***
- До встречи, товарищ Сеченов! - Не терпится встретиться с Вами завтра. Великий день, товарищ Директор! Стоял академик в холле длинном, театру Майи Плисецкой принадлежащий. Поток людской мимо него проходил, и кто замечал знаменитого учёного, спешил руку пожать, да парой слов перекинуться. - Что, Димочка, спектакль не понравился? - запел Харитон Захарович из перчатки, на руке Дмитрия сидевшей. - Как всегда великолепный. - безэмоционально произнёс академик, рассматривая одну из статуй-балерин. - А ты не должен в кабинете сейчас быть, случайно? Неприятная волна пробежалась вдоль позвоночника. Всё представление не находил Сеченов себе места, низ живота крутило, а в груди нарастала паническая атака. Должен он был в кабинет свой вернуться ещё час назад, но решил, что пропускать представление, которое видел он уже дважды, ну никак нельзя. Спектакль закончился пятнадцать минут назад, но министр не спешил покинуть здание. Словно резину тянул он время. - Что, боишься майора своего? - И с чего бы мне его бояться? - огрызнулся тихо учёный. - Ну, это не я его на целый год куда подальше отправил. - Так надо было. - Надо было отослать дорого себе человека за тридевять земель без видимой причины, чтобы целый год мучиться? Понимаю, план хороший. - игнорировал Захаров враждебный тон старого друга. - Что ты там несёшь-то? Ещё одна нехорошая волна накрыла бедного профессора. Никогда он ни с кем своими мыслями такими не делился. И уж тем более с Харитоном. - Сыночка отправил восвояси. Что ж ты за отец такой? - Не сынок он мне! Порезал "сынок" Дмитрию Сергеевичу уши, словно большим тесаком. Да подыграть надо было, а он завёлся только сильнее. Чувства отеческие вполне себе объяснить можно было, на разницу в возрасте списать. А вот другого рода чувства объяснить было бы сложнее. Укорил сам себя академик за глупость свою несусветную, да ждал, пока друг его за новую информацию зацепится. - Нет? А что тогда ручки трясутся, Дим? - Устал я. И хоть сказал учёный это чтобы правду скрыть, да и не было это ложью вовсе. Он правда устал, и не помнил он, когда выспаться ему в последний раз удалось. Вечный недосып и хроническая усталость давно подорвали его здоровье и старался он в зеркало не особо глядеть. Штокхаузен порой интересовался его состоянием, да Дмитрий Сергеевич только отмахивался раздражительно и велел помощнику своему делами заниматься, а не суваться в его, Сеченова, личные дела. Если усталым он выглядел, значит надо так было. - Они у тебя уже год так трясутся. Скоро ложку в пальцах не удержишь. А твое поведение и того хуже. Того гляди, Директора нашего в беленькую рубашку, да в комнату такого же цвета посадят. И это наш великий Министр Промышленности? - Что ты понимаешь, Харитон. - А балерины твои? Ни на шаг от тебя не отходят. А это ведь они твой приказ исполняют, Дим. Охраняют тебя, как сокровищницу Тутанхамона. Прямо как сам знаешь кто… Где они, кстати? Не было сил у Сеченова с коллегой спорить. Да и не хотелось. Уже было совершенно неважно. И забрался бы если Харитон к нему в сознание и узнал бы много всего для себя полезного, всё равно бы было академику. Пусть хоть весь Советский Союз узнает, да пусть хоть весь шар земной. Всё было кончено. Надо было продержаться совсем чуть-чуть, хоть пару деньков. И этот кошмар, в котором он столько времени жил, будет закончен. - Чего молчишь, Дима? Задумал что-то? Захаров униматься совсем не хотел. Не любил он, когда Дима не отвечал на его выпады. Что он, со стенкой что ли разговаривает? Слова его раздражать должны, а не заставлять смотреть отрешённым взглядом куда-то в сторону и игнорировать его личность. - Я тебе уже всё рассказал. - как-то слишком спокойно произнёс профессор, наблюдая, как балерина на пьедестале сменила па. - А всё ли? - заинтересовался Захаров. - Мне из-за тебя мальчишку терпеть, а ты хитришь, Димочка, я вижу. - Харитон.. присмотришь за ним? Пожалуйста. Тихое отчаяние послышалось в усталом голосе, и Захаров на какое-то мгновение замолчал, пытаясь понять, что творилось в этой великой голове. - За кем присмотреть, шеф? Чужой, но до боли знакомый голос послышался позади Дмитрия Сергеевича, и волна тока прошибла его от макушки до кончиков пальцев на ногах. Его затрясло, забыл он, как дышать. Всё его нутро кричало бежать и не оглядываться, но в то же время требовало развернуться и вжаться в сильное тело, умолять больше не уходить, не бросать его одного. Но Сеченов не был бы собой, если бы не смог контролировать свои чувства, делал он это всю свою жизнь с изяществом мастера. Поэтому, натянув лёгкую гордую улыбку, профессор осторожно развернулся, мгновенно натыкаясь на взгляд чужих серых глаз. Сергей Нечаев стоял напротив него и улыбался так, как Сеченов всегда помнил. Искренне, преданно и красиво. И все эти годы Дмитрию хотелось, чтобы улыбка та была адресована только ему одному. Хотелось Дмитрию Сергеевичу увидеть на чужом лице гнев и обиду, хотелось ему, чтобы майор был на него зол и может быть даже, хотелось увидеть ненависть. Так бы было легче. Намного легче. Но нет. Стоял Сергей прямо и уверенно, излучая, как и всегда, терпение и покорность, будто не случилось ничего. Будто не отправил его учёный на целый год в Москву, когда парень совсем не хотел этого. Будто не разговаривали они на чуть повышенных тонах в свою последнюю встречу. Будто не был Сергей пылким альфой, решающий, как ему поступать и что делать. Не было в родных глазах ни боли, ни разочарования, ни обиды, ни негодования. Зато желание служить и выполнять все его команды было. И что-то другое, чего Сеченову ещё понять было невозможно. И сказал тогда Сеченов со светлым лицом, будто отправил он его не на год, а на неделю: - А.. мой мальчик. Ты вернулся. - Вернулся, Дмитрий Сергеевич. И разбивало его доброе лицо Дмитрию сердце. - С возвращением. Как в Столице нашей дела? Слышал о тебе много лестного, постоянно отзывались о тебе очень хорошо. - Ну.. это потому, что Ваш приказ это был, шеф. Сергей прошёлся рукой по затылку, давая Сеченову время разглядеть его. Вроде как чуть крупнее майор стал, тренировался. И позабыл Сеченов то чувство, когда приходилось стоять с ним рядом. Рядом с высоким, накачанным, надёжным альфой. Его Сергеем. Залился профессор румянцем. Подстригся Нечаев, как всё время и хотел сменить стиль. Грустно сделалось академику, будто пропустил он главу в его жизни. Да и в своей тоже. - Подстригся, смотрю. - Не нравится Вам? - Нравится.. хорошо тебе. - и не врал Сеченов, правда нравилось, провести рукой хотелось. - На викинга похож. Нечаев хмыкнул. - Рад вернуться, шеф. - произнёс майор, протягивая руку. И Сеченов, вздрогнув, не смог отказаться. Тепло нежной ладони распространялось по его телу, возвращая воспоминания, создавая иллюзию, что всё ещё можно было исправить, что всё было хорошо. - Дмитрий Сергеевич, извините. - За что, мой мальчик? - изумился Сеченов. - Да вот за это. Отпустив руку академика, Сергей слегка нагнулся и cгрёб его в сильные объятия. В ту же секунду почувствовал Дмитрий, как ступни его от пола оторвались, и держал его теперь Сергей в своих руках, уткнувшись ему куда-то в шею. Лёгкий краткий стон вырвался у него из горла, который услышать мог только он сам. Руки его теперь инстинктивно сжали чужие плечи, ища поддержки, а лицо его было на уровне чужой головы так, что прошёлся он щекой по выбритой части стрижки. Умолял он сейчас мысленно, чтобы Захаров молчал и не подавал голоса. - Вы что же такой маленький, шеф? Послышался учёному приглушённый голос. - Се-Серёж… ты чего? Как увидел Нечаев шефа своего, так рухнуло сердце его вниз. Пожалел он, что послушался тогда, что уехать посмел. Что позволил чувству вины своему взять верх и оставить человека, которому он, возможно, причинил какую-то боль, даже не выяснив, какую. И решил он, что оставить учёного было вариантом лучшим. Выглядел Сеченов так, будто не спал весь этот год. Бледное лицо, заметные глазные капилляры, растерянный вид. Никогда раньше Сергей его так не обнимал, не держал, в буквальном смысле этого слова, в руках, но он знал, что и так хрупкий профессор потерял за это время еще пару килограмм. Руками чувствовал, пока держал совсем уж лёгкое тело. И поклясться Нечаев мог, что била Сеченова мелкая дрожь. Хотел он его в объятиях сжать с первой секунды, да сдержал свой порыв, боясь испортить с ним отношения. Нельзя было таких вольностей позволять с таким великим человеком, как Дмитрий Сергеевич. Рисковал он сильно. Оттолкнёт, обругает, снова прогонит. Но любовь сильная толкнула его на этот опрометчивый шаг. Весь год он о нём думал, вспоминал по ночам лицо красивое, осанку гордую. Представлял, как с офиса забирает, на руках выносит. Не удержался Нечаев, истосковался он. - Простите, босс. Соскучился я сильно. Опустил майор шефа своего аккуратно на пол, и почувствовал Сеченов, как рубашка его, в брюки заправленная, из под ремня вылезла, обнажая нежную кожу живота, обдавая прохладным воздухом театра. -Ни.. ничего страшного, мой мальчик. - осипшим голосом промолвил профессор, заправляясь и пряча глаза - И я.. тоже скучал, товарищ майор. - Дмитрий Сергеевич. - низким голосом начал Нечаев. - Вы в порядке? - О чём ты? - О здоровье Вашем. Вы точно питаетесь? Болеете, может? Проверялись? - Я в полном порядке, П-3, работы много. Хотелось Сеченову провалиться сквозь землю. Начинал жалеть он, что вызвал Нечаева обратно. Не так всё должно было быть. Не должен был Сергей на него с таким беспокойством смотреть. Не должен был замечать, как Дмитрию плохо было, и уж тем более спрашивать об этом таким голосом встревоженным. "Как сын у отца" Ком большой подобрался к горлу, и стало Сеченову ещё хуже, чем было до этого. Головная боль чувствовалась с новой силой и всё, что ему сейчас хотелось, это в тёплые объятия вернуться. Сергей ему не поверил, но улыбнулся в ответ, решив, что давить он своими вопросами права не имел, проигнорировав позывной, который больным эхом отдавался в ушах. - Не переусердствуйте, шеф. - А ты что здесь делаешь, собственно? Должен был ты в офисе меня встретить. - Прошу извинить. Узнал я, что в театре вы задерживаетесь, да решил опередить события. - А узнал откуда? - Штока встретил. "Вот проходимец. Выговор получит." Подумал так Сеченов, но задуманного никогда не исполнит. - Что-то произошло, шеф? Вызывали? - Вызывал. Помощь твоя нужна, майор. - Слушаю, Дмитрий Сергеевич. - Завтра объясню, а сегодня отдохнёшь с дороги. Снял Сеченов с руки перчатку, Нечаеву протягивая. - И познакомишься заодно. - Познакомлюсь? Стоило Сергею надеть её, как голос она подала. - Добрый день, товарищ майор, приятно познакомиться. Я - искусственный интеллект и Ваш помощник… - Хорошо, хорошо. - перебил академик, про себя отмечая, как сразу Захаров в характере изменился. - Моей разработки. Не простая она, майор, пригодится. - Так точно. Вас до офиса довезти? - Нет, мой мальчик. Ты домой, отдыхай. Я сам куда надо доеду. - Но, шеф… - Завтра в кабинет заходи, позже сообщу время. - Товарищ Сеченов, по Вашей просьбе напоминаю, что сегодня время принимать препараты. Хотелось учёному сейчас перчатку эту очень больно и с чувством стукнуть, но сдержался он. Сил на такие действия всё равно не было. "В этом нет необходимости." подумалось ему. - Препараты, шеф? Вы правда болеете? - заволновался майор, заново рассматривая босса с ног до головы. - Не переживай, мой мальчик. Обыкновенные витамины. Увидимся. Заторопился Дмитрий Сергеевич на выход, пока Харитон не успел ляпнуть чего-нибудь ещё. Не казалась теперь идея оставить его с Нечаевым такой уж хорошей. Но было поздно. А беспокойное лицо Сергея не делало ситуацию лучше. Всё ещё пытался он унять бешено колотившееся сердце. В мыслях своих до сих пор обнимали его крепкие руки. - Дмитрий Сергеевич! Услышал он такой приятный, но в то же время терзающий сердце голос. Развернулся Сеченов. - А я... навсегда вернулся? Замялся профессор, будто задали ему загадку вселенскую. Рассматривал он агента своего с минуту, а затем промолвил глубоким тоном: - Это ты сам решишь, мой мальчик. Со странной улыбкой и загадочным для Нечаева лицом, Сеченов оставил его одного.***
… Благодаря моему открытию нейрополимеров и процесса их мимикрической адаптации стало возможным воплощение в жизнь глобальной и всеобемлющей сети "Коллектив 2.0". Сети, в которую будут объединены люди и роботы. Сети, в которых человеческая мысль будет управлять машинами! … Шагал Сергей ко входу центрального здания, слушая любимый голос, сейчас громким эхом отдававшийся по улицам праздничного Челомея. - Всё в порядке, майор? - подал голос Храз. - Да. - Вы не обратили внимание на моё последнее предложение. О чём-то задумались? - Речь Дмитрия Сергеевича слушал. - И что думаете? Нравится Вам? - Всю жизнь шеф к этому шёл, рад я сейчас здесь находиться в этот знаменательный для него день и помочь, если помощь моя нужна. - Вы не ответили на мой вопрос, товарищ майор. - Что ты прикопался, перчатка? - Извините. Просто пытаюсь собрать о Вас больше информации, чтобы лучше понимать. Вздохнул Нечаев, и подумалось ему, что от Храза голова заболит не один и даже не два раза. - Нравится мне или нет, в решениях Дмитрия Сергеевича я не сомневаюсь. Если делает он что-то, значит надо так. На благо Советского Союза и всего мира. - Интересно. То есть, Вы безгранично доверяете решениям товарища Сеченова? - Доверяю. - И то, что он Вас в Москву на год отправил? - И что с того? - слегка грубовато переспросил Сергей. - Не обидно Вам? - Договоришься, перчатка. Отправил, значит причина на то была. - Понятно, майор. Извините, если расстроил. Замолчал Храз, оставив Сергея спокойно добираться до пункта назначения. … Изучить иностранный язык за одну минуту? Выучить квантовую физику за сутки? Знать наизусть все шедевры мирового искусства? Всё это станет возможным после того, как вы разместите "Мысль" возле своего виска… - Гениальный он человек - Дмитрий Сергеевич. - промолвил Нечаев, ожидая, пока лифт доставит его к кабинету, всё ещё вслушиваясь в ритм чужого голоса. - Как будто не рады Вы "Коллективу 2.0", товарищ Нечаев. - "Рад" не совсем подходящее слово. - Что Вы имеете в виду? - Ну… знать всё на свете вроде бы и хорошо… - Но? - пытался выпытать Храз, заметив, что собеседник его сомневаться начал. - Но не по-человечески это как-то, что ли. - А Вы Сеченову это скажите, майор. - Замолчи. Шеф жизнь свою на это поставил. В Москве только об этом все и трещат. Человечеству очень повезло, что есть у него такой человек, как он. - Ну, ну.. - еле тихо прошипел Храз. - Чего ты там сказал? - Послышалось Вам, майор. Добрался, наконец, Нечаев до дверей знакомых, открыть поспешил, да чуть рот не открыл, стоило ему внутрь зайти. Две высокорослые роботизированные балерины, сложив металлические руки за спиной, сейчас перекрывали ему проход. И что-то Сергею подсказывало, что не были они простыми игрушками. А если попытается через них кто-то пройти, то мало тому не покажется. - Это ещё… это ещё что за ебучие пироги!? - вслух спросил он самого себя, разглядывая чудо перед собой. - Близняшки-балерины, майор. - Да я вижу, что не сумоисты. - Новейшая разработка товарища Сеченова и его личные телохранители. - Ах, вот оно что… От слова "телохранители" пробежали по телу Сергея неприятные мурашки. Закралась горечь какая-то, которую хотелось поскорее выплюнуть. Он то, Сергей, живой хотя бы был. С ним то и поговорить можно было. А так, что это было? Пустые железяки. Без чувств, без сострадания. Сам он столько времени провёл здесь, сам этим телохранителем был. Ничем он не хуже. - Получите код активации автомобиля, товарищ майор. - произнесла одна из балерин, вручая Нечаеву ключ. - Код принят. - Автомобиль ожидает Вас внизу. Не задерживайтесь, у Вас мало времени. Смотрел Сергей на них теперь, как баран на новые ворота, да уходить не спешил. Неправильно это было. Как будто избавиться от него сейчас хотели. Кинули, так сказать, кость, отправив куда-то. И стоят же железки, пропускать не собираются. А Сергей шефа своего увидеть хотел. Лично поздороваться, а не вот так вот. Взглянул он в глубь кабинета, где Сеченов с репортёрами заканчивал. Тронулся было Сергей ему навстречу, да близняшки только теснее сгруппировались. - И что это за едрёна вошь? - Майор, видимо, у них приказ, не пускать никого. Не понравилось Сергею такое предположение. Плохой приказ был. Нехороший. Уставился он на их лица, если можно было их так назвать, да сверлил какое-то время. А затем произнёс низким, почти что угрожающим голосом альфы: - Отошли. Хотел было Храз начать что-то говорить. Что тратил Нечаев время, что не двинутся они с места, что пора было идти. Но ошибался он. Через какое-то мгновение балерины, не сказав ни слова, сделали шаг каждая в свою сторону, открывая для майора проход. И Сергей не собирался упускать такую возможность, сразу же проходя мимо, уверенно двигаясь вперёд. Разминулся он с двумя репортёрами, даже не удосужив вниманием их улыбки, в его адрес направленные. Видел он лицо профессора, смотревшего на него, пока он приближался, то ли с удивлением, то ли со страхом. Да сам Нечаев испугался, не хотел он, чтобы академик так на него смотрел. - Всё в порядке, шеф? - добрался он до стола наконец, Сеченова оглядывая. - Да, мой мальчик. В порядке. Смотрел академик на близняшек позади него взглядом растерянным, пытаясь понять, что произошло. - П-3, они сами отошли, или…? - Сказал я им. А что, они пускать не должны были? Хреновые они телохранители, босс. - Сказал, говоришь. Дмитрий хмыкнул устало, подбородок почесав. Выглядел он так, будто сдаться был готов. Вот только гадал лихорадочно Сергей, с чем Сеченов боролся так сильно, и почему отчаяние на лице его изможденном играло. Выглядел он ещё хуже, чем вчера, и Сергей буквально удерживал себя, чтобы не подхватить его на руки, унести из проклятого кабинета, который, ему казалось, вытягивал из профессора все жизненные силы. - Дмитрий Сергеевич? Всё точно… в порядке? Шеф? Сеченов не сразу перевёл на него взгляд, всё ещё фокусируя зрачки позади майора. И когда услышал он во второй раз, что звали его, то медленно перевёл янтарные глаза. - Конечно, мой мальчик. - Бледные Вы совсем. - Это от недосыпа. Вот заработает "Коллектив 2.0" в полную силу, тогда и отдохну. Не переживай. Не нравилась улыбка эта Нечаеву. Сердце забилось беспокойно, будто предупреждая о чём-то. - Ты спросить что-то хотел, П-3? - Да нет, Дмитрий Сергеевич, доброго утра пожелать хотел. Сеченов, не переставая как-то вымученно улыбаться, прикрыл на мгновение глаза. - Приказ помнишь? - почти что прошептал профессор. - Помню. - Тогда вперёд. - Есть, шеф. Замялся Сергей на секунду, про себя причитая про состояние академика, но всё же развернулся, готовый выполнять задание. - Спасибо, мой мальчик. Услышал майор тихий голос, снова разворачиваясь. - За что же, шеф? - тёмные брови поднялись вверх. Сеченов, почему-то, отвечать не спешил, разбито глядя своему агенту в глаза. - Что помогаешь. - Да.. не за что, Дмитрий Сергеевич. Работа это моя. - осторожный тихий ответ. - Да, правда. Беги. Я буду на связи. С этими словами Дмитрий Сергеевич развернулся к столу, давая понять, что разговор был окончен. Вышел майор Нечаев из офиса, да всё внутри него кричало, что бежать надо было обратно. Что нельзя было уходить, одного оставлять. Что-то не так было. Чувствовал он. Но приказа ослушаться он не посмел.***
Петров. Штокхаузен. Филатова. Харитон. П-3. Блесна. Полимеры, бета-коннекторы, "Коллектив 2.0". Больно. Больно так не было ещё никогда. Больно так не было, когда пулю на войне словил. Когда видел, как товарищи штабелями падали. Как гражданские в предсмертной агонии кричали. Больно так не было, когда после Болгарии проклятой проснулся, когда всё тело ныло, а голова раскалывалась, будто тисками сжимали её и наизнанку выворачивали. Больно так не было, когда осознавать начал, что жизни своей не помнил. Да он бы всё это заново прочувствовал и с тройной силой, лишь бы не так. Лишь бы не это. И хотел он, правда хотел, чтобы Зинаида в голову ему выстрелила, чтобы прекратить всё раз и навсегда. Чтобы не мучиться так. Чтобы не знать больше, что человек родной, любимый, так поступить с ним мог. - Я умоляю тебя, Серёжа! Сеченов должен умереть! Вспышка ярости промелькнула в сознании его, как услышал он два слова этих в одном предложении. Хотелось старушку за горло схватить, но совладал майор с собой. Понять её он тоже мог, дочь она потеряла. Жену его. Жена. Не сходилось чего-то. Знал Сергей, что не так что-то было, сердце чуяло его. Видел фотографию он Екатерины, да не всплывало никаких чувств романтических. Не было ни искры, ни огня. Тёплое что-то было, правда. Товарищеское. И кричал его разум, что позабыл он что-то важное, что сделать должен был. Да вспомнить никак не мог. И знал он всей душой, что не мог он жениться ни на ком. Что не нужен ему был никто, кроме человека одного единственного, о ком воспоминания были желанные, бесценные. От них грудь распирало и кричать от счастья хотелось. Улыбка чужая на губах тонких, хоть и не целовал он их никогда. Руки изящные, которые жать ему иногда удавалось, да отпускать не хотелось. Талия тонкая, хоть и не удалось ему подержать её нежно. Знал Сергей, что только о нём сердце его билось. И что билось оно только благодаря всё тому же человеку, с того света его вытащившего. Вздохнул Нечаев глубоко, глаза закрыв, пытаясь боль унять и сознание поплывшее. Принял решение он важное. - Ладно, мать, показывай, что там в твоём арсенале есть. Просветлела Зинаида, да благодарить майора принялась. - Молодец, сыночек, молодец! За Катюшу нашу отомстишь! - Отомщу. - глубоким угрожающим голосом промолвил майор. - Славно, славно! - Ты мне глок дай, мать, да банку хорошую. - Банку, Серёжа? - удивилась Муравьёва. - Потом объясню. Собрав необходимые ему вещи, Сергей взглянул с края парящей платформы на центральное здание. - Поторопитесь, Сергей Алексеевич, возмездие не ждёт. - с надеждой и каким-то нетерпением проговорил Захаров. - Не торопи. Всё по порядку. - Хотелось бы успеть к Сеченову до того, как "Коллектив" будет обновлён и изменить будет ничего нельзя. На тот случай, если Вас не устроят его ответы. - Не переживай, перчатка. Всё будет. С этими словами Сергей Нечаев спустился по тросу вниз, прямиком ко входу главного здания Челомея. И не знал он тогда, что времени было у него совсем мало.