Число Ангела

      Утро. Юнги просыпается от жуткой головной боли и мокрого тела. С каждым днем становится все жарче, даже открытые окна и кондиционер не спасают ситуацию. С трудом поднявшись с постели он побрел на кухню. Благо кувшин с водой всегда находился полон, потому что сейчас его организм очень нуждался в любой жидкости. Осушив пару тройку бокалов и не почувствовав особого насыщения и утоления жажды, он решил пойти в ванную и освежится.       Горячие струи попадали на черные локоны, смачивая их и стекая вниз, начиная с шеи и заканчивая пальцами ног. Всю ванную комнату заполнял теплый водяной пар, который не исчезая висел в воздухе. Любовь к воде, температура которой схожа с кипятком всегда придавала неимоверное удовольствие. Именно это опаляющее ощущение, которое растекается по всем чувствительным точкам на теле доводит до своего рода эйфории. Он любит, когда дышать становится трудновато, голову сдавливает, она немного кружится, а от всего тела исходит пар, как и от окружения. Зеркала запотевают, а воздухе стоит смог. Выходя из душа кожу обдала приятная прохлада, от которой побежали мурашки, что щекотали изнутри.       Сегодня выходной, а это значит, что Юнги будет отдыхать, но и не один конечно же. Он позовет Намджуна. Своего лучшего друга, который ему почти как брат.       На улице уже вечереет, заказанная еда стынет, а входная дверь до сих пор не подает признаков ожидаемого гостя. Когда Юнги связался с другом, он сказал, что его по срочному выдернули на работу, в его же законный выходной. Не смея возражать Намджуну пришлось поехать, но обещал, что купит что-то очень хорошее к своему приезду.       Битый час Мин сидел, лежал в абсолютно разных позах: вверх ногами вниз головой, одним боком, другим, менял положение головы, ног, но это все никак не укоряло течение времени. Глупый телефон, в котором вложена куча технологий не выдает чего-то веселого, поэтому даже в нем скучно сидеть. Телевизор Юнги не смотрит, считает его тупым ящиком, в котором крутят такие же программы. А вопрос, зачем он купил его можно не задавать, потому что он сам не знает на него ответ.       Четверть мучений останавливает настойчивый и громкий стук в дверь. Сползая с дивана, Юнги поднялся на ноги и равномерными шагами шел к двери, пока перед его глазами была черная пелена с шумами, а на голову страшно давило. Отперев дверь, в его квартиру ввалился запыхавшийся друг, который по виду бежал километровку, ведь выглядел он совсем не лучшим образом.       — Успел, — произнес он с тяжелым выдохом и согнувшись облокотился руками на колени.       — Ты конечно серьезно задержался, но я не поверю, что ты так бежал только ради меня. У тебя появились поклонницы, и ты убегал от них? — с издевкой спросил Мин поглядывая вниз на макушку друга.       — Размечтался! Вот, ради чего я бежал, — он поднимает крафтовый пакет и достает оттуда. — Виски, тот самый, который ты очень любишь, — блондин замечает, как на лице напротив растягивается улыбка, отчего глаза становятся формой полумесяцев.       — У тебя очень хорошо получилось откупится. Считай, что я тебя простил, — и он закатывается смехом, беря из рук бутылку крепкого и несет ее на кухню.       — Что у нас на повестке вечера? — интересуется Намджун подходя к небольшой барной стойке листая что-то в телефоне.       — Сам не придумал. Бары и клубы слишком громко и людно, дома тоже скучно, — перечислял, пока доставал из нижнего шкафа два стакана под напиток.       — Может просто прогуляемся? Например, парк. Как тебе? — убрав телефон, он принялся открывать коробки с пиццей, которые уже давным-давно остыли, но так или иначе не потеряли свой вкус.       — Давай, делать больше нечего все равно, — откупорив бутылку и разлив по бокалам они принялись за трапезу. На фоне играла какая-то программа по телевизору, которую успели включить, но никто из них ее даже не слушал. Они равномерно отпивали горький напиток из бокалов и заедали самой лучшей пепперони.       Наевшись и напившись вдоволь до легкой икоты и с приподнятым настроением, они вышли на улицу наслаждаясь вечерней уличной тишиной. По дороге в парк они разговаривали о своей работе, ведь у обоих все не гладко, а особенно у Намджуна.       Со времен своей студенческой жизни он яро горел желанием связать свою жизнь с юриспруденцией. Он хотел двигаться в этом направлении и задержаться, да так, чтобы не вылезти. Учеба в университете давалась ему относительно легко, он разбирался в разных теориях и правах, процессах, а также в психологии и криминалистике. Всегда старался идти впереди всех остальных, заранее штудируя разные источники, архивы, книги, чтобы расширить свои знания и не останавливаться на достигнутом. Благодаря своему упорству и трудолюбивости, Намджун на данный момент является востребованным адвокатом, за помощью которого выстраиваются огромные очереди и предлагают не маленькие суммы. В каких бы мрачных делах он не участвовал, доходя до защиты убийц, подкупа криминалистов, свидетелей и прокуроров, его сторона всегда оставалось в выигрыше. Помимо жестоких и серьезных дел, в которые он очень сильно углубляется, порой не спя несколько суток, есть и более простые, для которых найти опровержимые факты и доказать невиновность его обвиняемого не составляет труда. Поэтому какое бы дело не попадало в его руки, оно всегда найдет свой конец и Намджун приложит все усилия для того чтобы это сделать. Поэтому сегодня ему пришлось незапланированно сорваться в офис, для того чтобы внести некие правки в деле для дальнейшего расследования и поиска информации.       Пока Намджун рассказывал о своих нелегких делах во время работы, а бывало и каких-то казусных моментов они успели зайти в продуктовый, купив там несколько бутылок соджу, чтобы дальнейший вечер проходил так же беззаботно, как и начался. Шумные и забитые людьми улочки сменялись на размеренную пустую тропу, вымощенную каменной резной плиткой, что постепенно вела ко входу в парк. Это единственное место, куда наглухо пьяные люди не вздумают прийти, кроме тех, что уже внутри идут к ближайшей лавочке, чтобы присесть и спокойно вздохнуть.       Кажется, что парки или подобного рода скверы создавались специально, для того, чтобы люди, которым в жизни не хватает простой тишины, могли прийти сюда и насладится не только спокойной обстановкой, но и подышать свежим воздухом. Здесь всегда царила идиллия умиротворенности, никто не мешал друг другу и не было лишнего беспокойства. Прямая тропинка вмещала в себя по обе стороны просторные поляны с аккуратно скошенной травой, высокими деревьями разных цветов, от оранжевых до зеленых, а также всюду красовались полевые или луговые цветы, опыляемые разными насекомыми. На небольшом расстоянии друг от друга размещались лавочки, чтобы каждый из желающих всегда мог найти место куда приземлится. Были так же и отдельные закутки, в которых стояли одиночные лавочки, густо окруженные по кругу деревьями. Своего рода это было уединенное место, больше подходящее для интровертов, которые не любили находится на публике. Именно туда сейчас и идут оба друга, чтобы их разговоры остались где-то там, в высоких кромках деревьев и не вышли дальше окружающего их пространства.       Когда спины коснулись деревянной опоры, они выдохнули. Оба уже настолько отвыкли к пешим прогулкам и просто физической активности, что, пройдя небольшое расстояние очень устают.       — Теперь ты рассказывай. Как прошел твой концерт? — кинув взгляд на Юнги он покрутил в руках бутылку и открыл ее.       — Я пригласил Доктора Пака на него, — сказал Юнги и слегка поежился, но от холода ли?       — О, вы стали видеться с ним вне кабинета, классно. И как, ему понравилось?       — Сказал, что да, — только произнес он это с непонятной грустью, как будто этот факт лишь расстроил. — Я написал песню, которая связана с ним, — он умолчит о том, что в ее строчках заложен некий смысл специально для Чимина.       — Юнги, ты меня удивляешь все с каждым разом. Ведь даже со мной не поделился! Давай выкладывай, не томи! — в Намджуне проснулся маленький ребенок, который с блеском в глазах выпрашивает своего друга рассказать ему новые секреты.       — Ну, она ему тоже понравилась, и он был больше приятно удивлен тому, что в основном я посвящаю песни своим близким, а тут внезапно ему. Говорил, что не смог удержать и пустил слезу, — в голове всплывают воспоминания холодного вечера, когда они сидели вдвоем, обнимая и выплакиваясь друг другу в плечо, а напротив них бушевало море выбрасывая свои волны на берег и обдавая их легкими брызгами, что долетали до них из-за ветра. Именно тогда, некая мысль посетила Юнги, что в каком-то роде они схожи с Чимином.       — Ну ты даешь! Не зря я тебе его посоветовал, как будто в воду глядел, что вы подружитесь, — он потрепал Юнги за плечо, давая понять, что очень рад тому, что жизнь его друга идет на лад.       — Нам, у тебя есть сигарета? — он смотрит жалобно-просящим взглядом на своего друга. Сейчас, Юнги сильно нервничает, потому что диалог почти зашел в русло чувств, которые он испытывает к Чимину.       — Я думал, ты бросил, — похлопав себя по карманам, он достал белую пачку и протянул ее.       — Походу нет, — достав зажигалку из кармана джинс и прикурив он выдохнул наверх, оглядывая темное небо, что было видно только сквозь длинные ветки деревьев. Несколько лет назад Юнги пообещал себе больше не притрагиваться к этому яду, что курил на протяжении половины жизни. Все это связывало его с прошлым, поэтому чтобы его забыть, он отказался от едкого дыма, который окружал его, который сбивал его с пути.       — Что случилось? Расскажи мне, — голос заметно стал настойчивее, Намджун всегда читает Юнги, как открытую книгу, когда чувствует что-то неладное. Он давно понял, что делает его друг, когда жизнь снова сводит не туда.       — Как будто для того чтобы курить нужен повод, — он издал короткий смешок, но он скорее означал, что карты вскрыты.       — Да, нужен. Просто вспомни, почему ты бросил тогда, — отпив немалую долю от бутылки он серьезно настроился на диалог.       — Нам, а откуда ты знаешь Чимина? Ну, ты же мне посоветовал к нему пойти, — стряхнув пепел и затянувшись, он с прищуром взглянул на друга.       — Бывает, что во время или после дел в суде, когда я общаюсь с человеком которого защищаю, у них нередко начинаются проблемы с психикой. Мания преследования, стресс, необъяснимый страх, и для таких случаев выдают психолога, который работает с ними и помогает. И когда в моей работе, такая история случилась первый раз, коллеги мне подсказали, что есть замечательный психолог-психотерапевт, который работает со многими и также на адвокатов. Я обратился к нему, написал, и он с радостью был готов помочь, без какой-либо платы. Никогда не встречал таких бескорыстных людей, но все равно заплатил ему за работу с клиентом, потому, что после всех сеансов он пришел в норму. А когда вышла такая ситуация, то конечно я не мог тебе не посоветовать сходить к нему, раз у Чимина такие хвалебные отзывы. Да и он сам хороший и приятный человек.       — Теперь понял, — за время рассказа он успел докурить, а пока слушал, его нога непроизвольно дергалась.       — А к чему ты это спросил? — Намджун перевел прикованный взгляд на Юнги.       — Не знаю? Просто, — пожав плечами и сильно закусив нижнюю губу он повернул голову в противоположную сторону.       В воздухе повисла тревожная тишина, сгустившаяся тучами над головой и вокруг самого Мина. Нервно дергая ногой и кусая губы, он явно умалчивал что-то, но так хотел об этом рассказать. Ему мешал только один факт.       — Я не могу смотреть как ты мучаешься, расскажи мне уже что случилось, — наблюдая за тем, как его лучший друг нервничает, в мыслях пытаясь убежать от самого себя, он сам готов разорваться на куски.       — Только если дашь еще одну, — от такого взгляда душа падает в пятки, Юнги выглядит так, как будто он на грани, еще немного и расплачется. А в глазах Намджуна все переноситься на пятнадцать лет назад, когда, подрабатывая школьником в супермаркете он увидел маленького мальчика перед собой, с точно таким же взглядом и глазами цвета шоколада, что вот-вот прольют слезы.       — Хорошо-хорошо, забирай всю пачку, — он вновь достал ее и передал в слегка подрагивающие руки, после сделав два больших глотка осушив полностью первую бутылку.       Закурив вторую Юнги нервно выдохнул, шмыгнул носом, после вытерев влажные глаза и приступил.       — Я начну с самого начала, потому что тебе я это не рассказывал, так как боялся, — и снова быстрый, опасающийся взгляд в сторону Нама, но тот в ответ промолчал, пристально вглядываясь в надежде продолжения. — В общем, тогда у меня играли гормоны, перестройка организма или что-то в этом духе, когда ты смотришь на противоположный пол совсем по-другому. Девочки девочками, все красивые, милые и появляется желание построить отношения.       — Ближе к сути, — попросил Нам, не понимая к чему сейчас вообще идет диалог.       — В общем тогда, меня вообще не тянуло к девочкам. Да, был этот период, но они меня не привлекали. Дело пошло в другую сторону, поэтому мне симпатизировали мальчики, — по счету шла третья сигарета, и Юнги обеспокоено посмотрел на Намджуна после сказанных слов. На его лице не было задействовано ни единой мышцы, что описала бы его эмоции в данный момент, Мин просто надеялся, что это не отвращение. — Поэтому я тебе не рассказывал, что помимо проблем с мамой у меня еще и были проблемы с парнем. Я просто боялся, что ты тоже можешь меня не понять.       Казалось, что время остановило свой ход, до него можно было дотянутся, прикоснуться и почувствовать. Дыхание замедлилось настолько, что есть шанс задохнуться, в голове стоит белый шум, который заглушает любые каналы, в том числе и собственный голос, который пытается найти выход чтобы стать услышанным. В горле застрял ком, который невозможно сглотнуть как бы не старался, пальцы нервно перебирают маленький кусок черных джинс, брови надломлены в страхе, а губы превратились в кровавое месиво. Громкая тишина продолжает убивать все внутри Юнги и с каждой секундой он начинает жалеть о сказанном.       — Намджун, ответь пожалуйста, хоть что-нибудь, — голос дрожит, взгляд прямо в темно-зеленые очи, что находятся напротив, и такой жалобный, такой просящий.       — Юнги… — он выдержал короткую, но в тоже время для Юнги длинную паузу. — Я тебя понимаю, — удар, где-то посередине, который раздался по всему телу, отдавая волной в голову, уши, в то же время на секунду оглушая, не давая понять, что все взаправду.       Маленький, пятнадцатилетний мальчик, стоит перед мамой и говорит, с гордостью, не боясь опасения, что он любит таких же, как и он. Но мама молчит, ее глаза расширяются с каждой секундой, и малыш думает, что мама будет рада. Маленький, пятнадцатилетний мальчик, сидит перед взрослым дядей и говорит, что любит таких же, как и он. Но дядя не молчит, дядя говорит, что все понимает, что он понимает его. А у малыша текут слезы. Почему дядя его понимает? Почему он его принимает таким, какой он есть? Он не молчит, как мама. И он обнимает мальчика, гладит по его мягким угольным волосам и говорит, что в этом нет ничего страшного, что это нормально, любить таких же, как он. Любить — нормально. Малыш лишь крепче обнимает, и понимает, что вот он, человек, который его любит таким, какой он есть.       — Спасибо, что поделился со мной. Для меня это многое значит, Юнги, — он крепче прижимает к себе небольшое тельце и утыкается носом в плечо, пока с его глаз падают прозрачные хрусталики, мгновенно впитываясь в темную ткань. Юнги лишь часто мотает головой, также безмолвно благодаря и обнимая.       — Намджун, я потерялся. У меня столько мыслей в голове, будто она вот-вот взорвется, — отстраняясь друг от друга оба приходят в себя глубже вдыхая прохладный воздух.       — Рассказывай, — одно слово, сказанное так, что любой захотел бы, увидев взгляд с виду грозного мужчины у которого самое доброе и трепетное сердце.       — Мне, кажется, нравится Чимин, — «боже Мин Юнги, какой ты идиот», сейчас ему хотелось себя хорошенько ударить, да посильнее. — Но дело в том, что я не хочу, чтобы ему было плохо со мной, из-за моих проблем, загонов, воспоминаний прошлого. Я как ходячая бомба с таймером, никогда не знаешь, когда она взорвется и всему придет конец. Я не хочу рушить его жизнь, потому, что в моей памяти только прошлое, из-за которого не могу жить настоящим.       — Так, притормози, — поток тяжелых мыслей, что лился у собеседника напротив барабанил как сильный ливень в непогоду. — Подумай сам, когда ты влюбляешься в человека, ты всегда обращаешь внимание на то, какие у него внутренние проблемы?       — Нет, — было сказано после небольшого раздумья.              — Конечно нет. Мы влюбляемся в лучшие качества людей, видим в них только хорошее, например: глаза, улыбка, смех, может он интересно рассказывает истории, у него приятный голос, у вас одинаковые интересы и хобби, совпадают цели на жизни, он прекрасно танцует или поет. Все эти и другие качества выходят на первый план, а то, что они скрывают в себе, это уже совсем другое. Изначально, мы влюбляемся во внешнюю оболочку. Мы хотим показать человеку именно ту свою сторону, за которую мы хотим, чтобы зацепились, чтобы именно она, привлекала. Мы даем лишь малое количество информации о себе, скрывая остальное, что-то очень глубокое, до поры до времени.       Неожиданно поднялся легкий ветерок, что зашевелил высокие кроны деревьев отдавая приглушенным шелестом зеленой листвы. Отвлекшись на пару секунд Намджун продолжил.       — Влюбленность, привязанность — это все формальности. Любовь — вот тот момент в твоей жизни, когда вы открываетесь друг другу. Когда вы находитесь не на поверхности вашей личности, а внутри. Роете, откапываете, раскрываете ваши тайные замки, что долгие годы пылились. Это тот момент, когда вы делитесь своими проблемами друг с другом, находя в них что-то свое. Представь какого это, раскрыться перед человеком, рассказать то, что не должны знать и слышать другие, впоследствии узнав, что у него было тоже самое. И после вы сидите вместе и разговариваете по душам, а внутри непонятная легкость рядом с этим человеком. Потому что в один момент, вы решили открыться, показав самих себя совершенно с другой стороны.       — И что же мне делать?       — А тебе и не нужно ничего делать. Пусть все идет своим чередом. Продолжайте проводить время вместе, делитесь разными историями и так вы будете узнавать немного больше друг о друге. А если вдруг захочешь поделиться своими чувствами, то конечно, так будет даже лучше. Может, это даже взаимно? — в конце Намджун завис с ехидной улыбкой на лице с суженными глазами.       — Хорошо, спасибо, Нам, — мягкая улыбка на лице и друзья вновь обнимаются, ставь теперь гораздо ближе, чем когда либо. Юнги больше не нервничает, он наконец рассказал долю своей почти забытой истории, его сердце спокойно, потому что его приняли. — Я хочу сделать Чимину небольшой подарок, надеюсь, что ему очень понравится, — Юнги почесал затылок в смущении.       — Ну-ка, ну-ка, и что это за подарок? — они сидели в полумраке, только фонарь, что стоял в гуще листвы за деревьями подавал намеки на существование их двоих на этой лавочке, и их эмоции хоть и с трудом, но можно было разглядеть на лицах.       — Тату. Уже записался на завтра, днем, а вечером пойду на прием.       — Что будешь бить и где? — за недолгое время разговоров Намджун успел выпить обе бутылки соджу, поэтому сидеть с пустыми руками ему было не интересно. — Ты же не будешь пить свои, дай мне тогда, — получив еще две порции, счастливая улыбка не спадала с его лица.       — Три семерки на предплечье, — в груди распирает от предстоящих эмоций и переживаний, от того, что Юнги не может предсказать реакцию Доктора Пака, но на лице зависла улыбка. Неважно, если вдруг Чимину не понравится, самое главное, что для Юнги она оставит много теплых и душевных воспоминаний.       — Слушай, а у него кабинет случайно не семьсот семьдесят семь? — достаточно выпив Намджун не мог себя контролировать, икая через каждое слово.       — Да, именно, — с воспоминанием этих цифр и сеансов Юнги туда тянет, постоянно, какая-то невидимая сила, а может, и душа тянется находится внутри того просторного кабинета, наполненного разными эмоциями и проблемами, которые решает невероятно добрый и лучистый Доктор Пак. И все это складывается в одно единое и приятное существование рядом с этим человеком.       — А это что нибудь значит?       — Да нет, просто символично. Хочу, чтобы с этим числом у меня ассоциировались только приятные воспоминания, — Юнги утаит, что на самом деле у этих цифр есть очень красивое и таинственное значение.       Он смотрит на ночное звездное небо и надеется, что это не в последний раз.