тёплый

он осторожно ведёт по бедру, скользит пальцами ко внутренней стороне... а сам улыбается и беззаботно поддерживает диалог: обсуждают с ребятами грядущий альбом и обширные планы — большой мировой тур и подготовку к выступлениям на музыкальных шоу. а у Минхо даже не дрожит рука, когда он цепляет складки джинсов и перетирает их в кончиках пальцев — и когда едва, словно случайно, задевает внутреннюю поверхность бедра и до непростительно интимно задерживает там ладонь. в небольшом корейском ресторанчике действительно хорошее мясо — и какое до него дело, когда Минхо придвигается чуть ближе, касается колена коленом и жмется боком... когда он мягко улыбается обсуждению последних серий аниме — да, действительно, с субтитрами лучше – и он уже хорошо воспринимает японский на слух, — и при этом прихватывает за бедро сильнее, а затем с усилием поглаживает, приминая кожу под тканью джинсов. он касается носком обуви, чтобы привлечь ещё больше внимания, и не отвлекается от обсуждения. опустить одну руку под стол. раскрытой ладонью — по его бедру. а Минхо едва напрягается — не был к этому готов, — прикусывает язык и неловко откашливается. какие сильные у него ноги — пальцами можно прощупать каждую мышцу под тканью свободных простых штанов. на его шее прорисовывается венка — такая заметная, от линии ключицы почти к уху: вот бы губами пройтись по ней, оставить после себя краснеющее пятнышко... но за столом не одни. нельзя, нельзя. Минхо дышит чаще. он отвлекается от разговоров, когда рукой — чуть выше, провести по резинке его штанов... кончиками пальцев — под краешек. и кажется, эта игра переходит все границы — но Минхо легонько шлёпает по бедру – так, чтобы не услышали, – и, пытаясь сохранять бесстрастное выражение лица, говорит: — я выйду. он встаёт из-за стола, скользит взглядом по лицу и задерживается на губах — как же заметно, — едва облизывается и уходит. нужно перевести дыхание. выйти на улицу и сбросить этот трепет под ребрами, разоженный его ладонью под столом. — я тоже выйду на секунду. никто из ребят не останавливает: у них есть еда и тема для разговора, — и нет момента подходящее, чтобы сбежать. а Минхо ловит у выхода, цепляет за запястье и сжимает — у него дрожат пальцы, — ловит взгляд на себе и тянет за угол. и сразу — застывшая любовь на языке разливается в поцелуе. и он не в силах оторваться — лишь на секунду прерывается, чтобы рывком опуститься ниже и прихватить за бедра. приподнимает. прижимает грудью к себе, а спиной — к стене, и снова целует до отчаянного небрежно и глубоко. обнять его, одной ладонью — в волосы на затылке... Минхо разрывает поцелуй, языком ведёт по шее снизу вверх — и столько хочется сказать, но не подобрать ни слова. пальцами одной руки — под его воротник, по горячей коже, провести назад, пряча кисть под капюшон его свитшота — и Минхо с дрожью в голосе говорит, как хотел бы его сейчас снять. как же хочется тоже... но нельзя. на улице слишком людно — вдруг кто-то зайдет в этот переулок, — и в ушах стучит сердце, заходящееся в любви. Минхо губами — к основанию шеи: раз два три — оставляет след и только после этого опускает на землю. он кольцом сжимает пальцы на одном запястье, кладет на край своих штанов, вынуждая коснуться этой плотной резинки. — они нас не дождутся, — произносит Минхо полушепотом. он склоняется ближе, целует в хрящик уха и, едва касаясь губами, тихо говорит: — вызовем такси.