Дорогу осилит идущий

      Хотя Джозеф принял решение больше не укладывать свою причёску на ежедневной основе (возможно потому, что его действительно задели слова Сьюзи Кью), он всё же захотел попробовать вытворять что-то с волосами для особого случая. Сегодня как раз такой день, и Джозеф собирается блистать не меньше своей возлюбленной, с которой ему приходилось тесниться у зеркала в ванной. На этот раз Джоджо решил сделать причёску чуть более естественной и хаотичной, создавая иллюзию, будто он вовсе не готовился к мероприятию, просто родился с шикарной гривой. Джинсы с футболкой позволяли ему оставаться «своим» в новых или вовсе чужих компаниях, потому что были не слишком вычурными для простого окружения и достаточно опрятными для создания приятного впечатления о себе в высших кругах. Сверху будет его излюбленная жёлтая куртка, с которой не замёрзнешь в ноябре и не сильно вспотеешь на вечеринке. Утончённым вкусом его обделили, поэтому он старался выбирать максимально простые и беспроигрышные варианты, которое, в общем-то, удовлетворяли его желаниям. Ему никогда не хотелось одеваться ярко или необычно. Он предпочитал брать харизмой и козырями в рукаве.       Молодой паре стоит поторопиться: до мероприятия остался час, а на такси по вечерним пробкам далеко не уедешь. Опаздывать у них почти семейное. За всю дорогу Джозеф и Сьюзи обменялись лишь парой фраз, шофёр тоже попался неразговорчивый, поэтому за них тишину разбавляли хиты 80-х, доносящиеся с помехами из радио. Настигшая их пробка испытывала на устойчивость нервы опаздывающих пассажиров: Джоджо видел, как спутница стучит пальцами по коленке и периодически вздыхает. Привыкший приходить невовремя Джозеф не беспокоился из-за этого, однако настроение подруги легко могло перейти и к нему.       К их огромному счастью, водитель оказался опытным: он знал улицы Нью-Йорка как свои пять пальцев. Стоило ему только выбраться из общего потока машин, как он тут же свернул в узкие полупустые улицы и в считанные минуты доставил пассажиров до точки назначения. Те были приятно удивлены, ведь они не только не опоздали, но и прибыли за пять минут до начала. Отблагодарив шофёра щедрыми чаевыми, пара вышла из машины.       Место встречи было в баре, где Марк с невестой забронировали столик на восьмерых. Снаружи заведение имело скромный и приличный вид, и Джозеф это оценил. Скорее всего друзья Сьюзи из среднего класса, а это значит, что сегодня Джоджо может расслабиться и почувствовать себя как рыба в воде среди «своих». Ему не нужно будет балансировать между желанием понравиться и желанием оставаться простым парнем. Внутри бар был ничуть не хуже, чем снаружи. Из глубины зала доносилась зажигательная музыка; сцена, освещенная прожекторами, пустовала; танцпол же был набит людьми, лениво качающимися под музыку; смех и разговоры посетителей в сумме давали шум, однако его тональность была допустима для таких мест, также отовсюду был слышен звон бокалов и звук стучащих по тарелкам вилок. В общем, чего здесь только не было!       Не успела пара добраться до нужного столика, как на полпути их встретил организатор мини-торжества.       — Сьюзи, сколько лет, сколько зим! — Марк был молодым парнем невысокого роста, в его речи слышался иностранный акцент, похожий на немецкий.       — Я тоже скучала! — хнычет Сьюзи, заключив друга в крепкие объятия. — Ты подрос!       — Нисколько! — смеётся Марк, а затем переводит взгляд на спутника своей подруги. Его брови поднимаются в восхищении. — Не может быть, это же Джозеф Джостар! — голубые глаза светятся обожанием. — Я столько о тебе слышал, но всё никак не мог познакомиться.       — Да, это я, — Джоджо прячет руки в карманах куртки и слабо ухмыляется, — а ты…       — Марк Шмидт, очень приятно, — парень протягивает руку, которую Джозеф неохотно пожимает.       Первое впечатление имеет большую роль, и в этот раз оно сыграло против Марка, который в своём желании понравиться немного переборщил. Джозефу неуютно, потому что он не чувствует равенства между ним и собеседником, а это ставит его в неловкое положение. От таких людей, как Марк, Джозефу следует ожидать долгих расспросов о его состоянии, родословной и планах на будущее. Он увидел это в глазах нового знакомого, как только тот заговорил с ним.       В ответ Джоджо кивает, надеясь, что его небольшая растерянность не будет замечена ни Марком, ни Сьюзи.       — Пойдемте со мной, некоторые из гостей уже пришли, мы ждём ещё двух, — Марк жестом ведёт за собой к одному из ближайших к сцене столиков. В качестве сидений были мягкие диваны с бархатной обивкой. Удобно сидеть, но явно неудобно выбираться из-за стола, если ты сидишь в середине или вовсе у стены. Джозеф несказанно рад тому, что этой участью награждены пунктуальные гости.       Завидев друг друга, Сьюзи и, судя по всему, невеста Марка завизжали в унисон. Они явно не виделись целую тысячу лет, потому что так крепко Сьюзи не обнимает никого, даже своего ненаглядного бойфренда. Джозеф осмотрел джентльменов, коих немного, но никто из них не решался выйти из-за стола, чтобы познакомиться. Их было двое, и они, кажется, слишком увлечены своим разговором о современных машинах, или о чём там они вообще говорят — Джозеф не вслушивался. Когда все расселись по местам, Джоджо, будучи стратегом, приземлился с краю рядом с Сьюзи Кью. Самое, пожалуй, комфортное место, потому что с одного боку родная душа, а с другого — возможность сбежать. Пока все дожидались опаздывающих, Марк успел познакомить всех присутствующих с Джозефом, который оказался новеньким в компании, где все друг друга уже знали. Те двое джентльменов его явно не впечатлили, и это было взаимно. Невеста Марка, Барбара, была приветливой, но чересчур громкой. Её звонкий голос иногда достигал таких неприличных высот, что уши Джозефа были готовы молить о пощаде. Что ж, вся надежда на ещё не объявившихся гостей.       Упёршись ладонью в щёку, Джозеф скучал целых десять мучительных минут, слушая оживленную беседу, но не участвуя в ней до тех пор, пока Марк не начал расспрашивать Джозефа буквально обо всём, что можно было спросить, делая его центром внимания. Джостар отвечал настолько неохотно, что Сьюзи иногда приходилось говорить за него. Его оставили в покое только тогда, когда появился один из опоздавших, но и это было лишь на пару минут. Ещё никогда Джозеф так сильно не ненавидел быть объектом всеобщего интереса (если ему вообще когда-либо доводилось ненавидеть такое положение дел). Это сильно утомляет и вряд ли когда-нибудь закончится, если Джоджо не возьмёт бразды правления в свои руки.       — Не знаю как вы, а я проголодался, — внезапно оживился Джозеф и, сев как подобает, взял в руки меню.       — Да, что-то мы заговорились, — соглашается один из парней.       — И правда! — спохватился Марк, взглянув на свои наручные часы.       Джозефу не понадобилось много времени, чтобы выбрать себе ужин. Жареной курицы с запечённым картофелем будет достаточно, чтобы успокоить его нервы. Когда все были готовы сделать заказ, к счастью, это не заняло у них вечность, Шмидт привстал и помахал рукой официанту, воздержавшись от того, чтобы звать его через весь зал.       Уж теперь-то рты и умы новых любопытных знакомых будут заняты едой!       Пустовавшее напротив Джоджо место так и норовило расщекотать его собственное любопытство. В ходе разговора выяснилось, что на праздник было приглашено всего две девушки, включая Барбару. Это значит, что сейчас за столом не хватает ещё одного мужчины. Богат он или беден? Хорош ли собой? Привлечёт ли он к себе такой же ажиотаж, как и Джозеф? Всегда ли он опаздывает или его подвела сегодняшняя пробка? Джоджо хотел бы знать ответы хотя бы на два последних вопроса.       Марк озаряется радостной улыбкой, когда замечает в толпе парня, которого все так заждались. Джозеф понял это прежде всех остальных, но решил не поворачивать головы, пока гость не подойдёт к столу. Лица всех присутствующих, в том числе Сьюзи Кью, светятся восхищением, и, возможно, этот неизвестный всё же вызовет ажиотаж, по крайней мере Джостар на это надеялся.       — Всем привет! — сказал юбилейным голосом прибывший, остановившись во главе стола, и у Джозефа похолодело под ложечкой.       Брюнет оборачивается и встречается взглядом с Цезарем, мать его, Цеппели, чья широкая улыбка становится ещё шире, а лицо обретает удивлённый, даже шокированный вид, который он отчаянно пытается скрыть.       — Привет, Цезарь! — хором восклицает вся компания, за исключением Джозефа, который ограничился нервным смехом.       — Наконец-то мы собрались вместе, — садясь за стол, сказал блондин, стараясь игнорировать кое-чье присутствие, и этого кое-кого это немного задело.       — Уже тысячу лет не можем нормально встретиться! — ворчит Барбара, ударив ладонью по столу.       — Честно говоря, я боялась, что этот момент никогда не наступит, — сквозь смех поделилась Сьюзи.       Отлично. Шумная компания в сборе, осталось только принести пару бутылок вина, и этот парад веселья невозможно будет остановить. Джозеф уже пожалел, что согласился на это всё. О его существовании вспомнили только после того, как он слишком громко фыркнул, когда Цеппели озвучил свой заказ — бефстроганов с овощами, — официанту.       — Точно! — опомнилась Сьюзи Кью, — Цезарь, я уже очень давно хотела познакомить тебя с моим молодым человеком, — она игриво взглянула на своего спутника, — его зовут Джозеф Джостар. Вы учитесь в одном университете!       — Да, мне доводилось его видеть, — отвечает Цезарь, насильно удерживая уголки своих губ выше, чем ему хотелось бы.       — Джоджо, — обращается она к любовнику, — это Цезарь Цеппели — мой друг детства.       — Приятно познакомиться, — под маской фальшивого дружелюбия, Джозеф протягивает свою руку, которую пожимают в ответ, но их ладони едва ли касались друг друга. То был обоюдный жест, демонстрирующий откровенную неприязнь.       Наконец была подана еда, и Джостар смог отвлечься хотя бы на время от всей этой неприятной обстановки, которая почти что задушила его. Он снова воздержался от участия в разговоре, однако полностью изолироваться не получилось: Цезарь то и дело поглядывал со скрытым отвращением на то, как Джоджо ест, и это очень бесило. Тем не менее, брюнет сильно обескуражен необычным поведением Цеппели. Он никогда не видел его таким улыбчивым и возбуждённым, поскольку в стенах университета Цезарь был либо вечно раздражённым, либо безэмоциональным. Присутствие Джостара на мероприятии явно дало сбой в его системе, и он не до конца ещё понял, как правильно реагировать на окружающий мир в присутствии настолько чужого для него человека.       Бокал за бокалом, и становилось чуть проще. Джоджо немного повеселел, иногда даже шутил, но не более. Он и Цезарь уже не смущались присутствия друг друга, напряжение в воздухе постепенно стало испаряться, настроение поднималось. Жаль, что только повышение градуса смогло как-то повлиять на это.       Сьюзи, вспомнив, что она не собиралась напиваться сегодня, отставила в сторону полупустой бокал вина и заявила:       — Я считаю, что нам пора сделать перерыв от еды и пойти потанцевать!       — Какое счастье, что среди нас хоть кого-то посещают мудрые мысли, — усмехнулся Цезарь, вставая из-за стола, — и я твоё предложение полностью поддерживаю.       — Я никогда в тебе не сомневалась! — отвечает она с признательностью, а потом толкает Джоджо локтем в бок, — Ну же, пошли!       И он не в силах ей отказать.       В итоге на и так переполненный танцпол пришла вся компания, однако Джозефа это ни капли не смутило. Пока Сьюзи танцует напротив него и во весь голос подпевает играющей песне, люди вокруг перестают существовать. Ощущения от этого момента никогда и ничем нельзя было испортить, по крайней мере Джозеф так думал и продолжал бы, если бы Барбара не позвала бы Сьюзи зачем-то, разрушая всю идиллию, в которой Джоджо было так уютно. Отсутствие возлюбленной рядом рушит весь позитивный настрой, ведь теперь ему придётся двигаться под бит в одиночку, стараясь избегать встречи с глазами новых знакомых.       — А где Сьюзи? — интересуется из ниоткуда появившийся Цезарь. Всё становится только хуже!       — Ушла куда-то за Барбарой, — отстранённо отвечает Джоджо.       Блондин с минуту помолчал, а потом опять заговорил:       — Признаться честно, я удивлён, что она выбрала тебя.       — Что ты имеешь в виду? — брюнет одарил собеседника подозрительным прищуром.       — Ах, что я имею в виду? — переспрашивает Цезарь, зачем-то стараясь быть деликатным. — Джозеф, не пойми неправильно, но я знаю её уже очень много лет…       — Ближе к делу, тупица, ты испытываешь моё терпение! — огрызается Джозеф, сведя густые брови к переносице.       — Молчал бы лучше, деревенщина.       — Как ты меня назвал?! — гнев Джоджо был легко воспламеняемым веществом, особенно когда он под шафе.       — Я по-твоему попугай? — фыркает Цезарь, закатив глаза.       Ну всё, берегись, дружочек: Джозеф налетает на него и хватает за грудки.       — Блять, ещё что-нибудь скажешь — пожалеешь, что родился на свет! — громкие угрозы Джоджо услышал, пожалуй, каждый в этом баре. Друзья Цезаря смотрели на разворачивающуюся картину глазами размером с велосипедное колесо. Это было то, чего они меньше всего ожидали от такого порядочного парня, как Джозеф.       — Идиот, собираешься начать драку прямо здесь? Ни минуты без внимания не можешь? — а Цезарь сдаваться не собирается. Достаточно с него любезностей.       — Так давай выйдем! Давай выйдем! — Джозеф продолжает трясти его за воротник рубашки с яростью в глазах. Цезарю в какой-то момент это положение надоедает, и он отталкивает парня от себя. Надменно задрав нос, он поправляет рубашку, отдёрнув воротник ловким движением пальцев.       — Не собираюсь я с тобой никуда выходить! — отвечает он сухо. — Не хочу марать руки.       — Не хочешь, значит… — прорычал Джозеф, сверля соперника взглядом. — Не хочешь, говоришь?       — Угомонись ты наконец! — Цеппели снова сокращает расстояние, несмотря на то, что пару секунд назад посчитал такую близость неприемлемой. — Это не твой день рождения, засунь свой эгоцентризм себе поглубже!       — Эгоцентризм? Да пошёл ты нахуй, реально, ты первый начал! — когда у Джозефа перестают чесаться кулаки, зуд переходит на язык. — Ты чего ещё ожидал? Выйти сухим из воды, после того, что ты мне сказал?       — Я сказал только то, что думаю, — на подсознательном уровне Цезарь понимает, что тоже облажался.       — Да мне похуй, что ты там думаешь!       — Видимо не так похуй, — первое неприемлемое ругательство из уст Цеппели за сегодняшний вечер. Похвально, Джоджо.       — Я сотру тебя в порошок, — прошептал брюнет, вцепившись ему в плечи с такой нечеловеческой силой, что лицо Цезаря немного скривилось от боли, хотя он пытался выдать это за ненависть.       — Ребята? — голос Сьюзи срабатывает как стоп-кран, который моментально делает обоих соперников шёлковыми.       — Ах, Сьюзи, дорогая! — Джозеф тут же обернулся к ней, приобняв Цезаря за шею. — А мы тут с моим драгоценным приятелем решили помериться силами!       — Да, просто дружеское сражение! — подыгрывает Цезарь, слабо улыбнувшись.       — А мне показалось, что вы… — она озадаченно оглядывает лица обоих и никак не может понять в чём дело.       — Нет-нет, ты что! Мы с Цезарем бы никогда…       — Точно, никогда! — Цеппели кивает. — Да ведь, парни?       Названные парни конкретно растерялись, но быстро сообразили:       — Да, да! — хором произносят они, но за неимением и грамма актёрского образования за плечами, их ответ прозвучал очень неубедительно.       Сьюзи нахмурилась.       — Я… вам поверю, — соглашается она, но с явным недоверием в голосе.       — Может, вернёмся за стол? — вмешался Марк, примирительно сцепляя свои ладони.       Никто не стал возражать. Когда гости, невольно ставшие свидетелями зарождающейся драки, развернулись и направились к столу, Джозеф отдёрнул свою руку от шеи неприятеля, а Цезарь тут же отскочил в сторону, создавая дистанцию. Парни обменялись брезгливыми взглядами и двинулись за уходящей группой, пообещав себе впредь больше не смотреть в сторону друг друга. Поначалу из-за неловкой обстановки было сложно возобновить беседу между гостями, так как мало кому удавалось сделать вид, что несколько минут назад ничего не произошло, а если и произошло, то сугубо дружеское сражение. Цезарь не сдавался и продолжал пытаться вернуть компании праздничный настрой. Джозеф назвал бы его самым бездарным шутом на планете, потому что развлекать публику у того не получалось от слова совсем. Тем не менее, Джоджо не переставал смотреть на Цеппели как на диковинку. Всё-таки он около трёх лет маячил перед глазами Джостара, и за редким исключением на его лице мог дрогнуть мускул. Да, Джоджо видел, как парень вежливо улыбается учителям или кокетливо ухмыляется девушкам, но это не то же самое, что и тёплая, искренняя, дружеская улыбка, которую он дарит всем присутствующим за столом (кроме Джозефа, пожалуй). Цезарь рассказывал какую-то историю из его студенческой жизни, а Джоджо не мог поверить, что сидящий напротив парень и тот надменный индюк, которого он знает, это один и тот же человек. Примерно час назад Цезарь с непривычки вёл себя растерянно из-за Джозефа, однако сейчас, после очередного бокала вина, он был уже совсем другим.       Джоджо проснулся и оживился только тогда, когда рядом сидящая Сьюзи рассмеялась от истории, которой делился Цезарь. Её подхватили другие гости, и, под влиянием стадного инстинкта, Джозеф сам не заметил, как стал неуверенно смеяться. Цеппели, хотя и понял сразу, что это не совсем настоящий смех, всё же вскинул брови в удивлении.       Рассказ Цезаря помог растормошить полусонных гостей, поэтому компания вновь приобретает прилагательное «шумная». Теперь байки травит не только Цеппели. Безудержный смех доводил до коликов каждого из присутствующих, и это была самая прекрасная часть вечера. Джозефу, вытирающему пальцем слезу-смешинку, удалось даже кое-что ради такого случая вспомнить:       — Ребята, ребя-та-а! — зовёт он, сдерживая подступающий хохот. — Такое вспомнил! Хотите расскажу, как я выставил Цезаря посмешищем на экзамене по актёрскому искусству?       — Нет! — моментально протестует Цеппели.       — Ну ты чего, Цезарь? — вступилась Сьюзи Кью. — После всего, что мы услышали за сегодня, эта история вряд ли будет из ряда вон…       — Да там ничего такого нет, — настаивает Джозеф, не скрывая хитрой ухмылки. — Просто забавная situazione!       — Рассказывай уже! — требует один из пьяных джентльменов.       Цезарь постарался как можно чётче нарисовать губами угрозу «я убью тебя», пока глаза Джозефа сверкали удовольствием. Ещё будучи на первом курсе, на экзамене по актёрскому искусству, на котором студенты должны были продемонстрировать короткий одиночный номер на заданную тему, Цезарь читал монолог Клавдио, который был ничтожно коротким для обычного школьника, что уж говорить о первокурснике актёрского университета. Но, как это бывает с лучшими из нас, Цезарь в самый ответственный момент всё забыл. «Едва себе вообразить мы можем? О, это слишком страшно!..» — произнёс он, прежде чем его охватил ступор. Ни одного полезного воспоминания в голове, ни одной подсказочки, лишь пустота. Из-за отсутствия опыта Цезарь отчаянно пытался вспомнить строчку, хотя мог бы выкрутиться и обыграть всё в свою пользу. Джозеф, сидевший в первых рядах, за первое полугодие уже успел заявить себя клоуном, который никогда не упускал возможности сказать какую-то глупость, порой до смешного несмешную. В этот раз Джоджо хотел развеселить только своих приятелей, но его голос в нависшей в зале тишине прозвучал слишком громко: «Блять, я тоже хочу уметь вживаться в роль так, чтобы от страха потерять дар речи». Это услышал даже бедный Цезарь. Присутствующие в зале не разразились звонким смехом, но всё-таки захихикали. Даже Спидвагон прокашлялся, чтобы скрыть улыбку. Цеппели на сцене раскраснелся до кончиков ушей. Он не знал, что стало причиной: позабытая строчка или усмешка другого студента. По итогу ему всё-таки поставили высокую оценку, и никто даже не припоминал ему о случившемся, потому что на экзамене были те, кто выступил гораздо хуже, и над кем Джозеф пошутил куда жёстче и смешнее. Однако Цезарь сгорал от стыда и обходил Джостара стороной целую неделю.       — Надо было видеть его испуганные глаза, когда он проходил мимо меня в столовой! — сквозь смех сказал Джоджо. — Может ты всё ещё меня боишься, а, Цеза-арь?       — Мечтай, — блондин скрестил руки на груди и откинулся на спинку дивана. Но на лице его была умиротворенная улыбка.       — Вы как будто сто лет друг друга знаете, — подмечает Марк, сделав глоток вина.       — Так и есть, — одобрительно кивает Джозеф, — просто мы не дружим.       — А что так? — интересуется Сьюзи, устало взбалтывая содержимое своего бокала.       — Не думала, что дружеский бой может произойти у не-друзей, — в голосе Барбары не утихало недоверие. Она видела то же, что и её подруга, однако мириться с тем, что ей пытаются продать за правду, не собиралась.       — Оказалось, что у нас с драгоценным приятелем много общего! — сообразил с ответом Джозеф. — Поэтому мы так быстро поладили сегодня.       Цезарь многозначительно хмыкнул.       — Да? И что же у вас общего? — не отступает Барбара.       — Ну, например, мы учимся в одном университете, — отвечает Джоджо, пожимая плечами.       — А ещё что?       — А ещё тебе стоит поумерить своё любопытство, Барбара, — вмешался Цеппели, сурово взглянув на неё, — я понимаю, сложно поверить в мою дружбу с таким человеком, как он, — на это Джозеф недовольно вскрикнул «эй», — но всё-таки надо иметь хоть какое-то уважение к моему выбору.       До свадьбы ещё далеко, а в компании уже затевается вторая драка. Барбара оскорблена; Марк под алкогольным опьянением не совсем уверен, за кого ему лучше заступаться; Сьюзи пытается всё это прекратить, а Цезарь старается отражать все аргументы против него, пока Джозеф, не имеющий возможности открыто выразить своё недовольство, глазами сообщает сопернику всё, что думает о нём, отвлекая его от текущего конфликта. Джоджо точно скажет пару ласковых этому нахалу, когда их не будут стеснять глаза знакомых. Какого чёрта он позволяет себе обвинять кого-то в том, чем сам грешил час назад? Джозефу бы хотелось заступиться за Барбару (хотя ему, в общем-то, на неё плевать), чтобы указать Цезарю на бревно в его глазу. «Если бы только Сьюзи знала, что ты сказал про её выбор, когда её не было рядом…» — думал Джоджо, стараясь послать эти мысли через космос сидящему напротив человеку.       Если пьяные начинают ссориться — пора закругляться. К тому же, время уже давно за полночь, всем рано вставать на учёбу или на работу. К сожалению, празднующие и почти дерущиеся об этом обычно не задумываются. Возле бара уже стояли таксисты в ожидании потенциальных клиентов. Джозеф остановился напротив одной из машин и начал дрожащими из-за разгульной жизни руками отсчитывать нужную сумму. В это время Сьюзи всё никак не могла распрощаться с ненаглядными друзьями.       — Arrivederci, Цезарь! — машет она, глупо улыбаясь.       — Ci vediamo, tesoro! — отвечает он ей, приподняв ладонь.       — Чао, драгоценный приятель! — басисто усмехается Джоджо.       Цезарь стоит вполоборота, уставившись на однокурсника, и во взгляде его затаилось что-то неизвестное. Джозеф не смотрел на блондина в этот момент, поскольку пытался выудить непослушными пальцами купюру из бумажника, однако если бы он всё же посмотрел, то в глазах бы вновь увидел приоткрытую дверь. Уголки губ Цезаря застыли в улыбке, и он ответил:       — Ciao, Джозеф.