карамельный

он ставит небольшую вытянутую коробочку на стол, чуть двигая игровую клавиатуру, заглядывает в лицо и лучезарно улыбается. — какой цвет на мне тебе больше всего нравится? любой. — мы можем попробовать всю палитру. Феликс рывком пододвигает игровое кресло, садится первым, затем цепляет за запястье и тянет на себя. на его коленях до неловкости удобно, и если была бы возможность — не хотелось слезать с них никогда. а он немного играется, едва ощутимо пробираясь кончиками пальцев под края одежды: щекотно проводит по линии талии вверх и вниз, удерживая на себе взгляд. Феликс пододвигается к столу ближе: поясницей почти сразу ощущается островатый край. затем тянется вперёд, кончиком носа утыкается под ухо, бесшумно выдыхает... цепляет тонкую коробочку со стола и отстраняется. передает в руки. — ты можешь делать с моим волосами что угодно, пока я не улетел в Японию. Феликс недавно осветлился, словно намеренно для того, чтобы найти очередную причину для встречи, очередную возможность посадить к себе на колени и в очередной раз провести ночь вдвоем... только как доказать ему, что не нужно никаких причин. он скрепляет руки замочком на спине, упирается в кресло и дурачливо улыбается, ожидая. в коробочке — двенадцать цветов, и трудно выбрать один... для начала — розовый. мелок в пальцах красится, цепляется за края ногтей. чуть поерзать на его коленях, отделить прядь у его виска... а он не сводит взгляда, и под его молчаливым вниманием узлом крутит чувства под грудью, сердце пульсирует почти болезненно — и думать совсем не получается. раз — розовый отпечатывается так легко на его волосах. они у него — тонкие, немного повреждённые, но невыразимо мягкие. Феликс усмехается, склоняет голову набок... — попробуй фиолетовый, — говорит негромко, низко. и когда он переходит на шепот, его голос кажется глубже чем обычно — и от него кружит голову больше чем всегда. на подушечках пальцев поверх розового отпечатывается другой оттенок — и он же ложится поверх локона его челки с другой стороны. поставить второй мелок на место, взять третий — красный... а Феликс цепляет за ладонь, перехватывает мелок, размазывая цвет по своей руке и, встречаясь взглядом, целует под глазом. он задерживает дыхание, потому что каждый шорох сейчас кажется непозволительно громким, затем мелком ведёт по губам... его островатые уголки ощущаются странно и непривычно, но цвет наносится очень хорошо. и Феликс отбрасывает мелок в сторону — разбивается о пол, — ладонью трепетно ведёт по шее, отпечатывая красный на коже, а после касанием целует. теперь его губы тоже красные. он облизывается. поудобнее обнимая одной рукой, подтягивает ближе, прижимает к себе животом и прикасается к щеке, намеренно проводит большим пальцем у скулы и мажет остатки красного. — лучше, чем на моих волосах, этот цвет смотрится только на твоих губах. звонко чмокает, прижимается лбом ко лбу и всматривается. Феликс приводит в порядок дрожащие чувства внутри и усмехается. — останешься со мной сегодня на ночь? будут перепробованы все мелки — и на его волосах, и на губах, — пока палитра не разобьётся любовью на его постели. и кто знает, сколько цветов Феликс перепробует в следующий раз... но в их числе обязательно будет красный.