В небесном пепле

Юго-восточная Англия, 1453 год     В тот день при дворе короля было непривычно тихо. Весь высший свет аристократии – герцоги и графы, владельцы земель и поместий, приближенные Генриха Шестого – все, кто имел хоть какое-то влияние в стенах замка или за его пределами, переговаривались между собой едва ли не шепотом. Нахмуренные лорды стояли небольшими группами, от которых иногда кто-то отделался и переходил к другим собеседникам, при этом стараясь шагать так, чтобы создавать как можно меньше шума.     Но тишина не означала отсутствие суеты. Ее как раз было предостаточно.      В залах и коридорах, в королевских дворах и невзрачных закоулках велась неистовая война фракций. Война невидимая, неслышимая и опасная. А в самом ее центре находился высокий человек с суровым продолговатым лицом. Когда он смотрел, серые глаза излучали настороженность, а когда говорил, в голосе звучала властность. В его сторону бросали и восхищенные взгляды, и взгляды подозрительные, но так или иначе именно вокруг него собрались известнейшие в королевстве лорды…      То был герцог Йорк.     Уже долгие месяцы он находился во главе оппозиции партии короля и королевы. За ним стояла знать, не простившая правящему Генриху Шестому поражений во Франции. За него выступали противники королевы, ее фаворитов. К нему перешла значительная часть парламента. А еще… вероятно, будут Невиллы, графы Уорики, как только Йорк сумеет переманить их к себе в ближайшее время. С такими картами в руках можно составить успешную партию королю.      Особенно если король сошел с ума.     В этом печальном и, увы, неоспоримом факте и содержалась причина возникшей суеты. Весть о болезни Генриха Шестого моментально долетела до сподвижников Йорка и самого герцога, став своеобразным ключом необходимым для запуска механизма государственного переворота.      Поэтому все и собрались, поэтому повисла тишина.      Темная фигура, которая словно тень, плавно и неспешно лавировала между группами собравшихся, наконец отделилась от всех и направилась в сторону выхода.      Кроули заслуженно гордился собой. Это была филигранная работа, требовавшая не только тонкого подхода и безошибочного чутья, но и непробиваемого терпения. Однако он справился. И никакой вам резни и кровавых схваток. Не его метод. Тихий переворот. Еще один захват власти, не более… к тому же ведь Генрих и правда свихнулся.     Кроули вел эту игру уже не год и не два. Идея становления новой династии (желательно без кровопролитного устранения старой) зародилась у него еще в те дни, когда он наблюдал за первыми самостоятельными политическими шагами Генриха Шестого. Кроули тогда лично убедился, что король из внука Болингброка выйдет неважный и, учитывая передавшуюся по наследству болезнь Карла Безумного, полагаться на потомков Генриха считал бессмысленным. Нет – Кроули был убежден – расцвет династии Ланкастеров близится к закату. Нужны новые люди. Нужен был тот, у кого хватит силы и мужества взять власть в свои руки… кого поддержит парламент… кого в дальнейшем сделают наследником короля. И такой человек действительно нашелся – на горизонте восходила звезда Ричарда, герцога Йоркского. И Кроули поставил на него.     На самом деле это было даже увлекательно. Ричард полностью оправдал его ожидания. Он выстраивал витиеватую лестницу к трону камнем за камнем, интригой за интригой. И довольно успешно. Хотя, безусловно, не разбей французы англичан в Гаскони и не разочаруйся лорды в короле, ему было бы гораздо сложнее добиться поддержки. Йорк, как никто другой, это понимал.      Не сказать, что действовал герцог слишком аккуратно, но, по крайней мере, не отчаивался в случае промахов. И вот старания Йорка (и самую малость Кроули, контролировавшего весь процесс) принесли успех. Еще чуть-чуть и к нему присоединятся Уорики – чаша весов склонится в сторону герцога. А еще чуть-чуть – и Йорка назначат регентом при недееспособном Генрихе. И да здравствует новый лорд-протектор королевства!     Да, Кроули был доволен проделанной работой*. Когда Внизу потребуют отчета, он с удовольствием предоставит список прегрешений, в которые погружались смертные, ведя закулисную борьбу за престол. В разы эффективнее, чем побуждать людей рубить друг друга до помятых доспехов и отсеченных конечностей.  *Он предпочитал благополучно забывать о том, что большая часть заслуг принадлежала вовсе не ему.     Об этом и думал Кроули, пока ехал на чертовой кобыле, как он называл свою лошадь, в поместье на окраине Лондона. Однако несмотря на то, что мысли о великолепно исполненном плане поднимали ему настроение, одна вещь его беспокоила, не позволяя наслаждаться результатом труда. И это был вовсе не зудящий от седла зад.     Азирафаэль не вернулся из Франции. Он должен был сделать это, еще когда стало очевидно, что англичанам позиций не удержать. Но его не было в Англии. Более того, его не было и во Франции. Кроули уже начал сомневаться, не забрали ли Азирафаэля на Небеса.     Ангел отправился во Францию в начале пятнадцатого века с отцом нынешнего короля, Генрихом Пятым, когда тот затевал свои могучие походы*. Они заранее условились, что Кроули останется в Англии, дабы следить за парламентом и двором в отсутствие монарха, Азирафаэль, в свою очередь, будет улаживать дела на континенте в непростое время военных споров. Вот только годы шли, Азирафаэль не возвращался. А потом и вовсе пропал из Франции. *Азирафаэль вообще, непонятно почему, кстати, благоволил старине Гарри. Кроули не удивился бы, если б через пару веков Ангел вдохновил какого-нибудь поэта на создание эпической баллады о короле-воине. Что до самого Кроули, то он в свое время отдавал предпочтение бедняге Ричарду Второму.     Кроули, конечно, слышал про историю с Жанной д’Арк. Он также слышал, что Верхний Офис вроде поручил ее Михаилу, но ни в чем нельзя быть уверенным наверняка, так? Мог ли Азирафаэль провалить какое-то задание, а в наказание заниматься бумажной волокитой на Небесах? Или Ангела самым глупым образом развоплотили в одной из битв? Или начальство направило черт знает куда на помощь миссионерам?.. Нет, точно не этот вариант: Азирафаэль бы нашел способ предупредить его о своем приказе. А Кроули с 1430-го не получал ни единой записки, никакого намека или знака, что с Ангелом все в порядке, что он цел. И никаких чудес тоже не происходило – Кроули очень тщательно следил.     Он остался наедине с бесконечным количеством догадок. Абсолютное одиночество среди людей. Порой они не виделись с Азирафаэлем десятилетиями, даже веками, но Кроули всегда имел представление о том, где находится его противник, а по совместительству приятель, собутыльник, коллега и… друг?.. Просто Ангел, короче говоря.     А теперь Кроули лишился и этого. Когда Азирафаэль исчез в 1431-ом, Кроули дал ему десять лет. В конце концов, с любой решаемой проблемой можно разобраться за десять лет. Кроули приказал себе не думать, не теряться в догадках, пока не истечет положенный срок. Вышло плохо, хотя он честно пытался.      Годы тянулись медленно. Король-младенец рос, отношения с Бургундией осложнялись, война Англии и Франции не намеревалась прекращаться. Десять лет прошло, а Азирафаэль до сих пор не объявлялся.     Тогда Кроули отсчитал еще пять лет. Ведь всякое может случиться, правда? Кроули знал, Ангелу нравилась жизнь среди людей, ему нравились сами смертные, он многое им прощал. И Кроули знал… Кроули верил, что Азирафаэль приложит все силы, чтобы так оно и продолжалось. «Просто ему требуется время, вот и все», – говорил себе Кроули каждый приходящий год. Снова и снова. Пять лет подряд.      Ангела не было.     Зато была работа. Искушения, пакости и свитки отчетов, направленных начальству, порядком Кроули поднадоели. Изрядную долю усталости вносила необходимость соблюдать баланс с благословениями, которые Кроули время от времени совершал. Из скуки, разумеется, а не потому, что хотел облегчить Ангелу работу, когда тот вернется. Если вернется…     Однажды пасмурным днем Кроули решил, что разумно будет чем-то себя отвлечь. И история с Йорком подошла к точке старта.     Кроули даже не успел понять, когда ему успела понравиться эта игра. Он подходил к ней с увлеченностью мальчишки, которому впервые дозволили выстрелить из взрослого лука. Его собственное дело. Не указ Преисподней, а его – Кроули – инициатива. Возвышение нового королевского дома. Амбициозные Йорки в противовес засидевшимся на престоле Ланкастерам. Узурпация власти узурпаторов, тут чувствовалась некая справедливость.      Кроули въехал в поместье уже в сумерках. Этот май выдался холодным и удушливым одновременно, солнце светило, но не согревало, а ночи пробирали до костей. Кроули спешился, как всегда, пообещал кобыле отправить ее на суп и отдал животное в распоряжение конюха. Что-то изменилось. Кроули принюхался, да не может быть…    – Лорд Кроули, сэр!     Ему навстречу выбежал парнишка. Юнцу было пятнадцать, однако выглядел он все равно ребенок ребенком, да еще с оттопыренными ушами и россыпью веснушек.    – Чего тебе, Дик? – пробурчал Кроули, силясь сосредоточиться.      Дик был сокращенным вариантом от Дидерика. Дьявол его поймет, что за имя*. Дику самому оно не нравилось. Он служил у Кроули несколько лет и, согласно обязанностям, должен был всюду его сопровождать. Увы, когда Дик имел неосторожность сообщить об этом Кроули, взявшего парня на службу по просьбе больной матери, тот заявил, что ни в каком попутчике не нуждается, вместо чего приказал ему присматривать за домом и учиться каллиграфическому письму (чисто из вредности). Кроули никогда не обладал славным характером, но непостижимым образом Дик к нему привязался.  *А, может, и не поймет. Какое Сатане дело до чьих-то имен?    – Там господин, сэр! – заявил юноша. – Он приехал еще до заката. Спросил, здесь ли живет лорд Кроули и где его найти…     Направлявшийся к дубовым ступеням парадного входа Кроули внезапно остановился.    – Что?    – Да-да, – быстро закивал Дик, неверно истолковав реакцию Кроули, – я тоже удивился, сэр, обычно сюда никто не заезжает, а тут такой обходительный, вежли…    – Где он? – Кроули резко дернул Дика за грудки. – Что ты ему сссказал?..     Дик не на шутку перепугался. За период службы он хорошо усвоил, что лорд Кроули начинал шипеть только в двух случаях: либо в состоянии злости, либо будучи серьезно взволнованным. Первое случалось часто, но второе…    – Я…я сказал, что вы уехали по делам и вот-вот вернетесь. Он ждет вас в гостином зале, сэр!     То, что произошло в следующие секунды, Дик запомнил надолго. Всегда развязный лорд Кроули со своей скользящей неторопливой походкой (Дик смутно подозревал, что у господина была какая-то давняя травма ног) выпустил его из цепких пальцев и взбежал по лестнице с прытью, достойной придворных акробатов, поскользнулся на предпоследней ступени, неграциозно шлепнулся, ударился коленкой, подскочил, забыв проклясть всех и вся, и бросился вглубь дома.      «Должно быть, это очень важный гость», – решил про себя Дик.      – Ангел.      Азирафаэль стоял возле высокого витражного окна, устало прислонившись к стене. На нем был слегка запыленный дорожный костюм, но белый плащ, пусть и измятый, сиял приятной глазу молочной белизной.     – Здравствуй, Кроули.     Азирафаэль обернулся к нему. Несмело улыбнулся. Кроули замер. Потом попытался разглядеть в чертах Ангела что-нибудь, что указывало бы на причину столь долгого отсутствия. Однако лицо Азирафаэля не казалось бледным или изнуренным, а в глазах явственно светился присущий ему живой огонек. Да и в целом Ангел выглядел невредимым, таким же, каким помнил его Кроули в день их последней встречи.      – Как ты нашел мой дом?     Кроули собирался спросить другое, совсем другое. Он словно остолбенел в проходе и не мог заставить себя сдвинуться с места. Его сердце делало кульбиты и никак не желало останавливаться. Азирафаэль был здесь, ни на Небесах, нигде еще… а в доме Кроули. Будто и не прошли эти долгие десятилетия. Не то чтобы Кроули волновался, нет, но... черт возьми! Всему есть предел!    – О, это было нетрудно, – как ни в чем не бывало ответил Азирафаэль. – Я знал, что ты расположился где-то в районе Лондона, и поспрашивал о тебе в соседней деревне. Твой дом сложно не заметить, знаешь ли, – Ангел ласково-снисходительно улыбнулся ему. – Я сразу понял, что он принадлежит именно тебе…    – Где тебя носило, Азирафаэль?     Возможно, вопрос вырвался резковато и тон, которым он был задан, вышел несколько грубым, но последним делом Кроули хотел сейчас деликатничать. Азирафаэль отвел глаза и перевел взгляд на украшенную причудливым орнаментом стену, взгляд, ставший на мгновение каким-то отрешенным и холодным.     – Я странствовал.     Кроули моргнул, глухо повторил:    – Странствовал.       К нему вернулась способность двигаться. И, кажется, соображать.    – Странствовал, – вновь произнес Кроули, словно пробуя слово на вкус. – На Земле? Двадцать с лишним лет?     Двадцать два года и два месяца, если быть точнее.     Азирафаэль внимательно посмотрел на Кроули и вопросительно поднял брови.    – Да, – кивнул он. В его голосе слышался странный вызовов. – А в этом есть проблема?     Кроули едва не подавился воздухом, при условии, что постоянно дышать ему необходимости не было. Шок, сковывающее оцепенение, головокружительная радость, которые Кроули испытал в первые минуты встречи с Ангелом, отступили. На их место пришло что-то очень нехорошее.    – Есть проблема? – Кроули заходил кругами, будучи не в силах стоять на одном месте. К нему медленно подступал гнев. – Проблема, твою мать!.. Ты исссчез на двадцать лет, НИЧЕГО не сообщив. И ни ответа ни привета за всссе это время! Есть ли проблема? Да ты, блять, издеваешься!..     Азирафаэль нахмурился, весь подобрался.    – Не думал, что обязан отчитываться тебе о всех моих перемещениях, – с запалом отчеканил он. – Наше Соглашение не предусматривает…    – Да плевал ты на наше Соглашение, Азирафаэль.     Кроули с ужасом осознал, что в его голосе прозвучала обида. Наверное, Ангел ее уловил. Кроули передернул плечами, отвернулся от такого знакомого долгожданного лица. И добавил настолько безразлично, насколько хватило таланта притворщика:    – Можешь сматываться отсюда. Снова. Мне нет никакого дела.     Повисло молчание. Кроули ждал, что Ангел, оскорбившись, уйдет. Но тот не делал ни шага.     – Кроули, я… – голос Азирафаэля стал куда мягче. Кроули понял: Ангел собирается сказать какую-нибудь непозволительную глупость. Заметил, что его задело, да? Пусть катится к черту!     Кроули раздраженно повернулся к Азирафаэлю, саркастично хмыкнул. И все нарушил. Если Ангел и хотел что-то сказать, то передумал, едва встретившись с насмешливо-ядовитым взглядом.    – …я не могу сматываться отсюда, – наконец выговорил он. – У меня здесь дела. Я желал бы обсудить их с тобой.      – Да ну?      Азирафаэль сделал вид, будто не обратил внимания на его колючесть. Однако деловой тон Ангела завел Кроули еще сильнее.    – У меня есть приказ от Гавриила. Он настоятельно просит меня сделать так, чтобы трон в сегодняшней ситуации остался за Ланкастерами.     Настоятельно просит, ага. Уж кто-кто, а Гавриил умеет настоятельно про… Стоп, что? За Ланкастерами?!..    – Я знаю, – между тем продолжал Азирафаэль. – Вернее, до меня доходили слухи, что усилившееся влияние Йорка – твоих рук дело.     Доходили слухи… Интересно. Как же долго Ангел наблюдал за ним, прежде чем соизволил объявиться?    – Я просто потворствовал его честолюбивым планам, – пожал плечами Кроули. – Гордыня, тщеславие и все такое по списку.    – Кроули, ты правда считаешь, я не узнаю твою работу?     Узнает, конечно. Кто, как не он? За пять с половиной тысяч лет-то.    – Насколько я понимаю, Йорк не задание твоей конторы. Тебе ничего не будет, если ты бросишь свои интриги.    – Почему я должен их бросать? – взъерепенился Кроули. – Только потому, что ты вдруг заявился и попросил об этом?     Азирафаэль оторопел, недоуменно поглядел на него.    – Но наше Соглашение…     И тут Кроули взорвался.    – О. Да. Конечно! Значит, как только на пороге замаячил Гавриил, ты сразу вспомнил о Соглашении! Да, Ангел, очень удобно.     Кроули приблизился к нему и, встав напротив Азирафаэля, зашипел:    – Я не намерен отказываться от моих планов и не ссстану преграждать Йорку путь, осссобенно на радосссть тебе или твоему Гавриилу. Лучше так и передай этому ублюдку.     Азирафаэль не дрогнул на его выходку, не отступил ни на шаг. Лишь удивленно нахмурил светлые брови.    – То есть ты будешь мне… препятствовать?      Препятствовать. Ангел споткнулся на этом слове. Странное слово. На Кроули оно тоже оказало отрезвляющий эффект. Как глупо. Они почти никогда не мешали друг другу, ни в чем. В этом ведь и был смысл Соглашения… Соглашения, о котором Ангел столь благополучно забыл.    – Завтра я возвращаюсь ко двору, – жестко ответил Кроули. – Советую тебе сделать то же самое, если не хочешь разочаровать начальство.      После этой фразы Кроули развернулся и вылетел из гостиного зала, громко хлопнув дверью. Азирафаэль остался один. Он стоял в задумчивости некоторое время, растеряно теребя рукав. А потом дернул подбородком, расправил складки плаща.     Через мгновение зал опустел.        Не прошло и недели с момента появления Азирафаэля в поместье Кроули и последовавшей за этим ссоры, как ближайший круг сподвижников ланкастерской королевы Маргариты Анжуйской пополнился еще одним человеком.      Честно говоря, Азирафаэлю почти не пришлось использовать чудеса. Беременная королева едва не теряла голову от страха. Ей катастрофически не хватало друзей. Король все сильнее впадал в свое безумие, а над ее любимцем Бофортом, каждый день ходившим по лезвию ножа, сгущались свинцовые тучи. Самой Маргарите всюду мерещились враги. Немногочисленные сторонники Генриха ничуть не помогали разобраться с Йорком и обеспечить безопасность.     Поэтому возникшего ни с того ни с сего Азирафаэля, пообещавшего быть ей другом и даже ничего не потребовавшего взамен, молодая королева восприняла как подарок Небес. Кроме того, как предполагала Маргарита, Азирафаэль оказался при дворе чистеньким, то есть не принадлежащим ни одной из фракций. Убедившись в верности Азирафаэля партии Ланкастеров, Маргарита позволила себе быть с ним откровенной.     – Знаете ли вы, дорогой Азирафаэль, о чем я молюсь Богу? – спросила его как-то королева.      Они сидели вдвоем в окружении занятых шитьем придворных дам, но Маргарита замечала их не больше, чем мух за окном. Она вообще относилась к этим леди с легким пренебрежением, считая, что никакой выгоды их пустые головки не принесут. По мнению Азирафаэля, королева поступала так напрасно. Да, практической пользы от девушек едва ли будет много, но вести себя с дамами следовало осторожно, учитывая, что шпионажем (наверняка с подачи одного демона) сторона противника не брезговала.    – О чем же, Ваше Величество?    – Я прошу Его, – Маргарита со вздохом погладила свой выступающий живот, – чтобы это был мальчик. Мои враги и без того сильны. Представьте, как взбудоражит их весть, что наследника до сих пор нет.      У королевы был тяжелый взгляд. Слишком тяжелый для ее возраста и положения. Азирафаэлю казалось, что подобный взгляд присущ скорее стареющему судье или измученному битвами солдату. Или начальнику тюрьмы. Но никак не двадцатитрехлетней жене короля.    – Йорк не пощадит меня, если я сама не сумею себя защитить, – она беспокойно дышала, словно волнение душило ее за горло. – Герцог только и мечтает о моей опале. Тогда он наконец-то убьет всех, кто мне дорог.     Королева боялась Йорка не меньше, чем ненавидела его. Страх выкручивал душу. Ей хотелось сделать что-нибудь, что угодно, лишь бы не сидеть сложа руки. Азирафаэль всеми правдами и неправдами удерживал королеву от опрометчивых шагов. Оппозиция их только и ждала.    – Что вам сегодня снилось, любезный Азирафаэль? – неожиданно спросила его Маргарита.     Азирафаэль свел брови в замешательстве. Он редко спал, и уж тем более не собирался делать этого сейчас. Ибо зло не дремлет. Хотя у него не было абсолютной уверенности в том, что Кроули не засыпал ночью на часок-другой.    – Я боюсь, что не запоминаю снов, Ваше Величество, – дипломатично солгал он. – Я думаю, сны – это просто игры разума, утомленного дневными переживаниями. Они не имеют над нами власти.     Королева вновь вздохнула. Она специально спросила его о снах, понял Азирафаэль, ей хотелось самой рассказать о чем-то.     – Вы счастливый человек, Азирафаэль, раз неподвластны сновидениям. Если бы только я могла также! Мучения не оставляют меня даже ночью. Сегодня мне снилось, – Маргарита перешла на шепот, – мне снилось, как герцог в темной комнате разговаривает с Дьяволом, и тот убеждает его убить меня и будущего малютку, чтобы легче заполучить корону моего мужа!..     Одна из дам уронила шитье, чем навлекла на себя грозный взгляд королевы.     – Клянусь, – продолжала Маргарита, снова доверительно наклоняясь к Азирафаэлю. – Я не удивлюсь, если сон не врет, и Сатана действительно все время кружится возле Йорка.     Королева, полагаясь на ночной кошмар, ошибалась в двух вещах. Во-первых, Кроули до Люцифера было далеко. Очень далеко, на самом деле. Во-вторых, насколько хорошо Азирафаэль знал своего официального противника, Кроули всегда презирал убийства, а в особенности убийства детей. Поэтому паранойя королевы была безосновательна. Однако с одним она попала прямо в точку. Йорк и правда стремился к престолу, подпитывая себя упоительной надеждой стать регентом больного короля Генриха.     – Ваше Величество, не стоит предаваться отчаянию. Оно и есть ваш главный враг, а не герцог, – Азирафаэль добавил к своим словам щепотку благодати. – Поверьте, козни вокруг королей …и королев строились постоянно. Но интриганы сменяют друг друга рано или поздно, а монархия держится веками.     Спокойная, ровная речь Азирафаэля вместе с крохотным ангельским чудом произвели требуемый эффект. Королева задышала размереннее.     – Ах, милый, милый Азирафаэль! – воскликнула она в порыве откровенности. – Будь все в этой холодной стране такими же, как вы, я может быть ее и полюбила!     Маргарита немного успокоилась. Удивительно: рядом с сэром Азирафаэлем у нее проходила головная боль, и терзавшие тревожные чувства не сразу, но отступали.      Азирафаэль вообще был ей очень симпатичен. Это создавало парадокс. Королева, будучи жестким беспринципным политиком и ценившая в советчиках те же качества, оказалась очарована его мягкостью, нежным переливчатым голосом, изящными манерами и странным светом, который он словно расточал на всех подряд. В чем секрет такого парадокса никто не догадывался. А между тем ответ был непозволительно элементарен. Азирафаэль просто умел нравиться и делал это превосходно, когда хотел*.  *Даже Кроули, знавший Ангела как никто другой, не до конца осознавал силу таланта Азирафаэля. Возможно, недальновидность Кроули в данном случае извинялась тем, что Ангел никогда подобным образом не играл конкретно с ним, хотя Кроули уже давно подозревал в Азирафаэле долю сволочизма.     Таким образом, то есть через улыбки, изворотливость и маленькую порцию удачи, Азирафаэль и очутился в самом сердце ланкастерской партии. Он сразу выяснил, что ключевой фигурой на части шахматной доски Алой розы был не король, а королева – Маргарита Анжуйская – еще одна «французская волчица», которую в пятнадцать лет выдали замуж за Генриха Шестого. Ее нынешнее положение осложнялось тем, что она на протяжении семи лет никак не могла родить королю сына. Следовательно, вопрос о том, кто будет править после сошедшего с ума Генриха, оставался открытым.      Но теперь беременность близилась к концу. И, если все пройдет благополучно (а Азирафаэль постарается, чтобы так и было), у короля будет наследник, тогда намеренья Йорка на захват престола окажутся, как минимум, спорными. Дальнейшая же игра будет зависеть от действий герцога…      «И Кроули», – услужливо подсказал Азирафаэлю внутренний голос.