Весна цвета вереска

      Светлые газовые занавески развевались, тронутые лёгким утренним ветерком. На кухне царила тишина, разгоняемая лишь редкими звуками, доносящимися через открытое окно с улиц Либерио. Весь район ещё спал…       Полупрозрачная дымка заволокла комнату, поднимаясь выше — к потолку — почти сливаясь с блёклым оттенком занавесок.       Ева выдохнула очередную порцию дыма, отрывая сигарету от губ. Словно завороженная, она наблюдала, как та медленно рассеивается, кружась в воздухе и незримо оседая вокруг.       Тихие шаги, почти напоминающие шорох, слышатся в коридоре неподалёку. Едва прикрывшая глаза Ева вновь распахивает их, слегка склоняя голову набок. Она молча наблюдает, как Зик проходит в кухню, одной рукой слабо разгоняя застывшую в воздухе дымку. — Откуда цветы?       Ева медленно перевела взгляд на скромный букет, покоящийся в вазе прямиком на столе. Тонкие веточки с мелкими лиловыми цветками едва возвышались над керамическим горлышком, оставаясь в большинстве своём в заполненном водой пространстве. Выше самой вазы поднимались лишь редкие стебли вереска. Он был слишком мал для подобного букета. — Его принесли сегодня утром. — Я спросил «откуда» он, а не «когда» он здесь появился, — Зик прошёл в комнату, бросив в сторону сестры лишь мимолётный взгляд. Казалось, она сама терялась в скопившейся на кухне дымке, отчего разглядеть её силуэт было почти невозможно. — Сколько раз я просил не курить на кухне? — Хочешь припомнить точное число?       Брат ничего не отвечает. Ева слегка склоняется ближе к столу и едва слышно шуршит листами свежей газеты. — Мы вернулись домой с победой.       Она протягивает Зику газету, сразу же демонстрируя первый разворот. На чёрно-белой фотографии с переводой статьи узнавалась знакомая крепость, объятая густым — ещё более тёмным — дымом.       «Под натиском бесстрашной марлийской армии стены крепости Слава, наконец-то, пали» — гласил заголовок. — Я и не сомневался, что они так напишут, — Зик откинул газету обратно на стол. Та приземлились с глухим шлепком.       Ева выпустила слабый дымок и постучала указательным пальцем по сигарете, сбрасывая пепел. Тот упал не в керамическое блюдце, уже давно использующееся девушкой в качестве пепельницы, а просыпался на газету, прожигая её в нескольких местах и оставляя чёрные следы-разводы.       Ева скривила губы, мигом ощущая неприятный запах прожжённой бумаги. — Если бы ты не покончил с флотом, Средневосточный Союз вряд ли бы подписал с нами мирный договор. — Считаешь, они бы стояли до последнего? — Так считает пресса. Здесь уже всё написали, — Ев постучала пальцем по газете, на первой полосе которой теперь красовалась пара чёрных точек, и слабо усмехнулась. — Ага, — натянуто протянул Зик, поглядывая на газету.       Он перевёл взгляд на вереск, стоящий на столе, и на секунду задумчиво пробежался глазами по всему букету, словно бы изучая каждый его крохотный цветок. Кустарник — что с него взять? — Ева, — обратился он к сестре, секунду-другую не сводя с вереска взгляда, — ты не думаешь, что последний раз перегнула палку? — О чём ты? — без особого интереса в голосе, переспросила девушка. — О твоём выступлении перед маршалом. — Всё было так уж плохо? Да, мне показалось, что стоило побольше напомнить им о том, кто держит военный удар страны… — Ева, эпоха господства силы титанов подходит к своему концу.       Голос Зика звучал спокойно и ровно, однако Ева всё равно замерла на секунду, искоса взглянув на брата. Она пошевелила сигаретой в своих руках, медленно перемещая её меж пальцев. — Ты не можешь вдалбливать это маршалу, когда он и сам понимает, что пришло время полагаться на развитие технологий и обычную армию, а не на силу титанов, — чуть строже проговорил Зик, убедившись, что захватил внимание сестры. — Я понимаю, — также спокойно произнесла Ева, — Но я должна была напомнить ему, что операция на острове Парадиз провалилась лишь по их собственной вине — их тактической ошибке — а не из-за отсутствия должной подготовки кандидатов.       Зик тяжело вздохнул. Он снял свои очки, в лёгком раздражении потирая переносицу. — Знаешь, Ева, когда ты открываешь рот, никто не знает, что следующим из него вылетит…       Вслед за словами послышался тихий скрип. Ева слегка качнулась на стуле, откинувшись на его спинку. — Разве я что-то сделала не так? — она сузила глаза, слабо прищурившись. — Неужто я говорила не твоими словами? — Ева, ты фактически высказала маршалу в лицо, что он виноват в провале миссии четырёхлетней давности. — Но ведь это правда, — девушка даже не шелохнулась.       Удивительно спокойный голос сестры лишь сильнее подогрел раздражение Зика, вынудив его тяжело вздохнуть. Он присел на стул напротив Евы и заглянул ей прямо в глаза. Лазурная гладь, отдающая в утреннем свете изумрудом, встретила его всё таким же удивительным спокойствием. — Есть определённые правила, Ева… — Правила не нужны, — перебила его Ева, отмахнувшись.       Зажатая в её руках сигарета медленно начинала подходить к своему концу. Пепел спал с её конца, вновь попадая на газету, стол и накрытую поверх него скатерть. Ева даже не обратила на это внимания. — Особенно, когда они исходят от марлийского правительства. — Правила нужно соблюдать для того, — стиснув зубы, настойчиво продолжил Зик, стараясь игнорировать слова сестры, — чтобы держать людей в установленных ими же рамках. Если они не будут этого делать, наступит хаос, а не свобода. Неужели ты этого хочешь? — К чему этот вопрос, Зик? — Евангелина!       Ева вновь качнулась на стуле, но, на этот раз, из-за лёгкой неожиданности невольно возвращая его обратно. Она упёрлась грудью в стол. — Ого, — слабая усмешка расплылась по губам девушки, — Если припомнить, меня только отец так называл… — Это не возымело действия? — холодно поинтересовался Зик.       С секунду помолчав, Ева стряхнула скопившийся пепел в керамическое блюдце и подняла на брата взгляд. — Чётко скажи, что ты от меня требуешь, — проговорила девушка. — Слушаться я, конечно, не стану, но возьму себе на заметку.       Зик горько усмехнулся, устало склонив голову. — Просто…постарайся сдерживаться. Не стоит говорить необдуманно.       Он поднялся из-за стола, провожая сестру мимолётным взглядом. Зик захватил с собой газету, резво скрутив её жалкие остатки в тугую трубку. — И, пожалуйста, прекращай выкуривать свои вещества, — он непроизвольно поморщился, уловив носом выделяющийся в слабой дымке запах.       Ева поставила на стол локти, сгибаясь над его поверхностью, и слабо усмехнулась. Тихий кашель вынудил её тело слегка задрожать, а затем коротко — едва слышно — рассмеяться. — Ах да, — обернувшись в сторону сестры уже в дверях, произнёс Зик, — Надеюсь, ты поблагодарила Кольта за столь прекрасный букет…

・.・❀・.・

      Ева облокотилась о перегородку веранды, прикрывая глаза и втягивая носом воздух. В лёгкие мигом проник приятный аромат благоухающих цветов, витающий в воздухе. Он разлетался по округе, проникая в каждый переулок, заполняя собой все улицы. В Либерио пришла весна…       Горький, слегка медовый аромат ощущался сильнее других. Он внезапно прильнул к Еве, вынуждая чувствовать его едва ли не повсюду.       Девушка распахнула глаза. Прямо перед ней маячил букет вереска: лиловые цветки источали тот самый аромат, захвативший внимание Евы. Она слабо улыбнулась, замечая, как из-за цветов показалась сначала светлая макушка, а уже затем просиявшее лицо Кольта. — Мисс Йегер, — молодой человек вручил ей букет, протягивая его чуть выше, чтобы девушка могла забрать его с веранды.       Ева подхватила цветы, в охапку собирая их у своей груди и вдыхая этот приятный горький аромат. Вереск защекотал ноздри, вынуждая девушку негромко чихнуть. — Это за нашу победу? — перебирая веточки, поинтересовалась она. — Нет. Скорее просто без особого повода.       Кольт забрался к ней на веранду, неловко потирая заднюю часть шеи. Подол расстёгнутого пиджака его светлой марлийской формы слегка колыхался, поддаваясь слабым порывам ветра. — Хотел лично выразить своё восхищение той речью, которую ты выдала перед маршалом на собрании. — И ты об этом, — Ева прикрыла глаза, слабо покачав головой. Едва заметная усмешка проскользнула в уголках её губ. — Думаю, мой брат меня за это не похвалит. Что он уже успел наговорить тебе? — Совершенно ничего, — тепло ответил Кольт. — Ты отлично справилась с тем, чтобы указать правительству на их ошибки и предложить наилучший вариант развития событий. Почему бы ему не похвалить тебя? — Не думаю, что Зик считает также…       Ева слегка склонила голову, глядя на Кольта из-под полуприкрытых ресниц, слегка трепещущих от аромата вереска, покоящегося в её руках. Она уложила букет подобно массивному свёртку и опёрлась о веранду, бросив долгий взгляд на улицы Либерио. — Я тебя понимаю, — вздохнул молодой человек, — Тебе приходится подбирать самые верные и правильные слова и решения, чтобы заслужить уважение не только обычных марлицейв, но и военной верхушки Марли. — С чего ты так решил?       Ева вернула свой взгляд в сторону Кольта, оторвавшись от созерцания улиц, и смерила его слегка блуждающим взглядом. — Ну, — Кольт на секунду замолчал, отводя от неё взгляд. Голос его сделался немного тише, — Ваш отец ведь руководил Реставраторами Эльдии… Наверняка ты, как и я, стремишься доказать свою преданность Марли… — Не заблуждайся, — спокойным тоном заговорила Ева.       Она слегка сжала покоящиеся на её руках цветы, ощущая, как твёрдые ветки впиваются в кожу пальцев. Голос девушки был пропитан лёгким, почти незаметным, холодом. — Мне наплевать на ошибки отца и, тем более, на какую-то там преданность Марли.       Ева вздохнула. Это далось ей с трудом: лёгкие буквально вытолкнули весь воздух, оставляя после себя пустоту. — Всё чего я хочу — свободы для себя самой, а уже затем и для всего нашего народа. Все эти общественные рамки лишь усложняют задачу по достижению этой цели. Долг? Преданность? Полнейшая чушь…       Девушка замолчала, сама осознавая, что наговорила лишнего. Под натиском её пальцев несколько лиловых цветков покинули стебли, упав к её ногам на деревянный пол веранды. — Прости, — виновато выдохнул Кольт, по-прежнему не поднимая на Еву взгляд, — Я, правда, думал, что, раз ваша семья замешана в этом, то вы, как мы с Фалько, стремитесь отмыть прошлые грехи… — Если я не ошибаюсь, это именно твой дядя вбил Грише всю эту чушь, — девушка слегка скривила губы, — Но, честно говоря, ты тоже не обязан кому-то что-то доказывать, Кольт. Тем более марлийцам. — Так ведь нельзя…       Сам того не осознавая, Кольт поднимает на неё взгляд. Он встречается с её глазами, похожими сейчас на мрачное тёмное море. В них бушует надвигающаяся буря.       Ева ничего не говорит. Застывший в её руках вереск тихо колышется, вторя слабым движениям ветра, касающегося волос девушки. — Вполне себе можно, — вновь склонив голову, отвечает Ева. — Разве ты не хочешь быть счастливым, Кольт? — Я счастлив и в таком положении, — молодой человек едва слышно сглатывает. — В каком? Под гнётом правил и навязанных мнений? В маленьком мирке, где сражаться ты можешь только на войне за свою «Родину»? — Не говори так, Ева…       Кольт отворачивается, разочарованный её холодными словами. — Прости, если мои слова задели тебя, — Ева выдыхает, сминая под пальцами несколько коротких стеблей вереска, — Другого человека всегда бывает тяжелее понять, чем себя. — Нет, я вовсе не это имел в виду… — Не оправдывайся, Кольт, — она покачала головой, — Впутываясь во что-то подобное, ты лишь насилуешь самого себя. И всё ради чего? Девушки, к которой у тебя имеются какие-то чувства.       Упавшие к ногам Евы лепестки слегка дрожат. Ветер подхватывает их, поднимая с веранды в тот момент, когда Кольт поднимает на девушку взгляд, позволяя той без слов читать с его лица все эмоции, все мысли…