Неудачники

Прошло полгода. Хлопоты Гермионы давали невообразимые результаты, и она поначалу не могла нарадоваться на Драко, который вместе с деньгами приобретал постепенно уверенность, внешний «лоск» и хищный взгляд. Но теперь ее нельзя было этим обмануть. Она знала, каким он был в худшие времена и какой он есть настоящий. — Знаешь, Грейнджер, есть ощущение, что я целую вечность нигде не отдыхал. Как так вышло, что мы встречаемся уже полтора года, а были вместе только в полурабочей командировке в Италии? Они лежат на белоснежных простынях в гостиничном номере, который теперь могут себе позволить, и ведут ленивый диалог не о чем. Гермиона знает, что эти его слова — просто-напросто маска, бутафория красивых звуков, произнесенных сексуальным голосом, знает, что на самом деле он совсем не такой, таким ему лишь хочется, но никогда не суждено стать, знает, что это она поставила его на ноги. Все это она знает. Но… когда он так говорит, ей очень хочется на секунду поверить в это. Сдаться, притвориться. Не думать о прошлом, не вспоминать его. Ей хорошо сейчас, с таким обжигающе-прекрасным Малфоем рядом, и она не хочет отказывать себе в удовольствии подольше видеть его таким. На секунду закрадывается мысль о том, что так могло бы быть всегда. Гермиона томно вздыхает, кокетливо цокает язычком, приподнимает брови и корчит на идеальном лице удивление. Драко со смехом целует ее, и бросает небрежно: — Не планируй ничего на следующие выходные. А на следующие выходные они едут в Шотландию, в маленький уютный дом на берегу океана, удаленный от всех других домов на сотни миль. Гермиона не спрашивает, как он нашел и арендовал это райское место (или оно принадлежало его семье?), она просто верит в него и в свою любовь к нему. Ей кажется, что этот пафос снова открывает его для нее, с совершенно другой стороны. И она снова влюбляется в этого нового Драко. — Мы поженимся, Грейнджер, — внезапно бросает Малфой, когда они идут в обнимку по пустынному пляжу, съеживаясь от северного ветра. Он протягивает ей кольцо с фамильным вензелем Малфоев. Она вздрагивает, поворачивается, смотрит на него удивленно и восторженно. Улыбка постепенно освещает ее лицо, а глаза вопросительно опускаются вниз, к кольцу. — А, — чуть нахмурившись говорит Малфой, — Астория не носит его: слишком крупный камень, не подходящий к ее цвету волос. Он фыркает, выражая презрение. Это отрезвляет Гермиону, и рационалист снова берет верх в ее сознании. — Значит, нам нужно как можно скорее развестись. Дети, я думаю, останутся с Роном и Асторией, здесь уж ничего не поделаешь. Если бы мы подали на развод завтра же, как приехали, то, учитывая мои связи в министерстве, смогли бы сочетаться браком уже через неделю. Но вопрос в том, нужна ли нам огласка. Сделать все совсем тихо не выйдет, но можно минимизировать общественное внимание. Это было бы весьма кстати для моей карьеры, так что я предпочитаю второй вариант. Когда рациональные доводы были приведены, чувства Гермионы активировались, и губы ее вновь растянулись в улыбке. Она смущенно протянула руку, позволяя надеть на нее кольцо, и поцеловала Малфоя. — Это значит, я согласна, дорогой. Я люблю тебя. Драко улыбается в ответ, как ребенок, и подхватывает ее на руки. Теперь у них все будет хорошо. Они перестанут быть неудачниками. Они будут счастливы. Гермиона тоже улыбается, но в голове у нее другое. Ее захватывает азарт и восторг от того, как целенаправленно и умело, подобно грамотному кукловоду, она подвела его к тому, чего хотела. К обеспеченности, уверенности, и сносящему крышу желанию быть с ней. К предложению пожениться, расставшись со своими семьями. Она почти не переживает за этот пункт плана, так как давно приняла подобный исход. Она будет их содержать, дарить Рози подарки. Все будет замечтательно, им так будет даже лучше. Она даже знала, что скажет Рону, с вариантами всех возможных реакций. Она все просчитала. Она никогда не проигрывает.