Как мертвый, но живой

Стефан Оушен проснулся оттого, что его укусил клоп. Наверное, это был один из самых больших минусов дешевых съёмных квартир - ты можешь быть уверен на все сто, что утром твою спину будет покрывать причудливый узор красных точек, которые, к тому же, жутко чешутся. И будет просто чудо, если в комплекте с ними ты не подцепишь вшей на плохо простиранном белье. С раннего детства Стефан привык к боли: за шестнадцать лет он неоднократно ломал конечности, ребра, пальцы, получал царапины, ушибы, ранения всех видов и степеней, бывало даже, зашивать их приходилось в полевых условиях и без наркоза. Но чертовы клопы! Рядом, на правой половине кровати, зашевелилась и недовольно заворчала мать. В целях предосторожности эти двое всегда спали спина к спине. Возможно, кому-то это покажется странным, но, признаться честно, Стефан даже сомневался, что способен уснуть без тепла тела рядом. Проверив первым делом пистолет под подушкой, Джейн Оушен выдала первое указание сыну: - Вставай и иди в ванную, сегодня в школу. - Стефан аккуратно встал кончиками пальцев на засаленный пол студии, и стараясь поменьше запачкаться несколькими рывками преодолел расстояние между кроватью и рюкзаком, стоявшим в углу. После каждого переезда вещи они с матерью обычно сжигали, чтобы точно не оставлять улик, покупая вместо них другие, чаще всего в секонд-хендах или небольших захудалых магазинчиках. И дело было не в деньгах, а в том, что в таких заведениях обычно камеры не ставят. Также рюкзаки (вещей было немного, да и убегать приходилось часто, а с рюкзаком это сделать намного проще, чем с чемоданом) укомплектовывали в определенном порядке: сверху - вещи первой необходимости (поддельные документы , немного денег наличными, зубная щётка,  паста и сменная одежда), под ними - все остальное. Джейн строго следила за соблюдением последовательности, ведь это могло стоить жизни. Быстро схватив все необходимое, Стефан все так же на носочках преодолел несколько шагов и тихонько прикрыл за собой дверь ванной. Состояние санузла было таким же, как и всей квартиры: черная плесень где-нибудь да и покрывала старую потрескавшуюся плитку блевотно-бежевого цвета, тускло светила лампочка внутреннего накаливания где-то под потолком, по сероватой раковине пошла трещина, а зеркало над ней вообще кто-то украл. Молясь не подхватить в придачу к клопам и вшам ещё и грибок, парень, все так же стараясь держаться на цыпочках и не прикасаться ни к чему лишний раз, скинул одежду на опущенную крышку унитаза и шагнул в душевую кабину. Ужасный запах сырости и затхлости кружил голову после почти бессонной ночи. Всего четыре часа назад они, петляя неблагополучными районами нового города, наткнулись на это жилье, хозяин которого согласился сдать его безо всякой бумажной волокиты прямо сейчас, хоть и за приличную сумму. Стефан запомнил то недоверие в его голосе, когда он переспрашивал о деньгах, как будто не верил в реальность происходящего. А после - восторг. Парень пытался не думать о том, какой ценой выйдут ему эти деньги, когда люди отца будут его допрашивать. Колумбия - один из самых больших городов в Южной Каролине, хоть и с обширной криминальной сетью. Мать планировала остаться тут настолько долго, насколько возможно - люди отца, скорее всего, не скоро поймут, что они с сыном уже не в Европе. Конечно, для этого пришлось пешком пересекать польско-беларусскую границу, что было весьма рискованным занятием, ибо при малейшей оплошности можно было попасть в руки военных НАТО, а на другой стороне и того хуже - в Беларусь, но через три часа брожения в лесах им повезло - они вышли к какому-то глухому славянскому селу, а оттуда уже отправились в Брест, притворившись туристами. Стефан повернул ручку крана, но из смесителя послышалось только глухое шипение. Абсолютно не к месту вспомнив, что евреев во времена Второй Мировой именно так и казнили, парень тихонько выругался, выкрутив холодную воду на максимум, но помимо того, что шипение стало чуть громче, ничего не изменилось. Парень снова чертыхнулся, и хотел было уже крикнуть матери, что кран не работает, как внезапно душ ожил, и прямо в лицо Стефану хлынула сильная струя вонючей ржавой воды. - Блбловщ! - отплевываясь и кривясь, парень выскочил из кабинки, больно ударившись бедром об раковину, мысленно проклинал свою невнимательность. Как можно было забыть, что если долго не пользоваться краном, вода застаивается и гниёт? Наконец, когда поток утратил рыжеватый оттенок, Стефан шагнул под холодные струи. Секундная боль в мышцах - и вдруг заряд бодрости, как будто поспал дополнительные пару часов. Непередаваемое чувство. Наконец, выйдя из душа, Стефан схватил щётку и тюбик зубной пасты, выдавив, наверное, половину содержимого, чтобы вымыть ужасный привкус ржавчины. - Стефан, ты там скоро? - недовольный хриплый голос вырвал парня из секундных раздумий перед несуществующим зеркалом. - Да, уже бегу! - быстро одевшись, он выскочил из ванной, и, на лету схватив лежавший до этого на столе тост из супермаркета, ненадолго остановился возле открытого окна. Благодаря темным жалюзи, выходящим на улицу, он мельком увидел свое отражение. Сейчас он был Стефан Оушен, ему скоро должно исполниться шестнадцать лет, у него темно-карие глаза, загорелая кожа и каштановые короткие волосы. Его отец погиб в Сомали, а мать не может забыть мужа, потому они постоянно кочуют из штата в штат, в поисках новых ощущений. Любимый цвет - черный, любимая еда - тосты с курицей, день рождения - 14 февраля. Но стоит присмотреться, и из-под маски спокойного Стефана выползает отцовская улыбка Натаниэля. Она глумливо скалится, ведь знает, что от себя не убежать. Гены есть гены - он не только внешне, но и внутренне точная копия отца. Можно игнорировать или отрицать этот факт, но не изменится ровным счётом ничего. Потому Стефан ненавидел зеркала. Школа находилась в пятнадцати минутах ходьбы, но Джейн настойчиво шла за сыном до самых ворот, напоследок похлопав того по плечу. Из-за того, что их могли найти и схватить люди отца в любой момент, они старались держаться друг друга, насколько это возможно. Потому мать и сын могли почти не выходить из временного убежища по несколько недель, запасаясь во время недолгих вылазок долгопортящейся едой. С другой же стороны Джейн все же не хотела, чтобы из-за постоянного бегства её сын остался неучем. Часто, во время долгих безвылазных суток, она потихоньку учила сына математике, языкам, истории, биологии и другим вещам, которые учат в школе. Иногда, за неимением тетрадей и ручек, она показывала на пальцах, или писала что-то на запотевшем зеркале в ванной. Стефан очень хорошо запомнил тот день, когда она, после похода в магазин (кажется, это было в Бельгии), едва не сияя от радости, принесла в номер дешёвого отеля несколько печатных тетрадей по математике, биологии и французскому языку. Ему тогда было около двенадцати лет, и он отчётливо помнил, что своим знанием немецкого языка обязан этим тетрадям, потому что напечатаны они были именно на нем. Но иногда, обычно в те разы, когда они бежали куда-нибудь подальше от предыдущей остановки, Джейн устраивала сына в школу, ведь такие  блиц-уроки не могли заменить полноценное образование. Но даже тогда, когда её сын находился на занятиях, она обычно не уходила дальше одного километра, чтобы в случае чего сбежать было легче. Конечно, для связи у них имелись и телефоны - простые и дешёвые черные Nokia. Модель, конечно, не самая красивая, да и не самая функциональная, зато выкинуть при первой же возможности не жалко. В целях безопасности имелось также и негласное правило - каждую перемену отправлять друг другу SMS, в котором с помощью особенного кода сообщалось, что все хорошо. Код был своеобразным - нужно было отправить случайное сообщение с словом из французской детской считалочки: "Как однажды Жак-звонарь городской сломал фонарь"*. Конечно, имелись и кода иного рода - например, если в сообщении появлялось слово "сыночек" или "мамочка" - значит, у кого-то из них появились необоснованные подозрения о том, что их скоро найдут. Обычно после такого Стефан шел из школы не домой, а прямиком к ближайшей автобусной остановке, где его уже ждала мать. Но когда угроза нависала непосредственно - сразу звонили, и в разговоре употреблялось выражение "есть дело". В этом же случае нужно было поднимать руку и говорить учителю, что тебе очень плохо, у тебя кружиться голова, темнеет в глазах и ты теряешь сознание, и сразу, после того как тебя отпустят к медсестре, тихонько выбежать через аварийный выход или окно, и бежать к заранее обговоренному месту. В этот раз местом встречи должна была стать булочная недалеко от школы. И, если честно, Стефан хотел, чтобы этот момент настал как можно позже. За всю жизнь он сменил 8 школ, начиная от элитной частной, заканчивая такими, которые были больше похожи на тюрьмы. Он не мог сказать, что где-то было лучше всех, везде были и плюсы, и минусы, но все они имели одну общую черту, которая его очень привлекала: ученики. Он любил наблюдать за своими сверстниками, за их разговорами, мыслями, повседневными делами, их искренними улыбками и жестами. Стыдно признаваться, но иногда он пытался представить себя на их месте. Каково это - думать о друзьях, сериалах и хобби? Иметь домашних животных? Жить с братьями и сестрами? Не думать о том, как завтра остаться в живых? Конечно, он повидал немало плохого. Та девушка Монреале, которая носила кофту с длинными рукавами, чтобы никто не видел следов от побоев и издевательств, тот парень в Мюнхене,  который пытался вскрыть вены прямо на уроке, милая девочка с длинными русыми косами, которую насиловал собственный отец, и о чем бы никто и не узнал, если бы на уроке физкультуры у нее бы не пошла кровь... Иногда Стефан ненадолго задерживал взгляд на таких людях. Он как будто бы понимал их. Он искренне желал им лучшей жизни. Правда, одно их все же отличало. У этих детей был шанс на начало новой жизни. Стефан же обречён жить для того, чтобы сдохнуть. Беглец - это не просто образ жизни, это клеймо. Такое, которое в один момент и навсегда выжигается на тебе всём. Оно въедается под кожу, проникает в привычки, образ мысли и решения. Оно полностью меняет тебя, не оставляя от тебя ничего, кроме пустой кожаной оболочки. Бегунок. Первым уроком во вторник шла двойная история . Этот предмет Стефану нравился: уровень образования в Штатах, как ни крути, не очень высок,и как следствие - на уроках он почти ничего не делал, получая немного свободного времени. Обычно на занятиях он наверстывал упущенные часы ночного сна, хотя иногда просто пялился в окно, или на одноклассников. В любом случае, переживать за низкую успеваемость ему не приходилось. Вот и сейчас он тихонько дремал на задней парте, изредка отвечая на вопросы учителя. За окном уже который день было пасмурно, но снег как будто смотрел на всё происходящее внизу со стороны, не собираясь становиться прямым участником действий. Но в классе было тепло и влажно, пахло городской уличной грязью и талым снегом, каким-то приторными духами, марихуаной (интересно, есть ли в Америке хотя бы одно общественное место, где нет этого удушливо-дурманящего запаха), и немного - перегаром. Последний запах исходил от высокого парня, который сидел впереди. Стефану было как будто бы спокойно. Умиротворяюще-убаюкивающая атмосфера - хотелось лежать вот так головой на парте вечность. Идиллию нарушил звонок. Подростки кое-как побросали вещи в сумки и толпой хлынули в коридор. Не желая выделяться из толпы, парень также попытался кинуть тетрадь с учебником в серый наплечник, но вышло слишком аккуратно: природная бережливость и аккуратность свое сделали, так что все содержимое сумки было аккуратно сложено, а из класса он вышел последним, лениво волоча линялые кеды по плитке. Согласно расписанию, следующим уроком должна быть математика. В этом Стефан был силен, особенно по сравнению со своими американскими одноклассниками, но предмет этот ему нравился, так что можно было бы и не поспать, а немного поработать. "Так, это в кабинете 236, а я возле 233... А тут тупик." - парень совершал уже третий круг по этажу, уткнувшись в расписание, пытаясь найти опечатку, как вдруг столкнулся с кем-то. - О, Стефан! - инстинктивно отскочивший назад и выставивший перед собой руки брюнет открыл глаза: это был всего лишь его учитель немецкого, мистер Фримен. Похоже, он даже не злился на Стефана, наоборот, почему-то улыбался. - Я как раз тебя искал! - он немного наклонился к парню, из-за чего тому стало слегка неудобно. - Слушай, тут дело такое... У меня в другой группе учится один парень...  Он только в этом году перешёл к нам. Знаешь, мне кажется, что у него немного не хорошо всё... Да и сверсника он будет слушать намного охотнее... - мужчина неловко выдохнул. - Короче, ты не мог бы с ним позаниматься немецким языком? Не бесплатно, за двадцать баксов, например? Примечания: * " Как однажды Жак звонарь городской сломал фонарь" - я долго искала, но так и не нашла оригинала этой фразы на французском, зато нашла другую - "Vous inventez bien, vous, jeune oisif ridicule" - "Ты придумываешь все на ходу, нелепый молодой бездельник".