Цвет твоих глаз

К великой радости Чуи, Осаму не спрашивал ни о чëм и к дому они добрались практически в полной тишине, после чего бинтованный сразу же ушëл. Накахара был бы рад закончить этот день по старой схеме, состоящей из поцелуя и сказки на ночь после которых шло снотворное, вот только если первый пункт прошёл по плану, то второй этот план скомкал: снотворное не помогло. Морфей не хотел принимать его в свои владения. После получаса попыток провалиться в сон, он резко сел и с силой вцепился в свои волосы. Нужно попросить Огая назначить препарат посильнее, хоть и придётся выслушать о вреде таких таблеток. Или стоит поговорить с Дазаем и пролить свет на эту тёмную тайну, всë же такие проблемы начались именно после того, как он вернулся в его жизнь. Но говорить с ним нет желания, ведь придётся всë вспомнить. Ночь, когда он забрал Дазая из бара, утро на следующий день, когда его без согласия взяли на коврике в прихожей, положительный тест две недели спустя и апатию, преследующую его несколько последующих дней. Накахара, каждый раз вспоминая об этом, благодарил Мори и Коë. Одному лишь Будде известно, как бы сложилась его жизнь без них. *** Комната была залита ярким жëлтым светом, совершенно неподходящим к происходящему. На мягком ковре, которым был застелен пол, сидела Одзаки, пытаясь подобрать слова. С ней был Чуя. Возле окна стоял Мори, наблюдая за суматохой. Погода, напротив, была как раз «идеальной» для всего, что здесь происходит. – Ну-ну, не стоит так убиваться. – Девушка трепетно перебирала рыжие пряди парня, голова которого лежала у неë на коленях. Он не слышал еë, лишь сжимал подол пёстрого кимоно с нежно-розовым цветочным узором. Сердце стучало где-то в висках, неприятно отдаваясь в горле. Чуя не плакал - слëзы давно закончились и сменились безразличием. Если бы ему в этот момент приставили пистолет ко лбу Накахара бы не шелохнулся. Он бы даже не заметил этого. Мысли спутывались, а голова шла кругом. Как он, восемнадцатилетний омега, должен это вывезти, Чуя не знал. – Чуя-кун, ты ведь влюблëн в него? Да, он ушëл, но что мешает тебе оставить что-то кроме ненависти? – Мори сел рядом, положил изящную кисть на хрупкое плечо. – Это жестоко. Почему Чуя должен забыть насилие, чтобы Вы потешили своë эго? – Коë нахмурилась. – Потому что хочу уберечь его от ошибки. – Мори с печалью посмотрел в алые глаза. Он видел состояние Чуи. Он обещал помочь. Но понять не пытался - всë равно не сможет. В его случае обстоятельства были другими. Если бы не выкидыш, Огай бы не сделал аборт, да и срок бы не позволил. – Я хочу, но боюсь. – Наконец включился в беседу, напрямую относящуюся к нему, Чуя. Коë замерла на секунду. – Тогда я готова помочь там, где тебе будет нужна моя помощь. – Улыбнулась она. Ради Чуи Одзаки была готова перешагнуть через себя. Парень не ответил, лишь улыбнулся в ответ. Это удивило Одзаки: Накахара не проявлял никаких эмоций уже несколько дней и тут - улыбка. Немного кривая, неестественная и глупая, но всë же - улыбка. – Я тоже не останусь в стороне. – Добавил Огай. Услышав это стало проще. В душе поселилась уверенность. Он сможет. У него есть работа и люди, которые не бросят, по крайней мере, на словах. *** Весь следующий день прошëл уж очень быстро. Накахара не заметил, как стрелки часов подползли к шести вечера, а когда понял, сразу пошëл к Мори. Из двух зол он выбрал, как казалось ему, меньшую. Вот только босс не стал его слушать. Со словами: «Извини, Чуя-кун, мне нужно идти» – он закрыл кабинет и быстро скрылся из виду. Накахару это не задело: Мори частенько не объяснял своих действий другим. К тому же, парню ещë нужно было поинтересоваться у Ацуши, как прошëл разговор. *** – Рампо. Мне нужны ответы! – Дазай встал возле стола Эдогавы, как только тот появился на рабочем месте. Детектив зевнул и без интереса посмотрел на коллегу. – Что? – С лёгкой заносчивостью спросил Рампо. – Что ты хочешь от меня услышать? – Хочу услышать, от кого ребëнок у Чуи. Хочу знать, кто отец малыша Хидики и какая сволочь заделала его моему истинному. – Осаму говорил всë это с безысходностью, присущей обречëнному больному. Глаза-изумруды заглянули в душу. Рампо издал смешок, он понял, что Дазай действительно готов был узнать всë. – Думаю, тебе стоит поговорить с одним из «первоисточников». – Рампо схватил первую попавшуюся бумажку и написал адрес. Дазай сглотнул, осознав, что знает где находится это место. – Завтра. По этому адресу. В четыре дня. Там узнаешь всë, что тебя интересует. Если уверен, что хочешь знать. – Добавляет он, раззадоривая коллегу, и без того готового всë узнать. – Хочу. Меня раздражает неизвестность. *** Осаму посмотрел на вывеску. «Lupin». Излюбленное место его прошлого «я» и работников мафии в целом. Здесь его ждут ответы. По крайней мере, так сказал великий детектив. И он получит их, но не сегодня. Телефон завибрировал. «И кому я, мать вашу, понадобился в такой-то момент?» – Думает Дазай. Первым порывом было отключиться и даже не смотреть от кого вызов, но дыхание перехватило, когда высветилось «Чибик». – Да? – С энтузиазмом начал Осаму. Голос Чуи был уставшим. Слишком. Накахара говорил сбивчиво, чуть не плача. Все слова звучали сплошным текстом. – Купи жаропонижающее, пожалуйста. Любое. Я деньги верну, не подумай. Детское. Дазай удивлëнно выслушал его. Чую он таким ещë не слышал. В голове сразу появилась картина, на которой рыжий прижимает к себе мальчика и судорожно измеряет температуру. Ответы подождут. Может, удастся вывести на разговор самого Чую? Пусть это и будет сложно. Уже через полчаса он был в доме Накахары. Рыжий встретил его без распростёртых объятий. Дазай подумал, что он сорвался с работы, из-за того, что Чуя был в своей рабочей одежде. Получив лекарство он бегло поблагодарил шатена и вернулся к сыну, сказав, чтобы Дазай подождал его, поэтому Осаму не пришло в голову ничего лучше, чем занять место на диване. Накахара вышел от малыша, закрыв за собой дверь. Даже перед течкой он не выглядел настолько плохо. Ко всему, что было перед ней, добавились тëмные круги под глазами. Дазай подошëл к нему. – Сколько оно стоило? – Хрипло спросил рыжий. – Неважно. За помощь денег не беру - это часть моей работы. – Дазай с сочувствием посмотрел на него. Брать деньги, на самом деле, он не собирался по личным причинам. – Давай лучше поговорим? – Про мою очередную просьбу? Я позвонил тебе, потому что ты первым попался. Ничего более. – Ложь. Он позвонил именно ему, потому что один вид Осаму мог придать уверенность, которой ему так не хватало. Хидики часто болел. Коë, как и Мори дёргать по любому поводу не хотелось и Накахара не распространялся об этом. Работал с отчëтами по уже законченным делам, сидя на кухне. Огая об отсутствии на работе он в известность, конечно, ставил, но никогда не уточнял причину. – Нет. Просто разговор по душам. Если мои вопросы тебя не устроят - выставишь за дверь. Накахара не ответил. Ему нужен Осаму, как человеку кислород. Нужен этот тëплый взгляд цветных глаз, доказывающий их истинность. А Осаму нужен Накахара, Накахара и его ребëнок. Чуя не выдержал и резко прижался к шатену, сжимая песочный плащ. Дазай от такого, мягко сказать, опешил. Он не помнил, чтобы Чуя вëл себя так с кем-то. Они простояли так около десяти минут, пролетевших слишком уж быстро. – Пойдëм на кухню? – Выдавил Накахара всë ещë тихо и не особо уверенно. Осаму согласно угукнул. Несколько минут и чайник закипел. Рыжий налил чай, поставил его перед Дазаем и сел напротив. Он успокоился и выглядел более бодро, но стыдясь своей минутной слабости, мечтал провалится под землю, считая, что из-за неë мог потерять всë уважение со стороны шатена, которого и без того было мало. – Ты не сказал ни слова. – Тихо говорит Накахара, стараясь отвлечь взгляд Дазая от себя. Тот тяжело вздохнул и всë-таки опустил глаза. – Я надеюсь ты не пошлëшь меня сразу. Я понимаю, что ты, скорее всего, не горишь желанием рассказывать это, но, Чу, я хочу спросить, кто отец Хидики? Чуя подавился горячим напитком и закашлялся. У него уже была мысль сказать всë, но вот только она уходила так же быстро, как и появлялась. А сейчас, когда Осаму спрашивает об этом прямо, он не знает, как правильно поступить. Сказать, но стоит ли? С другой стороны, он имеет право знать и придумывать полуправду не имеет смысла. Начнëт издалека, а потом подведëт к событиям четырëхлетней давности. – Ты помнишь, как прошëл твой первый гон после смерти Оды? – Помню. – Дазай улыбнулся. На самом деле он абсолютно не помнил, что происходило первые полгода после этого трагичного события. Вот только Накахаре знать об этом не обязательно. – И как? – Съязвил Чуя. Уж он-то знал, как именно. – Как и обычно. – От былой уверенности шатена осталось одно большое ничего. Накахара явно знал что-то, чего не знал он. – Так значит насиловать омег - это твой «обычный» гон?! – Чуя подскочил со стула, с силой ударил по столу, и тут же прикрыл рот, вспомнив о спящем сыне. Осаму смотрел на него, пытаясь уловить смысл сказанного. «Насиловать омег» барабаном билось в сознании. Но ведь он никогда не делал подобного. Да, запирался в квартире и не выходил. Да, игнорировал всех и вся в этот период. Но насиловать - никогда. Дазай считал это низким и мерзким. – С чего ты взял? – Шатен смотрел на него, как на умалишённого. – Не помнишь? А хочешь, расскажу? Я люблю тебя, кретин, вот только этого простить не смогу. Четыре года назад, в день смерти Одасаку, ты напился. – Чуя старался не повышать голос, однако выходило это плохо. Если бы не спящий Хидики, парень бы уже сорвал его. Осаму не перебивал. Слушал, не веря во всë это и стараясь не сделать хуже, если ещë было куда. Закончив этот монолог Накахара облокотился на стену и медленно спустился по ней вниз, вытирая слезы. Диалог с Ацуши казался ему сложным, но сейчас он понимал, насколько ошибся, думая так. Шатен подошëл к нему и опустился рядом. Если-бы он ушëл из мафии, поговорив с Чуей, всë могло сложиться по-другому. – Уходи. Забудем всë, что здесь произошло и больше никогда не будем пересекаться. – Почему ты просил меня обо всех тех вещах, если ненавидишь, Чу? Или не ненавидишь? Я, кажется, запутался. – Осаму прижал рыжего к себе. Накахара не ответил. Даже не пошевелился. – Потому что сам не определился до конца. Я то люблю, то ненавижу тебя. – всë же сказал он, пожав плечами. – Точно знаю только то, что мне бы хотелось видеть тебя. Чуя тихо рассмеялся. Дазай присоединился после первого смешка рыжего. Во что они ввязались и, главное, зачем? Сидят вместе и смеются, как сумасшедшие. – Если-бы я только узнал раньше... – И что бы это изменило? Нет, ну правда? Ты бы не ушëл? – Всë ещё смеясь спрашивает он. – Ушëл бы из мафии. Но не от тебя. Я бы сделал всë, чтобы вы были счастливы. Я был бы рядом. Чуя осторожно прижался к нему, отвечая на объятия. Осаму ткнулся куда-то в висок, вдохнув его запах. Накахара пах чем-то мятным, и сладким, и... Родным. Семь лет прошло с их первой встречи. Три из них они играли в ненависть. Оставшиеся четыре года не виделись. А теперь за несколько недель умудрились сблизиться так, как не были близки никогда. Смех сменился грустью. – Всë сошлось. Я не смог деактивировать способность Хидики, потому что он - наш ребëнок, и он сочетает в себе «Неполноценного человека» и «Смутную печаль». – Наш? – Неуверенно повторил Накахара. – А ты думал, я теперь вас так просто оставлю? – Тонкие пальцы Осаму коснулись розовой щеки. – А вражда организаций? Дазай, мы, безусловно, можем просить друг друга об одолжениях, видеться и всë в этом духе, но жить вместе - значит получать косые взгляды и усмешки за спиной. – Чуя прижался к нему сильнее. Лучше не становилось, было только хуже. С каждым разом их заводило всë сильнее и дальше по дороге, у которой нет конца. – Я готов лишиться всего, если это потребуется. Я хочу быть с тобой. – Это можно считать предложением? – Спросил с лëгкой усмешкой парень. – Можно, думаю. А ты без кольца соглас... – Дазай замер, не в силах договорить. Чужие губы коснулись щеки. Руки в холодных кожаных перчатках убрали тëмные волосы за ухо.