[Мо Цяо] Вера. - 【默俏】Faith。

<Он ответил прежде, чем мы спросили; Он слушал, когда мы говорили> «Я смотрю на живых существ в Джамбудвипе, и вижу, что их поведение и мысли — это карма, и все — грехи». В процессе знакомства с Мо Цанли, Цяо Рулай узнал о другой личности Мо Цанли — сыне, дарованном Богом. После вступления в церковь он проявил необыкновенный талант; его понимание учения и Священного Писания далеко превосходило других; в восемнадцатилетнем возрасте он был вдохновлен оракулом, действовал от имени божественной силы и разоблачал преступления предыдущего священника. Стал священником и получил самую мощную силу против демонов в религии. — Именно из-за этих достижений Учитель назван Сыном Божьим? — спросил Цяо Рулай. — Это неправда, — ответил врач подземного мира, ставя книги на полку, — Когда я встретил Цанли, он уже был священником. Но я слышал от старейшин, что причина, по которой Цанли — сын Бога, заключается из-за случившегося «чуда». — Чуда? — Ну, чудо, — доктор преисподней спустился по лестнице, взял воду у Цяо Рулая и сделал большой глоток. — Кажется, перед казнью было видение — я не знаю, что это такое, кажется, это свет или что-то в этом роде — короче, Бог избрал Цанли, значит, он — сын Божий. — Тогда почему снова явился Божий Сын? — Ах, это... — Потому что все устроено Богом. Цяо Рулай обернулся, Мо Цанли стоял у двери с крестом на груди и Библией в руке. — Цанли, сколько раз я говорил тебе постучать в дверь, прежде чем войти в дом, - пожаловался г-н Синхуа. — В следующий раз. — Ты сказал то же самое в прошлый раз. Мо Цанли проигнорировал врача подземного мира, повернулся к Цяо Рулаю и сказал: — Если тебя не устраивает этот ответ, то я скажу по-другому. Причина, по которой существуют сыновья, дарованные богами и священники Бога, состоит в том, чтобы удовлетворить самообожествление. Психологический выбор. Если вы не можете понять, то вы приписываете все это устройству Бога. Он увидел удивление, когда Будда нахмурился: — Есть ли какие-нибудь вопросы? — Нет… — Цяо Рулай покачал головой: — Спасибо, Учитель. — Хорошо, если вы хотите обсудить религиозные вопросы, вы можете быть в любом другом месте Святого Престола, но вы не должны быть здесь со мной. Доктор преступного мира прервал их двоих: — Цанли, что это значенит? — Верующий пришел в церковь исповедоваться, — Мо Цанли посмотрел на Цяо Татхагату: — Пойдем со мной. Закончив говорить, он ушел, не стал продолжать слушать жалобы доктора и не стал ждать Цяо Татхагату. ※ — Милорд, я виновен. Цяо Рулай спрятался в темной комнате, глядя на исповедующихся верующих сквозь черную завесу. Это был мужчина, очень молодой, с красивой внешностью, но с болезненным выражением лица. Он действительно страдает, потому что любит язычника и связан с ним. После того, как верующие закончили описывать все свои грехи, Мо Цанли сказал: — Бог не допустит такого союза. — Я знаю. — Знаешь, но ты все равно это делаешь. Рука, державшая крест, задрожала, и верующий закрыл глаза, выражение его лица становилось все более болезненным и печальным. — Но я люблю её, — сказал верующий, — господин мой священник, я люблю её. — Правда? — Мо Цанли равнодушно посмотрел на верующего, стоящего перед ним на коленях: — Значит, ты думаешь, что вся боль, которую ты чувствуешь в этот момент, исходит от любви? Мужчина на мгновение растерялся, затем снова закрыл глаза, несколько раз вздохнул, а затем кивнул. — Твоя боль и грех произошли из-за любви, но не потому, что ты любил этого язычника. Верующий был явно ошеломлен, а Мо Цанли сложил руки на Библии, слегка опустил голову, и от цепочки очков потек отблеск света. — Это потому, что ты любишь себя больше, чем кого-либо еще, включая этого язычника и Бога. Верующий задрожал, но священник не смягчил его сердца. Мо Цанли снова сказал: — Тебе следует признаться не в том, что ты влюбился в еретика, а в том, что ты кого-то убил. Боль, раскаяние и печаль в одно мгновение ворвались в сердце мужчины. Он был на грани краха и почти изо всех сил едва удерживал себя. — Я, я не ошибся! Я не могу позволить этому ребенку родиться! Она заставила меня! Да... Она заставила меня! — Мужчина становился все более эмоциональным, его глаза были красными и опухшими, и он описал ужас, — Я сказал нет, но она настояла на рождении ребенка! Сказала, что волчий бог сказал ей во сне, что она беременна будущим божественным сыном! Должно быть, это ложь, которую она выдумала! Это должно было заставить меня предать Бог и Дева, и чтобы сотворить меня, я пал! Она дьявол, все язычники — дьяволы! Вот я и убил ее — я не ошибся! Внезапно верующий как будто что-то вспомнил, безумие постепенно угасло, и он впал в оцепенение: — Но... я люблю ее... Мо Цанли молчал, слушая его признание. — Когда я узнала, что она беременна, я тоже… очень обрадовалась… — Верующий пробормотал: — Но я не могу отвернуться от Бога… Я не мог отказаться от своей веры… Я, я убил ее... она никогда не вернется, не вернется... и мои дети... но я, я за Бога, за Культ Бога... Мужчина не мог продолжать. Ему слишком больно. А Мо Цанли молчал, опустив глаза, словно прислушиваясь к божественному оракулу. — Хотя Бог не благословляет язычников, Он никогда не позволял вам лишать жизни других без разрешения. — Сказав это, он возложил руки на головы верующего: — Однако Бог прощает ваши грехи и дает вам прямой путь: если вы делаете добрые дела, думаете хорошие мысли и сохраняете веру — Бог благословит вас. Закончив говорить, Мо Цанли убрал руку. Верующий плакал, падал ниц на землю, поддерживал угол священной одежды священника и, плача, благоговейно целовал. — Слава Богу... Спасибо, Отец... Спасибо, Боже... Спасибо, Отец... Глубоко в нем, не в силах выбраться, страдает все живое. Цяо Татхагата про себя произнес буддийскую мантру, и когда он поднял глаза, он увидел, как Мо Цанли опустил глаза, его лицо было освещено светом свечи, а металлическая рама зеркала и цепочка также были освещены, испуская немного света, похожего на слезы. Он снова увидел плачущего человека в аду, борющегося и страдающего, ищущего решение всеми возможными способами, но он не мог его найти. Учитель... Но когда Мо Цанли посмотрел на него, все снова исчезло. ※ После того, как исповедь закончилась, наступил вечер, и заходящее солнце бросило тысячу лучей света, отражая тысячу теней, и все стало очень длинным. — Учитель. Мо Цанли остановился, и когда он обернулся, Цяо Рулай стоял на свету. — Этот верующий явно совершил убийство, но почему он не был осужден, но и не был прощен Богом? — спросил он. — Потому что он убил еретика, которого не благословил Бог, — сказал Мо Цанли, — поэтому Бог не осудит его. — Может…… Разговор прекратился. Будда хотел заговорить, но остановился. Мо Цанли сказал ему: — Я сказал тебе в первый день не задавай вопросов посланнику Бога, не говоря уже о Боге. Цяо Рулай посмотрел в глаза Мо Цанли, пытаясь увидеть что-то через линзы, но безуспешно. Поэтому Будда снова спросил: — Как Учитель узнал, что он кого-то убил? — Если ты никого не убивал, зачем приходить в церковь исповедоваться? — Разве ты не можешь прийти признаться, не убивая кого-нибудь? — спросил Цяо Рулай. — Да, — сказал Мо Цанли, — Если бы ему было больно только из-за своей возлюбленной, он бы не признался в этом после того, как женился на ней. Если он женился, это означает, что он поддается желанию, и эта энергия заставляет его поддаваться. Его желания могут одолеть трепет и вера в Бога. Этот верующий уже двадцать лет верит. Перед желаниями двадцатилетняя вера еще уязвима, так будет ли его любовь к язычнику сильнее двух лет? Увидев сомнения в глазах Будды, Мо Цанли снова сказал: — Цяо Татхагата, ты должен помнить, что люди всегда хотят покаяться после совершения грехов. Цяо Татхагата опустил глаза: — Я думал, Учитель скажет, что он знал об этом, что он слышал оракула и подчинился руководству Бога. Мо Цанли не ответил, посмотрел на него, затем отвернулся и пошел дальше. Будда все еще следовал за ним, ступая по рассеянным светам и теням, и хранил молчание. Все вроде бы тихо, только нахлест шагов, если есть ритм, медленный-медленный, звук проникает в сердце. Внезапно Цяо Рулай позвал — Учитель. Мо Цанли снова остановился, обернулся и посмотрел назад с холодным выражением лица и спокойными глазами, как всегда. Очевидно, есть о чем спросить, но, столкнувшись с Мо Цанли, Цяо Рулай не мог сказать ни слова. Колебание. Будда долго молчал и именно эту ситуацию Мо Цанли не любил больше всего. Чем дольше молчание, тем больше тревожилось его сердце. Когда Цяо Рулай подумал, что Мо Цанли собирается его отругать, мужчина повернул голову и продолжил идти вперед. Ничего не было сказано. Он ответил на колебание молчанием и уходил. Фози посмотрел в спину Мо Цанли и хотел догнать его, но невидимая сила не пустила его. Он не знал, что произошло, но внезапно понял, что расстояние между ним и его хозяином всегда было таким большим. Даже если его учили и воспитывали, он так и не сблизился с ним. — Учитель... Святилище пусто, светит солнце, осталась только пыль. ※ В течение некоторого времени после этого Цяо Рулай ни разу не разговаривал с Мо Цанли. Это не избегание и не преднамеренность. Когда он встречался с ними время от времени, он все равно звал его «Учитель», как и раньше. Но, сказав «Учитель», Цяо Рулай не знал, что спросить, что сказать и даже как начать разговор с Мо Цанли. Больше колебаний, но меньше выговоров и поучений. Глядя на Цяо Татхагату, который не мог задавать никаких вопросов, Мо Цанли тоже обращался с ним, не говоря ни слова. Расстояние в несколько шагов похоже на ров. Мо Цанли повернулся и снова ушел, а Цяо Рулай стоял на месте, глядя на него, словно глядя на берег со скалы, не в силах увидеть проход. Обычно эти священник и ученик не были близки, поэтому эти несколько дней в глазах Святого Престола являются нормой. Но в глазах Будды это было сбивающе с толку, он был беспомощен. Все зрители сочувствуют, поэтому они больше заботятся о Цяо Татхагате. Но среди этих людей только один человек чувствовал себя странно. Однажды, когда Цяо Рулай вышел из церкви, г-н Синхуа остановил его. — Господин доктор Минъю, — Цяо Рулай слегка улыбнулся, — вам нужно попросить Цяо Рулай о помощи? — Почему ты побежал в церковь? Видя, что ты не там, где живешь, я подумал, что ты в кабинете Цанли, но у тебя запылился нос, и ты вышел. Я узнал, что ты здесь, только после того, как спросил. — Старейшина сказал, что сегодня будет крещение верующего и я могу наблюдать за ним со стороны, поэтому Цяо Рулай пришел. — сказал он: — Вы искали меня для чего…? Доктор подземного мира сначала огляделся, затем понизил голос и спросил: — Что случилось? — Что? — Цяо Рулай был немного озадачен. — Не лги мне. Другие в Святом Престоле не знают реального положения учителея и ученика, но разве я тоже к ним отношусь? Скажи мне, Цанли снова тебя отругал? Почему он тебя отругал? Если он был невежественен, позвольте мне высказать всё ему! — сказал доктор, похлопывая себя по груди. Неожиданно Цяо Рулай покачал головой. — Господин Минъю слишком сильно беспокоится, — Фози все еще улыбался, — Ничего страшного не было. — ……правда? — Господин Минъю знает меня… — Цяо Рулай вовремя остановил эти слова, и больше не было необходимости говорить. Монах не лжет. Господин Синхуа мог только почесать затылок и через некоторое время отказался от мысли спрашивать. — О, забудьте об этом, раз уж ты уверен,— вздохнул врач подземного мира, — если вы хотите выместить на мне свой гнев, вы можете найти меня в медицинском кабинете. — Господин добр, Цяо Татхагата понимает. — Цяо Татхагата снова отдал честь и вдруг вспомнил кое-что: — Говоря о медицинском кабинете, господин Минъю нанял помощника? — Нет. — Это новый врач из Святого Престола? — Нет. Ты думаешь, что у меня нет работы? — Что…… — Однако в последнее время действительно появился верующий, который всегда приходит на помощь. — Доктор сказал: — Говорят, что он должен следовать указаниям Бога и совершать больше добрых дел, но он действительно очень помог. Молодой человек, с хорошей физической силой и хорошим характером. Цяо Рулай внезапно понял. — Почему ты вдруг об этом спрашиваешь? — спросил доктор подземного мира. — Просто когда я несколько раз проходил мимо медицинского кабинета, я видел, что верующих исцелял не мистер Доктор Минъю, так что… Прежде чем он успел закончить говорить, верующий в конце коридора помахал доктору, жестом приглашая господина Синхуа немедленно пройти в медицинский кабинет. Доктор Минъю поспешил в медицинский кабинет, Цяо Татхагата не последовал за ним, но, отойдя боком, увидел лицо верующего. Конечно же, это он... Фози опустил глаза и ничего не сказал, крепко обнял книгу и пошел в другую сторону. ※ Несколько дней спустя Цяо Рулай увидел Мо Цанли и верующего в саду. Они говорят. Верующий очень набожен, выглядит умиротворенным, не испытывает боли и больше не мучается. Он что-то говорил Мо Цанли, как будто был благодарен, но также как будто просил священника о помощи. Мо Цанли терпеливо выслушивал слова верующих, хотя выражение его лица было холодным, когда он объяснял свои сомнения, он не отчуждался от других. Цяо Татхагата не приближался, просто ждал и смотрел. Он знал верующего и помнил его фанатичный срыв во время исповеди, боль и раскаяние после прощения. Вид, когда он упал в море страданий, до сих пор запечатлен в сердце Будды. Но теперь этот человек словно родился заново. Как ему не больно? Цяо Рулай посмотрел на Мо Цанли, и по какой-то причине в это время снова появилось то чудесное чувство, которое он испытывал во время парада. Но он все еще стоял там, неподвижный и молчаливый. После того, как беседа закончилась и верующий попрощался с Мо Цанли, они уже собирались пройти в медицинский кабинет, но, пройдя несколько шагов, увидели приветствующее их белое одеяние. Он почтительно поклонился собеседнику: — Господин Цяо Татхагата. Будда ответил ему приветствием, а затем сказал: — Я слышал от господина Минъю, что в последнее время вы всегда приходите сюда, чтобы помочь. — Да, — сказал верующий, — Мастер Священник сказал мне следовать указаниям Бога, совершать больше добрых дел, иметь добрые мысли и твердую веру. Поступая так, я буду благословлен Богом и больше не буду чувствовать боль. — Тогда ты все еще чувствуешь боль? — спросил Цяо Рулай. Верующие сложили руки вместе и прошептали «Хвала Богоматери». — Спасибо Тебе за прощение и водительство Божие, и спасибо, Отец, за то, что выслушал мою исповедь, — сказал он с благоговением и благоговением. — Теперь я больше не страдаю. Ресницы Фози задрожали, затем он слегка кивнул и повернулся, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда ушел Мо Цанли. Священник ушел далеко. Это направление... там святилище. Цяо Рулай повернула голову взад и вперед. — Вы собираетесь увидеться с мистером Доктором Минъю? — спросил он. — Да. — В последнее время часто поступали сообщения о небольших заболеваниях в окрестных деревнях и городах, спасибо за вашу тяжелую работу, — Цяо Рулай слегка улыбнулся: — Идите быстрее, господин Минъю ждет вас. После того как верующие ушли, Цяо Рулай не вернулся в комнату, а тоже пошел в церковь. Но когда он прибыл в священный зал, Будда не вошел, а стоял за дверью и задумчиво смотрел на Мо Цанли, опустив брови и опустив глаза. Мо Цанли уже начал молиться, он был единственным в зале, и там стояла высокая статуя Плачущей Мадонны. Верующие больше не чувствуют боли, потому что их больше не мучает грех. Он действительно не был осужден, и Мо Цанли также сказал, что Бог простил его. Но когда событие произошло и преступление совершено, оно на самом деле не исчезнет. Куда же тогда делись неисчезнувшие грехи? И кто это терпит? Кого это мучает? Цяо Рулай внезапно поднял глаза и посмотрел на спину Мо Цанли, его разум прояснился. Учитель... Он спрятал руки в рукава и крепко сжал четки на запястье. Будда поднял голову, увидел плачущую Мадонну и протянул руку, не зная, кого он жалеет. Языческий Бог. Цяо Татхагата сложил руки вместе, положил их на грудь и посмотрел на Плачущую Деву. Раз ты выбрала Учителя своим представителем, почему ты заставила его так страдать... Глаза Будды зашевелились, его губы задрожали, а кончики пальцев сомкнулись. Тишина.