малиновый

он улыбается, склоняя голову, как щенок. щурится под лучами солнца, слегка пригибается, напрашиваясь на объятие. в ответ — коснуться губами его щеки. Сынмин тихо смеётся и едва поддевает плечом, подталкивая вперёд. он скользит ладонью по лямке своей сумки сверху вниз, а затем берет за руку. словно случайно. у него в последнее время все “словно“. сегодня — словно прогулка, но на самом деле свидание. и чувствует Сынмин словно симпатию, о которой подозревал однажды, но как будто и не ее вовсе. он не определился, но все же постоянно хочет быть рядом: не говорит ни слова о своих ощущениях, о волнении под грудью от одного взгляда или вздоха... о том, что в последние дни ледяная луна кажется на самом деле сахарной, словно соткана из ниточек карамели. все становится таким сладким, почти приторным на вкус: Сынмин ищет любую возможность для поцелуя только чтобы попробовать в этом убедиться. на улице сегодня — слишком много людей, а он прячется под взъерошенной ветром челкой и крепче сжимает пальцы в своей ладони. словно не переживает, что его узнают. все у него в последнее время “словно“... и когда Сынмин приглашает в кафе, он — словно по случайности — выбирает самый дальний столик в углу. и затем — словно по забывчивости — не отпускает руку, даже когда принесли меню. сказать сложно — невозможно — о настоящих чувствах там, внутри, в бьющемся сердце меж лёгких... Сынмин однажды назвал это симпатией, но это гораздо, гораздо больше. это — о рассвете на кухне вдвоем. это — о желании провести ночь вместе в разговорах до утра... это — о малиновых губах и блестящей сахарной луне. это не симпатия... даже не привязанность. Сынмину кажется, что это словно любовь: такое же сильное, искреннее чувство. и он смотрит прямо в лицо, когда блестят его глаза, говорит об отвлеченных вещах и немного дурачится, по-разному сплетая пальцы и не отпуская ладони. он бы пошутил, чтобы разрядить обстановку, или обсудил прошедший день. но что-то словно не даёт ему это сделать. Сынмин сжимает руку крепче, пряча ее под столом. слегка склоняется, но останавливается на полпути... смотрит прямо в глаза. — можно поцеловать? вопрос напрямую обескураживают, обезоруживает,не оставляет шансов... здесь, за самым дальним столиком среди дня, пока не принесли блюда, Сынмин желает попробовать десерт на вкус — и пускай больше не будет никакого “словно“. свободной рукой — за край его джинсовой куртки. Сынмин читает намерение наперед, привстает, размыкает губы и целует с таким отчаянным желанием, до онемения языка и боли под челюстью... он прикусывает, прищипывает, с трепетом выдыхает и неохотно отстраняется. отводит взгляд, ловит за запястье, не позволяя отпустить его джинсовку. это не “просто прогулка“... и не симпатия. сегодня — самое настоящее свидание и любовь под ребрами. больше никакого “словно“.