Не гляди во тьму

Старый орочий замок превзошел сам себя: как это вообще возможно, чтобы руки леденели от холода, но дышать было совершенно нечем? Агенс выскользнул из переполненного душного зала, захлопнув за собой массивную рассохшуюся дверь. Облегченно вздохнул, было ощущение успешно сданного экзамена. Сейчас бы радостно подпрыгнуть и пойти напиваться с одногруппниками. Все это было просто на грани провала. Только вино на этом пиру не брало вообще. Ситт тоже. Еда не лезла совершенно. От всего выпитого впору было упасть, где придется, а теперь абсолютная трезвость пугала. Открыть бы портал и свалить подальше от этого позора. Но тебя помнят по имени и в лицо. День с самого начала не предвещал ничего хорошего. Но утром, проснувшись от холода, Агенс в полусне выполз из своих покоев и оказался будто не дома. Весь замок Элишей был похож на гудящий улей. «Король прибудет сегодня вечером». Было злорадно и смешно. В Академии студенты так же истерично прибирали свои комнаты перед проверкой. Десять бутылок вина прячешь под кровать, десять пустых просто выкидываешь в кусты под окном, постели заправляешь, закидывая под покрывало невесть что. Если пол намочили, то можно считать его помытым. Теперь происходило все то же самое, но масштабнее. В землях лорда Элиша все давно было плохо. Разруха — одним словом можно было все описать. Если вдруг не хватит, то есть еще второе слово — запустение. В толще гор — серебро, золото, невиданные драгоценные камни, в глубине лесов дичи столько, что не перестреляешь. Но попробуй у этих гор и лесов что-то забери, это не плодородный южный край. А еще постоянные стычки с соседями. Не хватает людей, не хватает денег, не хватает сил держать в руках все богатства. Отчаянно хотелось показать королю Белый Замок, но он был оставлен, брошен среди непроходимых, насквозь промерзших гор. Остался только Эрвиль, построенный орками, убогий, как крестьянская ложка. Согласится ли вообще король здесь ночевать? Впервые на памяти Агенса чинили дорогу. Как будто если короля не растрясет на кочках, никакой разрухи он не заметит. А ничего, что всю улицу справа разрушило землетрясением? Лет эдак десять назад, не оставив ни одного целого дома. К руинам в центре города все уже просто привыкли, а местные дети и вовсе любили их. Так абсурдно и так глупо. Зато сам замок вылизали на славу. Может и зря, теперь на фоне крестьянских лачуг это будет выглядеть еще хуже. Столы накрыли шикарные, словно король с его свитой приехали сюда только объесться до отвала. Но сделали все, что смогли, и даже больше. Все пошло не по плану в тот момент, когда король Терон вошел в главный зал их замка. Слуги распахнули двери, и прежде, чем бездумно поклониться, Агенс увидел его. Великого короля-колдуна он не так себе представлял. Терон оказался гораздо моложе. На вид лет сорока, высокий, широкоплечий. В каждом шаге уверенность, спокойная сила. Агенсу казалось, что он смотрит на героя из легенд. А лицо… Агенс невольно загляделся. Было в нем что-то неуловимо хищное. Прямой нос, едва заметная морщинка между бровей, квадратный подбородок и тонкие, строго поджатые губы. Густые, коротко остриженные каштановые волосы. Яркие зеленые глаза, пронзительно глядящие прямо в душу. Агенс не сразу понял, что их взгляды пересеклись. А потом брат больно отдавил ему ногу. Агенс поклонился, понимая, что теперь телепортироваться было бы лучше всего. А потом какие-то демоны заставили его еще и заговорить. Но Агенс готов был поспорить, что был единственным, что вызвало у короля хоть какой-то интерес в этом замке. От его пронзительных взглядов было неуютно. Будто тебя раздели, разобрали по косточкам, заглянули в те глубины души, куда ты и сам глядеть боишься. Хотелось подойти к нему еще раз, оказаться ближе. Мотыльки, наверное, с теми же мыслями на огонь летят. За предложение посмотреть другие источники отец высказал Агенсу практически сразу, как только выдалась свободная минутка. — Что ты делаешь? Ты же все испортишь! — Не испорчу, — как отрезал Агенс. — Как бы всем нам потом не стало хуже, — просто упрек. Отец не стал спорить, лишь с досадой махнул на него рукой. Спустя годы было забавно вернуться в родной дом уже в другом статусе. Уезжал отсюда пятнадцатилетним юнцом, ошибкой молодости, неудачным бестолковым наследником на фоне «нормального» младшего брата. Отец с мачехой держались вежливо. Но холодом от их улыбок веяло похлеще, чем от замковых стен. Вот был у тебя ненужный нелюбимый ребенок, на которого можно было внимания не обращать, и все было хорошо. Магия, пробудившаяся в Агенсе, заставляла с ним считаться, и это забавляло. Родителей буквально ломало от этого. А Агенсу грело душу. С первым браком лорду Элишу очень не повезло: первой женой он восхищался словно божеством, но страсть, вспыхнувшая между ними, быстро угасла. А затем проклятие сгубило ее, едва она родила наследника. Лорд Элиш долго не горевал, вскоре женился снова, а через год родился Нэр. Но отрадой семьи и гордостью тоже не стал. А лорд и леди Элиш даже на людях не выглядели любящей парой. Внешне на первый взгляд оба сына пошли в отца. Одинаково невысокие и поджарые, одинаково черноволосые и белокожие. А если присмотреться… Нэр — воин, хоть и не видевший настоящих битв. Физически куда сильнее, чем кажется, взгляд карих глаз цепкий и внимательный. Сам предельно резкий и стремительный и в словах, и в каждом движении. А лицо будто застывший камень, всегда серьезное. Весь из плоти, крови да стали. Агенс вышел куда изящнее и тоньше. И глаза от матери — пронзительно голубые, от нее же и улыбка. Нэр был настоящим северянином: крепкий и духом, и телом, он радовался простым удовольствиям и стойко переносил все невзгоды. А Агенс строил порталы и терпеть ничего категорически не собирался. Он всей душой ненавидел Эрвиль, особенно после того, как был оставлен Белый Замок. Дом, где вырос Агенс, теперь стоял одинокой громадиной, затерянной в глубине гор. «Это неразумно и дорого. Дороги непроходимы. Нас теснят орки. У нас нет столько денег, чтобы восстановить его. Ждешь, пока потолок на голову обрушится?» Это все говорил отец, и, самое поганое, он был прав. У рода Элишей в последние годы дела шли хуже некуда, и никакого просвета не было. Уж лучше — стремительная разрушительная война, чем затянувшееся до бесконечности увядание. Отец так боялся, что «нам всем хуже станет», что даже смешно. Что ему, голову снесут за неосторожный взгляд? Так снесут — и не жалко. Если всего бояться, то так и будешь сидеть в отвоеванном у орков замке. Без денег, без перспектив, без изменений. Даже в худшую сторону ничего не менялось, слава Белой Страже. Много веков назад младший сын рода пожертвовал собой в неравной битве. И не просто пожертвовал, продажа души — это самое сильное проклятие. Не отвяжешься, не откупишься, не снимешь. Остается только спасибо сказать тому чернокнижнику и учиться с этим жить. Он попросил у темных богов победы. Попросил защищать его род. Из царства мертвых вернулись в этот мир бесплотные воины — сердитые, злые, одержимые местью. Упились кровью врагов и уснули некрепким сном сторожевой собаки. С тех пор Белая Стража охраняла род Элишей, как дракон золото. Да, это действительно спасало всякий раз. Всякий раз, когда мертвая армия вырывалась из своей темной пещеры, расправа ее была неминуема и страшна. И оставались посреди руин мира перепуганные, не знающие, как дальше жить, Элиши. Сам не рад такой защите будешь. Одно только радовало в Эрвиле — мертвая армия спала где-то в подземельях Белого замка, не тут. Тут были просто камни. Этот замок не хлопал дверями и окнами. В этом замке можно было без опаски глядеть в зеркала (но их по привычке не держали). Здесь не было необъяснимого холодка по спине. Животные не пугались невесть чего. И если ты слышишь голоса — это твой брат щиплет за задницу молоденькую служанку. Агенс прошел мимо, предпочел сделать вид, что этого не заметил. Пир закончился, разбрелись по отведенным покоям последние хмельные гости. Как почти хозяин замка, Агенс был доволен: все прошло лучше, чем ожидалось. — Господин Агенс! — со спины раздался голос. Управляющий замка бежал за ним так быстро, как только позволял возраст. — Не знаю, что вы натворили, но Вас ждет король в своих покоях. Прямо сейчас. И ради всех святых, не дышите на него. И почему сразу натворил? Но тревожно все-таки стало.