Воспоминания

Вплоть до приезда целителя Сириус старался меньше встречаться с Римусом один на один, будь это коридор, кабинет или общая уборная. Неожиданный прилив тёплой, искренней нежности, был так жестоко прерван, что Сириус не знал, как это расценивать. Глубоко внутри он понимал причины такого поведения, но вопли боли и обиды оказались сильнее здравого смысла. Перед крайним уроком был десятиминутный перерыв, Сириус воспользовался парой свободных минут, чтобы выпить бодрящего зелья и немного полежать в постели. От слизеринско-гриффиндорского коктейля трещала голова. Дети уже вошли возбуждённые, злые, давя немногочисленных Пуффендуйцев колкими, агрессивными взглядами. Как он позже узнал: двое парней устроили дуэль, заметно поранив друг друга. Никто из сокурсников не хотел сдавать горе-бойца, поэтому оба факультета взяли с трёх Пуффендуек клятву: «Вы не посмеете рассказать об этом Блэку». Однако время и действие проклятий взяли своё – оба парня начали потихоньку сползать под парты. - Мистер Максвелл и Мистер Джонс. – Сириус старался быть строгим. – Наш предмет сложный и требует концентрации. Сядьте прямо, пожалуйста. - Профессор! – в страхе сказала Пуффендуйка. – Они не могут. - То есть? – Сириус встал, подходя к одному из мальчиков. – О, Мерлин! Он бегло осмотрел обоих: симптомы разные, но несомненно парни были прокляты. - Кто?! – взревел Блэк. - Они сами, профессор. Толпа сразу зашипела на девочку. - Идиоты. – процедил он сквозь зубы. – Всем открыть учебник и переписывать параграф 2! К следующему уроку все должны знать его наизусть! – он постепенно перешёл на крик. Несколько взмахов палочкой, и мальчики оказались в его спальне. - Мисс Эвлин, - обратился он всё к той же Пуффендуйке. – Позовите Мадам Помфри, я буду ждать её на верху. Когда девочка выбежала из класса, Блэк обратился к остальным. - Если я узнаю, что кто-нибудь из вас после данного инцидента будет плохо относиться к этой девочке, вас будет ждать серьёзное наказание. Он хлопнул в ладоши, чтобы вызвать эльфа. Им оказался милый, немного волосатый мальчик-эльф. Он почтенно поклонился новому профессору. - Дик, присмотри за детьми. Они не должны разговаривать, шептаться или выходить из класса до конца урока. - Конечно, профессор Блэк. Сириус вызвал свой «кружок» и одним движением переместился в комнату, где лежали пострадавшие. Проклятия были не слишком сильными, однако, смогли повредить ткани рук и грудной клетки. Блэк попробовал нашептать универсальное контрзаклятие. Оно немного сняло черноту, но не помогло окончательно. - Absorb eam. – произнёс он громко, сильно прижимая палочку к повреждённому участку. - Absorb eam! Чернота стала исчезать у веснушчатого Максвелла. На слизеринца это же заклинание совсем не действовало. Наконец профессор Блэк услышал, как в комнату приземлилась Помфри. - Нужно перенести их в палату. Ничего страшного, эта гадость снимается несколькими заклятиями, зельями… - И хорошим наказанием. Помфри промолчала. Оно и к лучшему – Бродяга был ужасно раздражён, зол и встревожен за этих несносных детей. Старушка наколдовала носилки, Сириус перенёс в них мальчиков и направил в больничное крыло. Когда он вернулся в класс, оставалось несколько минут до окончания урока. - Дик, можешь идти. – он нашёл в кармане леденец и передал его эльфу. – Спасибо. Эльф исчез. Тишина в классе давила своей напряжённостью. Сириус явно дал понять, что они не отделаются обычной морализаторской речью. Сев за стол, он призвал два чистых пергамента. - Эти свитки получат ваши деканы. И вы все будете наказаны за то, что не сообщили мне о дуэли. Ваши однокурсники могли пострадать куда серьёзнее! Никто даже не посмотрел на него. «Боятся» - пронеслось в мыслях. Он не хотел их пугать, не хотел превращаться в своих родителей… «Лунатик смог бы найти иной подход?». Эта мысль не давала ему покоя во время перерыва. Неужели он превращается в своих властных и жестоких родителей? После различных шалостей, непослушания или неповиновения Орион и Вальбурга приходили в бешенство… Они знали его слабые места, мастерски выдумывая наказание, так чтобы по больнее задеть его самолюбие: «Наследник должен быть воспитан!» - ехидничала мать, когда отец отправлял его в подвал. Там происходил «обряд воспитания», так отец любил называть порку на глазах у брата и кучки эльфов, которые над ним глумились, часто к ним присоединялись любимые кузины. «- Пора напомнить Вам, как следует вести себя наследнику Благородного Дома Блэков. Удар. - Он должен быть послушен! Удар. - Он должен быть умён! Удар. - Он должен быть достойным! Удар. - Он должен быть холодным! Удар. - Он должен быть жесток! Удар. - Наследник должен быть воспитан!» Количество качеств разнилось от тяжести провинности, но «обряд» всегда заканчивался этой мерзкой, налипшей на зубах фразой «Наследник должен быть воспитан!» и за ней следовал самый сильный удар. Ещё более унизительным было начало, когда отец приказывал снять штаны и лечь к нему на колени на глазах у присутствующих. Иногда к ним присоединялась мать, на каждый удар отца она читала по строчке из семейной книги «Чистота крови навек», её писали с зарождения рода. И о, Мерлин столько мерзости, вряд ли можно ещё где-то сыскать! Юный Сириус ненавидел эту книгу, тяжёлые удары отца всегда уходили на второй план, если к наказанию присоединялась мать. Неужели в порыве ярости он не может найти другого решения? Первой его мыслью было выпороть всех, и особенно тех, кто устроил эту дурацкую дуэль. - Орлы не разводят голубей. – грустно резюмировал мужчина, спускаясь в класс. Когтевранцы ребята въедливые, задают кучу вопросов, но они спокойные. С ними приятно проводить последний урок в конце рабочей недели. Лекция была несложной, ребята с интересом слышали, не перебивали его. В конце Сириус провёл опрос и выяснил, что уровень подготовки у этой группы, гораздо выше, чем у 5 и 6 курсов. - Думаю, вы не против интересного домашнего задания? – весело спросил маг. – Как насчёт эссе на свободную тему, напишите о том, что вас волнует, но только рунами, используя сложные обороты. Объём 2-3 страницы. Если результаты меня порадуют, то будем устраивать такие сочинения раз в месяц и читать по пятницам. Так я лучше вас узнаю. Идёт? Дети воодушевились, радостно приняв такое необычное предложение. Собираясь на ужин, Сириус заметно волновался. Шутка ли, отдавать свитки о дисциплинарном нарушении учеников школьному врагу и школьной любви. Иронично? Приближаясь к Большому залу он постарался придать себе строгий вид, хотя внутри он чувствовал лишь сильную усталость. - Примите меры. Иначе их приму я. – усталость не удалось скрыть, поэтому вместо строгости вышло раздражение. Уже через несколько минут Римус встал, и, хромая направился в больничное крыло. - Побежал защищать своих головорезов. – съязвил Снейп, повернувшись к Блэку. - Послушай, Нюнчик, твои змейки тоже там были. Поэтому следи за ними повнимательнее, иначе я накажу их так, как наказывают наследников чистокровных семей. – последнюю фразу он произнёс медленно, наблюдая за реакцией Северуса. – Многие родители этих змеёнышей были на стороне Тёмного Лорда, боролись за чистоту крови, так может преподать их отпрыскам урок хороших манер, как в лучших домах Британии? Ему казалось, что он блефует, но слова звучали так реалистично, что испугали его самого. Он отвернулся от Снейпа и продолжил дожевывать ужин. Одолеваемый тоской и мрачными мыслями, он вернулся в комнату, завалившись на кровать в одежде. Римус, эти Блэковские замашки… Чтобы отвлечься Бродяга решил полистать альбом, открыв его на середине он увидел несколько Рождественских фотографий. Они разыгрывали маленькие спектакли в доме у Поттеров. Им здесь не больше 16 лет. Лили и Джеймс, конечно, же решили взять Ромео и Джульетту. Монти и Юфимия разыграли сцену из классической магической пьесы «Путь Мерлина» - сцена, где путник Колдуэл влюбляется в чудесную Нимфу Мариану, посвящая ей магическую песню, которая могла защитить её от нападения противников. Скукота одним словом. Тогда они с Римусом хотели подурачиться. Все близкие уже знали об их отношениях, поэтому им тоже хотелось романтической сцены. Но пьес про геев тогда уж точно не писали… «Накануне Лунатик показал ему одну из своих любимых магловских пьес – «Сирано де Бержерак» и предложил разыграть финал. Сириус прыгал от восторга. - Какое платье хочет моя Роксана? Римус кружил его по просторной комнате, которая уже больше года принадлежала ему. - Самое пышное, кузен. – он ласково прикусывал плечо парня. – Будь во все оружии. Несмотря на то, что финал пьесы происходил в монастыре, Сириус настаивал на пышном платье. Пришлось стащить у миссис Поттер одно и переделать под свой вкус. Римус тоже заморочился над костюмом, сделав из старых кед роскошные ботфорты, а из клетчатой рубашки - белую блузу с жабо. - Как тебе? – Римус прокрутился на каблуках. - Ммм, ещё чуток пафоса, и будешь точь-в-точь как мой папаша. - Фу, не опошляй шедевр магловской литературы! Сириус засмеялся. - Надевай шляпу, секс-символ Франции. Скоро наш выход. - Одри, объяви нас, пожалуйста. – шепнул Римус домовику Поттеров. Выход Сириуса произвёл фурор в гостиной, где сидели многочисленные родственники Поттеров, родители Лили, Питер со своей семьёй и куча друзей Монти из министерства. Когда они начали играть пятую сцену последнего акта, то сначала все хохотали и комментировали происходящее – ещё бы, Сириус в платье! Рэм наконец-то не в заношенном свитере и джинсах. Но постепенно хохот с возгласами сходили на нет – письмо Сирано трогало не только двух юношей, оно поглощало всех в комнате:

Прощайте. Я умру. Как это просто всё! И ново и не ново. Жизнь пронеслась, как на ветру Случайно брошенное слово. Бывает в жизни все, бывает даже смерть... Но надо жить и надо сметь. И если я прошел по спискам неизвестных, Я не обижен... Hy, не довелось... Я помню, как сейчас, один из ваших жестов, Как вы рукой касаетесь волос... Я не увижу вас. И я хочу кричать: Любимая, прощай! Любимая! Довольно Мне горло душит смерть. Уже пора кончать… Любимая, простите, За жизнь и за любовь, за прерванный покой... Случайное событье… Искрясь и потухая, Жизнь теплится еще. Еще я берегу Свое последнее дыханье... В свою последнюю строку... Вы дали мне любовь. Как одинокий марш, Она звучит во мне, и, может быть, за это Навеки будет образ ваш Последним образом поэта...

Сириус забыл реплики Роксаны, да и совсем не хотелось перебивать этот дрожащий хрипловатый голос. Лунатик вкладывал в каждое слово свой особый смысл, понятный лишь ему самому. И немного Сириусу… Рэм обожал Сирано, он находил в нём себя, такого же урода (конечно же, только он и какие-то утырки так считали) с огромным, благородным сердцем. Им аплодировали громче всех, просили Римуса прочитать письмо Сирано на бис, что он делал с неким смущением.» Это воспоминание напомнило ему о том, как во время Первой войны они подписывали свои любовные письма, чтобы никто не догадался об их запретной связи. Он был Роксаной, а Римус – Сирано, который всегда заканчивал письмо последней строфой из монолога. Сириус призвал к себе пачку сигарет. Захотелось покурить, чтобы прийти в себя после таких нежных, болезненных воспоминаний. Но не успел он поднести палочку к сигарете, как услышал голос в кабинете. Выглянув, он увидел Гарри. О, конечно, он до сих пор с ним не поговорил! - Сохатик, скажи Dominus tuus. Только не пугайся! Через минуту ошарашенный Гарри стоял на полу его уютной спальни. - Пойдём ко мне. – Сириус подвинулся на постели, убрал альбом. – Только сними ботинки, если Римус узнает, что мы тут валяемся в обуви – нам кранты. Гарри снял кроссовки и забрался на постель крёстного. - Прости, что не зашёл к тебе. Что-то случилось? Мальчик начал теребить край рубашки, всячески избегая зрительного контакта с Сириусом. - Эй, Сохатик, - Бродяга обнял крестника. – расскажи мне. - Я хочу бросить школу. Блэк не был ни удивлён, ни возмущён, - его огорчило решение Гарри, но он понимал причину таких радикальных мыслей. - Дорогой… Тебя мучают воспоминания, они поглощают с головой, думаю, тебя они уже здорово достали… Но пойми, если ты бросишь школу сейчас, в будущем ты пожалеешь об этом. - Почему? Кингсли сказал, что меня с радостью ждут в Аврорате. - Когда ты сдашь ЖАБА. В том числе по Зельеварению. Для продвижения тебе нужно получить полное образование. К тому же, насладись последним годом с друзьями. Сомневаюсь, что Рон с Гермионой будут жить вместе с тобой после выпуска. И Джинни будет рядом с тобой. - Она только на шестом. - Если ты уйдёшь сейчас, то не увидишь её ещё два года. К тому же нет места романтичней ночного Хогвартса, мантия всё ещё при тебе, и наша карта. Можно сказать, у вас развязаны руки. Только тссс, Рэм не должен об этом узнать. Мальчик впервые улыбнулся и посмотрел на Сириуса. - Кто была та девочка, с которой ты гулял по ночному Хогвартсу? – весело спросил крестник. - Эм, - он явно был не готов к такому вопросу. – ну была одна, когда я учился на пятом курсе. И на шестом. И на седьмом. Они были тройняшки, их было не отличить. Я гулял с каждой из них, в общем… «Мерлин, что я несу». Глаза забегали, он стал часто дышать. Ну, не умел он врать родным! - Ладно, если не хочешь не говори. Что насчёт Римуса? «Ещё лучше…». Без Римуса он не мог выдать их тайны, тем более, когда всё было так шатко. - О, Лунатик. Он был у нас ловеласом библиотеки, можно сказать давал мне такую фору в отношениях… - Сириус, если ты не хочешь об этом говорить, так и скажи. - Я не могу, Гарри. Ни про себя, ни про Римуса. Когда-нибудь расскажу, но не сейчас. Прости. - Всё в порядке, тебя, наверное, тоже мучают воспоминания. Мальчик крепче прижался к крёстному. Несколько минут они лежали в тишине. Сириус стыдился недосказанности, их мальчик имеет право знать всё. Просто не сейчас, он сам-то не может во всём разобраться. - Римус разрешил рассказать, зачем его забрал Кингсли? - Ещё нет. Прости, столько секретов, но ты обязательно обо всём узнаешь, когда придёт время, малыш. Постарайся, насладиться последним годом в школе, теперь здесь будет в разы больше счастливых моментов. - Ты говоришь, почти, как Римус. Субботним утром Сириус проснулся ещё затемно. За каким-то чёртом этот Целитель приезжает в 6 утра. Наскоро надев мягкие твидовые брюки, коричневый свитер и туфли, он спустился в кабинет… И обернулся Бродягой. За несколько минут пёс оказался в спальне Римуса. - О, Мерлин! Ты напугал меня. – сказал уже одетый Римус. – Спасибо, что пришёл. - Нет проблем Лунатик. Мы пойдём в больничное крыло? – спросил мужчина облокотившись о дверной косяк. - Сейчас нет. Он придёт сюда. Ты же понимаешь, там всё ещё лежат дети. - Как будто вечером они там лежать не будут. - Поппи выпишет их после обеда. - Как ты накажешь Максвелла? - Для начала я с ним поговорю. Давай не будем обсуждать воспитание детей в пол шестого утра. Хочешь чаю? - Я бы поел. Сириус хлопнул в ладоши, на пороге появился Дик. Почтенно поклонившись мужчинам, он стал ждать указаний. - Кусок мяса, стакан тыквенного сока и зелёный горошек, пожалуйста. Лунатик? Римус лишь покачал головой. Дик исчез, но практически сразу появился с резным подносом в руках. На нём дымилась говядина в горчичном соусе с зеленью, рядом аккуратно лежал маленький зелёный горошек, как бы обрамляя мясо. Высокий стакан с эмблемой Хогвартса запотел от перемены температур. Слюнные железы Сириуса завопили от восторга. Вчерашний ужин, съеденный в попыхах, совершенно не насытил желудок, под ложечкой уже поднывало, особенно после пробежки. - Спасибо, Дик. – мужчина набросился на «завтрак». - Ешь помедленнее, иначе у тебя заболит живот. – мягко сказал Римус, упёршись небритым подбородком в изголовье кровати, стоявшей рядом со столом. - Чепуха, я такой голодный! - Начинаю сомневаться, кто из нас настоящий оборотень. - Почему отказался от еды? - Сейчас мистеру Люпину нельзя есть. Они вздрогнули и обернулись. На пороге стоял худой, высокий мужчина с проседью в рыжих волосах. Его борода была завязана на пять коротких косичек, торчащих в разные стороны. Одет он был по-магловски: чёрные брюки узкого кроя, заправленные в мартинсы, красно-чёрная клетчатая рубашка и узкие подтяжки, на одной из которых был значок Целителя. В руках он держал кожаный медицинский саквояж. Если бы не волосы и борода, можно с уверенностью сказать, что в юности этот уже немолодой человек был скинхэдом. Сириус несколько напрягся, он помнил себя в середине 70-х, одежда этих парней сводила его с ума, но он совершенно не брал во внимание их мерзкие поступки. - Норман Максвелл. – он протянул руку. – Главный Целитель Святого Мунго. - Очень приятно, мистер Максвелл. – сбивчиво сказал Римус. - Взаимно. Сириус Блэк. – он принял рукопожатие. - Зовите меня Норман, мы ведь ровесники. – весело ответил мужчина. – Думаю, Министр передал некоторые мои слова. Но, мне кажется, невежливым не проговорить суть нашего исследования, а потом и возможного лечения. Так понимаю, что мистер Блэк доверенное лицо? - Да… Да. Конечно. – голос Римуса явно дрожал. - Сириус. Никакого «мистер Блэк», пожалуйста. - Отлично. – Норман мягко улыбнулся. – Вам стоит побыстрее доесть этот чудесный ростбиф, мне нужно будет простерилизовать комнату. Сириус взял тарелку с подноса, повернулся к Целителю лицом и стал быстро есть, бегло поглядывая на Римуса, который с каждой минутой всё больше бледнел и бледнел. - Если кратко, то я возьму Вашу кровь за сутки до полнолуния и сразу после. Мы соединим её с образцами сыворотки, чтобы посмотреть, как она реагирует на заражённую кровь. Простите мне такие слова, мистер Люпин, мы так называем любую поражённую кровь… - Зовите меня Р-римус. – его нога начала сильно трястись, он пытался остановить её рукой, но у него ничего не получалось. Сириус засунул последний кусок мяса в рот, заставил поднос с грязной посудой исчезнуть и пересел на кровать к Лунатику. - Римус, я понимаю, что Вас пугают все эти исследования, ведь их будет не малое количество. Они не всегда будут приятными, возможно даже болезненными… Но, своим примером Вы сможете изменить не только сознание оборотней, но и сознание наших граждан. К сожалению, маги всё ещё настроены враждебно к ликантропии, они полны предрассудков. И Вы – Целитель положил руку на трясущуюся ногу парня. – Кавалер почётного ордена, участник двух войн, добрый и порядочный волшебник сможете изменить отвратительное представление об этом заболевании. Думаю, мы на пороге медицинского открытия, за которое в магловском мире, принято давать Нобелевскую премию. Речь Максвелла произвела на Сириуса ошеломительный эффект, все предрассудки по поводу его странного внешнего вида улетучились. В воодушевлении он не заметил, как в его плечо уткнулся сгорбленный Лунатик. - Эй, Луни. Всё будет хорошо. Помнишь, я обещал, что буду проклинать всех самыми страшными Блэковскими проклятиями? Если ты мне не поверил – я оскорблён! Норман и Сириус засмеялись. Люпин повернул к ним изнеможённое, усталое и испуганное лицо. Бродяге показалось, что друг вот-вот расплачется, как ребёнок. - Пока я буду стерилизовать комнату, закончу рассказ о нашем исследовании. – Максвелл взмахнул палочкой, из которой вырывались яркие, светло-голубые струи магии. – После того, как мы получим результаты, то уже поймём стратегию в каком направлении продвигаться. Наша основная цель сделать прививку от ликантропии, которую будут делать всем волшебникам с младенчества до окончания Хогвартса, чтобы у них выработался магический иммунитет. Второй целью мы ставим гуманное лечение уже больных магов, облегчение их симптомов. Аконитовое зелье – не является панацей, как можно было полагать. Мне лично хотелось бы, сделать лекарство, которое предотвращало бы превращение. - Такое действительно возможно? – изумился Сириус. - Точно можно будет сказать после результатов первого исследования. По крайней мере, вакцину удастся разработать с вероятностью в 90%... Думаю, вы понимаете, что не все такие осознанные маги, как Римус. Поэтому мы ставим именно вакцину на первый план, чтобы уберечь детей от ненормальных психов. - Какими будут другие исследования? – спросил Римус. – Через, что мне придётся пройти. - Каждый месяц вы будете проводить в Святом Мунго три дня. До, во время и после полнолуния… Впрочем, это долгий разговор, Римус. Пока что самой неприятной процедуру будет взятие крови. Целитель стал готовить инструменты, аккуратно вынимая их из саквояжа. Сириус впервые видел эти стеклянные цилиндры с иглами на конце… Они ему не понравились. Когда Максвелл открыл пузырёк с прозрачной жидкостью, то в нос ударил неприятный, резкий запах. Если у зелий подобные запахи были тяжёлыми, то здесь он был лёгким, но не менее противным. - Римус, закатайте рукав. Сириус заворожённо смотрел за всей процедурой. Ему никогда не приходилось наблюдать за магловской медициной. Она явно не выглядела щадящей… Толстая иголка вонзилась в предплечье Лунатика и ему явно было больно. Могут ли ощущения сравниться с костеростом? Внутри Бродяги заскрёбся тот самый 15-ти летний мальчишка, которому всё интересно. - Норман, Вы можете и у меня взять кровь? – с любопытством спросил он. – Может Вам нужна другая кровь для исследований? - Впервые вижу человека, который просит проткнуть его тело иголкой. – усмехнулся Максвелл. – Спасибо за предложение, Сириус, но другая кровь мне не нужна. Целитель убрал вещи в саквояж и щёлкнул пальцами, чтобы он исчез. - Невербальная магия? – удивился Лунатик, уже более похожим на него голосом. – Вы очень сильный волшебник. - Благодарю, Римус. – он улыбнулся. – Я долго тренировался всяким приёмам, чтобы они помогали мне заниматься магической медициной. Думаю, вы догадались, что я из магловской семьи. Мой родители были замечательными врачами, в доме всегда были книги, пособия, даже несколько манекенов. За столом они обсуждали своих больных… В общем, я рос, впитывая медицинскую науку. Ну, а потом пришло письмо из Хогвартса. - В каком году Вы выпустились? - В 74-ом. Потом пошёл на курсы целителей. Ещё тогда я хотел совместить магловскую и магическую медицину, чтобы эффективнее лечить болезни. Но возможность появилась только теперь, после окончания войны. До этого мы работали подпольно. Максвелл бегло взглянул на часы, висевшие на стене, хлопнул себя по коленям и встал со стула. - Думаю, у нас ещё будет время поговорить, джентльмены. Римус, я прибуду утром понедельника, встретимся в больничном крыле. - Мне можно принимать Акконит? - Ни в коем случае! Он нарушит количество выбрасываемого вещества, нужного нам для исследования. - Но как мне быть во время этого полнолуния, ведь мы всё ещё не в Мунго? - Воспользуемся старым методом… Не берите в голову Норман, никто не пострадает, Римус проучился здесь 7 лет и обходился без зелья. До свиданья. - Вверяю его в Ваши руки. Не прощаюсь! Как только за Целителем захлопнулась дверь в классной комнате, Сириус притянул к себе Римуса так, что они повалились на кровать. Им обоим не мешало ещё несколько часов сна. Бродяга проснулся от боя часов. Полдень. Он аккуратно встал, разминая затёкшие мышцы. Спать с Лунатиком было приятно, ему не снились кошмары и, наверное, он не кричал во сне от налётов дементоров… Брр! Он оглянулся на кровать – Римус всё ещё посапывал у стены, рубашка измялась, одна брючина задралась вверх, волосы растрепались до ужаса, сам Джеймс бы позавидовал! Подобное зрелище часто сопровождало его пробуждения, начиная с ноября 5-ого курса… Лунатик чертовски мил даже под сорок лет. - Эй, Ри, пора вставать, ты же ничего не ел. – мужчина аккуратно тряс его за плечо. – Мы не были даже на обеде. Тебе же уже можно есть, ведь так? Римус промычал что-то не внятное, Сириус расценил «М-м-ММ», как явное да, поэтому он вновь позвал Дика. - Дики, принеси три порции мяса, картошки, пару тостов, масла, сыр, овощи, можно пару яблок и, конечно, молочный шоколад с орехами. А, ещё две пинты сока, и стакан молока. Пожалуйста! - Будет исполнено, профессор Блэк! Когда эльф вернулся с едой, Сириус отдал ему одно яблоко и отпустил. - Соня, кушать подано! Мужчина сонно поднялся, поправил брюки и сел за стол, чтобы насладиться вкусно пахнущим мясом под чесночным соусом. Бродяга уже уплетал свою порцию сидя на полу по-турецки. - Зачем нам три тарелки? - Ты ничего не ел, к тому же скоро… Ты знаешь. Римус ничего не ответил, сгорбившись над тарелкой с мясом и картошкой. - Как насчёт того, чтобы пройтись по Хогсмиту? - Давай, нужно заглянуть в хижину. Встретимся в 5 вечера, мне нужно заглянуть к детям. Сириус громко стукнул себя по лбу. - Вот чёрт! Его же зовут Максвелл! Что если он отец горе-дуэлянта? - Сегодня собирался послать сову его родителям. Вот и узнаем. Они разошлись через час, чтобы закончить свои дела. Может у Римуса они и были, Сириус же принялся праздно шататься по коридорам школы, в конце концов это ему наскучило – стены, статуи, сами места не вызывали таких сильных эмоций, если рядом не было Лунатика. Точнее попросту приносили боль, а не сладостное чувство удовлетворения или счастья. Римус вновь стал его миром с тех пор, как они встретились в злополучной хижине 5 лет назад. И теперь он жаждал вернуть себе этот мир. Ночь перед полнолунием не лучшее время для романтики, но почему хотя бы не попробовать? На первое свидание Сириус пришёл в костюме тройке бордового цвета, за что был нещадно высмеян Римусом, который трансфигурировал костюм в джинсы с рубашкой в мелкую красно-белую клетку и джинсовую куртку. Единственное, что друг пощадил – небольшой цветок, воткнутый в лацкан пиджака – он переместил его в нагрудный карман. Мужчина перерыл весь «Эверест» в поисках подходящей джинсовки. Пришлось, как в старые добрые времена орудовать палочкой. К несчастью, Сириуса, он не так хорош в трансфигурационных чарах, которые могут менять одежду. Но из старого джемпера получилось сделать что-то похожее на ту куртку из 70-х, правда цвет изменить не вышло. - Чёрная, так чёрная. – буркнул он, бросая её к синим джинсам. – Акцио перо. Бродяге, казалось, что из пера получится замечательный цветок… Но сегодня удача явно к нему неблагосклонна… Пришлось бежать к Помоне за цветами - по дороге он решил, что букет специально для Римуса будет красивым жестом. Часы пробили три, когда Сириус вернулся в комнату. Вещи помялись, находясь под кучей другой одежды, поэтому он наложил на них чары и помчался в душ. К пяти он уже был отглажен, побрит, волосы уложены, букет жёлтых хризантем украшала лента. Бродяга старался изо всех сил, чтобы порадовать своего Лунатика. - Рэм! Я здесь! – голос поглощало открытое пространство на мосту. – Это тебе. Прозвучало глупо, как ему показалось, но улыбка Римуса развеяла все опасения. Он так искренно улыбался, вдыхая аромат цветов, что сам Сириус не сдержался от ещё более глупой улыбки. - Пойдём. – они взялись за руки и пошли по узкой тропинке, заваленной осенними листьями. – Может выпьем? - На следующей неделе. Мне нельзя перед полнолунием. - Это приглашение? - Ага, не всегда тебе будет доставаться всё самое вкусное. – Римус игриво улыбнулся. – Спасибо за цветы, они прекрасно пахнут. - Всё для моего Лунатика. Куда хочешь пойти? - Возьмём по бутылке сливочного пива и отправимся приямком к Хижине. Не хочу затягивать. - Какой ты не романтичный, Лунатик. – шутливо произнёс Блэк. - У меня всё болит… Я просто хочу привести эту рухлядь в порядок. На следующей неделе я свожу тебя куда-нибудь. Бродяга коротко кивнул, утягивая Лунатика вниз по тропинке. Оранжевое закат украшал деревеньку внизу, заливая каменный тротуар тёплым светом, дарившим спокойствие и уют. Лёгкое чувство свободы закружило Сириуса, и он отпустил руку Римуса, чтобы побегать в виде пса по разноцветным листочкам. - Полегче, иначе я кину тебе палку, пёсик! Иди сюда. Он присел на корточки, чтобы потрепать густую шерсть Бродяги, но тот быстро лёг на спину, подставляя живот для почёсываний. - Ты такой ребёнок. – ласково сказал Римус. – Если мы не поторопимся, то Розметта закроется. Бродяга подскочил и медленно побрёл рядом с прихрамывающим Лунатиком. Но по мере приближения к «Трём мётлам» пёс стал ускоряться: он хотел побыстрее всё купить и пойти к хижине. Расплатившись с хозяйкой за две бутылки, Сириус вышел из душного паба на свежий воздух. Рэм стоял неподалёку, скрестив руки на груди и криво улыбаясь. - Я плачу, потому что пригласил тебя! - Так это всё-таки свидание? – Римус наигранно удивился. - По ремонту хижины, остряк. Они вновь взялись за руки и медленно направились к хижине. Войдя внутрь, Сириус изумился, что она не выглядит такой уж потрёпанной, как можно было предполагать. Они управились парой очищающих заклинаний, Римус починил диван с кроватью, Сириус за пару минут поставил двери на петли. В конце они сели на пол спина к спине и наконец-то откупорили бутылки. - Мы так старались, но завтра от этого не останется и следа. - Брось, вновь починим. Потом ты всё равно будешь проводить полнолуния в Мунго. – Сириус почувствовал, как напряглась спина Римуса. – Луни, расскажи мне, что тебя тревожит. Ответа не последовало. - Ты же слушаешь моё нытьё, Лунатик. Выкладывай. - Мне тяжело. – еле слышно проговорил Римус. – Страшно. Это такая ответственность, Бродяга. - Это сделает тебя счастливым… - Не повторяй моих слов! – он бросил это с ядовитой злобой в голосе. - И меня. Я буду на седьмом небе, если ты будешь счастлив, Римус. Твой вклад в науку будет колоссальным… Знаешь, мне тоже было бы пиздец как страшно, предложи они мне поучаствовать в таком исследовании. Просто, эм, я помню твои слова про то, что плакать это нормально. Так вот… - он нащупал руку друга, крепко сжав её. – Боятся тоже нормально. Сириус запрокинул голову на плечо Лунатика и потёрся волосами, чтобы пощекотать его шею. Он съёжился, но ничего не сделал. - Иногда мне кажется, что я не справлюсь ни с исследованием, ни с факультетом. - Мерлин, Римус! Ты был лучшим кандидатом на эти роли. Норман не зная тебя, всё сказал правильно. Не загоняйся, по крайней мере, раньше времени. - Пожалуй, ты прав. Пусть всё идёт своим чередом. - Кровь брать больно? – Блэку не давал покоя этот вопрос. – Судя по-твоему лицо это было адски… Римус рассмеялся, не дав ему закончить. Бродяга аккуратно пихнул его, чтобы не причинить новой боли. Смех потихоньку утих, и Лунатик повернулся к нему лицом. - По сравнению с превращением – это ничто. Просто неприятно. Ты поэтому хотел испытать на себе? - Мне стало интересно. - О, Сириус. – Римус заключил его в объятья. - О, Римус. – передразнил он. – Мы частенько тут оставались вдвоём. Помнишь? - Ага. А ещё здесь мы впервые поцеловались, не слишком романтично не находишь? - Это моё самое счастливое воспоминание, Лунатик… Ну и ещё Гарри. Весь. - Целиком. – прыснул Ри. – И моё тоже. С помощью него я вызывал Патронус в критические моменты, когда казалось, что уже ничего не поможет. Сириус стал водить пальцем по его животу, запуская руку под свитер, чтобы пощекотать бока. - Мфф, прекрати, садист! - Почему ты отказал мне? – вынимая руку спросил он. – Ведь я правда… Римус прикрыл ладонью его рот, прямо взглянув в глаза. Бродяга увидел там океан боли и смущения, как будто друг бежал от чего-то. Да, ему страшно… Но почему он боится признать очевидные вещи? - Да, я тоже. Но мы не готовы, ещё слишком рано. Пойми, мы столько пережили. Я не могу сейчас… Просто не могу. Сириус поцеловал ладонь Римуса. Тот одёрнул её. В груди болезненно сжалось, обида пронизывала его и кричала ему уйти. Но он остался. Он знал, что Римус не заслуживает такого отношения, какой бы острой не была минутная боль. - Прости меня. За всё. Они посидели в тишине около получаса… В голове парня роились разные мысли, но ничего конкретного не вырисовывалось. Пока он не вспомнил о Рождественских фотографиях. Сириус взял лицо Лунатика и повернул к себе, ласково вглядываясь в светло-карие глаза. Да, за них можно простить всё… - «Вы дали мне любовь…». Сначала на лице отразилась удивление, но затем последовало нечто необычное… Римус улыбнулся, убрал лицо из рук, взяв их в свои. - «Как одинокий марш она звучит во мне…» - продолжил он. - И может быть за это, навеки будет образ ваш, последним образом поэта». – Чуть не плача закончил Рэм. – Мерлин, я думал ты забыл. - Я никогда не забывал. Воспоминания о твоих письмах и эти строки помогали мне в самые тёмные дни в Азкабане… Я никогда не забывал наших… Моих чувств к тебе, Римус. Даже когда мы подозревали друг друга, я любил тебя. Я люблю тебя. Лунатик не ответил. Сириус согласен перевернуть горы, ради него. Согласен вечность ждать этих заветных слов. Он согласен на всё, лишь бы его Лунатик был счастлив… Если это невозможно сейчас, то он сделает всё, чтобы это стало возможным вновь.