Цвет твоих глаз

Рампо по-хозяйски развалился на краю стола Фукудзавы, греясь в последних лучах солнца. Когда Эдогава был младше, делал так намного чаще. Мужчина смотрел на него с некой завистью и тоской в глазах, перебирая документы. – Дядя Фукудзава, а если Мафия и Агентство заключат мир? – Ни с того, ни с сего начинает Рампо. Парнишка уже давно вынашивал этот разговор, зная какие отношения складываются между работниками организаций. – Разве есть смысл? – Юкичи переводит взгляд на него. Отвечать вопросом на вопрос было для них такой же нормой, как и диалоги, в которых не было слов, одни действия. За двенадцать лет они научились общаться всеми способами: прикосновениями, жестами, взглядами и даже простым вздохом много чего донести. – А почему его не должно быть? Почему нельзя очертить грань, которую нельзя переходить для мафиози и для нас? – Рампо подвинулся к краю стола, заглядывая в глаза Юкичи. Ему нужны ответы, которые он и без того знает. – О каких гранях может идти речь, если для мафии закон и договор - пустой звук? В дверь учтиво трижды постучали. Фукудзава замер: так делал только один человек. Человек, чувства к которому нельзя показать на людях, но которые так хотелось перестать скрывать. Юкичи посмотрел на Рампо. Парень кивнул и вышел, хитро улыбаясь. Место Эдогавы занял Огай, неспешно и как-то неловко зашедший в кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Юкичи в миг оказался возле него, аккуратно обнял со спины. – Ты не говорил, что придëшь. Что-то случилось? – Тихо произнëс он, прикоснувшись кончиком носа к бледной шее. – Устал. Просто устал. Ничего больше. – Огай закрыл глаза. Он снова под защитой. Снова может забыться и не думать ни о чëм. – Не «просто устал», Ринтаро. Ты точно хотел что-то сказать. – Юкичи слишком хорошо знал Мори. Он замечал любые, даже самые незаметные изменения на его лице. – Да, хотел. Нужно прекратить вражду. Не хочу больше скрывать нашу связь. Не хочу, чтобы сотрудники бились друг с другом. Более того, несколько из них уже сейчас рискуют оказаться на нашем месте. – Мори слегка прикрыл глаза, словно стыдился сказанного. – А стоит ли игра свеч? – Сомневается Фукудзава. – Стоит. Конечно стоит. Район порта - район моих мафиози, район, где расположено агентство - район детективов, в остальных частях Йокогамы - нейтралитет. Может так будет лучше? Юкичи кивнул, соглашаясь. Когда об этом заговорил Рампо, мужчина сомневался. Вот только стоило услышать это от Мори и он поддался. Он вообще часто поддавался, если о чëм-то просил Огай. – Нужно подготовить необходимые документы. На это уйдёт как минимум день. Подождëшь? – Конечно. *** Дазай осторожно зашëл в квартиру Накахары. Пройдя на кухню, он повторил свой «ритуал» – поцелуи на щеках Чуи, чем разбудил дремавшего мафиози. Он лежал на столе, подложив под голову руки вместо подушки. С разговора прошло два дня, а их отношения практически не сдвинулись с мёртвой точки. Изменилось в них только одно - теперь Дазай у Чуи чуть ли не жил. Он появлялся у рыжего по несколько раз за день: читал мальчику книжки, ворчал на Накахару за то, что тот не отходил от болеющего сына или, наоборот, за работу на компьютере без перерывов. Каждый раз, когда он приходил, ласково целовал мгновенно краснеющие щëки. Накахара в ответ тихо ругался под нос. Рыжий, в отличии от него, больше ни разу не делал подобного после того разговора и неловкого согласия на предложение. Осаму оказывал на него успокаивающий эффект. С ним правда стало легче. Он сказал, что больше их не оставит и действительно был везде. – Разбудил? – Поинтересовался Дазай, доставая кружки с полки. – Нет, я не спал. – Потирая глаза сказал Чуя и сунул руку в карман. Секунду спустя что-то звякнуло и заблестело на столе. Шатен посмотрел на блестяшку и сразу после - на Чую. – Ключ? – Удивлëнно спросил он, повертев в руках железный предмет. – Да. А те, что спëр до этого - верни. Они запасные, а этот будет твой. – Накахара подпëр рукой подбородок, смотря за удивлëнным лицом Осаму. Увидеть Дазая таким - большая редкость. Чуть отойдя от этого, шатен положил запасной ключ на стол. – Как ты понял, что я стащил его? – Спросил Дазай, рассматривая новый элемент, который вскоре пополнит его ключницу. – Он... С гравировкой? – Не увидел на месте после твоего прихода. А про гравировку - да, с ней. – Здесь написано «Скумбрия». Сразу видно, кто мне его дал. Чуя улыбнулся. Пожалуй, рыжий выбрал именно эту надпись из вредности. Подойдя к двери он бросил: – Сделай чай. Я посмотрю как Хидики и вернусь. Может, он присоединится. – Будет неплохо, наверное. Накахара тихо вошëл, чтобы не разбудить сына, если тот спит, но эта небольшая осторожность не понадобилась. Мальчик подбежал к нему с искрящимися глазами как только увидел в дверном проëме. Чуя сел на колени и, смотря в карие глаза, потрогал лоб. Температуры не было. Ребëнок устроился на его руках, после чего Накахара, поднявшись, сел на заправленную кровать. – Котик, а если у нас будет ещë один член семьи? – Чуя заботливо гладит детские руки. Этот разговор нужно провести здесь и сейчас, раз уж малышу лучше, да и они с Дазаем начали сближаться. Всë-таки Хидики ребëнок, которого такие перемены могут испугать. Они всегда были вместе, никого больше, за редким исключением. – Нет! Нам вдвоём хорошо! – Мальчик спрятал лицо. – Разве тебе никогда не хотелось, чтобы у тебя был второй родитель? У большинства детей их двое. – Стараясь максимально сгладить детскую реакцию говорит Накахара, но Хидики в точности повторил сказанное до этого. – А если всë-таки так случится? Мальчик заплакал, тихо протестуя. Чуя продолжил гладит рыжую голову сына. Он отчего-то знал, что будет именно так. – Это не значит, что ты мне больше не нужен. Нужен. Очень. Просто появится человек... – Вы тут как? – Тихо спросил Дазай, приоткрыв дверь. Хидики в мгновение ока оказался возле него. Он громко хныкал и прижимался к шатену. Получить доверие мальчика было сложно и Осаму польстило, что маленький лисëнок так привязался к нему за несколько дней. – Папа себе нашëл какого-то дядю! – Дядю? – Шатен опустился на колени и обнял его. – А можно я буду этим дядей? – Прошептал он, чуть отстранившись и смотря в такие же карие глазки, как и его правый. Мальчик заворажëнно посмотрел на него, приоткрыв рот. Чуя сел рядом. – Да. – Прошептал Хидики, сжимая жилет Осаму. – Я об этом хотел тебе сказать, котик. Дазай - твой второй папа. – Накахара заботливо убрал волосы со лба малыша. Хидики удивлëнно осматривал лицо Осаму. – Идëм пить чай. – Улыбнулся Дазай. – Он уже остыл. *** – Дазай-сан, у Вас что-то случилось? Третий день ходите задумчивый и какой-то... Довольный? – Заинтересованно спросил Кенджи, садясь на место Куникиды. Доппо, что было на него совсем не похоже, опаздывал, и не на пару секунд, а практически на час. – И правда, Дазай-сан, в Вас что-то изменилось. Вы не пытались совершить суицид ни разу за всë утро. – Добавила Кëка, стоящая возле стола Ацуши, который старался не поднимать взгляд на Осаму. Чуя предупредил, что скажет Дазаю о беременности, потому что Ацуши находится под его попечением. Спорить парень не умел, следовательно поэтому не пытался отговорить рыжего от этого. – Просто у меня наладились отношения с истинным. Если это можно назвать так. – Дазай блаженно прикрыл глаза. Чуя сказал, что сегодня они с Хидики ещë будут дома, значит после работы можно забежать. Или на обеде. На обеде лучше, да и по времени ближе. – Лучше скажи, как у вас дела, Ацуши. Накаджима промямлил что-то нечленораздельное и сжал зубы. Да что Дазаю от него вообще надо? Он тихонько работает в стороне и никого не трогает, так почему обязательно нужно обратить внимание на него? Да, несовершеннолетний, да, залетел по глупости, да, Рюноске не пользуется доверием Осаму, но зачем, просто для какой цели нужно постоянно тыкать его носом? Ещë немного и он расплачется. Ацуши, бесспорно, благодарен за то, что Дазай пристроил его в бюро, помог укротить неконтролируемую способность и далее по списку, но за это становится обидно. От глаз Кëки эта обида не скрылась. – Ацуши, можно тебя? – Спросила девочка, чувствуя, как неловко Накаджиме. Парень кивает и следует за ней. В коридоре сразу стало легче. Здесь словно было больше воздуха. – Я не понимаю, за что он так? – Ацуши... – Девочка с жалостью смотрит на него. – Нет, ну правда. Меня всё время тошнит, но я работаю не меньше других. Я из кожи вон лезу, чтобы никого не разочаровать, а Дазай-сан тыкает меня носом, как нашкодившую кошку. Но я ведь ничего плохого не сделал. Я просто хочу быть счастлив. Все люди хотят хоть немного счастья. Тогда почему я не имею на это право? – Накаджима старался сдерживать слëзы, но получалось это плохо. Кëка поймëт. Она всегда понимает. Ей можно рассказать всë, что творится на душе. Изуми не всегда может помочь, но обязательно поддержит, даже если у самой будут проблемы. – Имеешь, Ацуши. Дазай-сан не тыкает тебя, скорее волнуется, но делает это немного бестактно. – Легче не становится. Все шепчутся за моей спиной из-за этого. Я постоянно ощущаю на себе взгляды. – Говорит Ацуши, уже почти успокоившись. – А вы тут чего сидите? – Раздался голос Куникиды. – Так, ничего. Вы сегодня опоздали, Куникида-сан. – Быстро перехватывает диалог Кëка. Накаджима не готов обсуждать происходящее, поэтому развивать этот разговор не имеет смысла. – Да. Меня задержала Айя и теперь я опять ничего не успеваю. Сейчас заберу документы и постараюсь нагнать. – Доппо бросает взгляд на наручные часы и, цыкнув, заходит в кабинет, плотно закрыв дверь. – Куникидушка, ты таки пришёл. – Тянет Дазай. – Завались, упырь. И шкета прекрати доводить. Он снова плачет и, насколько я понял из того, что услышал, по твоей милости. – Раздражённо произносит парень, роясь по шкафчикам в столе. Ему уже порядком надоели двусмысленные фразы напарника в адрес Ацуши. Все кому нужно знать, уже давно знали. – Ты без меня в курсе, в каком он положении. – Я не довожу его, Куникида. – Дазай встал с рабочего места, слегка нахмурившись. – Дазай, я прошу тебя, давай с ним помягче. И прекрати уже называть Рюноске последними словами. – Куникида наконец нашëл нужные бумаги. – Я к Фукудзаве. *** – Господин директор, вот документы. – Доппо положил бумаги на стол. – Вы уверены? – Да, Куникида. Мне кажется, что так действительно будет лучше. К тому же Мори сам предложил это, в противном случае я бы не решился. Хотя и сейчас не уверен в том, что делаю. Хуже, по крайней мере, стать не должно. – Фукудзава посмотрел на идеалиста так, будто Доппо обладал беспроигрышным решением. Юкичи поддался Мори, но теперь это решение казалось спонтанным и необдуманным. И всë же такое развитие отношений враждующих организаций будет наиболее верным. Если между ними будет не мир, а, хотя бы, нейтралитет, станет легче. Тогда сотрудники не будут прятаться по закоулкам, если сблизятся с работником противника. «Более того, несколько из них уже сейчас рискуют оказаться на нашем месте.» - Вспомнились слова Мори. Ацуши. Накаджима пытался скрывать беременность как мог, но выходило это не всегда и Фукудзава, как, впрочем, весь офис, прекрасно знал про неë, но старался не подавать виду, хоть и перестал отправлять Ацуши на опасные задания с преступниками, сменив их бумажной работой. По слухам работников его истинным и отцом ребëнка был Рюноске Акутагава. Мужчина сплетням не верил, вот только с этой пришлось согласиться: Юкичи сам видел их вдвоëм в нерабочее время, и вели они себя далеко не как напарники, время от времени получающие совместные задания. Фукудзава точно слышал, как мафиози ласково назвал Накаджиму «Тигрëнком». Привычные три стука и в кабинет вошëл Мори, включив непоколебимого главу Портовой мафии. Раз уж у Фукудзавы один из сотрудников, придётся его омеге забиться в самые тëмные уголки сознания. – Добрый день. Вы подумали над моим предложением? – Мужчина вальяжно расположился в кресле напротив Юкичи. Нужно отыграть. Отключить эмоции. Не подать виду, что между ними есть связь. – Да. Я согласен на Ваше предложение, Мори-дооно. Давайте разберëмся с формальностями. – Мужчина кивнул в сторону Доппо. Ему присутствовать необязательно. – Куникида, ты можешь идти. Идеалист кивнул и вышел. – Ну вот мы и остались одни. – Говорит Огай, явно вкладывая в эти слова подтекст. Мужчины разобрались со всем довольно быстро. Условия, которые предложил Мори особо не изменились, разве что получили некоторые оговорки. – Получается завтра устраиваем собрания и проговариваем с сотрудниками всë, что здесь написали. – Повторяет Юкичи, чтобы ещë раз убедиться в своих мыслях. – Да. Всë правильно, Юки. Фукудзава целует Огая в висок и смотрит на часы. – Уже обед. Я думал просидим дольше. Не хочешь зайти в кофейню на первом этаже? – В таком случае мы рискуем попасть на глаза твоим детективчикам. Не боишься? – Язвит Мори. Он знает, насколько Юкичи боится перестать быть идеальным директором: понимающим, строгим и уверенным. Без этих трëх пунктов его видели только Рампо, Йосано и Куникида. И те, только потому что были приближёнными. – Да, что-то меня не в то русло повело. – Юкичи подошëл к нему вплотную, провëл тыльной стороной ладони по щеке. Огай не выдержал и потянулся к его ушам, зная, как краснеет Фукудзава от таких действий, но осёкся, услышав шум из коридора. – Видимо, не сегодня. – Усмехнулся директор агентства. Из кабинета пришлось выйти, дабы проконтролировать случившееся. Вот только увидев причину шума, Фукудзава обомлел. В центре коридора стоял Осаму, за его спиной был Ацуши, старавшийся оттащить Дазая от Рюноске, упавшего на пол. Из покрасневшего носа мафиози тонкой струйкой текла кровь. – Что вы тут устроили?! – Спрашивает Фукудзава, отводя Осаму в сторону, в то время, как Мори садится на колени и осторожно осматривает нос Акутагавы под испуганным взглядом Ацуши. – Аку... – Еле слышно произносит парень, сжимая его руку. – Нормально с ним всë. От разбитого носа не умирают. – Огай поднимается. – Фукудзава-дооно, могу я попросить у Вас немного ваты? – Не нужно. – Отрезал Рюноске, зажав кровоточащую ноздрю сначала пальцами, а потом платком, который протянул Ацуши, взволнованно смотрящий на него. – Это ты его ударил, Дазай? – Строго спросил Юкичи, стараясь не кричать на подчинённого. – Да, я. И я бы сделал это ещё раз, только сильнее, чтобы выбить всю дурь из его головы. – Огрызнулся он в ответ. Фукудзава лишь обречённо вздохнул. Осаму редко сохранял субординацию, особенно, когда был на взводе. – Дазай. – Строго окликнул Мори. – Как бы там ни было, ты не имеешь права бить других. – Пусть этот сопляк в таком случае перестанет дурманить голову Ацуши и честно признается, что сбежит, когда ребёнку будет три дня от роду. Ты же никого кроме себя не уважаешь, Акутагава. Вот и признай это честно - тебе просто приспичило кого-то поиметь, а разгребать последствия ты не намерен. – Не все делают так, как Вы, Дазай-сан. – Рюноске резко подскакивает и подходит к Осаму. – Если Вы считаете, что я брошу своего истинного омегу, который носит моего будущего ребёнка, то я жалею, что хотел получить Ваше признание и искренне презираю себя за это. – Парень выпрямился и расправил плечи. Впервые он был уверен в своих словах и том, что говорил Дазаю. Ацуши смотрел на него, не зная, что думать. Он осведомлëн, насколько для парня был важен Осаму и его одобрение, поэтому не мог даже представить, что он когда-нибудь скажет ему такие слова. Сердце трепетало в груди. Акутагава сделал это ради него. Переступил через себя и высказал Дазаю всë, чего при других обстоятельствах никогда не смог бы сказать. И в то же время его жутко смущал тот факт, что Рюноске открыто сказал о его беременности. – Прекратите. Оба. – Не выдерживает Огай, закрывая рты парням. Его уже занятно утомил тот факт, что эти двое забирают время, которое он мог просидеть с Фукудзавой и получить как минимум несколько кротких поцелуев от директора. – Разошлись по разным углам. Осаму, они достаточно взрослые, чтобы разобраться самим, а тебе стоит заняться своей жизнью и перестать лезть к ним. – Акутагава, верно? Раз уж ты являешься истинным моего сотрудника, я не буду против, если ты будешь приходить в бюро. – Добродушно сказал Юкичи. Осаму попытался высказать всë, но тут же был остановлен суровым взглядом. – К тому же, новый договор агентства и мафии, о котором мы подробнее поговорим завтра, это позволяет. И тебе, Дазай, придётся с этим смириться. Осаму нахмурился, но проглотил своë недовольство, стараясь не вывести глав сильнее. – Хорошо. И всë-таки, если Акутагава позволит себе что-то недостойное, я лично лишу его волос. – Уже с нотками раздражения говорит Дазай и удаляется. Ему нужно остыть или он прибьëт Акутагаву. Почему-то не верится в то, что Рюноске сможет быть нормальным отцом. Но ведь Дазая в отцы тоже записали только на испытательный срок.