Двенадцатый Предвестник Фатуи

Солнце еще не зашло за горизонт, и Иван сомневался, что Цех уже открыли. Но тянуть больше было бы неправильно, он уже сделал и то, что от него просили, и то, о чем желательно никому не знать. Настроение у него улучшалось с каждым шагом по направлению к пустырю. Мужчина был уверен в том, что завтра Наташа получит деньги, — после долгих дней слежки за Николаем он был убежден в глупости и трусости последнего. Он бы и Похитителям сокровищ еще денег принес, как и обещал до появления «спасителя». Иван довольно проворачивал взятый на время меч в руке, делал красивые выпады перед собой, словно позируя художнику, и тихонько смеялся на протяжении всего пути, но при виде здания завода, виновато потупив взгляд, остановился. У железных дверей топталась одинокая продрогшая фигурка. Иван мгновенно посерьезнел, упрекая себя за легкомысленность. Он гулял, играясь с мечом, решал свои личные проблемы и был наивно уверен в том, что у него есть время до заката, совсем позабыв о том, как сильно за успех своего помощника переживал Шурик. «Вечер во сколько начинается?» — пронеслось у него в голове. Часа в четыре? А сейчас уже половина восьмого! Сомнений в том, что парень простоял здесь больше трех часов, у Ивана уже не оставалось. Оставив в покое меч, он практически побежал к фигуре. — Ты здесь! — воскликнул Шурик, разглядев приближающегося юношу, — Так, меч с тобой, уже хорошо. Как прошло? — Прошло все довольно гладко. Мечом пришлось воспользоваться, но обошлось без травм и свидетелей. Иван вытянул из кармана мешочек с морой, полученной с должника, и передал его Шурику вместе с мечом. — Я пересчитал, все на месте, — добавил он, когда паренек заглянул внутрь. — Слава Царице! — наконец выдохнул Шурик. Болезненные уколы совести в душе Ивана усилились. Его наниматель выглядел так, будто впервые за последние двадцать часов вздохнул спокойно. — Слушай, мне очень жаль, что я задержался. Я был уверен, что тут никого не будет до темноты. Шурик махнул рукой, показывая, что все в порядке, хотя по его мокрой одежде было ясно обратное. На улице становилось все теплее, и снежинки таяли, казалось, еще в воздухе, покрывая пальто парнишки крупными каплями. — Спасибо за помощь, — поблагодарил он, открывая, наконец, заводские двери. Иван проследовал за ним в темные коридоры, не переставая обвинять себя в волнениях Шурика. Только зайдя в светлый цех и глядя, как Шурик скидывает мокрую одежду и уверенно скрывается за узкой дверью справа, он перестал заниматься самобичеванием. Иванов оглядел пустынный цех и с удивлением обнаружил, что и среди зрителей он не первый. Несколько мужчин тихо переговаривались в углу, а на высоком балконе, свесив ноги вниз, сидела юная девушка. Иван задумался о том, что никогда не поднимался туда, и направился к лестнице. Наверху оказалось слегка просторней, чем он себе представлял, хотя это и могло быть обусловлено тем, что на балконе кроме него были только трое. Помимо девушки, чьи ноги он заметил снизу, там находились Вихрь и Бык. Первая сидела, скрестив ноги, рядом с незнакомкой, а второй привычно стоял у самой стены, задумчиво глядя перед собой. — Добрый вечер, — негромко поздоровался Иван. Девушки перевели на него взгляды и кивнули, а Бык отвлекся от своих размышлений и повернулся к вновь прибывшему. Иванов по привычке уважительно кивнул великану и сразу отвел взгляд, но, к его удивлению, вместо ответного кивка Бык оттолкнулся от стены и направился прямо к нему. — Привет, — раздался как всегда ровный голос. — Привет, — не в силах скрыть удивление, ответил Иван. — Тебя давно не было. — Да, было много работы. — Это не из-за меня? — Что? — не понял Иван. — Ну, не из-за того, что сказал тот белобрысый клоун? Парень нахмурился, пытаясь вспомнить свой последний поход в Цех перед пожаром. — А, ты об этом? — наконец припомнил он слова Федора, — Архонты, нет, конечно! Я думал, меня все трусом посчитают, что на бой с ним не пришел, но что забитым трусом, зарывшимся в нору из-за того, что его назвали гомиком, — это еще позорней! Бык внимательно посмотрел ему в глаза и медленно кивнул. — Я не приходил, потому что совсем не до него было. Я это, конечно, никому не докажу, ну и ладно. Но если ты думал, что я гомик, влюбленный в тебя, или наоборот, гомофоб, для которого сама мысль об этом была оскорблением, то нет, все в порядке. Я тебя уважаю, ну а для того, чтобы влюбиться, мы недостаточно знакомы, — усмехнулся Иван. — Из-за отмененного боя скандал был, — сообщил великан. — Догадываюсь, — закатил глаза парень, — И еще один будет сегодня, если он придет. — Не дерись с ним, если не хочешь, — внезапно предложил Бык, — Бой — не способ доказывать свою правоту. — Неожиданное заявление, — поднял бровь Иван. — Я понимаю, глядя на меня, можно подумать, что я живу этим, но нет. В детстве я часто проигрывал бои, в которые ввязывался из-за чьих-то фраз. Теперь умею сражаться, но решать проблемы привык другим путем. Представить себе юного Быка, проигрывающего бои, было тяжело. Впрочем, еще недавно представить Быка, сказавшего больше трех слов, было не легче. — Да я хочу просто отделаться от него, — пояснил Иван, — Я проигрывал, наверняка и ему бы проиграл. Но возможно после боя он бы наконец заткнулся. А если нет — я бы все равно получил удовольствие, вмазав ему хотя бы пару раз. — Такие, как он, даже выигрывая битвы, не выиграют войну, — пробормотал Бык, переводя задумчивый взгляд на огороженное пространство внизу. — Я все же надеюсь, что произойдет чудо, и битву выиграю я, — рассмеялся Иван. — Я буду просить Царицу об этом, — серьезно произнес гигант. — Спасибо. Иван неловко улыбнулся. Бык, оказав ему поддержку, снова отрешенно смотрел вдаль, и парень не знал, стоит ли продолжать разговор. Немного покрутившись рядом с великаном, он пришел к выводу, что общительность Быка на сегодня израсходована, и направился к одинокому креслу, по которому еще в первый день вычислил ответственного за бои Предвестника. Узорная красная маска, изображенная на скромном троне, отображала небрежность самого Тартальи, о которой Иван узнал из уроков Чан Яна. Те, кто видел Чайлда, говорили о легкомысленности в бою, о самоуверенности и вальяжности одного из лидеров Фатуи. Он любил шутить и красоваться, беззаботно разбрасывался морой и всегда сдвигал маску на волосы. Но в то же время все его подчиненные боялись и уважали его, а о его боевых навыках в Снежной слагали легенды. Опасливо оглянувшись, Иван аккуратно обвел пальцем рисунок, пытаясь представить образ Предвестника. Сможет ли Иванов достичь подобного мастерства в бою? Где-то внизу хлопнула широкая дверь, и парень отнял руку от кресла, направляясь к краю балкона, чтобы занять удобную для просмотра боев позицию. Людей в цехе стало заметно больше, а вернувшийся в зал Шурик уже начал свои каждодневные метания. С каждой минутой прибывали новые зрители, и вскоре в цехе стало привычно шумно и многолюдно. Появились на своих местах охранники, глашатай, как всегда с иголочки одетый Константин. И вот уже объявили первый бой, и Иван с наслаждением принялся наблюдать за соперниками в круге. Некоторых участников он узнавал, отмечая про себя, улучшились ли их навыки после его долгого отсутствия, а некоторых он видел впервые. Что ж, скорее всего, среди них появились новички. Иван перевел взгляд на зрителей на первом этаже, ожидая, пока из круга вынесут раненого в бою мужчину, как его внимание привлекла чья-то светлая макушка с темными прядями волос, плавно приближающаяся к центру зала. Что за черт? Чан Ян? Очень вовремя! Где он был все это время? Где он был вчера, когда в нем так нуждался Шурик? Иван стал протискиваться к лестнице, продолжая наблюдать за своим гидом, но уже через несколько секунд рядом с Гео мечником появился Шурик и утянул того в проход для администраторов. Иван продолжил свой путь. Пусть ему и нельзя пройти за ними, он может подойти поближе, чтобы узнать о том, что происходит, как только приятели вернутся в цех. Оказавшись на первом этаже, он направился прямиком в правую часть помещения, но уже на половине пути услышал то, к чему, в принципе, был готов. — Стоять! — послышался грубый оклик, и обернувшийся Иван встретился глазами с Федором. Он на секунду замешкался, но все же продолжил движение. — Стоять, говорю! Держи его! Возвышавшаяся над остальными голова неприятеля приближалась. Иван успел позабыть, каким высоким был этот отвратительный человек. — Явился, поганый трус? У нас бой с тобой был, помнишь? Конечно, помнишь, ты ведь из-за этого и залег на дно! Хоть Федор и был в корне неправ, возразить ему Иван не мог. Все равно это прозвучит, как оправдание. — Да, я не пришел, — подтвердил он. Некоторые из собравшихся припомнили их давний конфликт и собрались неподалеку, с интересом наблюдая за стычкой. — А я с тобой не закончил! Что, опять убежишь сейчас? Или все-таки примешь заслуженные побои? — Я готов драться, — спокойно ответил Иван, — Давай договоримся о бое. В этот раз я его не пропущу. — Ну уж нет! — взревел Федор, — Раз уж готов, принимай все сегодня, не бросай слов на ветер! Не сомневаюсь, что если запишемся, ты снова не придешь. К ним приблизились рослые охранники, но Федор отскочил от молодцев, не прекращая тираду. — «Не решайте на помосте, решайте в круге», знаю! — вскрикнул он, — Так что никто не пойдет в круг, пока я с ним не разберусь! Федор бросился в сторону Константина, расталкивая всех вокруг. Охранникам пришлось поспешить за ним, но тот был быстрее. — Следующий бой с оружием — Федор против сопливого труса Ивана! — крикнул мужчина, отобрав у глашатая рупор. Зал умолк, и все взгляды, включая охранников и глашатая, испуганно обратились к Константину. Тот лениво повернул голову в сторону раскрасневшегося Федора, тихо хмыкнул, после чего благосклонно кивнул. Федор облегченно вздохнул, вернул рупор и поспешил в круг. — Следующий бой — бой с оружием, Федор против Ивана, — прокричал глашатай, и толпа снова загалдела. Выбора не было, и Иван направился в центр, провожаемый перешептываниями и косыми взглядами. Наверное, это к лучшему. Не придется ждать боя несколько дней, терпя насмешки противника. — У меня нет меча, — сказал Иван, оказавшись напротив соперника. — Говорил, готов драться, а явился без оружия, — злобно сплюнул Федор, — Я же сам тебе поблажку сделал, согласившись на это вместо кулачного! — Ты прав, — неожиданно ответил парень, — Ты предложил с оружием, так как эти бои давались мне легче. Так как по моей вине оружие есть только у тебя, я предлагаю провести кулачный бой. Федор недоверчиво поднял брови, но согласился. Глашатай в третий раз объявил их бой, и недруги разошлись в разные стороны. Шурика с Чан Яном нигде не было видно, а отдавать Глаз Бога кому попало в этот раз почему-то не хотелось. Немного поразмыслив, Иван протянул артефакт глашатаю. — Можете подержать, пожалуйста? Тот скривил лицо, собираясь отказаться, но сзади послышался тихий и властный голос: — Возьми. Не смея противоречить Константину, мужчина забрал у Ивана Глаз, и парень вернулся в круг. Федор уже успел сдать свои вещи друзьям, пробравшимся поглядеть на них в первые ряды. Иванов глубоко вдохнул и выдохнул, приводя разум в порядок. Сегодня ощущения в круге были немного другие. И дело было не столько в Федоре, смотревшем на него с открытой неприязнью, сколько в самом Иване. Когда он договаривался о бое с оружием против Федора, его разрывало от ненависти и раздражения, хотелось утереть этому долговязому комику нос, доказать, что он не слабак, проигрывающий бои быстрее с каждым разом. Защитить свою гордость, показать, что он воин. А сейчас… Сейчас было непривычно спокойно. Иван посмотрел сопернику в глаза. Зачем вообще он на него реагировал? Парень нес всякую чушь, всего-то. Сражаться, чтобы доказать какому-то идиоту, что он не прав? Парень усмехнулся, вспомнив сегодняшний разговор с Быком. «Бой — не способ доказывать свою правоту». Бой — это способ защиты. Защиты себя, своих близких, своей Родины. Бой — это способ достичь успеха и сделать жизнь дорогих тебе людей лучше. Тренировки, кулачные бои — все это нужно не для того, чтобы хоть как-то скрасить бессмысленное существование, все это нужно для того, чтобы жить. Федор выкинул вперед кулак, и Иван пригнулся. Взбешенный соперник не замечал, как его гнев мешает маскировать ходы. По его взгляду было ясно и куда он собирается ударить, и куда планирует переместиться. Иванов в свою очередь совершенно расслабился, отпустив все мысли и сконцентрировавшись на движениях противника. Этот бой был абсолютно бессмысленный в плане доказательства чего-либо, теперь он это понимал. Этот бой — тренировка, этот бой — еще один шаг в верном направлении, ступень, сделающая его ближе к появившейся в его жизни цели. И, как ни странно, от этого осознания желание победить стало еще сильнее. Он скользнул по дощатому полу вправо, уклоняясь от очередного удара, и успешно контратаковал, впечатав кулак в челюсть соперника. Боль в руке, естественно, была, но скорее с непривычки. Раны окончательно затянулись, но тело отвыкло от ощущений, которые испытываешь, избивая человека кулаками. Рычащий Федор не успевал затормозить, когда Иван смещался с траектории его удара, что делало его легкой целью для Иванова. Бой затягивался, но его итог был ясен каждому. Очередной удар юноши сбил Федора с ног. Он влетел в ограждения, ранив голову, и поднялся свирепый как никогда. — С хера ли ты вдруг драться начал? — крикнул он, — То съеживался с каждым боем, как говно на солнце, а теперь вдруг воскрес, как гребанный феникс? Последние силы чтоль собрал, чтоб не опозориться? Ну так я их отниму, чтоб снова подох! Вопреки ожиданиям Ивана и зрителей, Федор не ринулся к противнику в очередной попытке атаковать, а развернулся к своим друзьям, стоящим у ограждений. — Дай мне меч, — крикнул он, едва не отнимая оружие у приятеля, — Вот, держи! Иван удивленно взял протянутый ему меч, а Федор уже забирал свой клеймор. — Новый бой! С оружием, Глазами и без каких-либо правил! — объявил он, прикрепив что-то к одежде и не реагируя ни на опешившего глашатая, ни на организаторов или зрителей. Приглядевшись, Иван заметил, что нацепил на себя Федор не что иное, как Глаз Порчи. Он не сумел скрыть удивление. Значит, его недруг — член Фатуи. Мало того, офицер с высоким званием! Но делать было нечего, и парень протянул руку за своим Глазом. — Тоже Глаз Порчи, значит? — отметил Федор, наблюдая за врагом. — Глаз Бога, — поправил Иван. — Угу, без оправы, хороша шутка. Не думал, что такие недоноски способны дослужиться до Глаз Порчи. Иван вздохнул. Переубеждать потерявшего способность к критическому мышлению мужчину было бессмысленно. Ну и ладно. Посмотрим, чей «Глаз Порчи» сильнее. Федор замахнулся тяжелым двуручным мечом, и Глаз у него на поясе проснулся, замерцав алым цветом. Пиро. Иван непроизвольно вздрогнул, вспомнив пожар. Яркие языки пламени, легко растапливающие лед, который он в них посылал. Ноющую боль в груди и гложущее чувство вины. Какое-то безумное желание опустить руки и сгореть заживо… И сейчас, глядя на массивное лезвие, вокруг которого уже заплясал огонь, он испытывал отчаяние, вину и сожаление сильнее, чем когда-либо. Ожог под правым глазом внезапно отозвался резкой болью, словно Иван получил его только что, а не в далеком прошлом. Но он не может. Не может сдаться. Он должен побороть огонь, мешающий ему жить. Пусть Пиро сильнее Крио, но его Крио — сильнее всего. Иван прикрыл ладонью глаз. По неизвестной ему причине ощущения, испытанные им во время пожара, при виде объятого пламенем клеймора усилились в несколько раз. Его сознание снова показывало ему ту странную картину — хищную огненную птицу, стремящуюся безжалостно обрушить на него свою кару. Как там сказал Федор? «Воскрес, как гребанный феникс?» Вот на феникса и был похож этот образ. Парень встряхнул головой, прогоняя наваждение, и нервно усмехнулся. С этой неадекватной реакцией на огонь нужно что-то делать. Он не знал, как получил свой ожог и почему это оставило на его душе такой глубокий отпечаток, но знал кое-что другое — этот отпечаток мешает ему жить. Забытое прошлое приносило ему лишь проблемы — ночные кошмары, глубокую тоску, а теперь еще и это. Месяцами он мучился на чужбине, пытаясь вспомнить то место, где был его дом, тех людей, что были его друзьями, те стремления, за которые он получил свой Глаз Бога. Месяцами пытался вернуть то, что, возможно, не стоило возвращения. Какая разница, за что он получил Глаз? Он не помнит свои мечты, ну и пусть. Никто за это не отнимет у него артефакт. Он им уже владеет и имеет право использовать его, как посчитает нужным. Какая разница, что является причиной боязни огня? Это уязвимость, от которой необходимо избавиться. Какая разница, кем он был? Для того, чтобы познать свою душу, достаточно знать, кто он сейчас. Не важно, что происходило с ним когда-то давно. Его место здесь, в Снежной. Здесь его друзья и здесь же его будущее. Он уже не испуганный юноша без близких, имени и прошлого. Он Иван из Северного королевства, человек, который вскоре станет уважаемым воином, защищающим свою страну и свой народ. Иван решительно сжал полученный от Федора меч. Давай, наноси свой огненный удар! У Иванова Ивана из Снежной не было никаких историй с огнем, кроме той, где он победил бушующее у Наташи дома пламя. А история с фениксом, если и имела место быть, произошла не с ним. Она произошла с человеком, которого в этом мире уже нет. С человеком, которого пора отпустить. Юноша ринулся в бой, четко отбивая атаки противника и ловко перемещаясь тому за спину каждые несколько минут. Призванные им ледяные кристаллы и колья не могли погасить огонь, но успешно защищали от него самого бойца. С каждым взмахом меча он словно обрубал очередную ниточку, связывающую его с прошлым. Теперь он знает, кто он, а проблемы из предыдущей жизни ему не нужны. Окончательно измотав Федора, парень ловко выбил у него из рук двуручник, наблюдая, как вокруг бойцов угасает огонь. Неожиданно для самого себя он вдруг ударил пол перед собой кончиком оружия, словно ставя точку в конце истории. Стоило ему сделать это, как откуда-то сверху, кружась, опали на пол снежинки, скрывая под собой последнее напоминание о разгоравшемся в круге огне. Иван удивленно поднял голову. Он был уверен, что так он никогда прежде не делал. Федор обессиленно прикрыл глаза, не пытаясь поднять клеймор, а в зале воцарилась непривычная тишина. — Ну что, говно на солнце, уделал тебя «гребанный феникс»? — раздался чей-то голос, и толпа зашлась в громком хохоте. — Снежный Феникс! — крикнул кто-то с балкона, и собравшиеся подхватили клич. Иван не сдержал смешок. Знали бы они, что с образом именно этой птицы он сражался в этом бою. Вернув меч его хозяину, парень вышел из круга и почти сразу наткнулся на Чан Яна и Шурика. — Воскрес? Интересная метафора, но я бы сказал что-то вроде «взошел, как солнце на рассвете», — вместо приветствия бросил его гид. — А я бы сказал: «расцвел, как цветы по весне», — добавил Шурик. — Говорите потише, — попросил Иван, — Я предпочту, чтоб они скандировали «Снежный Феникс», а не «Солнышко» или «Цветочек». Парни засмеялись, и Иван задал интересующий его вопрос: — Где ты был, Чан Ян? Шурик тебя искал. — Возникли определенные проблемы при визите Ли Юэ, — ответил тот. Иванов отметил, каким уставшим и изможденным было его лицо. — Вернулся, и ладно, — бросил Шурик, по-видимому, недовольный их разговором в подсобном помещении, — В следующий раз соизволь написать. С победой, Иван. — Спасибо, — улыбнулся юноша, и Шурик растворился в толпе. — Кстати, добро пожаловать домой! — с улыбкой сказал Чан Ян, стоило им остаться вдвоем. — Что? Ты о чем? Вместо ответа Чан Ян выразительно посмотрел куда-то ему на пояс. Иван перевел взгляд туда же, но не увидел ничего, кроме собственного Глаза Бога. Белая снежинка, казалось, радовалась победе, весело поблескивая в голубом шарике, окруженном серебристой оправой Снежной. — Оправа! — пораженно воскликнул мужчина, — Что это значит? Я все-таки из Снежной? — Определенно нет, — опровергнул его идею Чан Ян, — В противном случае тебя бы непременно кто-то узнал за все это время. — Но почему тогда… — Иван, ты знаешь, сколько мне было лет, когда я получил Глаз Бога? — внезапно спросил «учитель». — Сколько? — Двенадцать, — ответил тот и пристально посмотрел в глаза собеседника. Что он пытается этим сказать? Каким образом это относится к тому, что у его Глаза появилась оправа? Иван крепко задумался. — Подожди… Но у тебя оправа Снежной, — наконец сказал он, указав на Гео артефакт. — Все верно. — Но ты говорил, что впервые приехал в Снежную в девятнадцать. — И это верно. — То есть первые годы у тебя была другая оправа? Она может меняться?! Чан Ян широко улыбнулся. — Но отчего это зависит? Я не понимаю. Получается, что не имеет значение ни место рождения, ни место получения артефакта… Место пребывания тоже — иначе у меня бы была оправа Снежной все это время. — Оправа Глаза Бога соответствует тому региону, который человек считает своим домом, — пояснил гид.