***
— Ты знаешь, что я влюблен в тебя, Грейнджер? Это говорит Драко, опьяненный свободой, морем, солнцем и ею. Ему так мучительно хорошо сейчас находиться рядом с ней в этом райском уголке планеты, что только в это чувство способно перейти его состояние. Он улыбается. Они лежат на песке, на границе воды и суши, и набегающие теплые волны мягко ласкают их разгоряченные тела. Он не видит лица Гермионы, устремленного в небо и прикрытого шляпой с широкими полями от солнца, но знает, что она тоже улыбается. Ей точно так же мучительно хорошо. — Не говори так, Драко. Нам опасно влюбиться друг в друга, любви между нами нет и быть не может. Мы просто поддаемся желанию, дорогой, не пудри себе мозги. Она легко переворачивается на песке и целует его, наваливаясь всем своим загорелым стройным телом. Песок, прилипший к ее рукам и ногам, до мурашек приятно щекочет его, а ее вес на нем ощущается облегчением. Вряд ли мог он подумать, флиртуя с ней на министерском приеме, что спустя несколько месяцев будет упиваться ее близостью, что будет смотреть на нее влюбленным взглядом и мечтать лишь об одном: увидеть то же и в ней. Он был с ней, но она не была его. Она не принадлежала и своему мужу, и даже к своей дочери она была странно равнодушна. Это пугало его. На задворках его сознания давно сформировалась четкая мысль о том, что Гермиона нужна ему. Не как подруга для секса, но как любовница. Как женщина, которая подарит ему свою любовь и возьмет взамен его. И теперь, когда он принял эту мысль и озвучил ей свое заключение, она отвергла его. Она горячо поцеловала его после этого, и ему казалось, что никогда ещё она не целовала его так, но у нее всегда важнее были слова. Она делала так, как думала. И думала так, как говорила.***
Однако в последнем Драко ошибался. Гермиона не думала того, что ответила ему. Она боялась. Они зашли слишком далеко с той интрижки на одну ночь, и с каждым днем их связь становилась все преступнее, а путь назад все невозможнее. Они обрезали себе все варианты отступления так безрассудно, будто и вправду всю жизнь планировали жить одной лишь своей любовью. Но они не могли этого. Не могли потому, что уже имели жизнь вне друг друга, и жизнь слишком значительную, чтобы так ее оставить. Они встретились слишком поздно, и теперь их положение ухудшаются прямо пропорционально тому, как растёт их взаимное влечение. Именно поэтому Гермиона оттолкнула признание Драко своими жестокими словами, но поэтому же поцеловала так, будто пыталась заставить его не верить ее словам, возможно, впервые в жизни.