Как мертвый, но живой

Судорожно хватая воздух ртом, Нил без зазрения совести пялился на того, кого два года считал мертвым. Мысли в голове метались будто пчелы в улье, по которому прошелся медведь. Хотя нет, даже не так. Как улей, в который попала сверхзвуковая ракета. Бронированный противоракетный бункер-улей, в который попала сверхзвуковая ракета. Абсолютный сюр, в общем. Су-мас-шес-тви-е. Но ведь он реален: вот он, стоит, оперевшись на его, Нила, клюшку, лыбится как-то нехорошо, обнажая ряд белых зубов. Совершенно настоящие волосы цвета летних облаков на закате. Несомненно осязаемые черные повязки на руках, под которыми, Нил помнил, еще более, не дай Боже осязаемые, ножи. И чуть ли не витающее в воздухе раздражение Ваймака тоже нихера не мерещится. - Он нам и не пригодится, если ты его переломаешь! - что-то подсказывало Нилу, что тренер имеет в виду не только физические повреждения. Парень с волосами цвета пшеницы безразлично пожал плечами: - По-вашему, надо было дать ему сдернуть? Налепите пластырь - будет как новенький, - затем, как будто вспомнив о существовании третьего лица помимо него и тренера, повернулся к Нилу, и ослепительно улыбнулся. - Ничего, в другой раз повезет. Поскольку черные точки почти перестали мельтешить в глазах, Джостен не упустил возможности повнимательнее рассмотреть лицо, которое глумливо лыбилось ему. Да, сомнений не может быть, это точно он. Почти не изменился с тех пор. Вот только одно смутило Нила: зрачки неестественно расширены, почти полностью перекрывая карамельную радужку глаз. Неожиданная догадка посетила голову парня: зрачки, агрессивное и деструктивное неадекватное поведение, безумная улыбка... Да он, похоже, наркоман! Да сколько же всякой херни произошло с тех пор, как он... Ну... Умер? Ладно, Нил разберется с этой информацией позже. Сейчас необходимо понять, помнит ли он. Джостен заглянул в, казалось, бездонный омут забытья, пытаясь отыскать ответ на свой вопрос. В карамельных глазах, кажется, на мгновение промелькнуло нечто напоминающее узнавание, но быстро исчезло. Кажется, он нашел отдаленное сходство с кем-то из своего смутного прошлого, но не более. - Господи, Нил, ты как?! - подоспевший тренер Эрнандес помог Нилу подняться с пола. Ваймак бросил уничтожающий взгляд на беловолосого. - Воспитание у нашего Эндрю чуть хромает, - заметил он, поворачиваясь к Нилу, - А если серьезно, руки-ноги целы? Ничего не сломал? - парень помотал головой, упорно игнорируя страшную боль в ребрах. Опыт подсказывал, что на этот раз все не так уж и плохо, считай, отделался. - Я в порядке, тренер, отпустите меня, - взгляд метнулся на парня, которого уже передернуло от этого слова, пускай и не сказанного, - если вам не трудно. - Эрнандес немедленно разжал пальцы, и Нил, стараясь игнорировать скрипучую боль в груди, поплелся к выходу. - Эй, - окликнул его Ваймак, - Мы еще не закончили! - Тренер Ваймак... - Эрнандес попытался было вмешаться, но тренер "Лисов" мягко, но настойчиво перебил: - Мы всего на минутку, - послав подопечному извиняющийся взгляд и пожав плечами, мол, для твоего блага же, тренер команды Милпорта вышел, оставив Нила наедине с представителями команды университета Пальметто. Эндрю, до этого момента тихонько наблюдавший за происходящим, опираясь на клюшку, вопросительно поднял русые брови точь-в-точь как его тренер. Выглядело это довольно комично, несмотря на серьезность ситуации. - Я уже все сказал, - терпеливо повторил Нил, - Я не буду подписывать контракт с "Лисами". – Ты даже не выслушал мое предложение полностью, – сказал Ваймак. – Раз уж я заплатил за троих, чтобы прилететь сюда и посмотреть на тебя, ты мог бы, по крайней мере, уделить мне пять минут, а? Кровь отхлынула от лица Нила так внезапно, что закружилась голова. Он отшатнулся, отчаянно пытаясь обрести равновесие и глотнуть воздуха. Спортивная сумка ударила его в бедро, и он обмотал ремень петлёй вокруг ладони, желая ухватиться хоть за что-нибудь. – Только не говорите, что взяли его с собой. Ваймак устремил на него суровый взгляд. – Какие-то проблемы? - Нил никогда не был истерич – Я недостоин играть на одном поле с чемпионом страны. – Вот именно, хотя сейчас это не важно, – раздался голос, и у Нила перехватило дыхание. Он обернулся – помимо собственной воли. Следовало бы догадаться раньше, что все эти люди тут только потому, что Кевин Дей в одиночку не ходит. Молодой высокий парень со знакомой татуировкой на скуле вышел из-за угла - похоже, он тоже искал Нила по всему стадиону. Он окинул парня оценивающим взглядом - похоже, прикидывая, насколько бумажные данные совпадают с реальностью, и можно ли из него сделать что-то нормальное. К счастью, в темно-зеленых глазах чемпиона не появилось ни намека на узнавание. Хотя, это было бы странно, ведь прошли годы с тех пор, как Нил с Кевином находились в одной комнате; с тех пор как на их глазах отец Нила раскромсал кричащего человека на сотню кровавых ошметков. Нил знал лицо этого парня, как свое собственное, а все потому, что неотрывно следил за возрастающей популярностью Кевина, пускай и издалека. Кевин Дэй изменился во всем. И остался прежним – тоже во всем, начиная с зеленых глаз под темной шевелюрой и заканчивая вытатуированной на левой скуле черной цифрой два, один вид которой вызывал у Нила приступ тошноты. Кевин ходил с ней и тогда, давно, просто был еще слишком юн, чтобы набить настоящую татуху. Он и его сводный брат Рико Морияма черным маркером выводили у себя на щеках двойку и единицу, а когда цифры начинали стираться, подрисовывали их заново. Нил в то время еще не понимал, что Кевин и Рико с самого детства стремились к славе. Таким образом они обещали, что станут звездами. И оказались правы. Оба играли в профессиональной команде под названием «Вороны». В прошлом году обоих приняли в национальную сборную. Оба завоевали чемпионский титул, а Нил… Нил запутался в клубке лжи и безысходности. Кевин не мог его узнать, это факт. Слишком много воды утекло, теперь между ними целая пропасть. Кроме того, Нил маскировался при помощи темной краски для волос и коричневых контактных линз. Но тогда с чего вдруг Кевин Дэй явился на него поглазеть? Ни одна университетская команда не падет так низко, даже «Лисы». В личном деле Нила указано, что он играет в экси всего год, и весь этот год он тщательно косил под «чайника», прошлой осенью даже затарился разнообразными мануалами и повсюду таскал их с собой. Учитывая, что он восемь лет, считай, не держал в руках клюшку, поначалу притворяться было несложно. Помогло и то, что в Малой лиге Нил занимал другую позицию на поле и теперь ему пришлось практически переучиваться по новой. Кривая его обучения завидным образом ползла вверх, однако он по-прежнему прилагал массу усилий, чтобы не выделяться. Неужели он где-то прокололся? Неужели предыдущий опыт, о котором он умалчивал, все-таки вылез наружу? Как вышло, что, несмотря на все свои старания держаться в тени, он привлек внимание Кевина Дэя? Если Кевин высмотрел его с такой легкостью, то для людей отца Нил Джостен, должно быть, и вовсе живая мишень. – Что ты тут делаешь? – процедил он сквозь онемевшие губы. – А ты чего рванул? – задал вопрос Кевин. – Я первый спросил. – Тренер тебе уже ответил, – с легким раздражением произнес Кевин. – Мы ждем, когда ты подпишешь контракт. Хватит уже тратить наше время. – Нет, – сказал Нил. – Слушай, тысячи нападающих только и мечтают о таком предложении. Может, лучше к ним обратитесь? – Мы просмотрели все анкеты, – вступил в разговор Ваймак, – и выбрали тебя. – Я не буду играть с Кевином, – пробурчал Нил. – Будешь, – сказал Кевин. Ваймак равнодушно пожал плечами. – Ты, наверное, не понял, но мы не уйдем отсюда, пока не добьемся твоего согласия. Кевин считает, что ты нужен команде, и он прав. – По-хорошему надо было выбросить письмо твоего тренера не читая, – продолжал Кевин. – Твоя анкета – полное убожество, и мне салага в команде не нужен. Это идет вразрез с нашими планами на новый сезон. По счастью, твоему тренеру хватило ума прислать не статистику, а видеозапись игры, так что мы увидели тебя в деле. На поле ты бьешься не на жизнь, а на смерть. Салага? Если бы Кевин его узнал, то понял бы, что сведения в анкете – сплошное вранье. Он ведь знает, что Нил играл в Малой лиге, и не мог забыть тот жесткий матч, прерванный из-за убийства. – А, вот в чем дело, – тихо произнес Нил. – Только такой инсайд нам и нужен. От облегчения у него едва не скрутило живот. Значит, Кевин его не узнал и все это – просто дурацкое совпадение. Вероятно, таким способом мир показывает ему, что может произойти, если он будет чересчур долго засиживаться на одном месте. В следующий раз за ним придет не Кевин. В следующий раз придет отец. – На самом деле нам даже на руку, что ты из такой глуши, – заметил Ваймак. – Ни в команде, ни в твоей школе никто не знает, что мы здесь. Мы не хотим, чтобы этим летом твоя фамилия мелькала в новостях. На ближайшее время у нас своих забот по горло, и мы не собираемся тебя во все это втягивать, пока не устроишься в общежитии. В контракте есть пункт о конфиденциальности – поэтому до начала сезона в августе ты обязан молчать о том, что вошел в состав «Лисов». Нил снова всмотрелся в лицо Кевина: может, все-таки узнал? – Это плохая идея, –с сказал он. – Твое мнение принято к сведению, – сухо сообщил Ваймак. – Еще вопросы или подпишем уже наконец бумаги? Почему люди не могут просто вот так взять и раствориться в случае необходимости? Слишком много. Слишком много всего за один день! Нилу просто необходимо сделать перекур, после которого свалить куда-нибудь нахер! Но, с другой стороны, единственный человек, к которому он когда-либо привязывался, оказывается, жив. Странная история, и необходимо разобраться, ведь Нил и сам тогда не особо понял, что к чему. – Ну так что? – поторопил Ваймак. Инстинкт самосохранения ожесточенно боролся с желанием, и эта борьба повергала Нила в бессильную панику. – Мне надо поговорить с мамой, – сказал он просто потому, что не нашел другого ответа. – Зачем? – не понял Ваймак. – Ты ведь совершеннолетний, так? В личном деле указано, что тебе девятнадцать. На самом деле восемнадцать, но раз в фальшивой анкете написано девятнадцать, пусть так и будет. – Все равно надо посоветоваться. - воображение услужливо подкинуло картинку спиритического сеанса, и Нил едва сдержал истерический смешок. – Она за тебя порадуется. – Наверное, – тихо согласился Нил, хотя это тоже было неправдой. В последний раз, когда он объявил своем желании играть, все закончилось двумя смертями. Или нет? – Я поговорю с ней сегодня вечером. – До дома подбросить? – Не надо, я сам. Ваймак обернулся к Кевину. – Ждите меня в машине. Кевин направился к выходу, по пути окликнув, похоже, загипнотизированного наблюдателя развернувшейся драмы: - Эндрю! - блондин встрепенулся. - Да, кеп! - он шутливо отсалютовал оставшимся в коридоре, и, кинув клюшку назад в корзину, стоящую в углу, повернулся на подошвах кроссовок, и вышел, громко злопнув железными дверьми. После того как они удалились, Ваймак посмотрел на Нила со всей серьезностью. – Хочешь, мы побеседуем с твоими родителями? – предложил он. – Не надо, я сам, – снова сказал Нил. Следующий вопрос прозвучал с убийственной прямолинейностью. – Родители тебя бьют? Нил уставился на него в полнейшем недоумении. Это прозвучало настолько бестактно и во всех отношениях грубо, что не стоило и пытаться ответить. Ваймак, очевидно, это понял и сразу продолжил: – Давай-ка все проясним. Я спрашиваю об этом не просто так. Тренер Эрнандес подозревает, что несколько раз в неделю ты ночуешь здесь. Он думает, у тебя дома не все ладно, поскольку ты не уходишь вместе со всеми и не позволяешь никому встретиться с родителями.- теория Нила полностью подтвердилась. - Поэтому он и написал про тебя – решил, что ты мне подойдешь. Понимаешь, да? Тебе известно, каких ребят я отбираю в команду. Не знаю, прав ли Эрнандес в своих догадках, но что-то мне подсказывает, что он недалек от истины. В любом случае, раздевалку на лето закроют. Если у тебя проблемы с родителями, мы можем устроить твой переезд в Южную Каролину пораньше. – В смысле? – не понял Нил. – Эндрю с братом на каникулах остаются в городе. Они живут у Эбби, нашего командного медика. Лишнего места у нее нет, но в июне открывается общежитие, а до тех пор можешь перекантоваться у меня. Квартирка, конечно, тесная, зато есть диван – на нем всяко мягче, чем на голой земле. Скажем, что ты на испытательном сроке. Половина поверит, половина – нет, но это и неважно. В «Лисы» кого зря не берут, и всем понятно, что, будь ты посредственностью, мы бы с тобой не связывались. Подробности твоей жизни никого не касаются, а сам я не стану приставать к тебе с расспросами и, уж поверь, не стану трепаться. Обрести голос Нилу удалось лишь со второй попытки: – Зачем это вам? Ваймак с минуту молчал. – Думаешь, я сколотил эту команду ради пиара? Нет. Просто я готов дать человеку второй шанс. Второй, третий, четвертый, да хоть двадцатый – главное, на один больше, чем тебе дадут все остальные. Нил не раз слышал, что Ваймака считают чокнутым идеалистом, однако, слушая его, сложно было не поверить в его искренность. В душе Нила недоверие смешивалось с презрением. В голове не укладывалось, зачем Ваймак снова и снова добровольно обрекает себя на разочарование. На его месте Нил давным-давно бы отказался от «Лисов». Выждав короткую паузу, Ваймак спросил: – Так с родителями все-таки проблемы? Нил понимал, что рискует, но соблазн пересилил. Кивнув, он испытал болезненный укол, однако еще острее его кольнула усталость, проступившая во взгляде Ваймака. Это не было жалостью, которую Нил порой улавливал в глазах Эрнандеса; Ваймак словно бы понимал, что значит быть Нилом, какой ценой он каждый день заставляет себя вставать и двигаться дальше. Вряд ли Ваймак хотя бы отдаленно представлял себе его жизнь, но мало от кого он получал хотя бы это. Ему пришлось отвернуться. – Твой тренер сказал, выпускной у вас назначен на одиннадцатое мая, – наконец прервал молчание Ваймак. – В пятницу, двенадцатого, я пришлю кого-нибудь встретить тебя в аэропорту. Нил едва не брякнул, что ни на что не соглашался, но слова застряли у него в горле: он вдруг осознал, что все решено. – Оставь бумаги у себя. – Ваймак снова протянул ему папку, и на этот раз Нил ее взял. – В понедельник тренер Эрнандес вышлет мне подписанные копии факсом. Добро пожаловать в команду.