он, сверкая изумительными глазами в сторону отвернувшейся девушки. — И тогда, возможно, ты чему-то научишься. Я спрошу еще раз, Дженнифер, и ты ответишь правду… — Мои мечты тебя не касаются! — она резко вскинула голову, едва не задрожав от отчаяния, охватившего ее своими ледяными руками. — Ты обвел меня вокруг пальца, запихнув в этот лабиринт! Это всего лишь гребаные три штуки, если бы я знала, что все так обернется, на что в действительности подписала себе приговор, то никогда в жизни бы не подошла к тебе. Его уши резануло то, как меняется ее настроение, а потому он сжал челюсти, процедив: — Как скажешь, — выдохнув, Вонка постарался вернуть себе прежнюю беспечность и даже ухмыльнулся. — И все же, будь я на твоем месте, то не рассматривал бы все, как сплошной обман. В любом случае, ты еще жива, и я не держу тебя, ты вольна идти и исследовать путь дальше. Вот только ты, дитя мое, определенно не любишь идти прямой и короткой дорогой, твой недавний плачевный марш-бросок лишний раз это подтвердил. Его улыбка в который раз показала ей его превосходство, и в полутьме комнаты, освещенной лишь желтым светом настольной лампы, сверкнули его вполне человеческие клыки. — Легкий и короткий путь? — криво усмехнулась она в ответ. — Ты про себя что ли? — Заметь, драгоценная моя, я предлагаю тебе все, — он распахнул объятия, будто призывая ее к действию. — Ты можешь просто сдаться и остаться здесь, где нет жалких людишек и жажды заработать как можно больше. Его слова обжигали и манили поддаться искушению, но Дженни ни за что бы не поддалась на столь грубую лесть. Вонка — психопат, только и жаждущий получить эмоции, столь редкие на этой фабрике, а она лишь жертва, которая рано или поздно наскучит. Это стоило усвоить, и Райт это безоговорочно поняла, даже не став раздумывать над его фальшиво-мягкими фразами. — Зачем тебе я? — она удивилась такой резкой смене темы и вскинула брови, будто ожидая подвох. — Вокруг столько девушек, но притащил сюда ты именно меня. Если ты просто хотел поразвлечься, то почему не выбрал кого-то другого? — А ты не альтруистка, верно? — хихикнул он совсем по-детски. Дженни только сморщилась, подумав, что плевала она на остальных. — Так хотел Господь, и именно поэтому ты здесь. Дженни зажмурилась от ядовито брошенной им фразы, с тошнотой припоминая, что именно это ей всегда говорила ныне покойная мать. При этом мало верилось, что Вонка является ярым фанатиком или хотя бы верующим человеком, нет. Скорее Райт бы проглотила то, что верит он лишь в собственную безнаказанность и силу. Но этой вере, по ее мнению, в любом случае суждено разбиться о скалы неумолимой реальности. И рано или поздно, но он проиграет эту игру. — Для тебя все так просто, чертов ты садист… — выдохнула она с едва сдерживаемым порывом сбежать. — Проще некуда, — непринужденно кивнул магнат. Дженни вытащила из кармана порванных джинс часы и с горечью вздохнула. Почти десять часов по полудню, хотя время сейчас имело чисто фактическое значение, чем преследовало за собой желание лечь и поспать до вечера. — Ты голодна. Он не спрашивал, а констатировал факт, и вследствие этого Райт почувствовала, как железные цепи будто опутывают ее живот и стягивают, доставляя боль. — Послушай, девочка, если ты желаешь умереть на моей фабрике от голода, то спешу огорчить, — его тон сделался нетерпящим возражений после того, как Дженни упорно помотала головой. — Я лично буду запихивать в тебя еду если откажешься. — Мне нужно двигаться дальше… — произнесла она с едва сдерживаемой агрессией. Вонка тихо хмыкнул. — Считай, что я подарил тебе пару часов в запас, — вдруг предложил он, и Райт оживилась, неверующе поглядев на своего похитителя. — Не смотри на меня так. Выбирай предложенный путь, ты все-равно не выберешься. — Почему ты так в этом уверен?.. — но ответа на вопрос она не дождалась, потому что Вонка брезгливо указал ей рукой на дверь возле кровати и сообщил: — Можешь смыть с себя всю кровь, пока мы ждем еду. — Мы?! — возмущенно подорвалась она с места. — Нет никаких «мы», я не собираюсь есть с тобой. Вонка в два шага преодолел разделяющее их расстояние и прижал девчонку к стене, сжав рукой тонкую шею. Дженни содрогнулась всем телом, но не от удивления, — она вполне ожидала подобное, — а от противоречивых чувств. Он не пытался ее удушить, но держал довольно крепко, так что выбраться и не представлялось возможным. Вонка наклонился чуть ближе, опаляя ее щеку своим тягостным дыханием и почти коснувшись носом ее. Дженни распахнула глаза от такой близости и уже ожидала получить поцелуй, как его тихий смешок разорвал тишину между ними. — Забавные вы создания, женщины… ухаживаешь — плохо, не ухаживаешь — еще хуже… — Ты запер меня здесь, и все твои ухаживания это лишь очередной метод манипуляции, — она стойко выдержала его лед в глазах и поджала губы, не оказывая сопротивления. — Ты всего-лишь гребанный маньяк… Она ожидала пощечины, неминуемой расправы, чего угодно, но не его тихого шелестящего смеха, вырвавшегося из груди. Вонка прикрыл глаза и покачал головой, убрав руку с ее шеи и поставив ладони подле ее лица. Магнат был в прекрасном расположении духа, а потому даже не пытался наказать ее за столь дерзкие слова. Наоборот, почему-то в данный момент они доставили ему удовольствие и он прекрасно понял — девчонка просто бежит от себя, а не от него. И пусть данное предположение имело силу лишь в его голове, но оно подкрепляло. — Но тем не менее, ты горишь от желания при мысли обо мне… Попав прямо в яблочко, он с удовлетворением наблюдал, как краснеют щеки Дженни, как яростно та сжимает кулаки и отводит слезящийся взгляд. «Это неправда» — подумала она. — Я терпелив, дитя мое, но это терпение может лопнуть, — продолжил он, сузив глаза и возвращая себе былую жестокость. — Не советую тебе отказываться от моей щедрости. — Щедрости… — тупо повторила она за ним и нагнулась, выбираясь из его удушающего ее волю приема, юркнув в ванную комнату. Уже будучи в другом помещении она с горечью осознала, что дверь не запирается, а потому желание отмыться постепенно снижалось. И все-таки, слыша с той стороны какую-то возню, Дженни снова вернулась к своим тревогам в плане того, что ножи могли быть грязными, а шипы в земле. И чтобы не подхватить ничего, ей давно пора бы хорошенько промыть все раны. Она вздохнула и скинула с себя одежду во второй раз, ощутив холод, вонзающийся в плоть, и задрожав каждой клеточкой тела; не переставала оборачиваться пока включала воду, чтобы наполнить ванну. Эта комната оказалась менее роскошнее предыдущей, но тем не менее по своему красивой. Стены выложены черно-золотой мраморной плиткой, как и пол, а вот потолок был полностью золотым. Светильники на стенах горели оранжевым светом, создавая атмосферу романтики и чего-то загадочного. Черные полочки полнились мужскими принадлежностями для мытья, и Дженни отчего-то побрезговала трогать личные вещи Вонки. Опустившись в наполовину наполненную ванну, Дженни остервенело принялась тереть кожу, будто силясь смыть все его невидимые прикосновения. Она также отдирала и засохшую кровь. Неглубокие порезы от ножей на ногах неприятно саднили и вызывали легкую боль, но тем не менее Дженни научилась ее не замечать, просто не думая об этом. А окунувшись с головой в ставшую мутной воду, она всего на мгновение прикрыла глаза. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы не заметить темный силуэт, возвышающийся над ней. Испуганно вскрикнув и вынырнув, Дженни зашлась кашлем, прикрывая груди и остальные сокровенные места. Вонка лишь криво ухмыльнулся, с интересом разглядывая обнаженное тело, жадно цепляясь за каждый миллиметр. — Выйди отсюда, пожалуйста!.. — прохрипела она, отойдя от первоначального шока и ужаса. Вонка присел на колени, оказываясь на одном уровне с ее лицом. Его взгляд остановился на ее испуганных глазах, и он вдохнул воздух от возбуждения, закинув руку на бортик ванны и тронув воду пальцем, затянутым в плотную перчатку. Его глаза пробежали по ее телу с головы до ног и обратно, запоминая малейшие детали, каждую родинку на бледной коже. — Это моя ванна, и я имею право здесь быть, — напомнил он ей, и Дженни едва не закричала от отчаяния. Но на месте ее удержало лишь то, что так она хотя бы отчасти могла прикрыться. — Что ты делаешь? — вспыхнула девушка, когда Вонка вновь провел пальцами по водной глади, вызывая ее колебание и едва не дотрагиваясь до женской кожи на ногах. Дженни задрожала всем телом, на котором выступили четкие мурашки в теплой воде. — Дженнифер, — начал он решительно, и Райт подумала, что он снова будет ей угрожать. — Ничего не будет без твоего согласия, — он снова безапелляционно улыбнулся. Как-то неправильно он это сказал. То ли интонация, то ли выражение его лица, Дженни не могла понять что именно совершенно не вязалось с тем, что он говорил. Как будто в самой фразе крылась какая-то ловушка. Будто он обещал ей, что она сама придет к нему в руки. — Я всего лишь… наблюдаю… — закончил он свою фразу, хищно обведя ее тело взглядом еще раз и наслаждаясь этим. Он на долгие минуты завис, и когда не увидел ее реакции и просьб уйти, то разочарованно вздохнул, поднимаясь с места. Он подхватил с пола ее одежду и взамен указал на тумбочку, куда успел что-то положить. — Твоя одежда мне не нравится. — Что?.. — тупо переспросила Райт, вынырнув из ступора и с сожалением поглядев на свою одежду, которую Вонка стремительно унес с собой. — Гребанный псих… Дженни вскочила на ноги и наскоро вытерлась первым попавшимся под руку полотенцем. Она не желала знать, пользовался им Вонка недавно или оно постиранное, и даже не принюхивалась. Поглядев на то, что он оставил взамен ее одежды, Райт в который раз обреченно вздохнула. Жалкий черный клочок ткани представлял скорее ночнушку, чем полноценное платье и едва мог скрыть бедра. И все же, выхода не было, как и других вариантов, а потому девушка смачно ругнулась и натянула чертову тряпку на тело, поежившись от омерзения. — Даже не хочу знать, с кого он это снял… Тонкое платье держалось на узких бретелях, а глубокое декольте подчеркивало грудь. Ткань, как и ожидалось, скрывала бедра, но не больше. Омерзительный на ее взгляд шелк только холодил, приводя в чувства и заставляя вздрагивать от ненужных сейчас мыслей. Дженни, чтобы не впасть в истерику и не сойти с ума, толкнула дверь, оказываясь в тепле и под тщательным присмотром Вонки. Он уже сидел за столом, встретив ее оценивающим взглядом, скользнувшим по фигуре с ног до головы. Райт покраснела, чувствуя как твердые соски неприятно выступили через тонкую ткань, и надеяться, что Вонка этого не заметил не пришлось. Он жадно раскрыл губы, вдохнув воздух и остановился в своем изучении именно на ее груди. С пару секунд он смотрел не моргая, а затем шумно сглотнул и вернулся взглядом к столу. В его голове вспышками проносились сцены, где он сжимает юное тело в своих руках, оставляя на нем красные и синие отметины, уже предвкушая ее крики и мольбы о прекращении сладких пыток. — Отлично выглядишь, прелесть моя, — прокомментировал он, и у девушки свело желудок после его слов. Она скорчилась, будто увидела перед собой кучу дерьма, и отвернулась, ощущая, как по спине катятся капли воды с еще мокрых волос. — Присядь и поешь. Он кивнул головой на поднос перед собой и предложенный стул прямо напротив. Дженни заметила, что груду всякого хлама кондитер уже куда-то убрал, оставив только место для пепельницы, сигарет и подноса. Есть в его присутствии не хотелось, но истощенный организм в который раз толкнул девушку на такое безрассудство, напомнив о себе жалобным урчанием и тянущей болью. К тому же на стол был подан весьма недурной ужин, включавший в себя сочные стейки, морской салат, суп и даже пиалу с горкой конфет. Подле Вонки также расположился бокал, в котором плескалось вино, отблескивая в свете лампы. — Это… — Дженни испуганно зажала рот рукой, пригвоздившись к месту. Вонка вскинул брови, а следом, видя зеленеющее лицо девчонки, искренне расхохотался, запрокидывая голову назад, отчего она увидела подрагивающий кадык. — Нет, сладость моя, это не человеческое мясо, — отсмеявшись, выдавил он, все еще с изумлением глядя в ее глаза. — Поверь мне, если бы я пожелал накормить тебя чем-то подобным, то сделал бы это гораздо изящнее и вряд ли бы сознался. У человеческого мяса слегка сладковатый привкус, но ведь и обычное можно так замариновать, — он еще раз усмехнулся над нелепостью ее предположения. — Кстати, ты знала, что из кожи свиньи делается мармелад? Представь какой бы он получился восхитительно-сладкий из человеческой? В любом случае, бояться тебе не стоит, ешь спокойно, это самая обычная еда… — Избавь меня от подробностей, — сдержанно буркнула Дженни, все еще приходя в себя после приступа тошноты. — Мне было достаточно слова «нет». — Значит ли это, что ты начинаешь мне доверять? — тут же жадно спросил он, глядя, как девушка осторожно берет вилку и нож в руку. — Вы сумасшедший, да? — она выгнула бровь, справляясь с эмоциями. — Ох, девочка, чем раньше ты поймешь, что сама находишь себе приключения, тем всем станет проще жить. К тому же, я еще ни разу тебя не обманул, — она встретилась с его глазами и едва не задохнулась от возмущения, прожевывая мясо. — Моя фабрика — не лабиринт, но тебе действительно приходится решать загадки, чтобы пробраться к выходу. И я не препятствую тебе. Если хочешь знать, то как только ты пожелаешь, я отправлю тебя обратно к цеху «Роз», раз уж он так тебе приглянулся. — Умпа-лумпы хотят меня убить, — сказала она, когда повисло недолгое молчание. Вонка дернул бровью, лениво пожав плечами. — Я не лезу в их дела. Видишь ли, пусть они и работают на меня, но во всех народах есть определенные традиции. Они родом из далекой Лумполандии, в которых незнакомцев встречали именно так: приносили их в жертву своему Богу. Здесь у них не было жертв уже много лун, и я не смогу им воспрепятствовать в расправе над тобой, если ты попадешь прямо к ним в руки. Они не трогают тебя сейчас лишь по той причине, что ты не попалась им. Дженни нахмурено вспомнила Рэя и его помощь, осознав про себя, что сама поступила глупо и пошла не в ту сторону. Но мог ли в действительности кажущийся абсолютно нормальным, но зашуганным умпа-лумп привести ее не к выходу, а на плаху? — Но ведь везде есть исключения… — пробормотала она себе под нос и не осталась не услышанной. — Что? — тут же бросил ей Вонка, растеряв всю былую веселость. — Ты про то, что тебе помогли? О, дитя, я бы на твоем месте никому не доверял. — То есть если я попадусь им в руки, то даже вы не вытащите меня? — он упорно поджал губы и покачал головой. — У каждого свои игры. Именно поэтому я слежу за тобой, девочка, во время твоего бегства по фабрике. — Вы оберегаете меня? Но почему?! — Для себя, — коварно ухмыльнулся мистер Вонка, отсалютовав ей бокалом. — Ну, конечно, кто бы сомневался, — ехидно протянула Райт, возвращаясь к еде. Она упорно отринула от себя мысли, что Вонка своеобразно заботится о ней, и предпочла в молчании доесть свой ужин. И Вилли не препятствовал ей, также впав в состояние задумчивости, не отрывая своих колючих глаз от упёртой девчонки. Он позволил себе на мгновение расслабиться и выдохнуть в ее присутствии, ведь вряд ли она сможет зарезать его обычным столовым ножом. Затем как-то вдумчиво уставился на графин с вином, стойко сдерживая порыв наполнить ставший пустым бокал. Если дать волю воображению, на секунду может показаться, что вот-вот и стекло треснет, издав омерзительный скрежещущий звук, а затем рухнет, звонко разбросав по столу сотни мельчайших осколков. Настолько его взгляд разрезал пространство и грозился вспороть все вокруг. Пока Дженни наслаждалась выдавшейся минуткой тишины и какого-то ненормального спокойствия, Вонка снова заговорил: — Ты попалась мне на глаза совершенно случайно, но не заметить тебя было сложно, — пронеслось, как гром средь раннего весеннего рассвета. — Ты будто желала всем доказать свое присутствие в этом мире, поставив жирную точку на чем-то… будоражила мое сознание своим упорством, а на деле оказалась непоследовательной, пугливой девчонкой. Но, стоит признать, упорство никуда не делось… И, пожалуй, фраза эта была той, которую до одури страшилась услышать Дженни, и в то же самое время той, которую ждала. Пусть и с дрожью на душе, пусть со страхом перед тёмной бездной неизвестности, но ждала. И вот, когда заветные слова узрели свет, она совершенно не знала, что теперь делать, ведь заведомо не готовилась к подобному раскладу. Девушка с большим упорством отодвигала на потом этот диалог в голове, искренне надеясь, что заговорить на распроклятую тему Вонка не успеет, довольствуясь сказанным накануне. Во всяком случае, он оборвал неудобный разговор своими же руками, лишь посмеявшись над странными доводами не менее странной девчонки, что украла его деньги и попалась. — И когда же?.. — с трудом процедила Райт сквозь сведённые от напряжения челюсти. — Сколько же ты следил за мной? В какой момент решился?.. Вслед за ее голосом в его голове тут же вспыхнуло воспоминание: Магнат сидел в полутьме бара, скрытый от любопытных глаз клубами дыма и мраком, наблюдая за буйством каштановых волос, которыми трясла девчонка на сцене. Ее голос беспощадно врывался в сознание, вытесняя остальные мысли и приковывая к себе все естество той неистовостью, с которой были поданы строчки очередной песни. Она пела призывно выставляющей ей руки толпе о разврате и сексе, а сама олицетворяла собой фальшивый свет, точно на операционном столе. Обещала подать надежду, а затем вонзить острый нож, чтобы вылечить трепещущее сердце. А музыка накладывала грубые стежки, и совершенно ему не нравилась. Мужчина хотел присвоить ее себе, а потому жадно поглощал глазами, сканируя и делая свои выводы. Внутренний голос подсказал ему вернуться мыслями обратно в комнату, и он подчинился, по-новому взглянув на девчонку. Вонка уставился на свою пленницу так, будто она была виновницей того, что так нагло гуляло по его голове, заставляя вздрагивать от резких и ярких вспышек, словно от ударов. Сама же девушка глядела на него в упор, транслируя буйный рост недоумения. — Это не столь важно, — странно протянул он, улыбаясь краешками губ и сбрасывая наваждение. — Давно увидел. Ты пела в баре. Райт недоуменно вскинула брови. — Я пою там каждые выходные. — Именно, — заключил он, кивнув головой. — Ждешь подробностей? — его настроение вдруг улетучилось, и Дженни крепко это осознала лишь наткнувшись на его ледяной взгляд. — Нет, отправьте меня к цеху «Роз».