Как мертвый, но живой

Иногда у Эндрю возникали странные импульсивные мысли. Он где-то читал, что в целом это норма, и у всех время от времени они бывают. Например, если вы смотрите в окно и в какой-то момент в вашей голове возникает мысль по типу: "А что будет, если я сейчас прыгну?" - не стоит беспокоиться, ведь таким образом мозг как бы "проверяет" систему самосохранения. Тем не менее, в том случае, когда после такой мысли следует вторая, вроде: "Блин, а это хорошая идея!", а не: "О Господи, оно же пиздец высокое... Почему я вообще об этом думаю..." - нужно всерьёз задуматься о состоянии своего психического здоровья. Конкретно в случае Эндрю в голове происходили целые дебаты, в которых одна сторона кричала о том, что ты неудачник, кончелыга и псих, у которого нет будущего, и от которого в скором времени устанут и съедут родственники, и который умрёт в полном одиночестве где-то в канаве, а вторая... Здравых аргументов у неё, правда, не было, но вопила она будь здоров, так что парень предпочитал просто переключать своё внимание на что-то более адекватное и безопасное, чем дискусс о смерти. Вот и сейчас он, в ожидании загадочного гения немецкого языка, сидел на учительском столе, и гипнотизировал взглядом датчик пожарной сигнализации. Зажигалка в кармане будто сама просилась в руки. Для себя Эндрю решил, что если этот кто-то не прийдёт в течении десяти минут, то он всё же воплотит задуманное. Минуты ожидания тянулись медленно, как расплавленная карамель. За окном успело пролететь два самолёта, проехать четыре автобуса, пройти семнадцать людей в чёрных куртках и пройти ровно двадцать минут урока, прежде чем дверь открылась и на пороге кабинета появился его новый репетитор. Рефлекс сработал мгновенно: Миньярд в секунду спрыгнул со стола и сунул руку в карман, проверяя лезвие в повязке: к счастью, оно было в полной боевой готовности. Парень в дверном проёме также отреагировал на резкий выпад, дёрнувшись назад и перецепившись за шнурок потрёпанного кеда. Выходила презабавнейшпя картина: один стоит, ощетинившись как кот, на которого плеснули ушат воды, а второй валяется на земле, не менее напуганный, и также готовый к нападению, как показалось Эндрю. Да уж, несмотря на внешнюю безобидность, буквально всё в этом парне настораживало Миньярда: он и сам толком не мог объяснить, что именно. А может, он себя просто накручивает? - Так, вроде как тебе нужна помощь с немецким? - заговорил новенький. Голос у него был ещё почти детским, едва начавшим ломаться. Осмотрев его с ног до головы и сделав вывод, что сейчас преимущество на его стороне, если этот новенький, конечно, не какой-то мастер восточных боевых искусств, помимо гения немецкого, Эндрю кивнул. - Мне не нужна помощь. Просто старый хрыщ Фриман считает, что мой уровень немецкого не дотягивает до нормы, - ответил Миньярд. - Und was meinst du? (А что думаешь ты?) - парень перешёл на немецкий. - Er hat Recht, aber ich kann allein. (Он прав, хотя я мог и сам.) - Эндрю оперировал самыми базовыми словами, и надеялся, что этот гений немецкого его поймёт. - Allein... Was? Sprache üben? Gott, was für ein naives Kind. (Один... Что? Практиковать язык? Боже, какое наивное дитя.)- протянул тот, закатив глаза. - Wist du, warum Menschen überhaupt Sprachen lernen? Du würdst es nicht glaubst - sie zu sprechen. (Ты знаешь, зачем люди вообще учат языки? Не поверишь - чтобы на них говорить.) - Эндрю очень не нравилась пассивно-агрессивная манера этого парня. - Ich lerne die Sprache, weil ich sie für die Schule brauche. (Я учу язык только потому, что этого требует школа.)- Соврал Эндрю. Не было абсолютно никакого желания делиться хотя бы фрагментом личной жизни с этим зазнайкой. Он презирал людей, которые гордились тем, что досталось им от судьбы или природы. Он искренне уважал тех, кто добился чего-то самостоятельно, ведь знал, насколько это трудно, даже с такой памятью, как у него. Но эти блядские детки богатеньких родителей, которые по счастливому стечению обстоятельств родились в лучших от остальных условиях, имели возможность путешествовать и учить новые языки и всё, что им только хотелось, а потом этим хвастающиеся - у Эндрю кулаки сами чесались выбить из них всю спесь и пренебрежение к тем, кто в их годы выживал, и не был уверен в завтрашнем дне. Хотя, вообще странный этот новенький. Вроде как немецкий в идеале знает, будто носитель, а ходит в потрёпанных кедах и старой кофте из какого-то секонд-хенда. Странно выходит. - Du hast die Sprechst allein gelerst? (Ты учил язык самостоятельно?) - задал интересующий его вопрос Миньярд. - Nein, mein Vater spracht Deutsch. (Нет, мой отец говорил на немецком.) - ответил парень и наконец зашёл в кабинет, оставляя дверь открытой. Разговор зашёл в тупик. Они оба друг другу не нравились, и честно не знали, что делать дальше. Кажется, что учитель просто решил над ними поиздеваться, оставив их в одном кабинете, наедине с друг другом. Но парней объединяло две вещи: взаимное недоверие и желание побыстрее свалить. К сожалению, последнее было возможно только через сорок минут, ведь двери школы открывают только во время перемен, потому им оставалось только сидеть на партах в разных концах класса и молчать, заглядывая плакаты на стенах класса. Постепенно им стало даже почти комфортно: бесячий навязанный собеседник не подаёт признаков жизни, за окном начался небольшой снегопад, а в сумке у Миньярда закалялся термос с кофе, о котором тот только вспомнил. Напиток немного остыл, но бодрящих свойств не утратил, да и на вкус был ничего: новый кофе, привезённый Эриком из Германии месяц назад, был неплох. Рассматривая плакат с немецкими машинами и попивая свой сладющий, как мюзиклы семидесятых напиток, Эндрю задумался. Их кузен, Ники, вернулся в Америку только для того, чтобы взять опеку над близнецами, да и собирался возвращаться после того, как близнецы окончат школу. Вроде как вопрос о том, поедут ли Миньярды с ним даже не обсуждался - и так было ясно, что да. Эндрю не имел ничего против переезда - вроде как пофиг, где хернёй страдать, да и в Германии у Ники и Эрика уже была налаженная стабильная жизнь. Хотя, признаться честно, он очень боялся разрушить эту идиллию. Казалось бы, у Монстра не могло быть никаких загонов по таким глупым вещам - у него вообще есть чувства? О, несомненно! Возможно, он даже чувствовал намного больше, чем другие - но нельзя ведь залезть в голову к другому человеку и узнать. Тем не менее, чувства были - просто он не умел их показывать. Это был внутренний ураган, буря - что-то странное, чего Эндрю, наверное, никогда не понять. Они разрывали изнутри, занимая подчас все мысли и управляя им самим всецело. Но идентифицировать собственные чувства Эндрю было не под силу - ну не рассказывали ему никогда об этом. Но что-то он всё же понимал - например, что Ники и впрямь небезразлична их судьба. И он впрямь хочет братьям только счастья. Но что в его понимании счастье? Эндрю пытался понять. Одной из самых важных вещей, которые он узнал за свои 16 лет, было то, что у каждого своё понимание счастья, и одного единого его не существует. Например, для Ники счастье - это Эрик, имбирное печенье и забота о братьях. Наверное, ему никогда не понять того, почему кому-то так нравится о ком-то беспокоиться. В чём толк иметь пару лишних забот, когда и своих проблем ворох? Да, сколько бы Ники не делал вид, что у него всё супер, Эндрю видел чёрные круги под его глазами, потухший взгляд, трясущиеся от переутомления и стресса руки. Слышал, как тот иногда, думая, что его никто не слышит, плачет в подушку. Видел их счёта и задолженности, и сумму кредита за дом тоже видел. Так зачем он это делает? А зачем вообще помогать людям? Эндрю честно был бы не против, если бы его вместо того, чтобы обрекать на страдания, просто убили. Но нет, его заставили жить. Да уж, люди вообще считают себя самыми гуманными существами на планете - а на деле-то влачат жалкое существование в условиях постоянной холодной войны, глобального потепления и экономического кризиса, отчаянно цепляясь за жизнь и называя её величайшим даром, не признавая того, что боятся её. Делают вид, что помощь смертельно больным инвалидам, детям-сиротам и умирающим старикам, обречение их на иллюзию нормальной жизни на экраны телевизоров для создания социальной рекламы, это доброта, а не выгода. Да и деньги от этой рекламы пойдут далеко не на лечение бедных деток, а в карманы олигархов и политиков, которые купят на них новую виллу в Каталонии для любовницы. От таких мыслей настроение Эндрю совсем упало. Раньше надо было умирать - сейчас это будет чёрной неблагодарностью по отношению к Ники и Аарону. Не то, чтобы их было жалко - но расстраивать лишний раз не хотелось. Наконец, прозвенел звонок, отпускающий дикое племя школьников на волю. Новенький спрыгнул с парты, схватил сумку, и отсалютовав Эндрю двумя пальцами, покинул кабинет. - До следующего урока. - Миньярд показал средний палец стремительно удаляющемуся силуэту, и тоже покинул кабинет, предварительно забрав вещи. Через сорок минут дороги домой он наконец оказался дома. Решив сэкономить на автобусе, Эндрю не учёл тот факт, что снегопад усилился, да и немного потеплело, так что домой парень вернулся промозглый до ниточки. - Приветики-пистолетики! Как день в школе? - Ники выглянул из кухни и помахал кузену рукой, испачканной в муке. - Быстрее переодевайся, мой руки и садись за стол, мы с Аароном ждали тебя! - он развернулся, и напевая какую-то популярную песенку, скрылся. Эндрю стоял как вкопанный, устремив взгляд, как казалось, на тысячу ярдов вдаль. На секунду его перенесло в один из тех ужасных дней, когда Касс сказала то же самое: "Мы ждали тебя!" Благотворительности без выгоды не бывает, это он уяснил ещё давно. Так почему?... Ладно, опомнился парень, встряхнув головой. Нельзя подозревать всех вокруг в неискренности и скрытых намерениях. Не все вокруг хотели ему навредить, а кто-то вообще хочет просто помочь. Отогнав ужасные мысли, которые родились в его голове в тот момент, Эндрю кинул мокрую куртку на батарею и ушёл переодеваться. Наконец, усевшись за стол, братья приступили к трапезе. Ники по привычке начал читать молитву, но под пристальным взглядом близнецов быстро замолк, и начал молча раскладывать еду по тарелкам. Это был далеко не первый такой случай: пусть Ники и не считал себя христианином, привычка, выработанная с детства религиозной семьёй, никуда не делась, что иногда раздражало его. Спустя пять минут молчаливого поедания пирога, Хеммик попытался завести разговор: - Итак, как дела с школе? Что нового? - Неплохо, благодаря помощи Эйлин у меня наконец проходной балл по математике. - подал голос Аарон. Ники с надеждой посмотрел на Эндрю, но тот только пожал плечами: мол, не понимаю, на что ты намекаешь. У обоих близнецов были проблемы с учёбой, особенно с математикой, тем не менее Эндрю, как ни силился её понять, никак не мог догнать своих сверстников. Наверное, ему требовался репетитор, но денег и так хватало в обрез, так куда ещё и репетитора нанимать? - Эндрю, а как у тебя дела? Ты как? Как дела обстоят с учёбой? - парень молча доел свою порцию пирога, и встав из-за стола, поставил тарелку в раковину, а затем направился к выходу из кухни. - Эй, подожди! Я серьёзно спрашиваю! Миньярд, а ну остановись! - Эндрю медленно повернулся к кузену с непроницаемым лицом. - Допустим, ничего нового. - Ники горестно вздохнул. - Эндрю, я всё понимаю, тебе сейчас трудно, но... Аарон, например, уже подтянул учёбу, а по биологии вообще лучший в классе. Думаю, если ты захотел бы, ты бы смог... - Смог - что? - резко оборвал его Эндрю. Его голос не выражал абсолютно никаких эмоций. Но внезапно парень как будто взорвался. - Ты думаешь, я, блять, ничего не делаю?! Не хочу нормально учиться?! Да я делаю всё, что в моих силах, разуй глаза нахуй! - Он уже кричал изо всех сил. - Ты говоришь, что у Аарона нет проблем, но ты хоть видел его до того, как я вытащил его из задницы и сделал из него человека, а?! Прятал ли от него вещества, приводил в себя после передоза, слышал его вопли во время ломки?! Мне они до сих пор иногда снятся! Вот такой вот он - твой любименький Аарон! - он резко развернулся, и почти бегом вышел из дома, на ходу одевая всё ещё мокрую куртку. - Эндрю, постой! - Ники кинулся вслед за братом.