Amber Run — I Found
Кавех лежал и тупо смотрел в потолок. Ничего не было хуже, чем опозориться перед Хайтамом, который, между прочим, уже спит и видит десятый сон. На кой черт Тигнари потащил его на это дурацкое собрание дуэльного клуба? На кой черт сам Кавех согласился на эту глупую затею? У него так и не получилось разоружить собственноручно сотворенный тренировочный манекен, который — по ему самому неведомой причине — вышел настолько похожим на Хайтама. Особенно отвратительно вышло, когда вместо того, чтобы выбить палочку из рук совершенно не сопротивляющегося противника, Кавех выронил свою. Да так, что она отлетела в дальний угол. С того момента Хайтам всё-таки решил, что дело действительно настолько безнадежно, что его можно классифицировать как особо важное. А значит его помощь необходима. Кавех, конечно же, был несогласен, но его мнение в учет не бралось. Вполне ожидаемо оказалось, что Хайтам тот еще учитель… — Ты делаешь это неправильно. Надо взмахнуть палочкой над головой и указать на цель, а потом уже произносить заклинание. А ты говорить начинаешь раньше, чем прицелишься, — равнодушно проговорил он после очередного провала Кавеха. — Да как можно прицеливаться, если на тебя нападают! — возмутился в ответ Балмаседа. — Тебя сто раз могут убить, пока ты всё делаешь правильно. — В данную минуту на тебя никто не нападает, Кавех. Не суетись так много, тогда и получаться будет быстрее, — возразил Хайтам. — Сосредоточься. Кавех попробовал еще раз. Снова провал. Хайтам вздохнул. — Давай, я помогу, — сказал он и подошел сзади. Слишком близко. — Эй, ты слышал, что такое личное пространство?! — Уж побольше, чем ты. Так тебе будет понятнее. Успокойся и дай мне руку. — Руку? — переспросил Балмаседа. А Хайтам снова вдохнул и, ничего больше не объясняя, положил свою ладонь поверх сжимающих волшебную палочку пальцев Кавеха. — Вот так, — он повел его руку по нужной траектории, прицелился, и приказал, обжигая слишком близким и горячим дыханием: — Заклинание, Кавех! — А. Точно. Экспеллиармус! Палочка из деревянных рук тренировочного макета вылетела, а Кавех радостно обернулся и воскликнул было: — Получи… — но практически носом врезался прямо в губы Хайтама, который стоял, действительно, почти вплотную к нему, — …лось… Кавех отпрыгнул, но невольно перехватил взгляд бирюзовых, точно океан, глаз. Что плескалось на дне этих водоемов было непонятно. Но точно стало ясно, что это самое неловкое событие за все время их знакомства. Хайтам словно столбом застыл. На лице его невозможно было прочитать хоть что-то, да и Кавеху не очень-то и хотелось понимать что-либо. А вот сквозь землю провалиться он был бы не против. Лишь бы лицо перестало гореть, а сердце так часто и неистово биться… И теперь Кавех лежал, смотрел в потолок и утопал в собственных чувствах, которые, словно ураган, разворотили его душу и навели там такой бардак, что обычно не разобрать годами. — Я ненавижу тебя, Хайтам, — тихо шепнул он себе под нос и отвернулся к стене. А Хайтам… что ж, он очень хорошо умеет притворяться спящим. И имеет очень хороший слух.***
С того самого собрания дуэльного клуба прошла неделя. Всё это время Сайно выполнял данное обещание — помогал Тигнари присматривать за Кавехом, чтобы тот не влез в неприятности. На удивление, даже аль-Хайтам вызвался помочь, хотя казалось бы — с чего вдруг. Прошла всего неделя, а Тигнари казалось, что он знает Сайно уже вечность. Даже несмотря на вечное присутствие аль-Хайтама, а значит и неизбежно подпорченное настроение Кавеха, Сааб прекрасно вписался в их компанию. Конечно, если закрыть глаза на шутки. Хотя порой Тигнари удавалось понять смысл каламбура раньше, чем Сайно начнет его объяснять. Тогда он обязательно смеялся, даже если было не очень смешно. Просто чтобы сделать приятно… Правда, когда Тигнари ловил себя на таких мыслях — мыслях о Сайно — он одергивал себя, вспоминая, что они едва знакомы. Вспоминая, что у него учеба и много проектов, на которые не так-то просто уделить достаточно времени. Вспоминая, что там, за стенами замка, бушует война, а значит для любви вовсе не самое подходящее время, что бы ему не внушал Кавех по этому поводу. Да и все вокруг… И правда казалось, что о войне все позабыли. Школа гудела: приближался Хэллоуин, а значит — вечеринка. Конечно, праздничный ужин посещали все, но старшекурсников не устраивали чинные посиделки за столом под присмотром всего преподавательского состава. Хотелось танцев, выпивки (и желательно покрепче, чем сливочное пиво), смешных костюмов и веселья. Как всегда, на таких мероприятиях многих ждали первые пьяные поцелуи, слишком уж страстные объятия, откровенные разговоры, а некоторых и еще чего посерьезнее. Тигнари, Сайно и аль-Хайтам стояли во внутреннем дворике, вокруг наколдованного костерка, магическим образом уместившегося в пол-литровую банку. Сайно попросил собраться их, чтобы обсудить, по его словам, просто грандиозный план. Только Кавех опаздывал — как всегда впрочем. Поэтому спустя десять минут Сайно решил всё же начать вводить друзей в курс дела. Последние два года вечеринка в честь Хэллоуина проходила в гостиной Гриффиндора. Её, конечно же, устраивала четверка Мародеров: Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю закатывали такую гулянку, что вся школа обычно вспоминала её аж до самого Рождества. Именно тогда Сайно полюбил этот праздник. И в этом году решил не только не отставать от знаменитых на всю школу хулиганов, а даже превзойти их, устроив всё еще веселее, чем это делал Джеймс. Планы у Сайно были грандиозные. — Ты собираешься устроить вечеринку? Ты? Сайно, который ратует за закон и правила? В такое-то время? — удивленный Тигнари принялся засыпать его вопросами, когда Сааб, чрезвычайно довольный собой, выдал ему и Хайтаму по фиолетовому приглашению, которые были ярко разукрашены оранжевыми и довольно устрашающими тыквами. — Ты пока плохо его знаешь, — ровным тоном проговорил аль-Хайтам, оторвав взгляд от очередной потрепанной книги: на этот раз это был талмуд «Семантических правил древних рун». Приглашение на вечеринку тут же стало закладкой для этого тома. И всё бы ничего, но переодически на флаере появлялся скелет и довольно серьезно декларировал странные шутки в сайновском стиле. Когда он выдал: «Волки не едят бабушек, потому что они вяжут во рту», Тигнари осторожно протянул приглашение обратно Сайно: — Ты знаешь, боюсь, этот формат будет не для меня. — Что не так с форматом? Я предусмотрел всё: заказал тематическую еду, напитки из Хогсмида уже припрятаны, я даже огневиски взял, не только сливочное пиво. А у Хагрида остались тыквы, он перестарался и вырастил слишком много, для украшения Большого зала столько не нужно. Осталось только вырезать у них страшные лица, зачаровать, чтобы глаза светились, под потолок подвесить — и всё. Готово. — С последним я могу помочь, кстати, — встрял невесть откуда взявшийся Кавех. — И вообще с украшением зала. В этом я спец. Где, кстати, ты придумал устраивать вечеринку? — он ловко выхватил у Тигнари из рук приглашение и глазами нашел приписку: «31 октября, Выручай комната. Стукни трижды волшебной палочкой, чтобы появилась инструкция». — Сайно, ты знаешь о Выручай комнате? Похвально, дружище. Надеюсь, ты не всем подряд эти приглашения раздаешь? Иначе эта комната перестанет быть такой секретной. — Конечно, нет, только тем, кому можно дове… — начал было Сайно, но был тут же перебит на полуслове. — А ты еще что там делал, Кави? И ты, Сайно? Какой ужас! — Тигнари, будучи уверенным, что о Выручай комнате знает только он, в панике смотрел то на одного, то на другого. Когда Гордон её обнаружил, то очень нуждался в таком месте, где мог бы выращивать свои растения. Оставлять их в теплицах желания не было никакого, там слишком много посторонних, а комнате в гостиной Пуффендуя — тем более: окна не на ту сторону выходили, да и соседи наверняка испортили бы чего-то. И вообще не хорошо это — держать в спальне растения. Им нужен особый уход, отдельное помещение и много любви. Но теперь в Выручай комнате будет вечеринка! Тигнари не знал, смеяться ему или плакать: его цветам наступит безвременный конец… — Чего ты переполошился? Это волшебная комната, она для каждого своя. Я, например, там с Сири… кхм-м, ладно. В общем, твоим цветам ничего не будет, — осадил его Кавех. А Тигнари покраснел бы до ушей, если бы они имели такое свойство — краснеть. — Ясно-ясно, подробностей нам не надо, — выпалил Гордон. — А про цветы ты откуда знаешь? — севшим голосом спросил он у друга. — Не трудно догадаться, ты же вечно нудишь, что им нужно особое помещение. А еще и получаешь по совиной почте посылки с саженцами как минимум раз в неделю. Да они бы у тебя в жизни все в комнату не поместились! — Прекрасно… что еще ты обо мне знаешь? — У тебя отличное хобби, Тигнари. Чего ты стесняешься? — озадачено спросил Сайно, все это время молча слушавший их разговор. — О, ты просто еще не слышал, как он с ними разговаривает. И особо выведенный гриб-переросток не видел. Знаешь, он у него светится, — лучезарно улыбнулся Кавех. А потом снова повернулся к Тигнари: — Кстати, а кто за твоими цветами ухаживает во время каникул? — Кто-кто… Один домовой эльф вызвался помочь. — И ты их эксплуатируешь? — расстроенно вздохнул Кавех. — И сколько еще волшебники будут притеснять домовиков… — Эльфы на то и нужны, чтобы помогать и облегчать людям жизнь, — поучительно сказал аль-Хайтам. — Ты историю не знаешь совсем, Кавех? — Вообще-то знаю! Эльфов и гоблинов настигло несчастье, но вот потеряли всё только домовики. И их приютили волшебники, взамен они стали преданно им служить, помогая в домашних делах, таким образом зарабатывая себе на еду и даже одежду. Конечно, домовики благодарны и преданы! Да вот только волшебники неспроста запретили эльфам пользоваться волшебными палочками. Наверняка их магия слишком сильна, вот их и боятся. Поэтому эльфов и взяли в рабство и эксплуатируют несколько столетий! — Ты драматизируешь, Кавех. Эльфы добровольно работают на волшебников. Многие из них поколениями остаются в одной семье, — возразил аль-Хайтам. — Конечно! Ты как всегда бессердечен! Уверен, на тебя тоже батрачит такой вот бедный эльф. И ты успокаиваешь себя тем, что он делает это добровольно. Но даже если и так — это не отменяет того факта, что ты рабовладелец и эксплуататор! — Так! Стоп, — вмешался Тигнари. — Разберетесь с этим спором потом, скоро перерыв закончится, а Сайно еще даже не начал объяснять нам свой план. Мы вообще-то вечеринку обсуждали, а не тему борьбы с рабством, что, безусловно, тоже очень важно, но всему свое время! — Спасибо, Нари, — улыбнулся Сайно. — Кавех, отдай приглашение Тигнари, для тебя у меня тоже есть, — он вручил очередной флаер притихшему Балмаседа. — От вас только требуется прийти в костюмах и веселиться. Кавех, за помощь с украшением, буду очень признателен. Спасибо, что вызвался, а то вот я точно не спец. — Может мы с Хайтамом тоже чем-то можем помочь? — спросил Тигнари. — Развлечения какие-то придумаем, там? Или еще что? Не будем же мы просто пить и есть. — По этому поводу можешь не беспокоиться. Мы будем играть в «Сладость или гадость». — Что-о? — удивленно и хором переспросили Тигнари и Кавех. — Здесь, в Хогвартсе? — хмыкнул аль-Хайтам. — Конечно нет. Мы пойдем в Хогсмид, — пожал плечами Сайно. Что ж, Тигнари и правда слишком плохо его знал…***
— Слушай, Сайно, вот уж не ожидал от тебя такого. Вечеринка сама по себе против правил, а тут аж целый побег из школы! — Кавех катил по полу особенно огромную тыкву, подталкивая её ногой и левой рукой, а в правой держал волшебную палочку и заколдовывал сложенных кое-как оригами-птичек в летучих мышей. На это дело подрядили особенно отчаянно сопротивляющегося аль-Хайтама, но в этот раз отвертеться от работы ему не удалось: когда дело касалось интерьера, Кавех был непреклонен и даже способен на такие невозможные свершения, как заставить Тарша делать хоть что-то. Хотя, может, просто дело в том, что такому увлеченному Балмаседа сложно было в чем-то отказать. Хайтам пообещал себе, что поразмышляет об этом на досуге. А еще, что больше никогда не согласится делать такую скучную и монотонную работу. Даже если попросит его Кавех. Непременно откажется, да. — И вообще зачем нужно это бесполезное занятие, если ты лучший на факультете по транфигурации? — спросил Хайтам. — Наколдовал бы из воздуха этих мышей. — Во-первых, я уже говорил: так проще. Лучше, когда можно одно преобразовать в другое, чем делать что-то из ничего. Во-вторых: так быстрее. Гости придут уже через пару часов, верно, Сайно? — Верно-верно, — хмыкнул в ответ Сааб, не отвлекаясь от процесса вырезания глаз у тыквы. Он так сосредоточился на этом кропотливом деле, что сам не заметил, как от старательности вытащил кончик языка. Отросшая чересчур челка упала на лицо, но Сайно словно и не заметил. Зато заметил Тигнари, который как раз проходил мимо с мандрагорой, наряженной в малюсенькую ведьмину шляпу и такую же малюсенькую кроваво-алую мантию. Растению суждено было проспать всю вечеринку, просто создавая дополнительный антураж. Сезон пересадки еще не начался, а значит она так и будет мирно посапывать, сидя в земле. Тигнари бездумно наклонился и заправил выбившуюся прядь за ухо Сайно: — Лучше? Сайно кивнул, словно всё так и должно быть. Зато Кавех уставился на них двоих, как на восьмое чудо света: — Нари? — А? — и только сейчас до него дошло, что именно он сделал. — Ой. Извини, Сайно, я как-то не подумал. Неловкость облепила со всех сторон, словно туман в промозглое утро. Но коснулась она только спохватившегося Тигнари и все еще удивленного Кавеха. Хайтам и вовсе проигнорировал разыгравшуюся сцену, а Сайно просто пожал плечами: — За что тебя извинить? — Ну… я… прядь убрал, подумал, что тебе мешает. — Без нее перед глазами и правда лучше. Спасибо, — и Сайно продолжил вырезать глаза и кривые усмешки тыквам. С полчаса работали практически молча. Тигнари до жути боялся сделать или сказать очередную глупость. «Присутствие Сайно в радиусе десяти метров явно не идет на пользу моим мозгам», — раздраженно подумал он, в очередной раз злясь на самого себя. «Черт, сделал это так, будто мы сто лет знакомы и давно встречаемся…». Вся ситуация раздражала, но больше бесило то, что ему-то как раз показалось: все так и должно быть, всё на своих местах. «Правда что ли на свидание его пригласить…», — невольно задумался Тигнари. Это, пожалуй, решило бы вопрос с неловкостью. Не сразу, но-о… Тигнари поднял глаза и столкнулся с изучающим взглядом алых рубинов. Сердце подпрыгнуло и перекувырнулось, сделав не то что сальто — тройной тулуп. «Попа-а-ал, ой, я попал». Одно в Тигнари было железно — он себе никогда не врал. Влюбился — значит влюбился. Жаль только, он не знал, что творится в голове у Сайно. Долгое молчание прервал Кавех: — И все-таки, Сайно, как ты предлагаешь идти в Хогсмид? Это же явное нарушение правил. Да и небезопасно как-то. — Сегодня — нет. Я привлек Орден Феникса. Хогсмид сегодня — самое безопасное место во Вселенной. — Погоди, ты хочешь сказать, что Дамблдор в курсе о нашей Хэллоуинской вечеринке? — удивился Хайтам. — Конечно. Ну, правда не обо всем, — он покосился на стол, заполненным всеми доступными им алкогольными напитками. Кавех и Тигнари переглянулись. — Ну, и какие еще у тебя есть связи? — практически хором спросили они. Вечер опустился на Хогвартс незаметно, обступив со всех сторон темнотой и волнением. Никого не волновало, что была среда и завтра придется отрывать больную и тяжелую голову от подушки, отправившись на занятия. Никого не волновали несделанные вовремя домашние задания, эссе и рефераты. Никого не волновали сегодня никакие проблемы, кроме наведения марафета, выбора костюмов и того, с кем выпадет провести этот вечер. Школа гудела, как улей, в предвкушении счастливых и отдохнувших студентов. Тигнари, Кавех, Сайно и аль-Хайтам, закончив украшать к празднику Выручай комнату, ненадолго удалились по своим комнатам для того, чтобы самим нарядиться в заранее придуманные костюмы. Сейчас же они вчетвером вернулись и ждали первых гостей. Сайно нарядился в египетского бога Анубиса, надев на голову головной убор, похожий на шакала, а на бедра черные шорты и какую-то набедренную повязку. Впрочем, в последствии выяснилось, что эта своеобразная юбка называется шендит и такую одежду действительно носили древние египтяне. На шею Сайно нацепил какое-то золотое ожерелье, объяснив всем, что это — усех, и надевание его равносильно прикосновению рук бога. На ноги он не надел ничего, как и не выбрал и хотя бы какую-то соответствующую футболку или майку, расхаживая теперь с голым торсом по комнате. В общем, в роль древнего египтянина Сааб вжился полностью, смущая своим откровенным видом Тигнари. — Древние египтяне, — поучительно говорил Сайно в ответ на замечание со стороны Кавеха на счет его чересчур оголенного тела, — футболок не носили. — Главное, оденься, когда пойдем на улицу, — пробормотал Тигнари, получая в ответ серьезный кивок. Тигнари и Кавех, не имеющие столько времени на костюмы, сколько Сайно, всё же тоже успели соорудить себе наряды. В качестве своих ролей они выбрали ангела и демона. Идея пришла сама собой, когда Балмаседа заметил, что его друг, словно святоша, поучает его иногда. Надо быть осторожнее, заниматься, изучать приемы самообороны, готовиться к экзаменам… В итоге Кавех наколдовал им крылья — белые для Тигнари и черные для себя, надел на голову красные рожки, а для Нари сделал нимб. Из простыней они трансфигурировали для себя наряды, похожие на древнегреческие хитоны. Кавех покрасил свой наряд в красный, а для Тигнари они оставили белый, только вырезали отверстие для хвоста. Старания их были оценены по достоинству, да и выглядели они рядом действительно очень гармонично. Хайтам, как и всегда, не стал себя утруждать. По совиной почте он заказал накладные клыки и плащ с высоким горлом для костюма вампира. Когда он в таком виде показался Кавеху, тот предложил ему свою красную помаду, так что образ дополнился еще и губами, словно перемазанными кровью. В целом, даже у него получился вполне приличный и соответствующий событию костюм. И чего только не сделаешь ради друга… Правда ни себе, ни, тем более, Сайно, он в этом не признается ни за что.ABBA — Gimme! Gimme! Gimme! (A man after midnight)
Кроме Тигнари, Кавеха и Хайтама на вечеринку также пригласили Дехью, Эмбер, Кадзуху, Итэра и Люмин, Хэйдзо, Коллеи, Кандакию, Абаттуи, Аяку и Аято, а еще Кэйю. И каждый, естественно, пришел в костюмах. Но главный сюрприз Сайно намеренно пока не раскрыл. Вечеринка шла уже часа полтора, но игра и вылазка в Хогсмид откладывались. Сайно сказал, что они ждут еще кое-кого, чтобы всё прошло гладко. Поэтому, чтобы скрасить ожидание, Кавех предложил включить музыку. Идея зашла на ура, особенно после пары бокалов сливочного пива. Отовсюду раздавался веселый смех, под незамысловатую магловскую музыку, как нельзя лучше подходящую для танцев, ребята кружились, прыгали, скакали, довольно обнимались и недовольно возмущались за оттоптанные ноги. В Выручай комнате погасили свет, помещение освещалось только свечами, горевшими изнутри декоративных тыкв. В такой обстановке не было места стеснению, так что танцевали почти все. Тигнари вытянул Сайно и теперь, больше ничего не смущаясь, почти вплотную жался к нему, то и дело беря его за руки и прыгая от восторга. Сайно выглядел очень довольным. Он поднял руку и пропустил Тигнари по ней, покружил. Тоже вошел во вкус. Кавех, который сегодня казался особенно красивым, танцевал с Абаттуи — однокашником Тигнари с Пуффендуя. Хайтам, стоявший у стены и не принимавший участия в танцах, с трудом заставлял себя отводить от своего соседа взгляд. Вообще-то, Кавех сначала позвал именно его танцевать, но он отказался сразу же. Во-первых, не считал танцы достойным для себя занятием. Если бы не Сайно, он вообще на эту вечеринку не пришел. А во-вторых, в душе всё еще немного скребло за те случайно услышанные перед сном слова: «я ненавижу тебя, Хайтам». Как бы ему не хотелось этого признавать — чего он собственно и не делал — но Кавех нравился. Своей неуемной энергией, жизнью, которую он освещает только одним своим присутствием, своей страстью. Всего этого в существовании Хайтама не было, поэтому Кавех ослеплял его поначалу, но теперь, когда глаза привыкли к свету, он понял, что без него становится очень сложно обходиться. Он ненамеренно старался вывести Балмаседа на эмоции, желая посмотреть больше. Кавех был красив, даже когда злился. А сегодня был красив особенно. Но Хайтам прятал свои чувства так глубоко в душу, как только мог, лишь бы не выдать себя себе же. И окружающим, конечно, но они — дело десятое. Он искренне верил, что отношения, любовь — это то, что слишком усложняет жизнь. Взглянуть хотя бы на Сайно — да он же из кожи вон лез, чтобы хоть как-то стать ближе к Тигнари. Да и вел себя совершенно по-дурацки. Хайтам бы так совершенно не хотел. Это перевернет всю его жизнь, с таким трепетом собранную по кусочкам из уюта, комфорта и спокойствия. Музыка закончилась и свет снова зажгли. На пороге Выручай комнаты стояли новые гости. Членами Ордена Феникса, с которыми Сайно договорился о поддержании безопасности во время вылазки в Хогсмид, были Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Римус Люпин и Питер Петтигрю. — Хэй-хэй, ну что, скучали, ребята? — Джеймс, как всегда шумно, поприветствовал всех присутствующих. Четверка Мародеров совершенно нелепым образом была наряжена в приведения, видимо на скорую руку сделав костюмы с капюшонами из простыней. Точнее говоря, только тройка — Сириус, презиравший все эти переодевания, как всегда, предпочел черную шелковую рубашку. Зато в руках держал большущую бутылку огневиски, поэтому встречен был с особым энтузиазмом. Всеми, кроме Кавеха, который покраснел так, что стал сливаться с цветом своего наряда. Тигнари, стоявший рядом, покосился на друга и вздохнул. Интересно, что же всё-таки произошло между ними двумя. Обычно, когда расставались с Сириусом Блэком, об этом знала вся школа. Это всегда было громко, шумно, напоказ. А учитывая взрывной характер Кавеха, удивительно было, что всё прошло так тихо, что никто в школе так ничего и не понял. Раз он не рассказал даже Тигнари, причина должна была быть очень и очень веской. Все радостно здоровались с любимейшими выпускниками, только Кавех стоял у стены, как вкопанный, и тупо смотрел на свою первую школьную любовь. Знай он, что Сириус будет здесь ни за что не пошел бы на эту вечеринку. «У-у-у, к черту, надо валить отсюда, пока меня не заме…» — додумать ему не дали: — Привет, Кави. Ты что, не соскучился? Отлично выглядишь, кстати, — Сириус наконец выпутался из десятков объятий, которые, по-правде говоря, терпеть не мог ни от кого, кроме самых близких. И подошел к тому, кого как раз-таки близким считал. И чьих объятий в этой комнате ждал в первую очередь. Оперевшись на стену рядом, Сириус тут же достал сигарету и, предложив вторую Кавеху и получив предсказуемый отказ в ответ, закурил. После третьей затяжки он, наконец, сказал: — А я вот, скучал. — Не шибко, видимо, раз ни разу так и не написал, — невольно вырвалось у Кавеха, и он прикусил язык, чтобы не сболтнуть еще чего лишнего. Например, что и сам часто вспоминал то время, когда они скрывались от посторонних глаз в укромных уголках Хогвартса. Ему не хватало объятий, поцелуев, того тепла. Не хватало Сириуса, до жути. Но Кавех всегда выбирал не тех людей. — Ты знаешь, что я не мог писать. Сову могли бы перехватить. Мы в Ордене Феникса, забыл? — Ну да, ну да. А зеркало выбросил, видимо? — Оно разбилось. В ответ Кавех только хмыкнул. — Ты никогда не был бы в безопасности, останься я рядом, Кави. Прости, — снова горькая затяжка. Да когда уже он скурит всё до фильтра и перестанет донимать его своим мерзким дымом? И своим мучительным присутствием прямо сейчас рядом? Кавех опустил глаза в пол. Их защипало, но он ни за что не станет здесь плакать. При нём плакать — тем более. — Значит, мнение ты свое не поменял? — в итоге выдавил вопрос, ответ на который Кавеху и так уже был известен. Сириус ответить не успел, потому что наконец-то Мародеры закончили первые приветствия и разлили по наколдованным бокалам огневиски. К ним подошел Джеймс. — Хватит киснуть, Бродяга, — он выхватил у него сигарету, всучив в замен бокал, затянулся и потушил бычок об стену. После кинул его на пол, но тут же вытащил волшебную палочку и прибрал за собой. Лили его научила что ли? — Привет, Кави, это тебе, — в руках у Кавеха тут же оказался крепкий напиток. — Не хилую вы тут вечеринку с Сайно закатили, молодцы. Сейчас начнем играть, так что подходите ближе. — Привет, Джим, рад снова встретиться, — улыбнулся Кавех. Сириус мрачно взглянул на его улыбку, по которой так скучал. Ему так светло больше никто не улыбался. Кавех сделал вид, что Сириуса не замечает, и спросил: — А какой вообще план? — Сейчас всё расскажем, — и Джеймс схватил Сириуса и Кавеха за свободные от напитков руки и потащил за собой.Midnite String Quartet — This Is Halloween
— Ну что, вещай, капитан, — задорно улыбнулась Эмбер, когда Джеймс подошел к доске, расчерченной заранее на четыре колонки. — Капитан ваш — теперь Сайно. По моей, между прочим, милости. — За особые заслуги и талант, — возразил Сайно. — Так это по твоей милости, Джимми, он гоняет нас на тренировках и в хвост и в гриву?! — возмутилась Дэхья, которая, как и Эмбер, играла в команде Гриффиндора по квиддичу. Загонщицей в паре вместе с Сайно, а значит ей доставалось больше всего. — Ничего подобного, — спокойно ответил Сайно. — Скажи им, Кадзуха, что тренировки у меня не сложнее, чем были у Джеймса. — Откуда мне знать, я же только в этом году пришел в команду, — тут же ответил новоиспеченный гриффиндорский ловец, пожав плечами. — Так это ты у нас тот талант, который пришел на моё место? — заинтересовался Джеймс. — Так-так-так. Сайно писал мне. Говорит, ты летаешь еще лучше, чем я. — Врёт, конечно, — улыбнулся Кадзуха. — Хотя, я бы попробовал как-нибудь с тобой посоревноваться. — Договорились, — Поттер протянул ему руку для того, чтобы пожать. — Но не думай, что я буду с тобой осторожничать. От меня пощады не жди. — В таком случае, — Кадзуха ответил на рукопожатие, — и я отброшу в сторону деликатность. — Кхм-кхм, — прокашлялся Тигнари, теряя терпение. — Мы вроде как тут собрались, чтобы сыграть в «Сладость или гадость». Как какие-то дети, ей богу, — Гордон закатил глаза, искренне считая, что это идея глупая, а игра и вовсе для совсем малышей. — Но в любом случае, обсудить квиддич вы успеете в более подходящее для этого время. — Нари, ты не понимаешь, о чем говоришь, — ухмыльнулся Люпин, который стоял рядом. Прежде, чем Поттер устроил очередной балаган, они мирно беседовали о новых лекарственных травах, которые сейчас выращивал Тигнари. Когда Люпин заинтересовался его аконитом, Гордон тут же пообещал прислать несколько саженцев, как только растение даст «деток». — Точно! Совершенно не понимает. Спасибо, мисьё Лунатик, — Джеймс отвесил шутовской поклон Римусу и всё-таки приступил к объяснению правил: — Сейчас мы поделимся на четыре команды. И пойдем в деревню, собирать сладости. — И всё? — уточнил кто-то позади. — А чего еще-то? Вы никогда в «Сладость или гадость» не играли? — удивился Джеймс. — Ну и молодежь нынче пошла, да, Сохатый? — тут же поддакнул Питер. — А ты что, Хвост, уже пенсионер? — закатил глаза Сириус. И ответил за Джеймса: — Суть игры в том, чтобы собрать как можно больше угощений, либо напугать как можно больше людей. Судить будем мы: я, Джеймс, Питер и Римус. Мы тоже разделимся с вами на команды и пойдем в деревню. Заодно таким образом обеспечим дополнительную безопасность. Впрочем, на эту ночь мы окружили защитными чарами всю деревню. Проблем не будет, не переживайте. — Всё верно, спасибо за дополнение, Бродяга. Итак, чтобы все было честно, на команды мы поделим вас случайным образом. Сайно, добрая душа, дал нам список гостей, поэтому, — Джеймс, достал небольшой кусок пергамента и волшебную палочку из кармана, стукнул ею по доске, — мы можем сделать вот так. На доске тут же появились имена. Команда Джеймса: Сайно, Тигнари, Эмбер, Коллеи. Команда Сириуса: Аль-Хайтам, Кавех, Кандакия, Дэхья. Команда Римуса: Кадзуха, Хэйдзо, Люмин, Аято. Команда Питера: Итэр, Абаттуи, Кэйя, Аяка. Пока все собравшиеся изучали списки, Римус продолжил вместо Джеймса: — За разные сладости причитается разное количество баллов. Например за тыквенные пирожки — пять баллов, за бобы-драже Берти-Боттс — три балла, за шоколадную лягушку — два. — А за бутылку огневиски, — встрял Джеймс, — сразу десять. Римус серьезно кивнул. — А что, и такое дают? — шепотом удивился Кавех. — Ты слишком давно не играл в «Сладость или гадость», сынок, — ответил всё же услышавший его Джеймс, на манер древнего, умудренного опытом старца. А потом бодро продолжил: — Чья команда наберет больше всех очков — выиграет. Победителю — ящик сливочного пива и пачка сигарет впридачу. А сейчас Выручай комната откроет нам проход в Хогсмид, — с этими словами в дальнем углу тут же появилась дверь, — мы пройдем по коридору и окажемся в «Кабаньей голове». — Какой еще голове? — испуганно пискнула Коллеи. — Это трактир, солнце, — улыбнулся Сириус. — Ты что, в Хогсмиде ни разу не была? Коллеи помотала головой — она была пока только на третьем курсе, а официальной вылазки в деревню еще не было. Сириус возвел глаза в небо, всем своим видом показывая: «Ох, и кто позвал на вечеринку детей?». — Всё нормально, Коллеи, ты со мной, Сайно и Эмбер в команде. Не переживай даже, там ничего страшного нет, — успокоил подругу Тигнари. Это он притащил её и Абаттуи на вечеринку, так как считал, что членам его «Лесного Дозора» не мешало бы тоже развеяться. — Конечно, наставник, — весело ответила Коллеи. — С вами мне нечего бояться. — О-о-у, наставник? Как все серьезно, мастер Тигнари, — подхватил Джеймс, видимо рассчитывая на то, что можно знатно пошутить над девочкой, которая тут же покраснела и уставилась в пол. — Видно у вас любовь. Но его тут же осадил Сайно: — Оставь их, Джеймс. — О, ничего страшного, Сайно, — спокойно улыбнулся Тигнари и повернулся к Джеймсу. Теперь же его улыбка не предвещала ничего хорошего. — Видишь ли, Сохатый, во-первых, Коллеи состоит в моем клубе и перенимает у меня знания. Поэтому нет ничего такого в том, что она зовет меня наставником. — Тигнари выбрал самый лекторский тон, какой только был у него в арсенале. — Во-вторых, очевидно, что у нас любовь. Я забочусь о Коллеи, как о младшей сестре. Наши чувства друг к другу сродни семейным. Тебе такого не понять, ты ведь ни о ком не заботился. А в-третьих, чтобы совсем уж окончательно развеять твои сомнения на наш счет, я — гей. Так что можешь за мою личную жизнь больше не переживать, она совсем не в твоей компетенции. Джеймс растерянно посмотрел на Тигнари, не в состоянии придумать достойный ответ на такую тираду. — Что, уделали тебя, Сохатый? — ухмыльнулся Сириус. — Пойдемте уже, чего встали?***
— От вас четверых даже после выпуска покоя нет, — проворчал Аберфорт, выпуская дружную компанию на улицу. — И даже не смейте приходить ко мне за конфетами! Ничего не дам, скажите еще спасибо, что я вообще вас директору не сдал. — Ну-ну, спасибо, — ухмыльнулся Сириус и последним вышел за дверь. — Ладно, пусть победит сильнейший, — с вызовом заявил Джеймс, и потащил за собой Тигнари, Сайно, Эмбер и Коллеи. Остальные команды тоже начали понемногу разбредаться кто куда, пока на месте стоять не остались Сириус, аль-Хайтам, Дэхья, Кандакия и Кавех. Последний с досадой смотрел вслед уходящему Тигнари. Черт, и угораздило же его попасть в команду к Сириусу. Да еще и в компании аль-Хайтама, которого и без того терпеть нет никаких сил. На одних Дэхью и Кандакию надежда, как на приятную компанию. — Ладно, идем в «Три метлы», — сказал Сириус мрачным тоном. Как только Джеймс отошел и перестал следить за ним, настроение сразу же вернулось к тому, в каком он пребывал последние несколько месяцев — к паршивому. — И что мы будем делать в «Трех метлах»? — скептически отозвалась Кандакия. — По правилам, надо по домам стучаться, а не по трактирам ходить. — У меня там знакомая, она нам выдаст конфет на год вперед, а мы спокойно выпьем пива. Впрочем, если горишь желанием пошляться по чужим домам — вперед, я не держу. — Ха, мне всегда нравился этот парень! — ухмыльнулась Дэхья. Никто спорить не стал. Аль-Хайтаму такой план был даже на руку, он меньше всего на свете сейчас хотел выпрашивать у чужих людей какие-то там сласти, как последняя восьмилетка. Он был солидарен с Тигнари — эта игра для детей. Кавех же просто знал: спорить сейчас было бесполезно. Он изучил Сириуса вдоль и поперек — в таком настроении он коммуникабелен только с Поттером, да и то через раз. Лучше уж, действительно, просто выпить пива, пока другие носятся по улицам деревни. До «Трех метел» дошли молча. Только Дэхья и Кандакия тихо переговаривались друг с другом, обсуждая какую-то учебную чепуху. Трактирщица Розмерта — та самая знакомая Сириуса — уже ждала их и подошла сразу, как только они заняли столик. — Пять бокалов пива, Рози, — буркнул Блэк. — А ты не в настроении сегодня, как я погляжу. Забирайте ваш мешочек с конфетами, ребятки. А то Блэк одним своим видом пугает, даром что без костюма. — Нормальный у него вид, — по инерции защитил его Кавех. Сириус невольно поднял глаза, удивленно. Кавех откашлялся, покраснел, и добавил: — Хотя, извини, Розмерта. Пожалуй, ты права, он и правда не в духе. Играть, вот, отказался. — Да ни разу он и не играл, — хихикнула Розмерта. — Кстати, Кави, ты роскошно выглядишь. Эти рожки тебе очень к лицу. Да и красный цвет тоже, — подмигнула ему юная трактирщица. — Подходите за напитками через пару минут, мне столько не унести. И Розмерта удалилась за барную стойку, плавно покачивая бедрами, не удостоив ни Кандакию, ни Дэхью, ни Хайтама и толикой своего внимания. Несколько минут они сидели в тишине, пока Сириус не встал с места и не попросил: — Не поможешь мне с пивом, Кавех? Тот нехотя встал. Бесполезно было спорить. Да и, может, стоит закончить начатый еще в Выручай комнате разговор… Он зашагал за Сириусом в сторону барной стойки. Но тот в последний момент свернул в узкий коридор, ведущий в гостевые комнаты. Шмыгнув туда, он схватил Кавеха за руку и утащил за собой. — Поговорим? — Да о чем, Сириус? Ты же сам сказал: встречаться с тобой опасно, ты вступил в Орден, за близкими Ордена следят, меня могут убить и бла-бла-бла… Кавех возмущен. Он говорит-говорит-говорит, до тех пор, пока Сириус не затыкает его самым возмутительным образом — утягивая в такой жадный поцелуй, словно и не было этого расставания. Словно и измен Сириуса не было, о которых Кавех, безусловно, знал. Но любил безоговорочно, слепо, каждый раз убеждая себя, что ему показалось. Каждый раз уверяя себя: едва заметный засос на шее Сириуса оставил он сам, хотя точно знал, что не делал этого. И следы губной помады на белой рубашке — тоже его собственные. И не важно, что такого цвета у него нет… А вот Блэк вовсе не догадывался о наблюдательности Кавеха. И целовал его так, словно в их отношениях ничего не было, кроме одного сплошного удовольствия, которое уже искрами и электрическими разрядами потрескивало на кончиках пальцев. Резкий выдох. Черт… Кавех сорвался. И ответил, пожалуй даже с большей жадностью. Он хотел этого с того момента, как поймал на себе первый взгляд холодных, словно две застывшие льдинки, но таких красивых и родных глаз Сириуса. Прижать его к стене, зарыться в золотые волосы носом, вдохнуть их аромат — это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но Сириус верил изо всех сил. Он действительно скучал. Губы лихорадочно целовали скулы, челюсть, спустились ниже к шее. Язык прошелся по чувствительному месту, о котором Сириус знал слишком хорошо, вызывая у Кавеха дрожь по всему телу и табун мурашек, которые побежали по спине, вынуждая — нет умоляя — прижаться еще ближе. Сумасшествие. Безумие. Но такое сладкое, что, считай, победитель в их сегодняшней игре уже определен. — Черт, Сириус… — В черта одет сегодня ты, — шепнул он Кавеху в губы, оторвавшись лишь затем, чтобы глотнуть немного воздуха.***
— Что за ерунду ты придумал, Поттер? Конфеты? В Визжащей Хижине? Тигнари был недоволен. Девочек — Эмбер и Коллеи — Джеймс отправил гулять по улицам и собирать сладости, а его с Сайно потащил в «секретное место», где угощений точно было много. Когда стало понятно, куда они направляются, негодованию Тигнари не было предела. — Да, а что такого? — невинно переспросил Джеймс. — Джим, ну какие конфеты там? — Сайно, хоть и привык доверять капитану, но в этот раз система дала сбой. — Я серьезно. Я видел, как Лунатик туда целую коробку припрятал. Надеялся сжульничать. Но только мы его опередим, — лучезарно улыбнулся Джеймс и уверенной походкой направился к обветшавшему, наладом дышащему зданию. И как оно еще не развалилось, удивительно… Сайно и Тигнари переглянулись, дружно закатили глаза и припустили вслед за Джеймсом. Визжащая Хижина встретила гостей затхлостью, запахом пыли и плесени и ужасной, непроглядной, почти искусственной темнотой. — Жутковато здесь, правда? — весело спросил Джеймс. — Ни капельки, — пожал плечами Сайно. — Люмос! На кончике волшебной палочки зажегся огонек и темнота расступилась. Они стояли посреди разгромленной комнаты, все стены которой были словно исцарапаны каким-то животным. Но если Сайно, привыкший к Джеймсу за шесть лет знакомства, к тому же играющим в квиддич под его началом, был совершенно спокоен, то вот у Тигнари от Визжащей Хижины встали волосы дыбом на загривке, а шерсть на ушах и хвосте взъерошилась. Чувствительный нос учуял запах темной магии. Или ему показалось? — Давайте заберем эти конфеты и пойдем отсюда. А то у меня нос от этой пыли чешется, а у валука шуна, знаете ли, очень сильно развито обоняние. Но как бы Тигнари не старался, дрожь в голосе выдавала его страх. Джеймс тем временем расхаживал из стороны в сторону, очевидно делая вид, что ищет те самые конфеты. Глядя на него, Сайно подумал, что это всё-таки очередной дурацкий розыгрыш Поттера… Пока из якобы случайно задетого Джеймсом сундука не появился призрак… Теперь Сайно был точно уверен, что это розыгрыш. Напугать их каким-то боггартом? Серьезно? Оказалось, что для Тигнари — серьезно. Боггарт, почувствовав самое слабое звено в их троице сразу бросился к нему. Тигнари отшатнулся и поднял выше заранее вытащенную палочку. Тут боггарт начал лихорадочно менять формы, пока не превратился в… …За окном громыхнуло. Вспышка, чересчур яркая, пожалуй, даже для майской грозы, рассекла небо, расколов его пополам. Семилетний Тигнари сидел в своей комнате, заворожено смотря в окно. Такая погода всегда привлекала его. Отчего возникает гроза? Отчего вспыхивают молнии, слепя глаза своим ярким светом? Отчего небеса, словно разверзнувшись, изливают на них тонны воды, проливным дождем рухнувши на землю? Маленький Тигнари этого не знал. Отец был в отъезде, а мама копошилась на кухне. Запах грибного жаркого разошелся по всей их квартире, и Тигнари с нетерпением ждал обед. — Нари, милый, иди к столу, — раздался мамин голос с кухни. Тигнари обернулся, и перед его взором тут же вспыхнула ослепительным белым светом шаровая молния. Откуда она взялась в его комнате — загадка. Но подумать и над ней у Тигнари не было времени. Молния с жутким треском увеличивалась в размерах, а после… Взрыв. Боль. Небытие. Это всё, что помнил Тигнари о той грозе… Шаровая молния, в которую обратился боггарт, наступала на Тигнари, но ничего дельного он придумать не мог. В голове было одно: бежать. Но с боггартом такое не пройдет — да, он на сто процентов осознавал, что никакой молнии нет, но ушами слышал фантомный гром, а всем телом уже был готов к той сокрушающей боли, что последовала за встречей с шаровой молнией в прошлый раз. Сайно, до этого спокойно взирающий на Тигнари и уверенный, что с боггартом справиться — раз плюнуть, теперь заметил панику и слезы в его глазах. — Похоже, ты перегнул, Джим. А Тигнари, окончательно лишившись рассудка, словно и не услышав этого замечания, взмахнул палочкой и взревел: — Арресто моментум! Рассчитывал ли он замедлить стремительно приближающегося к нему боггарта — кто его знает? На призрака это повлияло ровным счетом никак. Скорее наоборот — он еще быстрее стал надвигаться на Тигнари. — Мать твою! — выругался он и побежал. — Нари, стой! Это же просто боггарт, — попытался остановить его Сайно. Но Гордон уже из всех сил спешил скрыться из визжащей хижины. Джеймс посмеивался, довольный результатом розыгрыша. Сайно кинул на него осуждающий взгляд и бросился следом за Тигнари. Нашел он его в коридоре. Боггарт нависал над фенеком, который весь сжался и забился в угол, приняв поражение. Шаровая молния угрожающе росла, Тигнари уже готов был умереть. Та, что ранила его и вполовину не выросла такой большой, как эта. — Нари… — осторожно позвал его Сайно. — Нари, это боггарт. Нечего бояться, ты знаешь заклинание. Ну же… Ридикулус… Тигнари ничего не слышал вокруг. Он с оцепенелым ужасом смотрел на молнию и просто уже смирился с тем, что больше не жилец. Сайно вздохнул. Придется ему справляться с этим. Он не любил боггартов — да кто же их любит? Но причина была особая… … — Сайрус, а отчего умерли мои родители? — Просто встали на пути у очень могущественных, и очень злых людей, Сайно. А сами они были очень-очень хорошими. Так бывает. — Получается, их убили могущественные и злые люди? — Да, Сайно. К сожалению это так… — Сайрус… а ты же никогда не будешь переходить дорогу таким людям? Ты же тоже очень-очень хороший, получается и тебя могут убить. — Я очень постараюсь этого не допустить, Сайно… Сайно вздохнул и, расставив руки в стороны, втиснулся между боггартом и Тигнари, загородив его собой. На секунду приведение замешкалось, пытаясь решить, во что превратиться. Но Сайно уже точно знал, что последует дальше. Хлопок — и перед ним бездыханное тело Сайруса. Сайно вздохнул. Хорошо, что этот урок он усвоил хорошо, иначе справиться с призраком было бы не так просто. Сайно взмахнул волшебной палочкой: — Ридикулус! Сайрус открыл глаза и теперь, совершенно точно живой, выпалил: — Молнии мне угрожают. С громким хлопком боггарт исчез. А Тигнари, услышав шутку, разразился истерическим смехом. — А вот эта была смешной… И разревелся, как последний дурак, притянув Сайно к себе и уткнувшись ему носом в грудь. — Черт, ребята, простите, — раздался голос Джеймса, застывшего в дверном проеме. — Я правда, похоже, перегнул…***
Before You Exit — The Butterfly Effect
— Нет, стой! — Кавех принялся отталкивать Сириуса от себя, внезапно осознав. — Что не так, Кави? — он напротив прижался еще ближе, целуя еще более жадно. Руки… Повсюду любимые до дрожи руки. Губы, целующие то нежно, то страстно, словно зализывали сердечные раны. Однако… — Прошу… хватит. Не надо, перестань, — Кавех снова толкнул Сириуса в грудь, умоляя остановиться. — Да что с тобой? — Сириус наконец остановился. Кавех, тяжело дыша, бросил на него взгляд снизу вверх из-под опущенных ресниц. Что не так? Может быть — всё? Начиная от того факта, что они расстались прошлым летом, заканчивая тем, что Сириус сегодня же ночью уйдет, снова оставив его одного, в очередной раз разбив сердца им обоим. — Я… люблю тебя, Сириус. Но больше не хочу это чувствовать, прости. Кавех отстранился и бросился прочь, направившись сразу к выходу из «Трех Метел». — Блядь! — выругался Сириус, с трудом приходя в сознание. — Черт, Кавех, постой! Но когда Сириус вышел следом, его и след простыл. Кавех был гением транфигурации, к которой относилась и трансгрессия, поэтому с громким хлопком уже переместился к «Кабаньей голове», откуда благополучно вернулся в замок. За окном шумел противный, моросящий дождь. Прошло уже три дня с вечеринки в честь Хэллоуина. В замок тогда все вернулись благополучно. Сириус соврал, что у Кавеха разболелась голова, поэтому Балмаседа никто не утруждал расспросами, отчего он ушел так рано. На следующее утро ему об этом поведал Тигнари, который прихватил на первый урок для него сэндвич, точно зная, что друг опоздает на завтрак и останется голодным до обеда. Кроме того, он сообщил, что выиграла команда Римуса, но лишь на пару очков обогнав Эмбер и Коллеи, которые вдвоем ухитрились собрать почти столько же конфет, сколько соперники — впятером. Тигнари раз сто в тот день уточнил, все ли с ним в порядке. И каждый раз Кавех натягивал на лицо притворную улыбку, пытаясь заглушить боль в растерзанном на микроскопические пылинки сердце. Тигнари, конечно, этим улыбкам не верил — да и как тут поверишь, когда знаешь друга, как облупленного, а у того в глазах стоят океаны слез. Но прорывать эту плотину он не стал. Лезть в душу — равно не добиться ничего, кроме причинения ему еще больше неприятностей. Такое Кавех всегда переживал в одиночку, а жаловался лишь на бытовые мелочи и неурядицы. Так он был устроен: никогда и никого не пускал в свои проблемы, по крайней мере в те, что можно назвать серьезными. И вот, третью ночь подряд, дождавшись, когда Хайтам уснет, он тихо плакал, душа слезы в подушке, боясь разбудить соседа. Внезапно в окне раздался стук. Кавех присел на кровати, с трудом открывая слипшиеся от слез глаза. На цыпочках, ступая насколько мог неслышно, он приоткрыл окно, в которое тут же влетела незнакомая сова. Птица протянула лапу, к которой был прикреплен конверт, подписанный «Моему Кавеху». Руки задрожали неистово, поэтому отвязать письмо удалось только с третьего раза. Сова недовольно прикусила неловкие пальцы и тут же вылетела в окно. — Грубиянка, — прошептал Кавех и направился обратно в кровать, затворив обратно оконную раму и закрыв её на защелку. Задернув полог кровати и зажегши кончик волшебной палочки, он осветил себе письмо, написанное до боли знакомым, каллиграфическим почерком Сириуса. Руки все еще дрожали, когда он открывал конверт. Он был на удивление тяжелым. Но ведь Сириус никогда не отличался словоохотливостью, тем более в переписке. Кавех вздохнул. Он ясно осознавал, что это письмо — точно последнее. На этом — точка. И не важно, что там было написано. Наконец пергамент поддался непослушным пальцам. Из конверта вывалился лишь один лист — все верно, Сириус себе не изменил, как и своим привычкам. А следом за ним выпало расколотое надвое зеркало — то самое, которое Кавех сделал для него, когда они начали встречаться. Такое же, какое было и у них с Тигнари… Теперь это зеркало всеми острыми краями, которые образовались от того, что оно разбилось, резало и без того истерзанное сердце на еще более мелкие кусочки. Но ведь они не могут стать еще меньше? Могут. Взяв письмо в руки, Кавех вздохнул и принялся читать.Дорогой Кавех!
Я не могу просить у тебя прощения за то, что произошло между нами. Потому что знаю — ты все равно не простишь меня.С любовью, Сириус
Кавех мучительно выпустил воздух. Пока он читал письмо, рефлекторно задержал дыхание, боясь, что с каждым движением грудной клетки рана в сердце раскроется еще больше. — Ты соврал, Сириус. Ты причиняешь мне очень много боли прямо сейчас, — шепнул он и на пергамент упала соленая слеза размазывая «любовь» Сириуса, стирая её даже с бумаги.