Чернильная кололева

В тот же миг вся веселая суматоха словно утихла. — Перепел, — прошептала Виоланта онемевшими губами, слегка пошатываясь. Все страшные воспоминания нахлынули на нее: нож, спящая беременная женщина, яростный крик Перепела. На лице Черного принца появилось беспокойство, и тоненький голосок, где-то в глубине ее сознания, прошипел, что ему не следует обнимать ее за плечи.       Он все испортил. Она не хотела видеть Перепела здесь, ни сейчас, ни с принцем. — Реза — моя жена, только что родила сына, — осторожно сказал Перепел, его лицо сияло от радости. — Позвольте мне принести вам мои самые искренние поздравления, — Виоланта попыталась улыбнуться сквозь навернувшиеся слезы, искоса поглядывая на закутанный в одеяло сверток, в руках Резы.- Он такой же красивый как и его мать, — Высвободившись из объятий принца, она успела пролепетать: «Прошу меня извинить», — прежде чем подхватить подол своего платья и протолкнутся сквозь толпу танцующих людей.       Горячие слезы текли по ее щекам, было слишком громко. Музыка била по барабанным перепонкам. Мир вращался и кренился вокруг нее, тошнота накатывала волнами, желчь жгла горло. Расталкивая всех на своём пути, Виоланта пробилась к краю толпы, и ее вырвало в сточную канаву. На мгновение, потеряв равновесие, она пошатнулась и упала, больно оцарапав руку о булыжник. Как безобразно она должно быть выглядит! Какой позор! Королева, ведущая себя таким вульгарным образом! Стыд заставил Виоланту разрыдаться еще сильнее. Она откинула спутанные волосы с лица. Виоланта смутно различила силуэт Черного принца, садящегося рядом с ней. От унижения жар прилил к ее лицу, отчего оно запылало таким пунцовым цветом, что родимое пятно слилось с кожей. Она почувствовала тепло его медведя, ощутила его запах, прямо рядом с собой. Зверь ткнулся своей длинной мордой ей в ухо, и Виоланта так опешила, что не стала его отталкивать, хотя он, несомненно, кишел блохами. — Одна мудрая женщина однажды сказала мне… — голос принца был полон беспокойства, и она не могла этого вынести, — …что нет ничего постыдного в том, чтобы быть влюбленным. — Ей не нужна была его жалость, его покровительственная жалость, больше всего на свете Виоланта ненавидела собственную слабость. Она хотела наказать принца за его дерзость, за то, что он предположил, что она, как и любая другая женщина, способна снова и снова разбивать свое сердце из-за мужчины.       Как сильно Перепел отличался от Козимо! Козимо с его светлыми волосами и ангельской красотой, словно сошедший с небес, пылающий жаждой охоты и любовью к не той женщине. А еще был Перепел с темными, как кротовий мех, волосами и нежными руками переплетчика, которые скорее погладили бы пергамент книги, чем вонзили сталь в мягкую плоть человеческого живота. Но они оба украли ее глупое, неразумное сердце. — Это и есть твои слова утешения? — презрительно усмехнулась она над принцем, презрение придало остроту ее речи. — Прекрасные слова, от которых мало толку! — Поверите ли вы, что из всех людей именно Крапива рассказала мне об этом? — Принц покрутил нож между пальцами, ее резкие слова безобидно скользили по нему, как вода по спине утки. — Крапива? — недоверчиво спросила Виоланта, и любопытство на мгновение разбередило ее сердце. Она никогда не верила, что грубая, лесная женщина со скрюченными, мозолистыми руками и маленькими глазами способна на такие сантименты. Сердце у неё было скорее черствое и жесткое как древесина. Но похоже, что зеленые ростки любви могут пустить корни даже в самых твердых сердцах. — Я мог бы рассказать вам о другой знакомой мне женщине, которая притворяется, что не может любить даже собственного сына, не говоря уже о другом мужчине.       Его слова напомнили ей о ее горестях, и она закрыла лицо руками пытаясь подавить вырывающийся наружу всхлип. Она снова рыдала так, словно ее каменное сердце разлетелось на осколки.       Черный принц наклонился и заключил ее в свои объятия. В тот же миг разум Виоланты закричал, требуя освобождения, и в ней разгорелась ярость. Никогда еще мужчина не был с ней так фамильярен Он не имел права! Виоланта не могла стерпеть столь грубого неуважения! Она хотела позвать стражников, чтобы те упрекнули его ругательствами, которые королева никогда бы не позволила себе употребить.       Но что-то внутри нее словно сломалось, может быть, решимость или гордость. Она зарылась лицом в его шею и зарыдала. Она чувствовала его запах, этот приятный мускусный аромат дыма, пота и животного. Раньше Виоланта находила утешение только в объятиях матери — будучи маленькой девочкой с ярким родимым пятном на щеке, которую баюкала на руках женщина с выражением бесконечной печали на лице, запертая в замке среди гобеленов.       Наконец она высвободилась из его объятий, слезы покинули ее, оставив сухую, пустую оболочку. Виоланта чувствовала себя как те старые, потрескавшиеся книги, которые она видела гниющими в пыли на полках Бальбулуса, как будто из нее вылили чернила. Она поспешно начала поправлять прическу, ее руки дрожали, когда она закалывала волосы и расправляла свой плащ, делая глубокие, прерывистые вдохи. — Забудьте о метании ножей, мое умение сдерживать себя в выпивке — вот истинная причина, по которой Пестрый Народ выбрал меня своим предводителем. — Черный принц заговорщически подмигнул ей. Он достал из плаща небольшую фляжку и протянул ей. — Это поможет справиться с тошнотой. В следующий раз не пейте всю бутылку сразу. Медовуха — напиток крепкого крестьянина, а не королевы. — Почему ты думаешь, что будет следующий раз? — Виоланта поморщилась от едко-горького вкуса средства, но острота помогла ей придать кружащейся голове ясность. Она медленно встала, собрав все свое прежнее достоинство, и накинула на голову капюшон. — Я должна покинуть тебя, Черный Принц. — Вам не нужно прощаться с нищим, миледи, — мягко сказал он, вставая вместе с ней. — Ты в некотором роде член королевской семьи, принц деревенщин. — Виоланта поплотнее запахнула плащ. — Само собой разумеется, что я ожидаю от тебя абсолютной осмотрительности в отношении этой ночи. — Она снова была самой собой, Виолантой, королевой Омбры. Холодной, трезвой, властной. Она заново собрала свою маску, гораздо более эффектную, чем фасад из перьев Перепела, и гораздо более глубоко укоренившуюся. — Даю вам слово, миледи.- Принц сделал шаг вперед: «Я…» — Не предлагай сопровождать меня. Избавь меня от необходимости отказывать тебе. — Он закрыл рот, и она повернулась, чтобы уйти. — Виоланта. — Она обернулась к нему, пытаясь одним взглядом выразить, что он никогда, никогда больше не сможет ее так называть. — Спокойной ночи — Он взял ее руку и поцеловал, задержавшись на долю секунды дольше, чем следовало. — Спокойной ночи, Черный Принц. — Она ушла, потирая руку, словно пытаясь стереть отпечаток его губ или наоборот сохранить его. Оставив его стоять одного в темноте.