***
— Не ожидал увидеть вас так скоро — Виоланта и сама не ожидала, что снова будет смотреть в темные глаза Черного Принца, да еще и в столь тяжелых обстоятельствах. «Отчаянные времена требуют отчаянных мер» Она глубоко вдохнула. — Я хочу, чтобы ты был командиром моей армии. Сплотил мои войска и обучил меня военному делу. — Он не потрудился скрыть своего удивления. — И почему, интересно, вы выбрали именно меня? В вашем распоряжении дворяне, ваш собственный генерал и многочисленные советники. Почему же вы так дорожите мнением простого разбойника? — Потому что, — ответила Виоланта, тщательно подбирая слова, — именно тебе по-настоящему преданы сердца людей. И потому что ты доказал, что являешься… человеком доброй воли и высоких моральных качеств, — многозначительно произнесла она, вспоминая как он выбил нож из ее рук. — А что если я скажу «нет»? — Тогда я посоветую тебе тщательнее подбирать слова, иначе могут быть последствия. Ты же понимаешь, Черный принц, что это не просьба, а приказ. — Он засмеялся, насмешка отразилась на его красивом лице, и от этого звука у Виоланты вскипела кровь — Ваши наказания давно перестали внушать мне какой-либо страх. — Неужели ты такой дурак, что думаешь, будто я просто прикажу тебя высечь? Нет, я имею в виду наказать тех, кого ты любишь больше всего: твоего медведя, твоего друга Огненного Танцора, если ты не подчинишься. Не ты ли говорил, что любовь делает нас всех слабыми? — почему всякий раз, когда бы они не заговорили, они вступали в схватку воли? Как будто он был ей ровней, как будто у него была сила бросить ей вызов! Медведь принца угрожающе зарычал, а голос его хозяина стал опасно тихим. — Я не думаю, что вы в том положении, чтобы угрожать, миледи. — Как он смеет ее шантажировать! Но, несмотря на гнев Виоланты, страх начал понемногу подтачивать ее решимость. — Я не служу никакому господину. Когда я был мальчиком, когда меня публично избивали и унижали люди вашего отца, я поклялся, что буду жить, чтобы стать свободным человеком. Пестрый народ не подчиняется никаким законам. Вы можете быть королевой, миледи, но я отказываюсь быть вашим лакеем. — Черный принц повернулся к ней спиной и зашагал прочь. Виоланта с ужасом осознала, что у нее больше нет преимущества. — Постой! — отчаяние начинало расправлять свои черные крылья — Подожди! Я обеспечу защиту комедиантам — крикнула она ему вслед. Принц остановился. — Никакие законы их не защищают, но я могу издать указ, согласно которому к Пестрому народу будут относиться как к равным, даже почетным гостям Омбры. Я могу принять законы, чтобы дать твоим людям равный статус, которого они заслуживают. Если одного из комедиантов убьют или, если одна из их женщин подвергнется нападению нарушителя повесят, как собаку. Я могу все это устроить, если ты согласишься с моими требованиями. Виоланта почувствовала маленький прилив торжества от собственной сообразительности. Но Черный принц не сделал ни малейшего движения чтобы показать, что услышал ее Отчаяние вернулось, ледяными пальцами сжав сердце и подавив надежду. — Я умоляю тебя, Принц — гордость Виоланты треснула и болезненно раскололась — мне нужна твоя помощь. Наконец он повернулся и одарил ее своей сладко-насмешливой улыбкой. — Все, что вам нужно было сказать, это «пожалуйста».***
— Постарайся не выглядеть таким скучающим! — шипела Виоланта на своего нового военачальника, который сидел у нее под боком и кормил своего медведя объедками со стола. Дворяне встретили заявление королевы со свойственным им ужасом, но все их попытки повлиять на ее решение были тщетны. Это был праздничный пир, устраиваемый в ночь перед началом битвы, на котором Виоланта должна была снискать расположение своей знати и высокопоставленных военных чиновников, вечер, когда они могли бы роскошно поужинать, прежде чем отправиться навстречу своей смерти. Однако крестьянин, примостившийся рядом с ней, омрачал всякую надежду на союз с высокопоставленными лицами Омбры, большинство из которых смотрели на принца с нескрываемым отвращением. — Не желаете ли потанцевать, миледи? — Лорд Редвальд, ее главный советник, был единственным, кто осмелился подойти к ней. Виоланта вздрогнула от его дерзости. она никогда не танцевала. Прежде чем она успела ответить вежливым отказом, принц положил руку на ее плечо, и в его глазах заплясал враждебный блеск. — потанцуйте со мной, — попросил он с усмешкой. Виоланта напряглась и не успела она отвесить ему звонкую пощечину за дерзость, как на лице ее советника появилось выражение крайнего неодобрения. Отчасти из-за чувства неповиновения к своим дворянам, которые с ястребиной проницательностью следили за каждым ее шагом, словно выискивая малейший повод для скандала Но главным образом для того, чтобы разозлить Редвальда, она вложила свою руку в ладонь принца. — С превеликим удовольствием — торжественно произнесла Виоланта. Редвальд выглядел так, словно у него вот-вот лопнет кровеносный сосуд, а зал разразился возмущенным бормотанием, доставив Виоланте прилив удовлетворения. — Никогда в жизни мне не было так чертовски скучно. Вы называете это праздником? — спросил принц, держа ее на расстоянии вытянутой руки, как того требовали формальности, пока они напряженно раскачивались под аккомпанемент клавесина. — Я мог бы пригласить вас на настоящий праздник, — озорно сказал он. Как же она всегда ненавидела бесчисленные праздничные застолья, которые устраивал ее отец, вынужденная вести светские беседы с бандитами и поджигателями, которых она презирала, окруженная роскошной едой, расставленной на стонущих столах. В ее памяти всплыли стеклянные глаза кабаньей головы, пристально смотрящие на нее в то время как Огненный лис донимал ее расспросами. Как же Виоланте хотелось сейчас выскользнуть на рыночную площадь Омбры, где беззаботно веселились жители, словно не собирались на следующий день распрощается с жизнью на острие чужого меча. Виоланта презрительно фыркнула. — Ты можешь тратить свое время на ночные попойки, но некоторые из нас должны думать о благополучии королевства. — Так предоставь эти развлечения Редвальду. Пойдем со мной. Не притворяйся, что тебе нравится вся эта… холодность, — он махнул рукой в сторону дворян, которые все еще смотрели на них с откровенным неодобрением. — Ты не устала от игры во власть на сегодня? — Виоланта отпустила его руку и отодвинулась, чтобы сесть обратно. — Подожди. Пожалуйста. — Принц снова взял ее за руку, но она вырвала ее. Он поспешно отдернул руку. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Я умоляю тебя. — Виоланта повернулась и широко улыбнулась ему. — Все, что тебе нужно было сделать, это сказать «пожалуйста». Виоланта услышала, как с ее губ сорвался нехарактерный девичий смех, когда они с Черным принцем, словно беглецы, бежали по тихим коридорам замка, а медведь, пошатываясь, брел за ними. Не успели они добежать до двери, как ее коснулась маленькая, детская рука. Виоланта виновато обернулась. — Я донесу на тебя, если ты не возьмешь меня с собой. — Якопо прижимал к груди кожаную игрушечную лошадку, глядя на мать снизу вверх со смесью злобы и тоски в своих детских глазах. Виоланта поджала губы, как же ей хотелось встряхнуть его за худенькие плечики и дать пощечину. — Что ж хорошо! — огрызнулась она, беря его маленькую холодную ручку в свою — Но ты будешь держаться рядом со мной и вернешься домой, когда я тебе скажу. — Она избегала обвиняющего взгляда принца. Считает ли он ее плохой матерью? Почему это должно ее волновать? Он растратил свое детство впустую, незаконнорожденный сирота, попрошайничающий на улицах. Он ничего, совсем ничего не знал о том, что значит иметь семью. Они вышли на сумрачные улицы Омбры, и Виоланта натянула на голову капюшон. Когда они добрались до рыночной площади, шум и буйство разных красок обрушались и захлестнули Виоланту, подобно большой волне. Люди стояли чуть ли не прижимаясь друг к другу, воздух наполнился запахом пота, дешевых цветочных духов, древесного дыма и благовоний. Слева от себя она могла видеть Огненного Танцора, вызывающего огненные лепестки цветов из сгущающейся темноты, и стройную фигуру наверху, танцующую по натянутому канату. Какофония смеха, пьяные ругательства и скрипки пестрого народа были не настолько громкими, чтобы Виоланта не слышала, как от волнения колотится в груди ее собственное сердце. Принц улыбнулся ей, и его красивое лицо осветилось светом костра. Впервые за долгое время Виоланта смогла ответить ему такой же искренней и теплой улыбкой. На прилавках продавали липкие лепешки, медовуху и мясо, вращающееся на вертеле, подозрительно похожее на собачатину. Но у нее слишком скрутило желудок от волнения, чтобы она смогла проглотить хоть кусочек. Мужчина, пошатываясь, взобрался на пьедестал, на котором она сама стояла этим утром, и произнес речь, драматично размахивая своей медовухой. — Завтра мы умрем, но сегодня вечером мы будем веселиться! — невнятно пробормотал он, а затем свалился с платформы, толпа одобрительно загудела. Принц взял ее за руку — что было совсем неуместно, но она не отстранилась — и повел ее в центр площади, где все танцевали. — Потанцуй со мной, — сказал он, но это был скорее вызов, чем просьба. — Я никогда не танцую, — инстинктивно сухо возразила Виоланта. И тут она увидела Якопо, который стоял и смотрел на танцующих, уперев маленькие кулачки в бока. В его глазах читалась тоска по тому чего он никогда не сможет сделать. Она поняла, что стоит точно так же. — Это не то, что ты говорила всего полчаса назад. — Глаза принца сверкнули. — Это было сказано не из любви к тебе, а для того, чтобы доказать тем, кто думает, что может оказывать на меня влияние, что со мной нельзя шутить! Это был всего один танец. Я бы не хотела, чтобы у тебя возникали какие-либо мысли, выходящие за рамки твоего положения. — Виоланта не смогла сдержать надменности в своем тоне. Принц отмахнулся от ее замечания, рассмеявшись. — Ты называешь это танцами? Я могу показать, что такое настоящие танцы! — Видя, что он не собирается отступать, и уже притягивая ее ближе, она неохотно ответила: «Ну хорошо, но только сегодня вечером», — надеясь, что она достаточно ясно дала понять, что этого больше не повторится. Она неловко положила руки ему на плечи и попыталась покачаться в такт музыке. — Ради Бога, Виоланта! — Принц недоверчиво посмотрел на нее, в его голосе прозвучало что-то среднее между раздражением и весельем, а затем притянул ее ближе к себе, обхватив за талию. Виоланта подпрыгнула от такой близости. Их лица почти соприкасались. — Я думаю, что это очень нагло с вашей стороны, сир! — сказала она, не зная, что имеет в виду: его руки вокруг ее талии или то, что он назвал ее по имени. Она попыталась использовать дразнящий тон, чтобы смягчить остроту своих слов, но вместо этого голос Виоланты звучал так, словно она заигрывала с ним, как легкомысленная девушка, потерявшая голову от симпатичного хулигана. Это был первый раз, когда он обратился к ней «Виоланта». Это было слишком, слишком неформально, но она не смогла подавить дрожь, пробежавшую по ее спине. — Простите меня, — сказал он, одарив ее кривоватой улыбкой, но в его голосе совсем не было сожаления, Он закружил ее по кругу, они оказались в центре танцующих. — Значит, вы умеете танцевать, — одобрительно сказал он. — Я женщина с множеством скрытых талантов, Черный Принц, — улыбнулась Виоланта. Когда он снова закружил ее, темный капюшон ее накидки откинулся назад, и волосы свободно рассыпались по плечам. — с распущенными волосами я должно быть похожа на обычную блудницу, танцующую, как крестьянская девушка — размышляла Виоланта, когда глаза окружающих загорелись узнаванием. — Я не жалуюсь, — прошептал принц и обхватил ее за талию. В кои-то веки Виоланте не захотелось с ним спорить. Она раскраснелась от жара и счастья, и хотя, без сомнения, выглядела как женщина на одну ночь, соблазняющая свою незадачливую жертву, ей было все равно. — У тебя есть жена, Принц? — резко выпалила Виоланта, внезапно охваченная жгучим желанием узнать, не скрывается ли где-нибудь в Омбре женщина, у которой есть ключ от его сердца. Это мысль почему-то никогда не приходило ей в голову за все годы знакомства. Он слабо улыбнулся. — Не пристало держать жену, когда живешь разбойником и бродягой, миледи, — сказал он. — За исключением случая с Перепелом, конечно. — Внезапно он понял, что находится слишком близко к ней, жар от костра был удушающем, хриплое пение и мелодия скрипки резали слух. Она отстранилась от него, и Принц тут же, почувствовав, что оступился, поспешно попытался загладить свою вину. Он схватил ее за руку и повел к ларьку с медовухой. — Давайте выпьем за ваше здоровье! — Губы Виоланты сжались. — Я понимаю, что вино больше подходит для королевской особы, но мне кажется у этих напитков все же есть нечто общее. — Я никогда не пью, — упрекнула его Виоланта, вернув все свои запреты на место. Даже вино болезненно напоминало ей о рубинах, вделанных в бледную плоть ее отца, словно крошечные капли алой крови, следы его преступлений. — Никогда бы не подумал, что Виоланта, королева Омбра и победительница Змееглава, не способна выпить ни капли! — Принц отхлебнул из бутылки медовухи и бросил хозяину лавки пару монет. Виоланта услышала насмешку в его голосе и увидела вызов в его глазах, прокляв свою адскую гордость и упрямство. Он знал, что она не оставит вызов без ответа. Виоланта выхватила бутылку из его рук и, сверкнув глазами, опрокинула ее в себя. Содержимое обожгло ей горло, но она не опустила бутылку, пока полностью не осушила ее. Подавив желание выругаться, она небрежно бросила бутылку через плечо. — Я бросаю тебе вызов, чтобы ты осилил это! Затем она обняла его и потянула обратно на импровизированную танцевальную площадку. Все вокруг начало кружиться, и она по-девичьи захихикала. Виоланта стала кружиться все быстрее и быстрее, а люди вокруг нее хлопали, радостно кричали и одобрительно свистели. — Ты беспокоишься, — громко прошептала она принцу, прижавшись губами к его уху, — что люди могут подумать, что ты мой… любовник? — Он пробормотал в ответ что-то о том, что, напротив, был бы польщен, но Виоланта приложила палец к его губам и рассмеялась, откинув голову назад. Она чувствовала себя так, словно горела изнутри, медовуха согревала ее желудок, а голова была как в тумане. Она чувствовала себя странно… раскованной. Она смутно помнила, как Черный принц мягко отчитывал ее за то, что она слишком много выпила, но она запустила руки в его длинные темные волосы и проигнорировала его. Он попытался снова обнять ее, но она отшатнулась, покачиваясь, и столкнулась с Перепелом.