Цветут Цветы

- Майор, на Вашем месте я бы был осторожен. Раздался голос Храза, как только ноги Сергея оказались на земной поверхности. - Сеченов может быть вооружен, и я не буду комментировать опасность близняшек. Будьте аккуратны. Сергей глубоко вздохнул, а затем улыбнулся, издав смешок и облизав губы. - Смешной ты, Храз. - Майор? Не говоря больше ни слова и с быстротой профессионала, Нечаев скинул с себя перчатку, сделав пару выстрелов из пистолета прямиком посередине своей цели. Не раздумывая, вырвал он проводки, выуживая на свет мерзкую чёрную жижу, морщась, и швырнул он Харитона Радеоновича в банку, удостоверившись, что плотно крышка сидит. - Пулями тебя, конечно же, не возьмёшь… но попытаться стоило. - скалился Нечаев. - Товарищ майор, Вы с ума сошли?! - взревел бывший учёный. - Что, паскуда, не нравится? Думал, за нос меня всё это время водил? Ты, Петров, Филатова. Даже Зинаида. Дурачка из меня сделать хотели? - Майор…! - С самого начала ты меня против Дмитрия Сергеевича настраивал. Не прогадал я, думаешь? Заднице твоей полимерной не доверял я ни разу и прав был. Ты подожди, шефу тебя отдам, он то найдёт способ стереть тебя с лица земли. - Щенок, что ты понимаешь!? Друг он мой лучший, не сделает он этого, ты глупец! - Я буду очень сильно настаивать. Задумал ты что-то нехорошее, как пить дать. - смотрел Сергей в банку с лицом победителя. - Ты дурак! Сеченов тебя вокруг пальца крутит! Посмотри, что он с женой твоей сделал! Забыл уже? А с тобой? Ты же машина его боевая, пёс паршивый! - Ты ко мне на Вы обращался, вроде как. Что произошло? Очень Сергею нравилось, как чёрный сгусток по банке гневно ползал, пытаясь выскочить наружу. Знал он, что опасен был Захаров, что нельзя было позволять ему на свободе оказаться. Чувствовал майор, что отпусти он Храза, непоправимое случится. - Это так ты Сеченову своему доверял, Нечаев? - Что ты там ещё вякаешь? Сергей отложил пистолет, усаживаясь на ковёр недалеко от входа в здание, покручивая стеклянной поверхностью с пленником своим внутри. - Это он меня к тебе приставил. А ты с самого начала против меня настроен был, сам сказал. Не доверяешь шефу своему, а кичился много. - Дмитрию Сергеевичу доверяю, а вот всяким отщепенцам вокруг него - нет. Поэтому я у него есть. Так что не переживай, изведу тебя, как пятно чернильное. Мокрого места от тебя не останется. Зло усмехнувшись и поставив тару на землю, Сергей откатил её ногой вперёд, радостно наблюдая, как чёрная плесень внутри перекатывалась. - Нечаееев!! - Посиди пока. Удостоверившись, что Храз теперь был на достаточно большом расстоянии, чтоб его не слышать, Сергей вздохнул. - Нечаев вызывает Челомей.

***

И не рыбы, вместо рыб, и не люди, вместо нас Город был - остался дым, город просто погас Город просто погас и остался лишь он Запах тела твоего, тела твоего звон Радио Будущего, ставшее за эти годы его любимым, тихо трещало в большом кабинете. Дмитрий Сергеевич сидел за столом своим, отрешённым взглядом глядя в громадное окно куда-то в небо. Печальное лицо его выглядело несчастным и потерянным. Пальцы его по поверхности стола постукивали, то и дело к кожаной куртке возвращаясь, лежавшая сбоку, периодически пробуя кожаную ткань на ощупь, словно никогда он эту куртку не видел. Вновь горький его взгляд упал на золотую поверхность щебетаря, покоившегося прямо перед ним. Смотрел он на него с минуту, да в руки взял, рассматривая узор, точно не знал такого предмета. Щебетарь этот из квартиры майора Нечаева больше года назад изъяли, и был он всё это время под замком, доступ к которому имел только лично товарищ Сеченов. Решил он, что сегодня можно было и прослушать. Сегодня то было уже и не важно. Всё равно вряд ли узнает Сергей. А если и узнает, то расстроенное лицо его Дмитрий уже не увидит. Но не решался Дмитрий Сергеевич вот уже несколько часов как. Боялся он маленький предмет этот, как огня. Не знал он, что записано на нём было. Но очень хотелось узнать, и обжигал ему металлический предмет пальцы, словно только что из печки достал его. В животе неприятно сводило, итак больная голова кружилась, а ладони покрывались холодной влагой. Цветут цветы, ни я, ни ты Уже не можем их сорвать Цветут цветы среди зимы Считаю дни, я должен ждать Ждал он теперь, пока Нечаев обратно вернётся. Да сглупил немного, раньше надо было… Сам не знал Сеченов, чего он ждал. Не хотел он больше лицо его видеть, ещё сложнее потом было бы. Нахваливал Сергей его ум всегда, да дураком Дмитрий был, понимал он это. Взглянув на свою разбитую золотую "Мысль", в сердцах уничтоженную, валявшаяся теперь мелкими обломками где-то недалеко от стола, профессор стёр с лица слёзы и судорожно вздохнул. Страшно было ему. Как никогда страшно и одиноко. Понимал он, что сам виноват во всём, что нет прощения ему. И хоть плевать ему было на мнение остальных, но не плевать было на мнение майора своего. Не сможет он осуждение его вынести, не сможет в глаза расстроенные смотреть. Не сможет смотреть, как сменяется преданность на ненависть. Только не так. Это было бы слишком. Маленькое лезвие на столе блеснуло, обагренное свежей кровью, приглашая туда, откуда Дмитрий Сеченов всю свою жизнь пытался род человеческий вытащить. Содрогнулся он, дрожь почувствовал. Цветут цветы среди огней Среди чужой большой любви Цветы-глаза, цветы-слова С холодным запахом зимы Осторожно закатал он правый рукав по локоть, как и первый, который впитывал в себя тонкие алые струйки всякий раз, как хозяин его подымал руку. И времени на раздумья у него не так уж и много оставалось. Чувствовал Дмитрий Сергеевич, как голова только начинала кружиться, как в сон немного клонило. Но покончить с этим надо было до того, как Сергей вернётся. И прослушать наконец щебетарь, покоя ему не дававший. Решил Дмитрий Сергеевич, что будет это его последним деянием. Как только он со второй рукой управится. Выключил академик радио и только потянулся он было слабой окровавленной ладонью, уже ухватившись за лезвие острое, его же тёплой кровью залитое, как понял вдруг, что майор и сам в опасности был. Не так давно сопоставил он факты, к выводу придя, что Захаров Сергея его в Лимбо отправлял, да управлял как марионеткой. Страшно Сеченову стало. Не станет его, что с Сергеем тогда будет? Мысли его лихорадочные звонок прервал, да дёрнулся Дмитрий нервно. Звякнуло на столе лезвие, которое подобрал он почти, отскочило оно чутка. Сергей на связь пытался выйти. Его Сергей. Не решался Сеченов ответить ему. Задрожал. Адреналин разливающийся чувствовал. Затошнило его, голова кружилась. Коснулся он прохладными пальцами лба разгорячённого, массируя. Борясь с нервами, Сеченов всё же нажал на кнопку соединения. - Дмитрий Сергеевич. - П-3? Мой мальчик, нам надо поговорить… наедине. Понимаешь меня? - заговорил со страхом учёный. - Понимаю. Мы одни, шеф. Не переживайте… - Храз, он… вернее, Харитон. Харитон Захаров… тебе надо от него избавиться, Сергей… - Шеф, успокойтесь. - остановил его майор тихо. - Захаров нейтрализован. В банке сидит. Участи своей ждать будет. - Ты молодец, П-3. Сам догадался значит… - выдохнул академик, глаза прикрыв устало, когда гора с плеч свалилась. - Я тебе инструкцию оставлю, как уничтожить его. - А сами не скажете мне, Дмитрий Сергеевич? Не знал академик, что ответить ему. Знал, вернее, да сообщить не мог. Очень простой был ответ. Не сможет он, потому что не будет его здесь больше. Пауза повисла недобрая, не сулившая Сеченову ничего хорошего. Ожидал он услышать повышенный тон агента своего, крики, брань. Ожидал обвинений в свой адрес, ведь много чего Сергей, наверное уже знал. И если Захаров всё это время манипулировал им, то узнал Нечаев про "Коллектив" правду, про память свою, и о жене своей. - Скажите… а если бы меня не стало, как Кати… Вы бы из меня тоже игрушку сделали бесчувственную? Заговорил опять Сергей, ещё один вопрос задал. А Сеченов ответить ни на один не мог. Больно ему было на вопросы эти отвечать. Не мог он вынести голос успокаивающий, с нотками горечи и обиды. Да лучше бы накричал на него майор. - Дмитрий Сергеевич.. молчите? Что же Вы, не доверяете мне? Доверяли ли вообще когда-то? - Серёжа, ты извини меня, мой мальчик. Подал, наконец, профессор голос свой. И забилось у Сергея сердце слишком быстро. Отчаяние на другом конце cлышалось. И поклясться он мог, что всхлип услышал. Плакал Сеченов, да сдерживаться пытался. - Знаешь про Екатерину, правда? - тихий шёпот. - Извини меня. Пытался я, слышишь? Пытался спасти, да провалился. Потому что бездарь я, Сергей. Потому что не смог вернуть ту, которую любил ты всем сердцем. И всё, что от неё осталось - ты уже видел. Думал я, что получилось, когда встали они передо мной. Думал я, что вернул её тебе. Сам себя я обманывал, ничего в них человеческого нет. Нет жены твоей, Серёжа. Моя это вина. - Не Ваша. В Болгарии умерла она, шеф. - Не отправил бы если я вас туда… - Работа эта наша. - Да провались она к чёрту, та работа! - вздохнул глубоко профессор, пытаясь истерику нарастающую остановить. - Сказать я тебе должен был с самого начала обо всём, обо всём на свете. - О чём же, Дмитрий Сергеевич? - очень тихо поинтересовался Нечаев, будто надежда какая закралась в сердце. Но Сеченов не отвечал. Снова тишина повисла, и Нечаев боялся её нарушить. - Серёж… - Да? - тепло откликнулся парень, будто спугнуть боялся. - Ты далеко? - Далеко. В пути ещё. - Хорошо. Врал майор, и пытался учёного понять. Что в этом хорошего то было? - Шеф? Я Вам благодарен бесконечно, что спасли меня. Если бы не Вы… - Если бы не я, Сергей? Если бы не я, не пришлось бы тебя вообще спасать. Не пришлось бы по кусочкам собирать твои кости, не пришлось бы в память твою вмешиваться, заставлять мучиться. Не пришлось бы… Катя здесь бы была, Сергей. С тобой. Не простишь никогда, а я и не ищу прощения. Не заслужил. Слышалось Сергею, что замедлялась речь Сеченова, будто засыпал он постепенно. - Шеф… - Нет, мой мальчик. - продолжал Сеченов, не давая майору слова. - Не превратил бы я тебя, как ты сказал, в игрушку бесчувственную. Над Катей я... ради тебя трудился. А если бы ты на её месте оказался. Я и думать не хочу, Серёжа… Если бы… если бы ты это был, то я бы с тобой ушёл… - Дмитрий Сергеевич, Вам плохо? Забыл Нечаев, зачем вообще звонил он. Слышалось ему, будто угасал Сеченов, страшно ему стало. - Нет… всё хорошо, мой мальчик. Устал я. Несколько минут назад добрались его пальцы дрожащие до лезвия острого, прошлось которое теперь уже по второму запястью, выпуская наружу тёплую алую жидкость, теперь на столе маленькой лужицей растекающаяся. - Куда бы Вы ушли, Дмитрий Сергеевич? - не понимал его агент, а тревога его всё нарастала. - За тобой. Не смог бы без тебя. Не простил бы я себя, Серёжа. Никогда бы не простил. Её я тебе уже не верну, но файлы ты всегда просмотреть сможешь. Может вспомнишь, как любил её. - Я и так помню. Помню, что не любил её никогда. Друзья мы были, Дмитрий Сергеевич. - Не говори так, Сергей. Не оскорбляй память… - Не оскорбляю, правда это. Другого человека я всегда любил, Дмитрий Сергеевич, и до сих пор люблю. Живой он. Правда понять не могу его. Думалось Дмитрию, что запутался бедный майор. Что Захаров на славу потрудился. Что ложные воспоминания ему о ком-то дал, запутать парня хотел. - Мой мальчик, извини, идти мне надо… - Шеф, Вы скажите, зачем обманывали про "Коллектив", а? Зачем вызвали обратно? - печальный дрожащий голос уничтожал чужое сердце. Сеченов горько хмыкнул, себя ненавидя. - Не будет "Коллектива", Серёжа… - Не будет? - Нет. Хотел я человечеству будущее подарить, да стёр из этого будущего само человечество. Один единственный человек показал мне, что не прав я всё это время был. Один единственный человек, из-за которого спать я не мог по ночам. Не давал он мне покоя улыбкой своей. Знаешь, зачем обратно тебя вызвал, мой мальчик? - Не знаю, шеф. - прошептал майор. - Хотел я взглянуть на тебя ещё раз, прежде чем ты в меня пулю пустишь. От твоих рук погибнуть я хотел. Да жестоко это было бы по отношению к тебе. И так я много чего натворил. Передумал я... Сам уйду. Всё кричало внутри Нечаева, совсем ему не нравилось, о чём Сеченов говорил. - Шеф… - Серёжа… Серёж… ты… - Вы чего плачете, Дмитрий Сергеевич? - по особенному нежно спросил майор, сам пытаясь чувства свои унять, чтобы человека не спугнуть. - Доверял я тебе всегда, мой мальчик, просто… Боялся я, Серёжа. - Чего же вы боялись? - Что уйдёшь ты от меня, когда обо всём узнаешь. - Ну куда же уйду я от Вас, что Вы говорите? - А потом сам тебя отправил… Испугался я. Думал я, что мешал ты мне с Коллективом проклятым. Да понять я долго не мог, что не хотел я его запускать. Серёжа… Серёж… - Дмитрий Сергеевич, не плачьте… пожалуйста. Хотел Нечаев помочь, успокоить, к себе прижать крепко, да сказать, как любил он его сильно. Как колотилось рядом с академиком сердце, как в груди щемило от нежности и умиления. Хотелось кричать Сергею, что не бросит он его никогда, что не уйдёт больше, даже если прогонит его Сеченов. Плакал вымученно Дмитрий Сергеевич, Сергею душу выворачивая. - Извини ты меня, Серёжа. Подвёл я тебя в который раз. Нет у меня времени исправить ничего, да и не смог бы я. - Дмитрий Сергеевич, из-за кого Вы спать не могли, а? Пауза повисла громкая. Боялся профессор отвечать ему. А с другой то стороны уже и не важно было. - Из-за тебя, мой мальчик. - Боитесь Вы меня? - Не боюсь, Сергей. - почти шепотом отвечал академик, пытающийся сохранять сознание. - А что же Вы тогда не спали по ночам? - О тебе думал. Сердце забилось бешено, как никогда ещё не билось. Если прав Нечаев сейчас был, то он самым счастливым станет. - Дмитрий Сергеевич. Сон мне снится постоянно.. и знаю я, что наяву это было. На свадьбе у меня… цветы я Вам подарил. Правда? - Правда. Было такое. - отвечал Сеченов, прикрыв глаза усталые. - И знаю я, что на Кате я тогда женился, но не с Катей я хотел быть. - Мальчик мой, ты не знаешь, о чем говоришь… не помнишь… - Всё, что надо, помню я. Как проснулся я после операции, лицо одно из памяти не выходит. Знаю, что рядом с ним всегда был, что любовался им втихаря. Что в кабинет к нему приходил, даже когда не ждал он. Рядом с ним хотел быть день и ночь, а он и не прогонял никогда. Я и сейчас хочу, Дмитрий Сергеевич… Поцеловать его хочу. Губы почувствовать. Сладкие, наверное… я точно знаю. Горячие капли скатывались по щекам, порой падая на гладкую поверхность стола, смешиваясь с другой солёной жидкостью. Хотелось поскорее уйти, чтобы все закончилось и тишина наступила бесконечная. Чтобы не было больше так больно. Не знал Сергей, о чём говорил он. Перепуталось у него всё в голове, вот и говорил он вещи странные, только усугубляя положение профессора. - Серёжа… - Да? - Просьба есть у меня последняя. - Почему последняя, шеф? - запаниковал Сергей пуще прежнего, нервно руки заламывая. - Вы где? В кабинете? - Ты по имени меня назови… на ты. Пожалуйста… Застыл Сергей, словно парализовало его. Не мог вымолвить ни слова, в пустоту куда-то глядя. Сердце колотилось бешено. - Не хочешь если, пойму я. - Дима. - произнес он любовно. И услышал майор полу-всхлип полу-выдох отчаянный. Слышал он, как трясло шефа его. - Дим… а ты с чего взял, что я стал бы стрелять в человека, которого люблю всем сердцем, а? Дима… Не отвечал Сеченов. Трясло его, голова кружилась, глаза устали. Спать хотелось. Казалось ему, что бредит он, что галлюцинации мерещатся. И слышится ему то, что его больное сознание слышать хотело. - Спасибо, мой мальчик… - прошептал он через минуту. - Дима, ты наверху!? - Я Кате привет передам, если есть там что-то. Обещаю, Сергей. - Дима…! Не успел Сергей больше сказать ничего, связь его собеседник прервал. - Твою мать, твою мать, твою мать!! Подорвался Нечаев с земли мгновенно, знал он теперь, что Дима сделать хотел. С быстротой молнии допрыгнул он до банки, схватив всё ещё вякающего Храза и забежал внутрь, поскользнувшись и чуть на гладком полу не распластавшись. - В чем дело, майор? Случилось чего с Димочкой? Слышал Нечаев его голос хитрый, знал он, что от Захарова добра ждать не приходилось. - Замолчи, сволочь. Ты видел всё это время состояние его, да усугублял поди только, мразь ты полимерная! - Это не я его на весь год одного оставил, Серёженька. Прав здесь был Храз, даже ответить нечего. Правда оставил он его одного. До такого состояния довёл. Добежал Нечаев до лифта, в створки плечом врезаясь. Да не работал он, видно было. - Блядь!!! В сердцах крикнул он, угостив непоколебимую технологию пинком ноги. - Не хочет твой Димочка видеть никого. Успеешь, до того как откинется он, а? - Закрой ты там рот свой! Знал ты, что он сделать с собой хотел, больной ты ублюдок! - Да давно он хотел, ещё когда ты здесь был, Нечаев. Слепой ты, товарищ майор. Вот теперь расплачивайся. Хотелось ему банку в стену швырнуть, чтобы разбилась она. Чтобы осколки в сгусток проклятый вонзились. Толку не было бы, знал он. И времени не было у него. Лестница, лестница, лестница, лестница! Залетел он в дверь другую, через две ступеньки перепрыгивая, на верх далёкий спеша, спотыкаясь. Не смей, Дима, не смей, слышишь?! "Дима" Улыбка угасающая на губах его играла. Так долго он представлял, как голос этот имя его короткое произносит. Хоть одна маленькая мечта его осуществилась. Хоть что-то он с собой заберёт. Но времени было мало. Надо было закончить все дела. Подобрал Дмитрий Сергеевич дрожащими пальцами золотой щебетарь, рассмотрел ещё немного, оглянулся на близняшек, будто прося прощения, да и открыл наконец. И после нескольких секунд помех, услышал он спокойный, чуть ли не весёлый, голос Екатерины Нечаевой. "Нечаев, если ты открыл, то я тебе нос откушу, понял? Закрой и положи обратно. Молодец. Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич. Это сообщение для Вас. И если Вы его получили, значит со мной что-то случилось, и скорее всего, меня уже нет. Но это не страшно, правда. Умерла я, наверное, защищая Родину, чему я только рада. И если Ваш приказ это был, то это честь для меня, шеф. Спасибо Вам за то, что поддерживали меня все эти годы, снабжая блокаторами. Если бы не Вы, не смогла бы я заниматься тем, что по душе. И догадалась я, шеф, что Вы… такой же. Вы понимаете, какого это, быть в нашем мире в этом теле. Это послание не обо мне, Дмитрий Сергеевич, оно о Вас. - здесь Екатерина паузу выдержала, будто подбирая слова. У Вас ум великий, шеф. Но дурачок Вы, прямо как балбес Сергей Нечаев. Любите Вы его, я знаю. Любите всей душой. Любите так, что плачете по ночам, а потом лицо пытаетесь прятать. Но я всё вижу, Дмитрий Сергеевич. Вижу, как Вы страдаете. Вижу, пытаетесь избегать его порой да ничего не выходит, рядом пытаетесь быть, словно страшно Вам без него. А может так и есть. Боитесь Вы один остаться, Дмитрий Сергеевич, без него. Вижу, как улыбаетесь ему, и как заливаются Ваши щёки румянцем. А ещё.. боитесь сущность свою ему показать и может даже его боитесь. Боитесь, что альфа он, что обидит Вас. Не бойтесь, шеф… Таких альф, как Сергей Нечаев - я не встречала никогда. Знаете, как шутили раньше над ним в отряде? "Омега цветочный". Задеть пытались за запах его. Неподходящий для альфы, говорили. А он улыбался только, да радио всё слушал. Плевать ему было. Спросила я у него однажды, не обидно ли ему, что называют так. Показал бы ты им силу свою, Нечаев, на место поставил бы. А он мне говорит: "Сила настоящая в любви, Катя. Может и мой запах понравится кому…" Тогда то я ему и призналась, что омега я. Другом лучшим моим стал. И злого я его видела только тогда, когда кто-то отзывался о Вас плохо, Дмитрий Сергеевич. Тогда то его сила наружу и выходит, шеф. Как и сказал он - сила любви. Влюбился он в Вас с первой встречи. Места себе не находит. Хвостиком бегает, в воротах караулит, возле здания сидит. Боится, что случится с Вами чего. Михаэля готов порвать только за то, что ассистент он Ваш. Про то, что он альфа, я вообще молчу. Не знает он про Вас, не переживайте. Но когда гон у Штокхаузена начался, он его из здания погнал чуть ли не пинками. И тогда, если помните, взял Ваш помощник больничный внезапный, лишь бы Нечаеву на глаза не попадаться. А на мой комментарий, что бета Вы, Сергей ответил только: "Маленький он. Мало ли что." Он умрёт за Вас и убьёт ради Вас, Дмитрий Сергеевич. И плохо мне от того, что знаю чувства ваши взаимные, но сказать не могу. Не имею права и не хочу всё испортить. Знаю, что делами великими Вы занимаетесь и может нет там места любви. Может поэтому Вы так страдаете. Своими чувствами ради человечества жертвуете, и кто я такая, чтобы говорить Вам, что делать? И Сергей такой же. Боится он признаться, не хочет под удар Вас ставить. Не хочет, чтобы оттолкнули Вы его. Ему и так хорошо… В офисе у Вас посидит немного, да счастливый сразу на целый день. Ему и не надо большего, только увидеть улыбку Вашу. А послание я это записала, чтобы знали Вы, Дмитрий Сергеевич, и решение приняли. Не могу я из мира этого уйти, не удостоверившись, что оставила для Вас и такой вариант. Вы только не прогоняйте его… не может он без Вас. Увидимся, шеф." На какое-то мгновение щебетарь играл помехами в дрожащих белых пальцах, как вдруг вновь не заговорил Катиным смеющимся голосом. "... Дмитрий Сергеевич! Извольте, добавлю я к моему сообщению. Свадьба у нас сегодня была. А знаете, зачем женился он? Мне помочь хотел, а главное - чтобы не поняли Вы, что любит он Вас. Хорош муженёк, шеф, напился! И десятый сон давно смотрит. Слушайте!" Послышались шаги Екатерины торопливые, да платья её свадебного шуршание. И услышал Сеченов голос любимый, сейчас сонный и пьяный. " - Димочка… Дима… люблю… - Дмитрий Сергеевич. - полушёпотом засмеялась Катя, не желая будить мирно спящего молодожёна. - Не мой жених это, не мой." На этом сообщение было закончено, и щебетарь, потрещав ещё немного, окончательно замолк. Слегка замазанный кровью, он брякнулся об стол, так как трясущиеся слабые руки больше не могли его удержать. Из последних сил, что у него были, Сеченов прикрыл бледное лицо руками, не в силах больше удерживать рыдания. Слёзы катились по его щекам ещё с самого начала сообщения, уничтожая его с каждым новым Катиным словом. - Дурак я, Катя… Люблю его, люблю сильно. Не понял я, не заметил, что и он тоже… - слышался его ослабевший, исчезающий голос. Тело его сдавалось и сложно было удерживать себя в положении сидячем. Не заметил он, сотрясаясь в глубоких рыданиях, как на сторону клониться начал. В последнюю секунду ухватился он беспомощно за край стола немеющими пальцами, сразу смачивая его алым цветом, цепляясь за последнюю частичку своих сил. - Всё равно уже поздно, Катя. После всего, что я натворил… с ним мне уже не быть… - буквально прошептали его губы. Сильный толчок. Второй. Третий, словно грома раскат. Двери, наконец, поддались, и Сергей влетел в знакомый кабинет, буквально распластавшись на полу, не удержав себя после своих же сильных ударов. Банка с Хразом покатилась вперёд, но на неё он не обращал больше внимания. Не теряя ни секунды, подорвался он с пола, стремясь к фигуре, за столом сидевшей. - Дима!!! Но когда отделяло его всего несколько метров от цели, словно невидимая сила снова к полу его прижала, заставляя опуститься с хрипом на колено и ухватиться за голову. Было сложно дышать. Голова раскалывалась. Но в нос приятный запах ударил. Мандарины. Кофе. Дима. Его Дима. Его омега. Его. Его. Его. Его. Ничей больше. Только его. Но больно было. Больно, как никогда не было. Дима. Дима умирал. Кричал запах его, разрывая голову Сергея на части. Больно, Серёжа, больно. Помоги. Помоги. Помоги. - Дима… - просипел майор, подымая взгляд на хрупкую спину. - Мой мальчик. Услышал Нечаев еле уловимый, слабый, беспомощный голос. Усилием воли поднял он себя с колен, собираясь было добежать до своей заветной цели. - Глупый… ты зачем пришёл? Опасность ревела у него в голове. Сознание требовало спасти его омегу. Спасти. Помочь. Утешить. Спрятать. Шаг. Ещё. - Левая. Правая. Защищать. Балерины, которых он сначала не заметил, в мгновение ока оказались на пути его, преграждая дорогу, закрывая его от ослабевшей фигуры. Затрясло Сергея, зрачки расширились от отчаяния и безысходности. Отдав свой последний приказ, Дмитрий Сергеевич, разжав больше не слушающиеся его пальцы, с глухим стуком упал на пол, где разливалась его багровая кровь.